Ее кровь, его тьма

Глава 25

Михаель

Я смотрел на неё и чувствовал, как внутри меня расползается злость.

Я ненавижу делить.

Я знал, как работает эта метка: туман в голове, зов, который лишает жертву воли, превращает её в послушную игрушку. Я видел, как её тело дрожало в жару, как в её глазах плавало смятение. Она была ведома не мной, а кем-то другим. И это… выводило меня из себя. Я хотел стереть это чужое влияние. Я хотел, чтобы каждый сантиметр её тела знал — он принадлежит мне.

Мои руки сжали её плечи сильнее, чем следовало бы. Я видел, как она дрогнула, но не отстранилась. Её взгляд встретился с моим, и там, за страхом, за туманом, уже вспыхивала искра желания. Это раздражало и пьянило одновременно.

— Чувствуй сейчасменя… — мой голос прозвучал тихо, но так, что сам воздух будто дрогнул. — Слышишь меня, сладкая?

Я видел, как её дыхание стало рваным, как грудь поднималась и опускалась быстрее. Её страх смешивался с вожделением, и от этого она была ещё прекраснее.

Я поднял её, легко усадив на стол. Всё её внимание принадлежало мне. Я встал между её ног, не оставив ей ни пространства, ни воздуха.

Я накрыл её губы своими. Это был не поцелуй — это было вторжение. Я хотел стереть чужие тени из её памяти, выгрызть их своим вкусом, своим дыханием. Она застонала, её пальцы сами собой сжались на моих плечах. Её тело тянулось ко мне — и это немного успокоило ярость, но лишь немного.

Я оторвался на миг, впившийся взглядом в её лицо.

— Ты понимаешь, кто перед тобой? — мой голос сорвался на рычание.

Она задыхалась, и слова вырвались у неё почти беззвучно:

— Михаэль…

Я усмехнулся краем губ.

— Да, моя девочка. Запомни, чтояприношу тебе это удовольствие. — прошептал я и повёл ладонями выше по её бёдрам.

Она задохнулась, едва не вскрикнув. Ткань её тонкого белья уже была влажной. Тело предавало её, показывало мне то, что она ещё стеснялась признать.

Я взял её за волосы, аккуратно, но властно, и запрокинул голову назад. Оголённая шея оказалась в моей власти. Я целовал её кожу, сначала мягко, будто дразня, а затем всё сильнее, оставляя горячие следы. Каждая из них была моей меткой.

— Ты хочешь? — произнёс я у самого её уха, обжигая дыханием её кожу.

Она дрожала, губы разомкнулись, и её признание сорвалось с лёгким стоном:

— Да …

— Мне больше всего хочется сейчас, чтобы в твоей голове оставался толькоя.

Я уложил её на стол, прижимая её спиной к холодному дереву. Она ахнула, но тут же выгнулась ко мне. В её глазах плыл туман, и я чувствовал — ещё мгновение, и чужой голос опять попытается позвать её. Это бесило меня так, что я сжал зубы.

Я поднял её юбку выше, и ткань зашуршала, словно подчиняясь моей воле. Её бёдра раздвинулись без сопротивления, и я видел, как алые пятна смущения окрашивают её щёки. Но в её дыхании не было страха. Только желание. Жар.

Моя ладонь легла на тонкую ткань её белья. Влажное, пропитанное её соками, оно прилипло к коже. Я надавил чуть сильнее — и её тело выгнулось, будто моля:больше. Она застонала, и этот стон ударил прямо в мою кровь.

— Смотри на меня, — прошептал я, удерживая её за волосы, заставляя поднять голову. Её глаза блестели, и мне хотелось утонуть в этом взгляде, но ещё больше — стереть всё, что там оставил чужой.

Я прижался к её шее, скользя губами по пульсирующей вене. Клыки царапнули кожу, но я не прокусил её — лишь дразнил, заставлял дрожать от ожидания. Я хотел, чтобы каждое её ощущение принадлежало только мне.

— Мне нравится, что ты так горишь от моих прикосновений… — я провёл пальцами вдоль её складок, не входя внутрь. Её тело вздрогнуло, она выгнулась дугой.

— Да… — сорвалось у неё. Голос дрожал, слова были почти криком.

Я отдёрнул руку. Она вскрикнула и в отчаянии попыталась прижаться сильнее, но я лишь усмехнулся.

— Дразнить тебя одно удовольствие.

Я снова коснулся её — на этот раз скользнул пальцами внутрь, глубоко, властно. Одновременно второй рукой стал растирать её клитор. Её крик эхом разлетелся по кабинету. Она вцепилась в край стола, ногти оставляли царапины на дереве.

Я чувствовал, как она горит, как её тело сжимается вокруг моих пальцев. Но каждый раз, когда она была близка к вершине, я замедлялся. Удерживал. Лишал её разрядки.

— Михаэль… пожалуйста… — её голос уже был почти рыданием. Она извивалась, бёдра били навстречу моим движениям, но я крепко удерживал её, наслаждаясь её беспомощностью.

— Что «пожалуйста»? — я остановился, пальцы всё ещё были внутри неё, но я не двигался. Я ждал.

Она сжала губы, но её глаза, наполненные огнём, выдали всё.

— Скажи, чего ты хочешь, — я надавил на ее клитор сильнее, и посмотрел прямо в глаза.

— Я хочу тебя… прошу… — выдохнула она, и голос её дрогнул.

Я склонился к её губам, почти касаясь, и прошептал:

— Когда ты так умоляешь, то я дам тебе все, что ты хочешь.

Я опустился ниже. Вновь двинул пальцами в её влажное лоно, и одновременно накрыл её клитор языком. Чувствовал, как она выгнулась, как её тело начало содрогаться. Я дразнил, играя с её желанием, вбирая каждый стон, каждое дрожащее «да» на выдохе.

—Хочу слышать тебя — сказал я в паузе между движениями, обжигая её кожу дыханием.

Она застонала громче, и я почувствовал, что она готова взорваться. Но я всё ещё удерживал её, ещё тянул, пока её тело не стало извиваться так, будто без этого прикосновения она умрёт.

— Михаэль… умоляю… дай мне… — её голос сорвался на крик.

Я улыбнулся.

Она выгнулась дугой, крик сорвался с её губ, и тело взорвалось наслаждением. Я держал её, пока волна за волной сотрясала тело, пока она не обессилела в моих руках, сражённая удовольствием.

И именно тогда, когда она была вся моя, я не удержался.

Она ещё не успела выдохнуть после оргазма, а я уже не мог больше сдерживаться.

Я резко отодвинул её бельё в сторону и вошёл в неё одним властным толчком. Она вскрикнула, и этот звук был смесью наслаждения и удивления. Тепло её тела сомкнулось вокруг меня, плотно, жадно, и я едва не потерял контроль.

— Михаэль… — её голос сорвался, и она обняла меня ногами, притянув сильнее.

— Правильно, сладкая. Я здесь — выдохнул я ей в губы, целуя жадно, без остатка.

Я двигался глубоко и ритмично, каждым толчком выбивая из неё остатки сомнений, остатки чужой власти. Она уже не могла ничего — только стонать, цепляться за меня, выгибаться навстречу.

Я целовал её шею, оставляя метки, засосы, словно ставил свой знак на каждом сантиметре её кожи.

— Посмотри на меня, — я поднял её лицо за подбородок. Её глаза были полны слёз и огня, и в них отражался только я.

— Не останавливайся, Михаель, — простонала она.

Эти слова ударили во мне, как искра в порох. Я усилил темп, чувствуя, как она теряется подо мной, как её тело срывается на новый виток наслаждения.

— Верна — прошептал я, когда её оргазм настиг её снова. Она закричала, выгибаясь, и я сжал её крепче, чувствуя, как её внутренние мышцы сжались вокруг меня.

Это свело меня с ума. Я больше не мог держаться. Толчок за толчком, всё глубже, пока и меня не настиг взрыв. Я вошёл в неё до конца и, прорычав что-то, кончил вместе с ней, сливаясь в одном бешеном, яростном экстазе.

Я слышал, как её сердце колотится под моей грудью, как дыхание горячими волнами бьёт в мою шею. Волосы прилипли к лицу, но глаза… глаза смотрели на меня с таким доверием, что я поймал себя на мысли: мне опасно быть с ней рядом. Но уже поздно делать шаг назад.

Я провёл рукой по её щеке, вытирая слезинку, и тихо сказал:

— Не бойся ничего. Пока я с тобой — я обещаю, с тобой ничего не случится.

Она лишь закивала, прижимаясь ближе, будто боялась, что я исчезну.

Я задержал этот миг, а потом, чуть усмехнувшись, но уже холоднее, чем минуту назад, выдохнул:

— Нам пора готовиться к встречи с вампирами.