Глава 12. Возвращение в Урук

Ночью подскочила от какого-то дурного предчувствия. Сначала долго не могла понять, где вообще нахожусь. Наконец, сообразила и стала активно осматриваться. С виду, ничего страшного не произошло. Но тягучее, неприятное давящее чувство не только не исчезло, но возобновилось с ещё большей силой. Встав с лежанки, стала крутиться в разные стороны, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Чувство то накрывало с головой, то отступало. Наконец, до меня дошло, что двигаться нужно в том направлении, где концентрация неприятного давления на все органы чувств максимальна. Крутя головой во все стороны, потихоньку стала продвигаться вперёд, улавливая направление с точностью гончей, идущей по следу. Но уже через десяток шагов поняла, куда меня влечёт: к раненому в живот парню.

Не сдерживая уже ничем свой порыв, быстро подбежала к его лежанке и с жутким чувством осознания бренности бытия увидела лишь прощальный взгляд несчастного. Умирая, он вложил в последнее действо столько чувств, что я почти воочию узрела их чуть ли не на физическом уровне: там была и боль, и отчаяние от несбывшихся надежд, и жажда жизни, и… да много что ещё. Не знаю, что он увидел, но парень буквально пожирал меня глазами, стремясь запечатлеть в памяти некий привидевшийся ему образ, а губы что-то шептали. Но чтобы расслышать слабый шёпот умирающего, мне даже не пришлось напрягать свой слух: слова били прямо в сердце, обжигая и раня его. Но я ничего, совсем ничего не могла сделать: вернуть к жизни израненное тело, увы, было не в моих силах. И я стояла, сглатывая слёзы и ободряюще улыбаясь парню: не хотела показывать ту огромную боль, что сейчас испытывала рядом с ним.

– Прими мою душу, богиня, – меж тем шептали бледные губы юноши, – Возьми в свои чертоги. Я буду вечно служить тебе, о божественная, и встану на страже твоей обители. Клянусь: пока моя душа будет жива – ни одно зло мира не войдёт в твои покои! Позволь прикоснуться к тебе, о прекрасноликая.

Не в силах больше сдерживаться, опустилась перед парнем на колени и взяла его руки в свои.

Последний хриплый выдох вырвался у несчастного из груди и он закаменел, в последней попытке силясь что-то сказать. И вечность так и отпечаталась на его лице в виде светлой улыбки, стереть которую даже смерть была не в силах. Руки парня бессильно выскользнули из захвата, безжизненно свесившись с обеих сторон лежанки, будто последним усилием воли он пытался меня обнять.

И тут меж моих ладоней вдруг замерцал неясный огонёк, с каждым мгновением становящийся всё ярче. Но свет не обжигал, а ластился к моим рукам словно котёнок к матери-кошке.

По какому-то наитию сложила руки лодочкой, в которой и умостился этот странный огонёк. Но только поднесла его к глазам, как миг – и огонька не стало. Лишь всю меня обдало целым облаком непонятно откуда взявшейся звёздной пыли, переливающейся самыми невообразимыми цветами под серебристым светом полной Луны.

Всё это действо продолжалось не больше минуты и когда последний отблеск невесомой пыли исчез, с лёгким сердцем наклонилась над телом и одним взмахом ладони закрыла умершему парню распахнутые во всю ширь глаза.

– Как хоть звали тебя, храбрый воин? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Сунган, – донесся до меня едва слышимый шёпот.

Подивившись такому, встала и осмотрелась по сторонам, пытаясь осознать случившееся. Постояв ещё какое-то время неподвижно, постепенно пришла в себя и успокоилась. Наконец, найдя в себе силы двигаться, повела плечами словно от озноба, развернулась и пошла к своей лежанке. Стояла мёртвая тишина. И произошедшее, похоже, никого не потревожило. Оглянувшись кругом, убедилась, что все спят и тоже стала устраиваться: спать отчего-то вдруг захотелось просто неимоверно. Угасающим сознанием ещё успела уловить подозрительный блеск глаз со стороны Тэры, но напоследок глянув туда, увидела, что девушка спит и на этом отрубилась.

* * *

Пробуждение было вполне обычным. Лишь слегка побаливала голова, да в груди поселилось какое-то умиротворение. Если ложилась с огромным камнем на сердце, готовая выть на Луну из-за невозможности исправить ситуацию с безнадёжным раненым, то теперь была собрана и абсолютно спокойна. Чему даже Тэра несказанно удивилась. Если б знала она, какой мне сегодня удивительный сон приснился. Прям волшебство какое-то. Даже возникло чувство, что парень тот не умер, а вполне себе жив-здоров и находится где-то рядом. Отчего на лицо моё периодически наползала глупая улыбка.

Пока приводили себя в порядок, чистили зубы и умывались, даже непробиваемая броня моего спокойствия дала едва ощутимую трещину: Тэра то и дела подозрительно косилась в мою сторону и её обычная многословность вдруг почти иссякла. Даже странно: девушка за всё утро не проронила и пары фраз.

Наконец, уже я не выдержала, напрямую спросив:

– Тэра, что случилось? Ты своим взглядом скоро дырку во мне прожжёшь.

– Божественная Ти ничего не хочет рассказать столь недостойной мне?

– Хм, когда это я успела стать “Божественной Ти”? – недоумённо воззрилась я на подругу. А в голове враз застучала целая сотня там-тамов[50], заставив вспомнить ночное приключение и усомниться в собственном здравомыслии.

– Сунган сегодня ночью умер, – каким-то бесцветным голосом прошелестела Тэра.

– Сунган? – не поняла я сразу.

– Ну, тот парень с тяжёлой раной в живот.

– А… – хотела спросить я, но, подхватившись, тут же опрометью бросилась к парню.

Он был мёртв. Как говорится, мертвее некуда. Но какой-то странно иссохший, словно месяц бродил по пустыне и страдал от сильнейшего обезвоживания.

Не поняла. Так это был не сон? Или, всё же, сон? Если не сон, то почему не чувствую в себе ничего особенного? Призывать громы и молнии, вроде, пока не научилась, по Миру Теней ходить как-то тоже не сподобилась. Ауры ни у кого не вижу, будущее не предсказываю, и вообще… чувствую себя абсолютно обычным человеком.

Стало быть, то, что случилось с Сунганом – пока никем не объяснимый феномен. Да мало ли чудес на свете встречается, мимо которых люди проходят, не замечая их существования. А меж тем, даже сам факт нашего бытия – уже чудо из чудес. Разве может существовать столь неприспособленное к жизни существо, как человек? Крайне незначительный диапазон температур окружающей среды, пригодный для жизнедеятельности человеческого организма, узкий диапазон зрения и слуха, почти полное отсутствие обоняния, отсутствие когтей и клыков для собственной защиты и… наличие мощного аналитического центра в виде развитого мозга, что с успехом помогает решать вопросы, связанные с выживанием. Только вот решения получаются какие-то не такие. Иначе зачем бы человеку превращать живое в неживое? Он что – местная (в пределах Матушки-Земли) разновидность чумы? Или саранчи?

В общем, не стала додумывать столь странную мысль до конца, иначе неизвестно до чего додумаюсь. Мне тут терроризма с нигилизмом[51] ещё не хватает. Вместо этого, ещё раз прокрутив в голове “приснившиеся” события, успокоила себя тем, что в тот момент, когда подошла к Сунгану, Луна находилась как раз за моей спиной. Возможно, именно игра лунного света в моих волосах была воспринята умирающим как некое подобие божественного сияния или, иначе говоря, нимба, отчего тот ошибочно и посчитал меня богиней. Тем же искажённым светом Луны (а также моим богатым воображением, да ещё и спросонья) также можно объяснить наличие странного огонька и так называемой звёздной пыли.

В самом деле: где я, а где богиня? Мне бы в этом (чуть не сказала средневековье) древнем мире банально выжить. А я тут какие-то мистические шарады разгадываю. В общем, порефлексировав ещё пару минут для порядка и решив, что мистикой займусь как-нибудь потом (если будет на то желание), обратила, наконец, внимание на окружающую действительность.

М-да, а местные-то напуганы: вон как суетятся. Консилиум целый собрали: решают, откуда такая напасть на них свалилась и что с ней делать? Пытались у оставшихся в живых пленных выведать: откуда таких красивых принесло? Те, в принципе, и не скрывали: рассказали всё, что знали. И даже более того. Оказалось, желающие поживиться за чужой счёт, пришли из мест, расположенных гораздо ближе известных нам бортников и чуть правее. Хорошо, что это чужие – прямо гора с плеч. Очень бы не хотелось, чтобы налаженные связи вот так – одним махом – разрушились.

А народ, меж тем, неистовствовал. Мыслимое ли дело: в первый раз в жизни на них наехали столь серьёзные силы. И оказалось, что противопоставить такому просто нечего. Конечно, люди запаниковали. Только тут, как по мне, паникуй – не паникуй, всё равно пока не выделишь силы на охрану – не сможешь очередного наезда предотвратить. А народа и так мало. Причём, практически все заняты своими делами. Одни пашут, другие – скот пасут. Некогда воевать-то. Работать надо, ибо кто не работает – тот не ест. Осталось только этот постулат донести до тех чугунноголовых, что решили не работать, а отобрать всё у других.

Козлы! Сколько народа пострадало из-за таких идиотов. И ведь это только начало. Дальше ещё хуже будет: начнут собираться не десятками, а сотнями, тысячами, десятками тысяч – и устраивать набеги на соседей. Притом преподнесут всё так, будто они одни имеют право на всё. Остальные – лишь грязь под ногами. Тьфу, противно. Особенно убивает то, что никому и ничего не объяснишь, так как пройдёт совсем немного времени – и подобное станет повсеместным.

Просматривается прямая аналогия с гнилью: стоит всего одной маленькой части плода подгнить, как в течение очень короткого времени он весь сгниёт. Если же вовремя заметить начало процесса и отделить гниющую часть от общего целого, то плод удастся спасти. Так и в человеке. Появится в нём маленькая червоточинка – пиши пропало: при отсутствии мер по выкорчёвыванию гнили этот индивидуум за очень короткое время оскотинится. И ладно бы сам. Ведь потянет в пропасть за собою и остальных. А стадный инстинкт в человеке весьма силён. Сначала придёт мысль: почему соседу можно, а мне нельзя? А затем человек превратится в морального урода, даже не заметив этого. Ведь так гораздо проще: никаких тебе угрызений совести, моральных терзаний и мук выбора. Это чтобы стать настоящим человеком приходится многим жертвовать и часто идти вразрез собственным желаниям: общественное благо в данном случае имеет более высокий приоритет над благом личным. Мало кто способен на такое. А потому скота в мире, как ни прискорбно, на порядок больше, нежели людей с честью и совестью.

М-да… Ну, ладно, что-то снова я отвлеклась. Знаю, что нужно всегда начинать с себя: никого не удастся ткнуть носом в собственное дерьмо, пока у самой рыльце в пушку. А потому вариант только один: хочешь увидеть вокруг себя достойных людей – стань достойной. И тогда сама не заметишь, как вокруг тебя появится целая плеяда честных и порядочных людей. Подобное притягивает подобное.

В общем, когда справились с наплывом раненых, пришла пора собираться домой. Так как Тэра с Курушем решили примкнуть к нам насовсем, новая лодка им уже стала без надобности. Ылш решил отдать её моим почитателям – братьям Сун. Ребятам она была нужнее. А кроме того, этим брат-попаданец намертво привязал достойных воинов и неплохих работников к нам. Связи решают всё! А таких ребятишек терять очень уж не хочется.

Не знаю, что там решили местные насчёт защиты от подобных вторжений. Послушав этот многоголосый ор, мы решили ретироваться поближе к лодке. Мнений у местных было великое множество, никто никого не хотел слушать. А что толку глотку драть? Всё одно, единого кворума в данном случае не добиться. Ну не бить же каждому морду – всё равно ничего не докажешь. Я, конечно, имела у местных кое-какой вес. Но одно дело – спасать раненых, и совершенно другое – стать местным начальником, которого люди будут слушаться беспрекословно. Раз у них до сих пор отсутствует это самое начальство – толку не будет. Они должны сами решить свою судьбу. Тут, как говорится, насильно мила не будешь.

Ылш тоже, вроде как, вначале порывался устроить здесь военный переворот, но рассудив хорошенько, понял, что кроме геморроя ничего от этого не выгадает. Так что ну их к лешему: пусть сами разбираются.

Так что, дождавшись момента, когда раненые перестанут нуждаться в моей помощи, мы со спокойной душой отплыли в Урук.

* * *

Обратный путь ничем особым не запомнился: до Урука мы добрались без приключений. Единственное развлечение за всю дорогу: Ылш с Тэрой, практически, стали полноценными супругами. Интересно было наблюдать за развитием их отношений. Старик в теле подростка и юная дева – тот ещё коктейльчик. Все всё понимали, но иногда по ночам спать было практически невозможно. Дело, конечно, молодое. Кровь, как говорится, с молоком. Но, блин, нам по ночам как бы немного хочется поспать, а не слушать бесконечные охи-вздохи, а иногда и весьма откровенные крики. На одном из привалов пришлось слегка ткнуть их носом в очевидное: дескать, не одни они тут в катамаране. Помимо них ещё люди имеются. У которых с семейными отношениями пока, мягко говоря, “не очень”. Так что не могли бы вы, уважаемые, слегка выкрутить громкость на минимум? На удивление, помогло. Так что в Урук все прибыли хорошо отдохнувшими.

Катамаран, заваленный брёвнами, особого внимания наших жрецов не привлёк, но корзины и мешки с травами, доехавшие до конечного пункта под палубой, были приняты с видимым удовольствием. Разместились, сдали старосте всё “честно заработанное”.

С удовольствием пообщалась с моей маленькой Юи. Как она обрадовалась нашему возвращению – и передать сложно. А когда познакомилась с Тэрой и Курушем – от новых знакомых и зубами невозможно стало оттащить. Когда эта мелочь начинала свой хоровод бесконечных “а зачем?”, “а почему?” – все разбегались в разные стороны: жуткое, неуёмное любопытство. Так что не всякий мог выдержать общение с ней. Куруш как-то быстренько увял и тут же ускакал к парням якобы по делам, а вот Тэре деться было просто некуда. Пришлось терпеть. Я, конечно же, часть огня приняла на себя, иначе бедную Тэру долго бы пришлось отпаивать успокоительным.

Спасло то, что нужно было идти в город – более подробно доложиться жрецам о выполнении их задания, помочь послушницам разобраться с лекарственными сборами и заодно узнать о последних новостях. Тэра решила прогуляться со мной. А тут и Ылш присоседился. Так что в город пришли целой делегацией. Сначала заглянули по моим медицинским делам. А когда отчиталась о путешествии (обе стороны – я и жрецы – усиленно делали вид, что никакого конфликта меж нами нет) и подробно рассказала о собранных сборах трав, решили внимательно осмотреть окрестности.

Давненько уж меня прельщал местный храм: очень хотелось понять, как построили такое чудо. Ещё из древней истории помню, что подобные сооружения назывались зиккуратами[52]: у шумеров храмы, чаще всего, строились трёхэтажными. Как многие учёные считают, в честь верховной троицы шумерского пантеона: бога воздуха Энлиля, бога вод Энки и бога неба Ану.

Я, конечно, далеко не учёная, но, наверное, с такими выводами соглашусь. Спрашивать у местных жрецов, как всё обстоит на самом деле, так и не решилась: если надо – сами всё расскажут. Иначе можно нарваться на крупные неприятности. Поэтому примем, как данность.

Но архитектура действительно поражала: при практически полном отсутствии нормальных инструментов построить такое чудо – это ж уметь надо!

Зиккурат представлял из себя трёхэтажное, прямоугольное строение из серого камня (на первый взгляд). Материал очень похож на известняк который часто встречается здесь, в Месопотамии. Однако, в некоторых местах встречается и кирпичная кладка, и следы битума. Но всё это красиво, упорядочено: строили явно тщательно, на века, а не “тяп-ляп”, как это принято у нас – ровесников двадцатого-двадцать первого века. Вообще, конечно, интересно: как умудрились такое соорудить? В принципе, ранее я уже размышляла над этим. И пришла к выводу, что тащить сюда с гор каменные блоки – долго и муторно. Как при отсутствии инструментов обработать камень? Думаю, что никак. Скорее всего, взяли и отлили стены храма прямо по месту из геополимерного бетона. А часть – выпилили из местного известняка. Всё проще, чем мучиться и тащить невесть что с далёких гор.

Тут даже арочные своды обнаружились. Наверное, именно их и вырубали из местных известняковых копей, так как отлить арку из бетона весьма сложно, а при нынешнем развитии техники и строительства – скорее всего, даже невозможно.

Близко рассмотреть всю эту красоту нам просто не дали: гнусные жрецы как сговорились – ходили за нами чуть не по пятам. Так что подтвердить или опровергнуть собственные догадки, к сожалению, не удалось. Зато получили массу впечатлений. Всё же, храм есть храм – серьёзное, величественное, культовое сооружение, один вид которого повергает в трепет.

Обратно возвращались уставшие, но счастливые: не так часто можно увидеть такое вблизи.

А дома за нас снова взялась Юи. Но, слава богу, на этот раз недолго: вернулись мы уже поздно вечером, поэтому только и успели, что перекусить и улечься спать.

Загрузка...