Едрит твою через кочерыжку... Или фемина против мракобесия

Глава 11. Полевой госпиталь. Я – хирург?

Пока мы бегали по горам и долам, ребята, оказывается, делали новую лодку для Куруша и Тэры. Теперь, сделав её, решили, что пришла пора возвращаться. Изначально планировалось, что брат с сестрой, получив лодку, пойдут дальше своим путём, но ребятам с нами так понравилось, что расставаться они категорически не захотели. Тем более, что Тэра собралась устраивать свою дальнейшую личную жизнь совместно с Ылшем. Поэтому решили отправиться в обратный путь все вместе.

Но пока Ылш крутил с сестрой Куруша шуры-муры, я ходила кругами возле местных кузнецов. Очень уж ладно у них получались инструменты, что заказывал Ылш. А почему бы и мне не заказать несколько нужных причиндалов для собственных нужд? Раз сумели выковать нож-засапожник, почему бы не попробовать выполнить более тонкую работу? Поэтому, перед отплытием домой, я убедила Ылша заказать очень нужные мне приспособления.

В результате стала обладательницей четырёх скальпелей, пяти пинцетов и одних зубодёрных щипцов. С остальным не повезло, так как даже зажим получился без фиксатора. Разве это зажим? Да и качество тех же пинцетов и скальпелей оставляло желать лучшего. Одни только щипцы получились на загляденье: увидев их, любой здравомыслящий человек вмиг потеряет сознание. А тогда хоть все зубы ему голыми руками дери – ничего не почувствует. Хе-хе.

Жуть, конечно, но, как говорится, “за неимением гербовой…”

Пришлось удовлетвориться тем, что получилось. Всё одно лучше, чем вообще ничего. Заодно, в честь примирения Ылша с Курушем, заставила последнего сделать и мне лук со стрелами. А то когда одна Тэра с оружием дальнего боя – непорядок. Я тоже хочу. Тем более, подружка меня немного натаскала в обращении с ним.

Лук получился на загляденье: гораздо мощнее, чем у Тэры. И бил заметно дальше. Так что новое приобретение меня весьма порадовало, отчего несчастный Куруш от всей моей широкой души получил прямо в нос: я этого гада… поцеловала.

Расставались с кузнецами тепло, но с некоторой досадой: банально, закончилось зерно для торговли, а хотелось ещё столько всего сделать! Зато дорогу теперь сюда знали, контакты наладили. Вернёмся ещё, я думаю.

Обратно шли под новым парусом, который изготовил Пато: двухслойный, стёганый, тщательно выделан из прочных кож, склеенных между собой битумом. Это ж надо так было намудрить! И, главное, где он битум достал? Этот момент я как-то упустила из виду. Да и не до того было: у меня и своих дел имелось, как говорится, “за гланды”.

Когда подошли к порогам на реке Каран, нарвались на странные разборки: к деревне – центру местной торговли – подъехала на ослах группа парней, вооружённых копьями, и начала качать права, разговаривая на повышенных тонах с местным руководством, с которым мы были в весьма хороших отношениях.

Вооружённых парней было весьма много. И это очень сильно всех обеспокоило. Я тут же схватилась за лук. Да ну его нафиг: если полезут – будет хоть чем отбиваться. Что-то в ближний бой с такой толпой как-то совершенно не тянет. Здесь только навскидку человек пятьдесят, а то и больше. Когда тут такое – считать как-то некогда.

Тэра, увидев такое непотребство, тут же подхватила свой лук и встала рядом. Ребята выдвинулись вперёд с шестами в руках – перекрыть нападающим доступ к катамарану и, соответственно, прикрыть нас.

Выжидать долго не пришлось: сначала нападающие увлеклись, было, местными защитниками, но, не успев ещё раскатать в блин их малочисленную группу, заметили уже нас. Естественно, такую угрозу за своей спиной оставлять не захотели и большая часть бандитов рванула в нашу сторону. Тут уж пришлось вступить мне с Тэрой: такую толпу к ребятам близко подпускать было нельзя – численностью задавят.

Дальше в дело вступили наши луки: ещё на подходе удалось завалить двоих, да уже почти возле ребят зацепить ещё одного. Убила, не убила – не до душевных метаний. На кону стоит наша жизнь. А за неё буду драться яростно! Эх, точности у меня пока недостаёт: одно дело стрелять в неподвижную мишень и совершенно другое – в быстро перемещающуюся. Да ещё как бы ненароком по своим не попасть. А то с меня станется.

Дальше началась “собачья свалка”: враг из кожи вон лез, пытаясь прорвать жидкий заслон из троих парней. Куруш в самом начале боя, не подумав, в кого-то запулил своё копьё и остался, фактически, с голыми руками. Но не растерялся: метнувшись за спины ребят, тут же нахватал булыжников и ну ими пулять со скоростью хорошего пулемёта. Убить, может, никого не убил, но покалечить – покалечил: кому в глаз попал, кому голову разбил, кому по руке, держащей копьё, досталось. Враг такого отпора совершенно не ожидал. Видимо, думал снести нас всех одним махом. Да не тут-то было. Ребята с шестами управлялись просто на загляденье. Охарактеризовать увиденное можно одним ёмким словом: мельница.

Да, натуральная мельница, перемалывающая живую силу врага. Но всё равно нас было мало и риск быть просто задавленными оказался весьма велик.

Скольких там Тэра подранила, уследить не удалось: слишком увлеклась собственными целями. Очнулась лишь в тот момент, когда колчан оказался пуст. С досады на свою хреновую меткость, отбросила лук в сторону, удивлённо уставившись за спины нападавших. На наше счастье, подключилось сразу две силы: с одной стороны подтянулись остатки местных “крестьян” и “скотоводов”, а с другой – ну кто бы мог подумать – нелёгкая принесла братьев Сун. Эти пятеро “головорезов” в один миг склонили чашу весов в нашу сторону: уж что-что, а драться ребята умели. Поэтому на вопрос “кто такая Кузькина мать?” враги в тот же момент получили ответ, в полной мере прочувствовав его на собственной шкуре.

Тут уж и я не утерпела: там ребят бьют, а я в тылу прохлаждаюсь. И подхватив свой укороченный шест, тут же ринулась в самую гущу схватки. Если честно – ударить успела всего-то раз десять. Дальше просто враги закончились. С одной стороны – мельница в виде Ылша и Хапа, плюс копьё Пато, точечными ударами выбивающее слишком резвых, да Куруш, кидающийся камнями со скоростью пулемёта. С другой – остатки местного “ополчения”. А с третьей – мясорубка в виде пятерых братьев Сун, только вошедших в раж. Медленно, но неутомимо шагая плечом к плечу, они напоминали отвал бульдозера, с неотвратимой силой надвигающийся на кучку мусора, мешающуюся под ногами. У некоторых не самых стойких захватчиков, узревших это “чудо”, вдруг резко проявилась медвежья болезнь[49], резко уменьшившая и без того призрачные шансы бандитов на победу.

Не скажу, что окружение врага удалось классически безукоризненно: часть копьеносцев, увидев такое положение дел, очень быстро сообразила вовремя смыться с поля брани. Их даже догонять не стали – так шустро они улепётывали, сверкая пятками. Естественно, побросали всех своих ослов, часть оружия и почти все припасы.

Для нынешних времён подобное “массовое” сражение – исключение. Народу не так много, поэтому чтобы собрать хотя бы человек двадцать – уже надо изрядно потрудиться. Ведь такую ораву не только вооружить, но ещё и кормить чем-то надо. Это говорит о том, что кому-то “умному” уже пришла в голову идея о том, что не надо зарабатывать на хлеб насущный своим собственным трудом, ведь гораздо проще всё отобрать у соседей.

И это уже совсем не радует. Очень плохо отношусь к тем, кто готов ради собственного благополучия идти по головам других, не гнушаясь любыми (в том числе и самыми низкими) поступками. Не люблю до такой степени, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не удушить таких гадов на месте.

Но тут, похоже, немного другой случай. Боевики, конечно, пришли нас грабить и попутно "немножечко" убивать. Однако, не сами по себе, а их направила чужая рука. Не говорю, что должна любить их при этом, но в какой-то степени понимаю. Конечно же, не одобряю, так как оказаться в роли жертвы мне совершенно не улыбается. Причём, уверена на все сто: будь у них возможность убить меня – они бы ей обязательно воспользовались, не колеблясь при этом ни секунды.

Банальный вопрос выживания в любом сражении: либо ты, либо тебя. Разбираться, кто из пришедших тебя убивать является жертвой обстоятельств, а кто – настоящий садист и маньяк, совершенно некогда. Поэтому раздаёшь люлей направо и налево, не заморачиваясь разглядыванием противников и не проводя предварительной беседы с ними. Зато, если выживешь во время боя, после оного уже можно озаботиться и пищей духовной. Если будет с кем вести задушевные беседы, естественно.

Но, всё же, долг врача зовёт: победа – победой, но в первую очередь нужно помочь раненым, а то, не дай бог, кровью истекут и перейдут в разряд убитых.

Сначала окинула взглядом поле брани и с удивлением отметила, что мало кто интересуется состоянием соплеменников. Больше интересуются бесхозным скарбом. Ну, заботится о врагах, в принципе, понятно, что не будут. А почему никого не интересуют свои? Почему никто не спешит оказывать помощь раненым? Хотя, вон, несколько женщин бродят среди лежащих на земле тел – видимо, выискивают родственников. Но это же не дело! А остальным кто помогать будет?

В поисках средства воздействия на местный менталитет, быстро осмотрелась по сторонам и, на моё счастье, заметила стоявших в отдалении пятерых братьев Сун. Бравые ребятишки, встав в кружок и не делая лишних движений, оттирали свою амуницию от следов чужой крови. На лицах братьев застыло просто вселенское спокойствие: казалось, даже страшный катаклизм не сможет его разрушить.

Думаю, эти ребятки мне сейчас вполне могут помочь. Подскочив к ним и вызвав немалое удивление на их лицах, кинулась сразу с места в карьер:

– Ребята, нужна ваша помощь!

– Всё, что пожелает богиня Ти, – неспешно пробасил здоровяк, приложив правый кулак к груди и слегка склонив голову. Остальные последовали его примеру.

– Первое: нужно срочно собрать всех оставшихся бойцов и организовать проведение работ первостепенной важности – обеспечить работу полевого госпиталя и заняться охраной поля боя от желающих помародёрить. Для подготовки госпиталя необходимо расчистить две ровные площадки и поставить над ними навес. На меньшей площадке соорудить парочку прямоугольных столов высотой на уровне пояса. На большей площадке сделать как можно больше лежанок с обеспечением прохода между ними. Параллельно с работами заняться переноской раненых к площадке со столами. Найти мне помощников и помощниц из числа местных: нужно, чтобы кто-то помогал делать перевязки и ухаживал за ранеными. Кроме того, нужна кипячёная вода. Много. И перевязочный материал. Нужно несколько человек, чтобы развели костёр и следили за огнём и, кроме того, обеспечили постоянную поставку кипячёной воды. Ребята, очень надо. Очень, очень надо. И срочно! В темпе, в темпе!

Глядя на то, как пятеро, казалось бы, увальней, подорвались и стали собирать местных, обозначая фронт работ, сердце возрадовалось. Но и я времени зря не теряла: тут же побежала к Ылшу, вкратце обрисовав создавшуюся ситуацию. Наши тоже не стали стоять в стороне. Тэра с Курушем не стали исключением. Пока ребята поднимали местных, скооперировавшись с братьями Сун, я с Тэрой отправилась оказывать первую помощь раненым. Хорошо, что быстро нашёлся какой-то торговец, пришедший с низовьев реки торговать тканями. Впечатлённый результатом случившейся бойни, от щедрот своих выделил чуть не целый отрез некрашеной ткани для перевязок. И даже взамен ничего не попросил, сам тут же активно включившись в процесс.

Всё кругом завертелось на огромной скорости, как калейдоскоп. Местные, подгоняемые ребятами и впечатлённые мощью пятёрки братьев Сун, даже артачиться не стали, быстро предоставив всё требуемое. Нашлись и жерди, и навес, и чаны для кипячения воды, и работники. Фактически, вся деревенька сейчас жужжала, как растревоженный улей. Работа нашлась всем.

Надо ведь было не только обработать и разместить раненых, но и похоронить погибших, предварительно сняв с них всё самое ценное. И это не цинизм: мёртвым уже всё равно, а живым просто необходимо. В нынешних условиях даже лишний кусок ткани – уже невероятное богатство. Но насчёт одежды я сразу распорядилась, чтобы всю собрали и выварили в кипятке, а затем развесили сушиться. Мне тут ещё лишней заразы только не хватает. С раненых же тоже одежду придётся снимать. А потом во что их одеть?

Как-то так закрутилось, что мои резкие покрикивания и требовательный голос стали всеми восприниматься как ценные руководящие наставления. Довольно быстро с удивлением отметила, что практически любое моё распоряжение воспринимается местными чуть ли не как истина в высшей инстанции и расценивается как приказ, требующий немедленного выполнения. Думаю, что, скорее всего, причина этому – братья Сун, что очень внимательно следили за проявлением уважения к моей персоне. Не знаю, может они запугали тут всех местных, а может настолько сильно уважают, что не смеют противиться их воле. Но цепочка "я – братья Сун – местные" работала просто безукоризненно. Это касалось даже нашего экипажа и пришлых людей со стороны торговцев и скотоводов.

Я не возгордилась полученным результатом. Сама ведь знаю, что божественности во мне – ноль целых, хрен десятых. Но сейчас было нужно как можно быстрее ликвидировать последствия бойни и спасать человеческие жизни. Думаю, и местные этим прониклись до мозга костей. Так что почти до самого вечера вся масса народа работала, как единый организм. Одни варили в котлах общеукрепляющие, обезболивающие и дезинфицирующие отвары из трав, которые я насобирала вместе с Тэрой и привезла сюда на катамаране. Другие просто кипятили воду, третьи кашеварили (ну не сидеть же всем голодными), четвёртые носили дрова, поддерживали огонь и всячески помогали по хозяйству. И ещё много-много чего разного. И вся эта масса людей, как ни странно, действовала весьма упорядоченно: каждый занимался своим делом, не мешая другим и внося свою лепту в процесс ликвидации последствий кровавой бойни. Я же делала уже ставшей привычной работу полевого медика: дезинфицировала раны, останавливала кровотечения, делала перевязки. В самых тяжёлых случаях резала и зашивала. Как говорится, “глаза боятся, а руки делают”. Деваться-то некуда: другого хирурга на ближайшие… Ёлки-палки! Да, похоже, на всей матушке-Земле в этом времени больше таких нет. Волей-неволей, но я – единственная, кто хоть что-то смыслит в хирургических операциях. Хотя ни разу не хирург. Лишь частенько присутствовала на операциях в качестве ассистентки и принеси-подайки. Вообще, ни один нормальный хирург не возьмёт в ассистентки желторотого неуча-первокурсника. Но я настолько хотела освоить профессию врача, что уже с первых дней учёбы старалась узнать как можно больше полезного и влезть своим неуёмным пятачком везде, где можно и нельзя. Так что анатомичка и хирургическое отделение стали едва ли не основным местом моего проживания. Сергей Александрович – один из самых хороших практикующих хирургов – преподавателей на нашем потоке, часто давал мастер-классы по своему направлению. На операции, проводимые им, допускались даже первокурсники. Но… только как безмолвные зрители, стоящие за стеклом. Меня же он, отчего-то, заприметил и всячески благоволил, допуская в качестве ассистентки даже на сложные операции. Естественно, это произошло не сразу, а лишь в конце второго семестра, когда, устроив очень серьёзную проверку моим знаниям, профессор остался доволен и допустил на первую в моей жизни операцию. Конечно же, не оперирующим врачом, а ассистенткой. Зато так я смогла понять многое из того, что из книг узнать практически невозможно. И хоть до хирурга мне – как до Луны пешком, но кое-что в хирургии я уже понимала. По крайней мере, печень от поджелудочной и лёгкое от сердца (ха!) отличить точно смогу.

Насчёт пробела в знаниях о лекарственных травах, которые пыталась привить мне бабушка, я и так уже сильно пожалела. Профессию травницы, фактически, пришлось осваивать методом проб и ошибок, обучаясь как на собственном опыте, так и на знаниях местных травниц.

Хорошо хоть фатальных проблем, вызванных банальным отсутствием верных сведений о зелёных насаждениях, не случилось. Хорош был бы врач, давший больному не то лекарство. Ага, как в том анекдоте:

– Доктор, какое лекарство вы дали больному от кашля?

– Слабительное.

– Действительно помогло: вон, за углом стоит – кашлянуть боится.

М-да. Как говорится, и смех, и грех. Быть таким горе-врачом откровенно не хочется.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончился дурдом и с ранеными: большинство удалось спасти. Была парочка особо тяжких, где я даже при всём желании не смогла бы ничего сделать. Но, тем не менее, сделала всё, что могла в этой ситуации. И даже более. По крайней мере, самый тяжёлый – с проникающим в брюшную полость – ещё дышал. Правда, не факт, что выживет. Но оставить его без помощи я не могла. Что только не вытворяла: удалось и дезинфицировать рану, и зашить повреждения, и даже сделать всё это счастье под наркозом (помог опийный мак).

Обратилась к какому-то аналогу шаманских камланий. Пыталась лечить даже наложением рук (хорошо, что не на себя), но раненый угасал. Да и неудивительно: ни физраствора под рукой, ни аппарата для переливания крови, ни антибиотиков, ни даже нормальных хирургических инструментов. Зашивать внутренние повреждения пришлось жилами местных овец, а внешнюю рану – собственным волосом. Естественно, прокипячёнными и продезинфицированными в растворе алоэ. Когда я всё это делала, просто криком кричала и матюкалась, как заправская сапожница. Естественно, мысленно. А то кто бы понял оперирующего хирурга, бьющегося в истерике? Врач, который в безвыходной ситуации позволяет себе упасть духом – уже наполовину не врач. Да, всё плохо. Да, не в моих силах больному помочь. Но ни в коем случае нельзя опускать руки и предаваться меланхолии. Пусть даже весь мир против тебя!

Ты. Просто. Не. Имеешь. Права. Сдаваться!

Именно от тебя зависит жизнь всех этих ребят. Возможно, кто-то из них сегодня умрёт. Но ты будешь знать, что сделала всё, что только было в твоих силах. И даже немного больше. То, что тебя могут осудить сами люди – одно. Главное, чтобы осталась уверенность: не твоя вина в случившемся. И это главное.

Когда погасли костры и народ разошёлся – кто по домам, кто по шатрам, а кто и не собирался ложиться вовсе – я устало прилегла прямо под навесом на подстилку, организованную Тэрой. Девушка, как ни странно, примостилась рядом. Видимо, понимала, что больным потребуется уход. И не выказала даже тени возмущения по этому поводу. Наоборот, была готова ухаживать за несчастными всю ночь напролёт.

Сначала я думала, что сил совсем не осталось и мгновенно засну, лишь только прилягу. Однако, сон, отчего-то, не шёл. Кругом раздавалось размеренное сопение спящих людей. Кто-то постанывал от боли, кто-то скрежетал зубами и вполголоса ругался, досадуя на сложившиеся обстоятельства. Но, в конце-концов, на землю опустилась плотная тишина, окутанная саваном ночной тьмы. Незаметно для себя и я потерялась в безбрежном просторе пространства и времени.