Единственный шанс мессира Хаоса (СИ)

Глава 59. Бессилие

Эдеррион.

— Вот, выпей еще. Тебе… очень больно?

Дэниэлла подносит ко мне очередную порцию воды, внимательно следя, чтобы я выпил все маленькими глотками. Ее забота и то, что она оказалась здесь, в камере со мной не укладываются в моей голове. Все женщины, которых я встречал прежде в подобной ситуации сбежали бы или, что более вероятно, радостно сдались бы на милость старшего принца. Но не Дэниэлла, которая отчаянно делает всё, чтобы найти выход. Она ни на мгновение не теряет надежды, и даже какой-то упрямой уверенности в том, что нам удастся выбраться отсюда вместе.

А мне страшно… страшно подвести ее, страшно за то, что не сдержу обещание защитить. Дэймэллиан не позволит ей уйти, если найдет здесь. Заберет её свободу, сломает. От этой мысли пальцы мои еще больше холодеют, а по спине пробегает болезненный озноб.

Ненавижу ощущать бессилие. Поэтому отчаянно стараюсь привести мышцы рук в порядок. Сжимаю и разжимаю вялые пальцы, не прекращая попытки вернуть себе контроль над ослабленным телом.

Дэниэлла замечает это и перехватывает мои пальцы, чтобы размять их, а затем и ноющие мышцы плеч и шеи. Когда она задевает ушибленное место, я непроизвольно дергаюсь и она отдергивает руки.

— Прости, прости! Я сделал тебе больно?

— Всё хорошо. Это всего лишь ушибы.

Она всматривается в мое лицо с большой порцией недоверия в проницательном взгляде. Внутреннее ухмыляюсь. Нет, милая, не нужно беспокоиться за меня. Я умею терпеть.

— Кто это с тобой сделал? Ты был без сознания, когда стражники волочили тебя сюда. Значит что-то случилось потом, когда ты уже был прикован… — На мгновение в ее глазах мелькает злость и вселенская обида, но она тут же отворачивается и так же шепотом продолжает: — Разве смеют охранники касаться членов императорской семьи?

— Это Дэймэллиан. — Мои губы всё-таки дергаются в ухмылке.

Кулачки Дэниэллы сжимаются до побелевших костяшек, так что это видно даже в полутьме камеры. Вот тебе и императорская семья — отца травят под носом у сыновей, которые жаждут намять друг другу бока.

— Не бери в голову, у нас с ним… давняя история. Просто прежде у него не было возможности добраться до меня. Это впервые, когда он не побоялся подойти, чтобы выместить…. хм… накопившиеся чувства.

— Это подло!

— Ну его сиятельное высочество и не претендует на роль святого. — Непроизвольная ухмылка, отдает саднящей болью. — Пожалуйста, не думай об этом сейчас. У нас есть более важные вещи. Нужно найти способ увезти тебя отсюда.

— Почему ты говоришь: увезти меня, а не нас? Я не уйду без тебя, Рион…

— Дэниэлла, пообещай, что если будет возможность уйти, ты сделаешь это без колебаний! Пожалуйста! Это важно!

— Кому важно?

— Мне, Дэниэлла! Мне важно! Я обещал беречь тебя и постоянно нарушаю данное слово…

— Нет, Рион, послушай, ты только и делаешь, что спасаешь меня! Не смей так говорить о себе! Я обещаю спрятаться, если на то будет необходимость, но не уйду!

Я лишь тяжело вздыхаю, собираясь с мыслями, чтобы найти достаточно веские аргументы и убедить её думать в первую очередь о себе. Но в этот момент Дэниэлла снова бережно обхватывает мое лицо теплыми ладошками и прислоняется лбом к моему лбу, не отпуская взгляд:

— Посмотри на меня, милый… Ты мне нужен. Я не хочу этой жизни без тебя… хочу быть рядом… пожалуйста…

Пока я оторопело пытаюсь осознать сказанное, её губы приникают к моим с таким отчаянием, что я едва сдерживаю стон.

— Тогда нам нужно продумать разные варианты, потому что я тоже не хочу отпускать тебя Дэниэлла… не смогу отпустить.

Она улыбается сквозь слезы, заглядывая мне в глаза, а затем осыпает всё лицо нежными поцелуями, которые проникают в самую душу, исцеляя и наполняя её каким-то особенным светом, её светом. Давняя тьма уязвлено отступает, скалясь и шипя на последок. Еще одна из мучительно выстраиваемых мною стен пала…

Что же ты делаешь со мной, девочка?