Единственный шанс мессира Хаоса (СИ)

Глава 2. Стерпится-слюбится?

Дэниэлла. Селение Шиасс. Северные территории.

До нашего селения добираюсь лишь к ночи. При свете луны едва различаю дорогу. Ноги уже не держат. Шагаю на одном упрямстве.

Замечаю, как навстречу движется фигура. Мужчина. Слишком темно, чтобы разглядеть кто это. Неприятное волнение подкатывает к горлу, вонзаясь в меня острыми когтями. Делаю несколько глубоких вдохов и опускаю ладонь на рукоять кортика.

— Долго же ты сегодня.

Сарид. Внук старосты. Вот же ррахи, что ему от меня сейчас нужно? Ничего хорошего для меня уж точно. Продолжаю идти, мысленно посылая ему пожелания недельной слабости желудка. Посидит в отхожем месте подольше, хоть не до меня будет.

— Что ж ты молчишь, не рада разве, что тебя встречаю?

Вспоминаю ещё несколько неприличных слов, подслушанных у кузнеца. Затем натягиваю улыбку, и цежу сквозь зубы:

— И тебе благого вечера, Сарид.

Мужчина пристраивается сбоку от меня и мы продолжаем идти вместе. Слишком близко. Со стороны мы выглядим, как одна из местных парочек. И это… раздражает!

— Завтра танцы в амбаре, ты помнишь?

Молчу. Мне не о чем говорить с этим детиной. Я не хожу на танцы и другие праздники с тех пор, как погиб мой дедушка. Сглатываю поднявшийся было к горлу ком и упорно бреду вперёд.

— Да брось, Данька! Не вечно же дома сидеть?

Пфф. Дома так уж точно лучше. Но вслух я этого не говорю, лучше помалкивать. К счастью, мы подошли к дому хозяйки коз.

Громко стучу. Дверь почти сразу открывается и в проеме показывается голова дородной румяной женщины. Увидев меня, она расплывается в улыбке и предлагает пройти в внутрь. Благодарю, но отказываюсь. Уже поздно. Хозяйка, оборачивается и кричит кому-то, чтобы приняли и отвели на задний двор коз. Затем замечает внука старосты и приветственно кивает ему. Переводит на меня лукавый взгляд и подмигивает.

Я даже думать не хочу, что она там себе в голове напредставляла!

Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза и очередной раз за вечер мысленно перебираю неприличные слова, подслушанные у кузнеца. Хозяйка продолжает рассыпаться в благодарностях. Но видя, как я устала, не задерживает меня более.

Мы прощаемся, женщина вручает мне немного монет и вдобавок свёрток с ещё тёплыми пирогами, которые одуряюще пахнут.

О, Светлые небеса, как же я хочу домой, согреться и полакомиться этим чудным гостинцем. Обязательно сделаю ягодный отвар с травами и мёдом!

Голодный желудок напоминает о себе с утроенной силой. Быстро сбегаю по ступенькам и направляюсь домой.

Внук старосты следует за мной. Вот же, хаосовы ррахи! Ну что ему ещё? И без того новых сплетен не оберусь.

— Благодарю, я способна дойти сама, — обращаюсь к нему, с трудом сдерживая рычание. Он насупливается и начинает тяжлее дышать, словно силится придумать достойный ответ…

— Самой по ночам ходить опасно, лучше провожу.

Едва не спотыкаюсь. Серьёзно?? Я целый день провела в гиблых территориях, а он благородно проведёт меня мимо пары домов? Я всё-таки закатываю глаза и ускоряю шаг.

Идём молча. С Саридом в принципе не о чем говорить. Его интересы сводятся к обсуждению местных девок и планам на обед. Возле дома благодарю его, что проводил и желаю благой ночи. Не дожидаясь ответа шмыгаю к двери хижины. Открываю, вхожу, тяну закрыть, но дверь не поддаётся. Сарид толкает меня внутрь и входит сам. Ррах!

— Выйди вон, Сарид. Я устала и желаю отдыхать.

Пячусь от него, плавно увеличивая расстояние между нами. Вот же… за что мне все это?

— Для той, за кем нет ни приданого, ни старшего заступника, ты много себе позволяешь, — он больше не похож на того славного здоровяка, который надоедает своим вниманием. — Нужно научить тебя разговаривать с мужчиной почтительно. Мне надоело, что ты от меня бегаешь. Поди так надо мной и смеяться начнут.

— Так оставь меня, Сарид! Что я тебе? Кругом девок вереница — любую выбирай. Они и артачиться не будут, сразу за тобой пойдут.

Шаг назад и я едва не цепляюсь ногой за край ветхого сундука. Покачнувшись, тут же выпрямляюсь, не позволяя увидеть в своих глаз страх.

— А тебе, значит, не угодил? — Масляная улыбка расплывается по широкому лицу Сарида.

Одним резким движением он подскакивает ко мне и больно вдавливает спиной в столешницу. Не успеваю выругаться, как он сгребает меня в охапку и лезет своими губами к моим. Едва уворачиваюсь, но в этот момент Сарид хватает полы моего тулупа и резко дёргает в стороны. Пуговицы катятся по полу. Гадство!

Меня распирает злость и ощущение бессилия. На моем бедре висит кортик, но Сарид так прижал меня, что просунуть к нему руку не получается. А этот здоровый детина тяжело дыша одаривает меня резким ароматом лукового супа и уже просовывает руку в вырез моей рубахи.

— Дура ты Данька. Ты уже моя и никто кроме меня к тебе не подойдёт. Чего ломаешься?

Меня сейчас стошнит. Или начнется истерика. Но ни то ни другое меня не спасёт. Этому верзиле всё-равно, он слишком возбужден. Зрачки расширены, дыхание тяжёлое. Ррах, что мне делать? Свободной рукой лихорадочно щупаю столешницу за своей спиной. Хоть бы там что тяжёлое было, хоть бы было! Вилка! Не раздумывая, перехватываю вилку покрепче и со всей силы вонзаю её в руку верзилы. Тот взвывает. У меня мгновение, чтобы вырваться и выхватить кортик. Отпрыгиваю к противоположной стене, направив острое лезвие на внука старосты.

— Пошёл. Вон. Отсюда. Сейчас же! — я рычу, хотя мои колени подкашиваются от страха. С таким, как с дикой собакой, нужно прятать страх. Собираю последние силы, чтобы выглядеть решительно. И это заставляет Сарида усомниться.

Да, вот так, пусть лучше считает меня сумасшедшей и не в себе, нежели слабой и беззащитной.

Мы стоим по разные стороны от стола и оба тяжело дышим.

— Маленькая тварь. Тебе не долго в девках ходить. Куда ты отсюда денешься? Думаешь тебя отпустят?

— Это не твоё дело! Убирайся!

— Я пойду! Но уже завтра расскажу как охотно ты отдавалась мне на этом столе. Думаешь, когда пойдут слухи, мой дед и дальше будет с тобой нянчиться? Чтобы подавать пример другим девицам? А? Не хочешь по-хорошему? Ты всё равно моя, запомни!! У тебя нет выбора!

— Вон отсюда!!

Сарид выходит из хижины, тяжело топая и со злостью хлопает дверью. Несколько секунд не могу пошевелиться, только беззвучно трясусь и хватаю ртом воздух. Потом подбегаю к двери и запираю засов. Сползаю на пол и утыкаюсь лицом в колени. Гадство, какое же гадство! Чувствую как намокли щеки и в груди перестало хватать воздуха. От воспоминания его масляного взгляда и прикосновений толстых шершавых пальцев я чувствую себя грязной.

А если меня и впрямь вынудят выйти за него? Как местные кумушки говорят? Стерпится — слюбится? Да я скорее отрежу ему руки, чем позволю касаться себя… И тогда они забьют тебя палками, но всё равно не отпустят…

— Спокойно, Дэни. Спокойно. Ты найдёшь выход, — заставляю себя подняться.

Пирог и чай остались в моих мечтах. Если я хоть что-то попробую съесть меня точно вырвет. Трясущимися руками вливаю в себя пару глотков холодной воды. Начинает отпускать. Но приходит осознание того, что здесь произошло и что могло произойти. С трудом нахожу силы стянуть с себя одежду, забираюсь в постель и зарываюсь в старые шкуры.

И только теперь позволяю себе истерику.