Эдемский маг. Том I

Глава 31

Всё стихло и даже на улице не слышалось ни единого звука. Взрывы прекратились, как и великая битва двух полубогов.

Около трона всё ещё дымилось чёрное поджаренное тело Эрика Мартена, уничтоженное злой, яростной и крайне агрессивной стихией. Сизый дымок тонкой струйкой порхал над бездыханным обугленным мешком с костями, а Саркису этот дымок напоминал душу, выходящую из тела поверженной и павшей наземь жертвы. Душу того человека, что боялись долгие годы, на кого не осмеливался пойти даже объединённый Орден магов. Душу того диктатора, что принял на себе роль настоящего разрушителя, повелителя грехов, того мага, на которого бы мог злиться каждый человек в мире, которого бы все поминали лихом и обвиняли в своих тяжёлых сложных жизнях.

Массивный, гордый, роскошный трон молча наблюдал за последними секундами жизни главы Церкви Сатаны. Безмолвно, преданно, как подобает верной собаке он надеялся что хозяин придёт в себя, встанет на ноги и сможет занять заслуженное место на троне повелителя Чёрного града…

Но дым струйкой тянулся ввысь, оставляя и эту Цитадель, и этот мир. Трон был пуст и отныне мог пустовать хоть лет сто, избавившись от сильного, изувеченного самой жизнью бессменного повелителя.

Но что-то было не так. Да, бездыханное, разворошенное чёрное тело, напоминающее угли в мангале, ничком лежало на земле, фактически сливаясь с этим тёмным пейзажем. Тишина окутала главный зал, став полноценной его хозяйкой. Даже снаружи город притих, будто ощущая смерть вождя…

Незаметная на чёрном фоне тень, бегая на четвереньках и по-собачьему сопя себе под ноги, юркнула к бездыханному телу, уткнувшись своим носом прямо в зажарившуюся корочку. Саркис же беспокойно озирался… Ему точно что-то не нравилось. То было предчувствие? Или остро проникающее в мозг знание? Может сигнал, что в зале было ещё одно донельзя сильное и противное Нечто?…

Чёрное чудовище посопело, смотря в раскрытые еле двигающиеся глаза Эрика.

— Моя… в-война… окончится не так… Я обязан увидеть сына… Самое дорогое, что осталось в моей жизни… — прохрипел казалось бы поверженный враг, поглаживая участливую огромную демоническую морду. — Мне стыдно что я с-соврал… Я не могу умереть… Просто не могу… Давай, Адам, эдемский брат Саркиса, сделай свою работу… — глаза чёрного трупа призакрылись, а лёгкие еле вздымались, совершенно отказывающиеся работать.

Демон Адам зевнул, внезапно схватив чёрное тело и принявшись забираться на него, словно всадник на лошадь. И тут маг почувствовал…

— Будто поглаживание… Меня кто-то тронул? Такая мягкая аура… — богатырь повернул голову, широко распахивая глаза и явственно ощущая как ветер ворвался в залу, подхватив его слипшиеся длинные чёрные волосы. — Адам… Брат… — вместо человека из Эдема его взору предстал угольно-чёрный демон, по всему телу которого шли белые витые узоры, глаза которого горели красным адским светом, когти которого напоминали тигриные, такие острые и сверкающие, а пасть буквально светилась ярким белым ослепительным светом. Тварь улыбалась, полностью усевшись на своего хозяина, Эрика Мартена, и накрыв его отныне бесполезное тело своим мощным и свежим демоническим.

— Как ты сюда попал, брат? И… Неужто все эти демоны, обитающие в горячем огненном подземном мире на самом деле… Чёрт. Все смертные попадают туда, в эти стены ада, и превращаются в омерзительных чудовищ?… Отец, за что… Почему именно так… Разве так должно быть? Разве это честно и справедливо?… Даже если человек был хорошим, мудрым и добрым, ты всё равно превращаешь его вот в такого демона, подобные которым сейчас сидят на плечах каждого жителя этого города?

Адам облизнул и без того белёсые зубы своим розовым ловким длинным языком и слюни обильно закапали с его пасти, орошая чёрную землю.

— Да, ты всё верно понял, маг из Эдема. Это демон и его зовут Адам. Ранее он был сильнейшим из изгнанников с того самого вашего сада, но после смерти он превратился в изящную зверушку, послушно готовую делать абсолютно всё, что нам от неё надо. Неужели ты сможешь убить родного брата? Ведь его истинное подсознание, отнюдь не подконтрольное нашей магии, всё ещё живо и наверняка помнит тебя. — хриплый голос Мартена заставил целый рой мурашек напасть на беззащитное тело Саркиса.

— Вот тварь. Где в тебе хоть что-то святое? Пентаграмма, подчинение умерших людей, контроль с помощью них населения и бесконечные грехи, уничтожающие людские судьбы… Какая же ты сволочь, Мартен. Самый гнусный и ужасный человек в мире, только притворяющийся отражением всех людей… Они ведь не все такие плохие и ужасные, ты же сам это прекрасно понимаешь. Многие люди по-настоящему прекрасны и заслуживают уважения. — богатырь сплюнул и с удивлением заметил, как попал в чёрный обезображенный нос бывшего брата и друга, бывшего родного и близкого человека.

«Адам… Прости меня»

Демон улыбнулся и ринулся с места, а откуда-то из глубины чёрного тела слышался смех того человека, которого Саркис считал уже мёртвым и уничтоженным… Того человека, которого ещё предстояло убить!

Многие люди впервые за долгие месяцы повылазили из своих небольших муравейников, наблюдая за раскрасившими небо яркими взрывами, уничтожающими всё то добро, что люди проклинали годами.

Яркие салюты озаряли тусклый рассвет и на сердце каждого дедушки, молодого человека или старенькой бабушки становилось теплее, радостнее и лучше. Казалось, все беды их покидают, как их покидали заводы и склады, рушившиеся на мелкие части и ложащиеся на землю как бесполезный и отныне ненужный ковёр.

Однако среди жителей ещё никто не знал, что всё худшее впереди…

— Ты куда вышла? Быстро возвращайся! Нас посчитают врагами! — как баба завопил бородатый мужик, пригибающийся под тяжестью глазастого безинициативного демона.

Средняя лет дама, худая как палка, молчаливо, как и многие другие собравшиеся, смотрела на салют в честь падения режима угнетающего их вождя. Однако она чувствовала и нечто другое, неосязаемое и недоступное пониманию. И не только она это чувствовала. У многих на глазах алмазами застыли слёзы, хоть все были обязаны радоваться возрождению в этих землях хорошей и справедливой для них жизни…

Народ буквально заполонял широкие коридоры меж надоевших убогих муравейников. Все выходили из домов, с радостью смотря на горящий горизонт их родного города.

— Папа, смотри, там праздник? — малыш, на миг забыв о тяготах жизни и о тяжести демона на спине, искренне добродушно заулыбался, смотря на плачущего осунувшегося отца.

— Малыш, да — это праздник. Самый настоящий праздник.

— Тётя Клара, тётя Клара, бросай дела. Всё… Всё рушится! — восклицала молодая грязная оборванная девушка, подзывая свою старуху, боявшуюся выйти наружу.

Земля тряслась, но впервые в истории человечества это вызывало на лицах людей только тёплые и благодарные улыбки.

— Неужто Мартен погибает? Как… Этого просто не может быть! — рядом стоящие соседи подхватили потерявшего равновесия деда, раскрывшего рот от шока и не верящего в увиденное.

Потихоньку каждый из прогнувшихся и подчинившихся людей становился сильнее, пересиливая внутренний страх и ужас, выходил из своих муравейников без всякого на то дозволения и каждый чувствовал одно и то же. Каждый видел падение символов узурпатской сатанистской власти, видел разрушение и смерть той мощи, что каждый житель проклинал, ненавидел и мечтал уничтожить своими руками.

— Мы так долго мечтали об этом, в тайне молились, боясь что правительство прознает… Мы сможем жить как раньше? Неужели это… п-правда? — мужчина схватился за лоб, разрыдавшись как самая слабая и эмоциональная баба.

Толпа неистово зааплодировала своим спасителям, тут же боясь даже вспомнить эти потёмки, эти налёты на свои дома, это воровство и рабство, пришедшее к ним три года тому назад. Каждый видел как завершался самый страшный бесконечный день сурка в их жизни.

— Долой его, долой Эрика Мартена! — закричал кто-то в толпе, полностью отдавшись мысли о прекращении адских мук. Свобода и надежда захлестнули их сердца, заставили поверить, что всё обязательно и непременно будет хорошо, прям как раньше…

— Долой Мартена, долой Мартена! — кричали люди, смотря на яркие взрывы, разрывающие воздух и уничтожающие построенное тем человеком, что превратил их жизни в ад. И никто из этих тысяч людей так и не вспомнил, не признался и не принял свою вину и свою тёмную сторону, какую они показали маленькому рогатому малышу. Все эти люди тоже превратили его жизнь в настоящий одинокий ад, в его личный котёл, и каждый из них был грешен не меньше того самого злобного диктатора.

Весь город высыпал на улицу и у каждого на сердце было одно и тоже. Долгожданное освобождение, вера в будущее и надежда на смерть истинного для них врага, взращённого действиями Чёрного города. Города, который стал Чёрным далеко не три года назад. Который был таким ужасным и отвратительным всегда, с самого своего основания…

— Мой демон… — прошептал один мужчина, ощущая некие движения на спине, ранее не свойственные помещённому туда багажу. — Эта тварь двигается! — завопил мужик, внезапно ощутив на своей шее острые сверкающие в свете взрывов зазубренные когти. Лапа провела вдоль напрягшейся от ужаса шеи, заставив фонтан крови отчаянно забиться из разорванной сонной артерии. Несчастное тело рухнуло наземь, под истошные крики ошарашенной и шокированной толпы.

— Ни одно действие в мире не остаётся безнаказанным. На всё есть своя цена. И ни одно сожаление, извинение или же доброе дело не способны лишить тебя заслуженной расплаты. — длинный язык прошёлся по зубам и Адам на четвереньках побежал в атаку на напрягшегося эдемского мага.

Под радостный победный муравьиный салют люди стали разбегаться, толкая друг друга, пихая, забывая все свои хорошие и добрые качества, забывая о тех масках, что им были положены для ношения.

Демоны по очереди пробуждались, отрывая головы, вгрызаясь челюстями в шеи, кровожадно пуская кровь своих хозяев. Демоны — обычные умершие люди, до Пентаграммы жившие в аду, уничтожали своих же собратьев, показывая истинную тёмную сторону любой, даже самой доброй души.

Жители бежали, кричали, кто-то молился, кто-то забивался в угол, с ужасом ощущая пробуждение своей чёрной тяжёлой твари на спине. Многие спотыкались, игнорировали беды и страдания других, никто и не думал схватиться с демонами и спасти окружающих. Стадо убегало от диких, как собаки, чудовищ, совершенно ни о чём и ни о ком не думая. И чем эта толпа была лучше чёрных сгорбленных демонов?

Праздник в мгновение превратился в кровавый рассвет, в час расплаты за всё то, что совершал каждый из жителей. Демоны группировались, грызли, накидывались, убивали детей, дедушек, бабушек, мужчин и женщин, убивали всех подряд, зачищая улицы от стада рабов, которые даже со свободой на плечах всё равно были бы рабами. Жестокими рабами, что делали всё, лишь бы казаться хорошими и добрыми в глазах остальных, таких же улыбающихся и доброжелательных притворщиков.

— Мамочка, я не хочу умирать. Пусть сдохнет Эрик, прошу… — голова мальчика изящно отлетела в сторону, разорванная когтями собственного демона.

— Сыночек… — постаралась поволноваться мать. — Выведите нас отсюда! Я не хочу умирать! Я не хочу… — группа горбатых чёрных красноглазых тварей набросилась на несчастную эгоистку, разорвав и оставив её тело вокруг таких же трупов, буквально заполонивших ещё недавно праздничную улицу, душа эту невероятную долгожданную для всех жителей атмосферу.

— Прочь с дороги, падаль, я же не успею убежать! — пихнул старика мчавшийся сквозь дорогу юнец, что пытался спасти только свою собственную шкуру.

— Я же не успею протиснуться. Гребанные медлительные суки, туда вас всех лучше, к Эрику. Всё равно все поголовно бесполезны и негодны. — кричал другой мужчина, расталкивая таких же старавшихся спастись людей как и он.

Кто не успевал спрятаться, отползти, убежать, тут же разрывали на мелкие кровавые части. И на плечах каждого человека мало-помалу пробуждалась собственная смерть, почти ничем и не отличающаяся от обычных людей. Живущая ради себя хищница, которая презирала и ненавидела больных, немощных и мешающих, вечно злая и голодная ненасытная тварь.

Демоны восставали, уничтожая собственных хозяев. Город платил страшную цену и готовился стать общей могилой всему ужасу, что поселился на его территории…

Задние ряды огромного муравьиного войска беспокойно развернулись, зорко смотря в сторону людских кварталов. Члены небольшого отряда пристально рассматривали некую возню около главной широкой улицы, по обе стороны от которой высились чернявые муравейники.

— Там крики. Может проверить? — неловко поинтересовался муравей, перехватывая данную ему в руки пушку.

— Придётся. Они бы сами никогда не вылезли из своих домиков. Командир! — усатое важное насекомое, стоявшее неподалёку от забеспокоившихся воинов, обернулось, внимательно слушая донесение. — Разрешите нашему отряду отступить к главной улице.

Командир нахмурился, тут же в чём-то заподозрив своих солдат:

— Без ясной на то причины вы и ногой туда не двинетесь! — прикрикнул красно-белый муравей, смотря в глаза каждому члену своего отряда.

Говоривший солдат же не растерялся и чётко отрапортовал:

— Мы слышим крики и видим возню. Люди сами бы точно не высыпали на улицу. Их явно выкурили оттуда и мы обязаны проверить что их заставило пойти на невозможные для них шаги. Разрешите? — закончил солдат. Командир вопросительно поднял бровь, с недоверием осматривая своего подчинённого. Солдат же продолжил. — Это не дезертирство. Никак нет! Небольшая спецоперация по защите населения. Мы считаем армию нашим долгом и никогда не отступим от своей службы!

Командир заулыбался, аккуратно кивая своей небольшой муравьиной головой:

— Хорошо. Я разрешаю вам отлучится. Но недолго! Будь там за командира! — с улыбкой сказал он. — Штурм вот-вот начнётся. Нам будут необходимы все силы, вы должны это понимать. А теперь валите! — крикнуло усатое насекомое.

— Так точно, товарищ командир! — отсалютовали новоиспечённый командир отряда и остальные сорок муравьёв, уже отдалявшихся от гигантского тянувшегося вдаль войска.

Вскоре они пересекли черту и оказались на главной улице, полностью залитой густой, как кетчуп, кровью. Тела людей валялись на чёрной дороге в окружении голодных снующих туда-сюда адских демонов. Где-то в отдалении кричал убегающий прочь народ, настежь распахнутые дома впервые совершенно пустые стояли под порывами ветра.

— Это… Это же невозможно, да? — тело муравья задрожало, стряхивая с его лица всю маску невероятно смелого солдата. Руки же еле обхватили пушку, прицеливаясь к единственному демону, красными глазами уставившемуся на подошедший отряд. С его клыков капала прозрачная вонючая слюна, а белый узор на неестественном теле пугал не меньше хитрого огонька в глазах голодной твари.

— Приготовиться к атаке! — провозгласил новоиспечённый командир, тут же трусливо сглотнув. Остальные твари понемногу начали поворачивать свои чёрные головы, искоса поглядывая на насекомых, поднявших пушки и уже готовых стрелять.

— Может нам вернуться…

— Заткнись! Нельзя допустить атаку на тыл. Мы давали долг, забыл? Не отступать и делать всё от нас зависящее для победы.

Отряд паник, прицеливаясь в теперь уже целую группу смотрящих на них демонов. Горы трупов наполняли улицу и жирные мухи уже кружили над свежими пачками тел. Где-то вдалеке восстание продолжалось и мирные люди продолжали умирать друг за другом. Было ясно что от вольного народа Чёрного города останутся единицы, если хоть кто-то переживёт нападение вышедших из повиновения тварей ада, ранее бывших людьми.

— В бой! — скомандовал самый смелый муравей, вышедший в первые ряды уже изрядно испугавшегося тылового отряда.

Пушка спела свою песню, выпуская свистящую орущую пулю. Пролетев быстрее воздуха она попала в пустое место, раздробив землю на мелкие камушки. Демон успел молниеносно отпрыгнуть, тут же попавшись на парочку пуль вылетевших уже с другой стороны.

Тварь завыла, хватаясь за уязвлённый бок, пытаясь отпрыгнуть дальше и побыстрее, но отряд стрелял на опережение, раня и раня воющее угольно-чёрное зверское чудовище.

Оно кидалось из стороны в сторону, минуя большинство снарядов, в пустую бьющих по давно мёртвой земле, пыталось убежать или пойти в атаку, но всё равно получало пули в свои чёрные бока.

Группа демонов смотрела на страдающего брата, но никто из них и не собирался ему помогать. Зарычав и облизнувшись твари медленно, с долей осторожности подступали к ведущему огонь отряду, думая как именно и в какое время следует совершить атаку.

Одно чудовище тронулось с места, быстро оказавшись прямо у направленного в лицо ствола. Пуля вылетела из дула разорвав половину головы демона, но тому было всё равно. Придавив солдата своим весом, чудовище впило в него свои когти, в один миг вспоров муравью красно-белый живот.

— Эмиль… Вот чёрт, держись! — череда выстрелов оглушила округу. Демон поник и рухнул наземь, погибнув в поднявшейся пыли. — Нужно проверить как он…

— Не время! — демоны накинулись разом, кто на кого, игнорируя свистящие в воздухе пули. Люди не могли соревноваться в скорости с эдакими чудищами. Большинство солдат тут же оказались в когтистых лапах, роняя оружие, пытаясь хоть как-то отбиться от громоздких чёрных тел. Но всё было напрасно…

— Назад, назад! Их слишком много… Джек, берегись! — несколько пуль проделали хорошие дымящиеся дырки в теле твари, однако ничто не могло остановить голодного демона. Длинные вонючие клыки были последним, что увидела двадцатая жертва адских чудовищ.

Командир отряда с ужасом наблюдал как его товарищей пожирают и раздирают буквально на куски. Глаза разбегались, он уже не знал в кого стрелять и кого спасать. Миссия была определённо невыполнима…

— Я не могу отследить их движения. Они слишком быстры, молниеносны и опасны… Боже, парни, покойтесь с миром. Я и не думал, что навлеку на вас смерть… — раскаялся командир, бессмысленно выстреливая последние патроны.

Практически ни одна пуля не достигала цели, а если и достигала, то максимум сдирала с их кожи незначительный кусочек. Тела бойцов лежали в собственной крови, под рычание и улюлюканье толпы врагов. Оставшиеся вокруг командира солдаты бросали пушки и бежали куда подальше.

— Другого выхода у нас нет… Простите, товарищи. Я не хотел всего этого. Но… но ваша жертва не будет напрасна. Мы заранее обозначили для себя новую угрозу и должны сказать вам огромное спасибо! — последний патрон попал в глаз демона и тот красиво лопнул, как спелая клубника. Тварь остановила ход, принявшись корчиться от боли, и только этот выстрел позволил командиру и остаткам отряда начать отступление. — Уходим, уходим! Мы предупредим наших. Грядёт ещё один неизбежный бой. Так и доложим начальству!

Последние бойцы отряда бежали к общему войску, ни в коем случае не оборачиваясь и не думая о смерти. Они просто не могли умереть. Они должны были доложить о восстании.

Демоны же проводили врагов ненавистными взглядами и продолжили поедать доблестно погибших бойцов. Слабаки их мало интересовали, в отличие от свежего мяса под носом…