Двойник короля 12

Глава 6

Только что закончил объяснять свой план. Сосулькин щурился, а Ростовский сводил брови, явно прокручивая в голове всё услышанное. Он нервно барабанил пальцами по столу, словно отбивал какой-то военный марш.

Я положил указку. Генерал глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла, а потом снова наклонился вперёд, упираясь локтями в стол.

— Давай ещё раз, — тряхнул он головой, будто пытаясь избавиться от назойливой мысли.

Хитрый засранец, уже второй раз просит повторить, ожидая, что я где-то проколюсь, запутаюсь. Не мужик, а кремень… Я хмыкнул и кивнул.

— Что мы имеем? — начал заново, стараясь говорить чётко и без эмоций. — Я предатель-дипломат, получивший титул и земли от монарха вражеской стороны. А чтобы это всё казалось более реалистичным, ещё и женился на турчанке.

— Так, — согласился Сосулькин, сложив руки на груди.

Подполковник выглядел собранным, но напряжённым.

— Мне выделили земли на границе с Русской империей, — продолжил, подойдя ближе к карте и указывая на нужную территорию. — Я земельный аристократ, и страна обязана учитывать мои интересы. Если вы нападёте на меня, то буду вынужден сражаться.

— С нами? — буркнул Ростовский, поднимая бровь.

Его глаза сузились, становясь похожими на два ледяных осколка. В них не было гнева — скорее, холодный расчёт.

— Так лучше будет понятно, — сдержался я, но хотелось послать их обоих к чёрту и разбираться самостоятельно. — У нас конфликт интересов. Всё выглядит так, будто я, хитрый предатель, заставил султана выдать именно эти земли. А вы, князь, мне ещё и титул присвоили. Так что мы с вами оба предатели.

— Не равняй себя с великим… — вмешался Сосулькин, делая шаг вперёд.

На его лице отразилось искреннее возмущение, но генерал остановил подполковника, подняв руку.

— Это наша начальная точка, — я вздохнул, мысленно считая до трёх. — Что предлагаю я? Вы подписываете со мной соглашение о размещении имперских войск на моей территории.

— Но как же соглашение о мире? — снова задал вопрос подполковник, как будто не понимал очевидного.

— Моя земля! — оборвал его, ткнув пальцем в карту с такой силой, что бумага едва не порвалась. — Она не входит в соглашение. Формально это территории турок, но я земельный аристократ Русской империи, а значит, по нашим законам это моя территория, и я могу подписать договор на размещение войск генерала на своей земле.

Было заметно, как в голове Ростовского крутятся шестерёнки. Он видел слабые места в моём плане, но также понимал, что это единственный выход из ловушки, куда его загнали.

— Зачем нам это? — улыбался князь, постукивая пальцами по подлокотнику.

«Потому что тебя поставили раком!» — мысленно ответил, но вслух сказал другое.

— Вы делаете приказ о специальном задании мне как дипломату задним числом, — продолжил, сохраняя спокойствие. — И вот что у нас выходит. Магинский не просто получил земли, это было частью вашего плана, чтобы мир стал крепче. Вот как вы его обеспечили: смешение крови — древняя практика нашей страны. Я взял в жёны турчанку-аристократку, а вы на границе получили буферную зону.

Князь думал. Его лицо не выдавало эмоций, но я почти физически ощущал интенсивность мыслей.

— В это не поверят, — выдохнул он наконец.

— Да, — кивнул, соглашаясь. — Поэтому будете мне платить за размещение войск численностью пятьсот-тысяча человек. Мы перенесём их к границе, где начинается моя территория с турками. Также, чтобы показать, что работаем вместе и всё было спланировано изначально, вы будете покупать мои товары с той территории, а я перевезу сюда часть своего рода.

— Зачем империи платить тебе? — задал снова вопрос Ростовский, сцепив пальцы в замок.

— Потому что я земельный аристократ, — улыбнулся, ощущая, как все козыри постепенно переходят ко мне. — Я не состою ни в какой фракции. Моя земля — только моя, — пожал плечами. — Это усилит положение нашей страны и позволит иметь более выгодную стратегическую позицию. Глупо отказываться от такого щедрого предложения. А ведь заставить меня нельзя. Вы же как опытный военный используете всё на благо страны.

— Уверен? — хмыкнул князь. — Что это выгодно стране, а не тебе?

«Слушай, мужик, я пытаюсь предложить хоть какой-то план. Что ты мне тут яйца крутишь?» — мелькнуло в голове.

— Мне тоже, — кивнул я. Хрустнул шеей, снимая напряжение. — Генерал, разрешите прямо?

— Давай, — махнул он рукой, и в его глазах появился интерес.

— И вы, и я понимаем, что этот мир временный. Рано или… рано турки попытаются его сорвать. Тем более они знают, как всё произошло и кто за этим стоит, — я сделал паузу, позволяя сказанным словам осесть. — То, что предлагаю, — очень выгодное стратегическое преимущество. Ведь на моей территории будут не только солдаты, но и мои люди — первый барьер для турок. Мы увидим, узнаем об их шевелении раньше, чем с существующих позиций.

Я заметил, как Сосулькин нервно поправляет воротник. Его взгляд метался между мной и генералом, словно он пытался понять, к чему приведёт этот безумный план.

— Есть несколько проблем, — закивал князь. — Первая: может не согласиться император.

— Думаю, если вы повторите мои слова, — я посмотрел генералу прямо в глаза, давая понять, что знаю истинное положение дел, — при дворе не окажется идиотов, кто решит это опровергнуть. Сам император таких слов не произнесёт.

Я видел, как сказанное мной задело Ростовского. Он мог бы казнить меня на месте за одно только предположение о предательстве монарха, но не сделал этого, что о многом говорит.

— Начнётся грызня, — тихо произнёс Сосулькин, словно боясь, что его услышат даже сквозь стены штаба.

— А вы как хотели? — искренне удивился я. — Император в сговоре с… решил убрать своего брата и меня заодно. И они вдруг остановятся?

Пришлось сказать это вслух, чтобы не затягивать наше собрание ещё больше. Меня даже никто не прервал и не попытался заткнуть.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Сосулькин стоял, опираясь на край стола, его лицо побледнело. Ростовский смотрел куда-то мимо меня.

— Провокации с обеих сторон, — произнёс наконец генерал, нарушив тягостное молчание. — Попытки сорвать мир.

Его глаза потемнели, а пальцы сжались в кулак. Было заметно, как в нём клокотала ярость. Не на меня, а на ситуацию в целом. На вероломство, бессилие и вынужденное прогибание под действия брата.

— С этим будем разбираться на месте, — ответил я. — Пока планирую своих людей отправить в Бахчисарай, чтобы они там держали руку на пульсе. Всю информацию будут передавать вам лично.

— Допустим… — согласился князь после паузы, медленно расслабляя пальцы. — А ты? Твоё положение среди земельных колыхнётся. Получил земли, ещё и от врага, вдобавок — жену-турчанку, титул. Я не завидую тебе, Магинский. Если думал, что тобой интересовались раньше… — он хмыкнул. — Это просто цветочки. Начнётся настоящая охота, причём со всех сторон.

— Придётся держать удар, — оскалился я, выпрямляясь и расправляя плечи. — Я всё понимаю.

Впрочем, ничего нового. Не привыкать к тому, что на меня охотятся. Более того, теперь есть титул графа, дополнительные земли и мои монстры.

— Война на севере, — произнёс вдруг Ростовский, подняв голову и глядя в потолок, словно там было написано решение всех проблем. — Большую часть войск перекинут отсюда, хотя есть своя армия. В отличие от этой кампании, там победа нужна быстро.

Война на севере? Не могли сказать раньше? Теперь мне всё стало понятно: мотивация султана, почему он пошёл на этот мир и сделал всё, что сделал. Думаю, с моей «помощью» Сулейман подчистил свой двор. Проверка на лояльность — подобное уже проворачивали и в моей прошлой жизни.

Хочет укрепить позиции и, пока наша страна будет занята, напасть тут. Вот только… у меня немного другие планы на этот счёт. Единственная проблема — нужны время и силы для укрепления.

— Где именно? — уточнил я.

— Не твоя забота, Магинский, — отрезал Ростовский. — Тебе хватит проблем и на южной границе, и у себя в роду.

Я кивнул. Впрочем, география не так важна, как стратегическое положение. Если наши силы сосредоточены на северном театре военных действий, южный фронт оголится. Блестящее время для турок, чтобы ударить, особенно когда они в сговоре с нашим императором. Сука, до сих пор пока не могу понять мотивы монарха. Чего он добивается и зачем ему всё это?

В комнате снова повисло молчание. Сосулькин подошёл к генералу, и они начали шептаться. Я отступил на пару шагов, дав им возможность обсудить детали без меня.

Мысли метались между новыми землями и домом. Мой род — вот, что действительно сейчас под угрозой. Если вся затея не выгорит, то там начнётся… А если согласятся — тоже начнётся… В любом случае моё место сейчас там, а Енисейск — следующая ступенька.

Нужно заняться планированием поездки домой. Как только закончу тут, перебрасываю людей на юг. Здесь ещё есть время, пока на границе не будут сильно стараться. Мир только подписан. Уверен, что успею начать дома и продолжить тут.

Мои условия по оплате и покупке товаров весьма логичны: какой земельный будет что-то отдавать бесплатно? Деньги пойдут на укрепление позиций в Османской империи.

Пора и здесь начать политическую кампанию. Рискованно всё вешать на Зейнаб, но, опять же, это только пока. Единственное, чем точно нужно быстро заняться, — организацией маршрута от моего дома к границе, выбрать ответственных. Я планирую не только армию монстров вырастить в земле, но и собрать урожай манапыли.

— Магинский, — позвал Ростовский, прервав мои размышления.

Я обернулся. Генерал и подполковник больше не шептались.

— Мы согласны с твоим планом, — произнёс князь твёрдо. — С некоторыми… корректировками.

— Готов выслушать ваши предложения, — ответил я, чувствуя, как челюсти сами собой сжимаются.

— Численность войск — не более трёхсот человек сейчас, — начал Ростовский, загибая пальцы. — Увеличение до тысячи — только после полного обустройства. Оплата — два миллиона рублей в месяц, не три. И ты обязуешься напрямую подчиняться моим приказам в случае боевых действий.

Я мысленно взвесил эти условия: уменьшение запрашиваемой суммы, урезанный контингент и потеря некоторой самостоятельности. С другой стороны, получаю официальную защиту и прикрытие.

— На моей земле, — уточнил, акцентируя каждое слово, — я главный. Ваши войска выполняют мои приказы. Во время боевых действий я подчиняюсь вам в вопросах стратегии, но тактические решения принимаю сам.

Это был самый щекотливый момент. Я видел, как Сосулькин нервно переминается с ноги на ногу, ожидая взрыва со стороны генерала. Ростовский не привык, чтобы с ним торговались. Но удивительное дело — князь лишь кивнул.

— Приемлемо, — сказал он, словно речь шла о покупке лошади, а не о возможной судьбе целой кампании. — При условии, что ты обеспечишь наших солдат всем необходимым.

— Жильё, — уточнил я, — и продукты покупает империя с моих территорий.

— Оружие предоставляет империя, — дёрнул уголком рта Ростовский.

— У меня есть условие, — произнёс я, чувствуя, как внутри всё сжимается от осознания риска. — Нужен прямой канал связи с вами, без посредников.

Генерал поднял бровь:

— Зачем?

— Потому что проигрывает тот, кто доверяет не тем людям, — ответил я прямо. — Мы оба оказались в сложной ситуации именно по этой причине.

Волчья ухмылка скользнула по лицу князя. Похоже, он оценил прямоту.

— Через Сосулькина, — сказал Ростовский.

Я перевёл взгляд на подполковника. Тот выпрямился, словно проглотил аршин. Глаза его встретились с моими — твёрдые, решительные.

— Договорились, — кивнул я. — Но если информация утечёт…

— Не утечёт, — отрезал Ростовский. — Эдуард Антонович предан мне и империи.

Я отметил странность в построении фразы. Сначала «мне», потом «империи». Интересно, осознаёт ли князь, что выдал свои приоритеты?

— Ещё вопросы, Магинский? — спросил генерал, хотя на самом деле это означало «разговор окончен».

— Да, — не удержался я. — Мирный договор… Можно ли как-то доказать, что он подделан? Что там должны быть пункты о моих землях и титуле?

Ростовский и Сосулькин обменялись быстрыми взглядами.

— Нет, — ответил князь твёрдо. — Это безупречная работа. Манапыль второго порядка не оставляет следов. Мы можем кричать о подделке сколько угодно, но никто не поверит.

— Значит, придётся играть теми картами, которые нам раздали, — подвёл итог. — Я согласен на ваши условия, генерал. Два миллиона в месяц, постепенное наращивание контингента, обеспечение всем необходимым.

— Отлично, — кивнул князь. — Сосулькин, организуй подготовку документов. Хочу, чтобы к утру всё было готово.

— Так точно, — подполковник отсалютовал и немедленно направился к двери, но остановился у самого выхода. — А как же?..

— Утром, Эдуард Антонович, — усмехнулся Ростовский. — Дай нам с графом время обсудить некоторые… детали.

В глазах Сосулькина мелькнуло понимание. Он кивнул и покинул комнату, оставив нас наедине.

Как только дверь за подполковником закрылась, генерал резко изменился. Маска невозмутимого военачальника слетела, уступив место усталому человеку, загнанному в угол.

— Хорошо играешь, Магинский, — произнёс он тихо. — Умеешь извлекать выгоду даже из безвыходной ситуации.

— У меня был хороший учитель, — ответил я, чувствуя, как разговор принимает неожиданный оборот.

— И кто же? — поднял бровь князь.

— Русские сказки, — пожал плечами.

Ростовский долго смотрел на меня, а потом расхохотался.

— Ты… необычный, — произнёс он наконец. — Не похож на других молодых офицеров. Слишком… — князь запнулся, подбирая слово. — Опытный.

Я промолчал, не зная, как реагировать на замечание Ростовского. Любой ответ выдаст слишком много. В конце концов, не мог же я сказать ему правду: что уже прожил одну жизнь до конца, управлял целым государством и видел больше интриг, чем он сам.

— Иногда человек взрослеет быстрее, когда вокруг смерть, — сказал уклончиво.

Князь кивнул, принимая мой ответ.

— Что ж, — он поднялся, разминая затёкшие плечи, — займёмся бумагами. Я хочу, чтобы всё было оформлено идеально. Никаких правовых зацепок, которые смогут использовать против нас.

Последующие часы мы провели за составлением и редактированием соглашений. Ростовский оказался дотошным до мелочей: каждая формулировка, каждый пункт проходили тщательную проверку. Он вычёркивал слова, добавлял уточнения, перестраивал предложения.

— Здесь нужно добавить оговорку о непроникновении посторонних лиц, — указал на один из пунктов. — А тут конкретизировать права русских солдат на твоей территории.

Я не спорил, понимая, что генерал знает дворцовую бюрократию лучше меня. Перо быстро скрипело по бумаге.

Ближе к полуночи в комнату вернулся Сосулькин с пачкой бумаг.

— Ваше Высочество, — отрапортовал он, — я подготовил типовые формы договоров о размещении войск и проекты приказов.

— Отлично, — кивнул Ростовский, забирая документы. — Мы как раз закончили с основными пунктами.

Сосулькин бросил на меня быстрый взгляд. В его глазах читалось не то удивление, не то уважение: похоже, он не ожидал, что генерал будет лично работать над соглашением вместе со мной.

— Есть что-то, о чём я должен знать? — спросил подполковник осторожно.

— Да, — князь отложил перо. — Магинский предложил интересную схему торговых отношений. Он будет не только принимать наши войска, но и поставлять продовольствие и другие ресурсы. Всё это за деньги империи…

Я заметил, как губы Сосулькина сжались.

— Но мы не можем зависеть от поставок с территории, формально принадлежащей туркам, — возразил он.

— Можем, — отрезал Ростовский. — В сложившейся ситуации так даже выгодно. Создаём видимость полного контроля, но при этом имеем доступ к ресурсам.

Подполковник не стал спорить, хотя явно сомневался в правильности подобного решения.

— Как пожелаете, Ваше Высочество, — склонил он голову.

Следующий час ушёл на сверку всех пунктов и согласование деталей. Мне пришлось торговаться по мелочам, отстаивая свои интересы. Впрочем, я и сам понимал, что не могу требовать всего и сразу.

— Этот пункт изменим, — Ростовский вычеркнул строчку о свободной торговле с Бахчисараем. — Ты можешь продавать им только 20% от объёма поставок в нашу армию.

— 40%, — возразил я. — Иначе будет выглядеть подозрительно. К тому же мне нужно поддерживать видимость лояльности к султану.

Генерал задумался, постукивая пальцами по столу.

— 30%, — предложил он.

— Согласен, — кивнул я, поняв, что большего добиться не удастся.

Сосулькин записал изменение, потом перешёл к следующему пункту.

— Насчёт оплаты… — начал он.

— Два миллиона, как и договаривались, — прервал его Ростовский. — Но с возможностью пересмотра суммы через полгода, в зависимости от ситуации.

Я почувствовал подвох, вот только решил не спорить. Через полгода многое может измениться, и не факт, что мы вообще доживём до пересмотра договорённостей.

— Приемлемо, — согласился. — С условием, что деньги будут поступать напрямую в мой род, а не через посредников.

— Разумеется, — кивнул князь. — Никаких лишних звеньев.

Наконец, когда все пункты были согласованы, настало время подписания. Сосулькин разложил чистые бланки, подготовил чернила и печати.

— Три экземпляра, — объяснил он. — Один остаётся у вас, Ваше Высочество, второй — у графа Магинского, третий отправляется в канцелярию.

Подполковник протянул мне перо. Я взял, на мгновение помедлил, а затем размашисто подписал все три экземпляра. Ростовский сделал то же самое. Последним поставил свою подпись Сосулькин как свидетель.

— Вот и всё, — генерал выдохнул, словно сбросив тяжёлый груз с плеч. — Теперь ты официально сотрудничаешь с имперской армией на своей территории. Тебя невозможно обвинить в предательстве, поскольку действуешь в интересах нашего государства.

— А вас невозможно обвинить в соучастии, поскольку вы просто используете стратегическое преимущество, — добавил я с усмешкой.

— Именно, — кивнул князь, и в его глазах мелькнуло одобрение. — Умно придумано, Магинский. Не ожидал от тебя такой… гибкости мышления.

Сосулькин аккуратно сложил документы, скрепил их печатями и убрал в специальные папки.

— Что дальше? — спросил я, чувствуя, как усталость разливается по телу.

— Дальше, — Ростовский поднялся, — мы едем на твою территорию. Официальный визит.

Частью моего плана была публичная демонстрация нашего сотрудничества.

— Когда выезжаем? — спросил, прикидывая, сколько времени есть на подготовку.

— Через час, — ответил князь. — Возьмём небольшой эскорт. Нужно успеть к рассвету.

Покой нам только снится.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — вздохнул я, вставая.

Отсалютовал и направился к выходу, чувствуя, как в голове роятся десятки мыслей и планов. Игра началась, и первый ход я сделал успешно.

Ровно через час стоял у главных ворот лагеря. Ночь выдалась прохладной, с неба падали редкие капли — начинался мелкий дождь. Я поднял воротник мундира, защищаясь от ветра. Две машины уже ждали, их фары прорезали темноту.

Ростовский появился минута в минуту, как и положено военному его ранга. Сопровождал генерала небольшой эскорт — пять солдат и Сосулькин. Все при полном параде, с оружием.

— Готов, граф? — спросил князь, подойдя ко мне.

В голосе генерала звучала лёгкая насмешка, словно ему доставляло удовольствие называть меня новым титулом.

— Так точно, Ваше Высочество, — кивнул я.

Мы сели в первую машину — я, Ростовский и Сосулькин. Водитель — молчаливый сержант с жёстким, словно высеченным из камня лицом — завёл двигатель. Остальные солдаты расселись во втором автомобиле.

— На границу, — приказал князь.

Колонна тронулась, медленно выдвигаясь за пределы лагеря. Мы ехали молча, каждый погружённый в свои мысли.

— И как тебе твои новые подданные? — нарушил молчание Ростовский, глядя в окно.

— Напуганные, нищие, измождённые, — пожал плечами. — Как и все, кто пережил войну. Но они работящие и благодарные за любую помощь.

Князь хмыкнул.

— Ты говоришь о них, как настоящий земельный аристократ. Уже успел проникнуться ответственностью?

Я не ответил сразу, обдумывая слова. У Ростовского была удивительная способность превращать обычные вопросы в ловушки.

— В моём понимании, — сказал наконец, — земельный аристократ должен заботиться о тех, кто живёт на его земле. Иначе какой смысл?

Сосулькин, сидевший рядом, бросил на меня странный взгляд.

— Благородные мысли, — заметил он. — Особенно для того, кто получил землю от врага.

— Земля не бывает вражеской или дружеской, — возразил я. — Она просто есть. А люди… Люди везде одинаковые. Им нужно питаться, пить, где-то жить. И если я могу обеспечить безопасность и процветание, то какая разница, по какую сторону границы они находятся?

Машина подпрыгнула на особенно глубокой яме, и все вцепились в поручни.

— Граф-философ, — усмехнулся Ростовский. — Редкое сочетание.

Я промолчал. Меня непросто поймать в разговоре.

Путь до границы занял около часа. Мы пересекли её без проблем. Ещё полчаса тряской езды, и вдалеке показались огоньки деревни.

— Странно, — нахмурился Сосулькин. — Почему в столь поздний час ещё свет?

— Потому что их бей вернулся, — ответил я, — и привёз с собой русских солдат. Думаете, они после такого спокойно уснут?

Машина медленно въехала в деревню. Вдоль дороги стояли люди — мужчины, женщины, старики, дети. Они держали самодельные факелы, освещая нам путь. Лица — напряжённые, испуганные, но любопытные.

Автомобиль остановился. Первым вышел я, за мной — Ростовский и Сосулькин. Генерал огляделся, оценивая обстановку. Его взгляд скользил по домам, жителям, выискивая потенциальные угрозы и стратегические точки.

Из толпы выступила Зейнаб. Она была в простом тёмном платье, но даже в таком наряде выглядела как принцесса среди крестьян. Вокруг девушки суетились служанки.

— Это она? — уточнил Ростовский, не сводя глаз с турчанки.

— Да, — кивнул я. — Зейнаб Хандан-султан бинт Хайруллаха, дочь Нишанджи. Моя… жена.

Последнее слово далось мне с трудом: всё ещё не привык к этому факту.

Зейнаб приблизилась, остановившись в паре шагов. Она глубоко поклонилась, демонстрируя уважение.

— Приветствую вас, великий генерал! — произнесла на чистом русском, быстро изучив погоны и нашивки того, кто стоит перед ней. — Добро пожаловать на земли моего мужа!

Ростовский слегка склонил голову в ответ. Его лицо оставалось невозмутимым, но я заметил промелькнувшее в глазах удивление. Видимо, не ожидал, что турчанка говорит на русском языке.

— Благодарю за гостеприимство! — ответил он сдержанно. — Надеюсь, наше присутствие не доставит вам неудобств.

— Всё, что приносит пользу этим землям, не может быть неудобством, — ответила Зейнаб с лёгкой улыбкой.

Я с удивлением наблюдал за этим обменом любезностями. Моя жена держалась достойно, без страха, но и без высокомерия. Идеальный баланс.

— Предлагаю пройти в дом, — сказал я, указывая на главное здание деревни. — Там теплее и спокойнее.

Ростовский кивнул:

— Ведите, граф.

Мы двинулись к дому. Внутри было тепло и сухо. Слуги быстро накрыли стол: простая, но сытная еда, горячий чай. Ростовский и Сосулькин сели, не снимая мундиры. Зейнаб заняла место слева от меня, сохраняя идеальную осанку.

— Итак, — начал генерал, переходя сразу к делу, — здесь будут размещены наши войска?

— Нет, — покачал я головой. — Для солдат построим отдельный лагерь в километре отсюда. Уже присмотрел место — возвышенность с хорошим обзором. Оттуда видны и граница, и деревня.

Ростовский кивнул, одобряя выбор.

— Сколько времени займёт строительство? — спросил он.

— При должном финансировании и с помощью местных — неделя, — ответил я. — Пока солдаты могут размещаться в палатках.

— Приемлемо, — согласился князь. — А продовольствие?

— Об этом позаботится моя жена, — кивнул в сторону Зейнаб. — У неё есть связи с местными торговцами в Бахчисарае. К тому же часть продуктов мы будем закупать напрямую у жителей деревни.

Турчанка слегка наклонила голову, принимая поручение.

— Хорошо, — Ростовский отпил из чашки. — Теперь о главном. Мне нужно лично объявить жителям о нашем соглашении, чтобы они понимали: это не оккупация, а взаимовыгодное сотрудничество.

Наша игра не только для императора, но и для султана. И раз всё, что случилось, — «гениальный план Ростовского», то его нужно закончить правильно.

— Сделаем это утром, — предложил я. — Соберём всех на площади. Вы выступите, затем скажет несколько слов моя жена. Так покажем единство наших намерений.

— Согласен, — кивнул генерал. — Чем раньше мы начнём, тем лучше.

Следующий час провели, обсуждая детали: расположение постов, графики патрулирования, правила взаимодействия солдат с местными жителями. Сосулькин делал заметки, иногда вставляя свои предложения.

Зейнаб слушала молча, но я видел, как в её глазах сменяются эмоции: удивление, сомнение, злость. Она явно не ожидала такого поворота событий.

Когда основные вопросы были решены, Ростовский откинулся на спинку стула.

— Что ж, думаю, на первое время достаточно, — сказал он, поглаживая подбородок. — Остальное доработаем по ходу дела.

— Где вы планируете разместиться на ночь, Ваше Высочество? — спросил я.

— Здесь, — ответил князь. — Хочу лично увидеть, как пройдёт объявление, а потом вернусь в лагерь.

Я кивнул и повернулся к Зейнаб:

— Подготовь комнату для генерала и подполковника.

Девушка плавно поднялась и удалилась, отдавая распоряжения служанкам.

— Необычная женщина, — заметил Ростовский, когда мы остались одни. — Не похожа на тех турчанок, которых встречал раньше.

— Она из высшего общества, — пояснил я. — Дочь одного из приближённых султана.

— И, тем не менее, теперь она твоя жена, — усмехнулся генерал. — Потрясающий поворот судьбы, не находишь?

Я пожал плечами:

— Война порождает странные союзы.

— Это верно, — кивнул князь, и в его глазах мелькнула задумчивость. — Очень верно, Магинский.

Сосулькин поднялся, ссылаясь на необходимость проверить размещение солдат сопровождения. Как только он вышел, Ростовский наклонился ближе.

— Ты ведь понимаешь, я согласился с твоим планом не только потому, что у нас нет выбора? — спросил он тихо.

— А почему ещё?

— Потому что это даёт нам возможность контролировать ситуацию, — пояснил князь. — Держать руку на пульсе. Если бы я отказался, ты всё равно продолжил бы свою игру, но уже без нашего участия.

Проницательно. Очень проницательно.

— Я действовал бы в интересах империи, — ответил осторожно.

— В своих интересах, — поправил меня Ростовский, — которые пока совпадают с интересами империи. Но как долго это продлится, Магинский?

Я выдержал его взгляд.

— Ровно столько, сколько империя будет действовать в интересах своих граждан, Ваше Высочество, — ответил тихо.

Генерал долго смотрел на меня, словно пытаясь что-то прочесть в моём лице. Затем слегка кивнул, принимая ответ.

— Справедливо, — произнёс он наконец. — Очень справедливо, граф.

На этом наш разговор прервался. Вернулся Сосулькин, а за ним появилась Зейнаб, сообщая, что комнаты готовы.

Ночь прошла спокойно. На рассвете весть о том, что великий русский генерал будет говорить с жителями, облетела все шесть деревень. Люди потянулись на центральную площадь.

Утро встретило нас прохладным туманом, окутавшим деревню серой дымкой. Солнце едва пробивалось сквозь облака, бросая тусклые лучи на жителей. К восьми часам площадь была заполнена. Здесь собралась молчаливая толпа в потрёпанных одеждах, с настороженными взглядами и замкнутыми лицами.

Ростовский вышел из дома ровно в восемь. На нём был парадный мундир, а ордена и медали блестели в скудном свете. Я и Сосулькин следовали за ним, Зейнаб держалась чуть подальше.

Князь поднялся на импровизированную трибуну. Толпа замерла, затаив дыхание. Даже дети притихли.

— Жители этих земель, — начал Ростовский, и его голос, привыкший отдавать приказы на поле боя, легко разнёсся по площади. — Я, генерал южных армий Российской империи Михаил Григорьевич Ростовский, объявляю, что отныне эти территории находятся под совместной защитой.

Сосулькин переводил его слова на турецкий.

— Наш мирный договор с Османской империей, — продолжал генерал, — предусматривает сотрудничество и поддержку пограничных территорий. Граф Магинский, ваш бей и правитель этих земель, предложил разместить русские войска для обеспечения безопасности и процветания.

При упоминании меня люди обернулись, ища глазами. Я слегка кивнул, подтверждая слова Ростовского.

— Это не оккупация, — подчеркнул князь. — Это сотрудничество. Русские солдаты будут здесь не для притеснения, а для обороны. Они помогут в восстановлении деревень, защитят от набегов и бандитов. Взамен мы будем покупать продукты и товары, произведённые вашими руками.

Толпа зашепталась. Я видел, как на лицах людей появляется недоверчивое удивление. Для них, привыкших бояться русских, такой поворот был неожиданным.

Ростовский сделал паузу, дав людям время осмыслить сказанное. Затем продолжил:

— Сегодня сюда прибудут первые триста солдат, они разместятся в лагере неподалёку. Граф Магинский и его супруга организуют всё необходимое. Если возникнут какие-либо проблемы — обращайтесь к ним. Империя гарантирует вашу безопасность и благополучие.

После генерала слово взяла Зейнаб. Я не понимал всего, что она сказала, но смысл улавливал. Турчанка говорила о новых временах, о возможностях и надеждах, о том, что военные будут покупать продукты и товары, помогать с защитой от набегов.

Лица людей постепенно светлели, в глазах появлялось что-то похожее на надежду. Не все верили, конечно, но перспектива иметь постоянных покупателей для своих скудных товаров была слишком заманчивой, чтобы просто отмахнуться.

Когда официальная часть закончилась, Ростовский спустился с помоста и подошёл ко мне.

— Неплохо для начала, — заметил он тихо.

— Когда прибудут войска? — кивнул я.

— Должны быть здесь через час, — ответил генерал, глядя на часы. — Сосулькин организовал всё ещё ночью.

Действительно, не прошло и часа, как раздался гул моторов. Колонна из десяти грузовиков медленно въезжала в деревню. За рулём первой машины я узнал сержанта, который вёз нас ночью.

Жители расступились, образуя живой коридор. Некоторые женщины крепче прижимали к себе детей, старики хмурились, но большинство просто наблюдали с молчаливым любопытством.

Сосулькин подошёл к первому грузовику, отдал какое-то распоряжение, и машины двинулись дальше — к месту, где должен был расположиться лагерь. Только две остановились на площади, из них выгрузились солдаты — около двадцати человек, все при полном обмундировании.

— Это охрана генерала, — пояснил подполковник. — И несколько специалистов, которые помогут с организацией лагеря.

Мы с Зейнаб стояли в стороне, наблюдая за происходящим.

— Ты всё это спланировал? — спросила она тихо, не поворачиваясь.

— Не всё, — честно ответил я. — Но многое.

Турчанка хмыкнула.

— Я начинаю понимать, почему султан хотел тебя убрать, — произнесла она с горькой усмешкой. — Ты… опасен.

— Только для врагов, — заметил, глядя на проезжающие мимо грузовики с солдатами.

К полудню прибыли остальные войска — ещё почти триста человек. Они сразу же приступили к обустройству лагеря: ставили палатки, рыли окопы, устанавливали полевую кухню и медицинский пункт.

Лагерь разбили на возвышенности, как я и предлагал. Отсюда открывался отличный вид на все окрестности: пашни и сады внизу, извилистая речка вдалеке, чахлый лесок на горизонте. В общем, хорошее место для наблюдения и обороны.

— Здесь разместим артиллерию, — показывал мне Сосулькин. — Тут будут казармы, когда построим. А вот тут — склады и хозяйственные постройки.

Я слушал, время от времени кивая. План мы продумали до мелочей.

Как только с размещением было покончено, генерал засобирался в обратный путь.

— Ты отправляешься домой! — заявил он. — Сегодня же подпишу приказ. Уходишь в запас капитаном.

— Благодарю! — кивнул я.

— Будь готов, Магинский. Теперь ты очень ценная добыча для любого, — хмыкнул Ростовский.

— Рад стараться, — улыбнулся.

— Помни, что мы связаны, — добавил он тихо, а потом наклонился. — Скоро с тобой свяжутся люди из ордена.

Сука… Как ты Амбиверу-то сюда приплёл? Ладно, разберусь как-нибудь.

— Доверяешь ей? — спросил мужик, глядя на Зейнаб.

Хороший вопрос. Доверяю ли я турчанке, которую знаю меньше месяца и которая вышла за меня по принуждению?

— Почти, — покачал головой. — Но она понимает своё положение. И знает, что случится, если предаст.

— Береги себя, граф, — неожиданно князь протянул мне ладонь для рукопожатия.

Проводив генерала, я вернулся в дом. Зейнаб ждала в общей комнате. На столе перед ней лежали какие-то бумаги — похоже, списки и расчёты. Она подняла голову, когда я вошёл.

— Уехал? — спросила коротко.

— Да, — кивнул в ответ, снимая мундир.

Турчанка вернулась к своим записям. Я подошёл ближе, глядя через её плечо. Список продуктов, расчёты расходов, план строительства нового дома… Она действительно занялась хозяйством.

— Ты играешь с огнём! — вдруг заявила девушка, резко отложив перо.

Её глаза блестели, в них читался страх, смешанный с вызовом. Я отошёл к окну, глядя на деревню.

— Не я первый начал, — пожал плечами. — Тебя и меня использовали, хотели подставить.

— Я знаю, — кивнула она, и в её голосе прозвучала горечь. — У меня свои счёты…

— У тебя своего не так много осталось, — поправил девушку, повернувшись. — Ты теперь часть моего рода, и на первом месте — мои интересы и род. Хочешь — можешь уйти прямо сейчас… — улыбнулся. — Твоя страна очень тебя ждёт.

Зейнаб поморщилась. Она лучше других понимала, что значит вернуться в Османскую империю.

Турчанка закончила свои дела и встала, поклонилась мне и направилась к выходу. На пороге она остановилась, но не обернулась. Тяжело ей. То, что Зейнаб считала домом, своей страной…

Мысли вернулись к воспоминаниям о допросе Мустафы. Бей, обездвиженный иглами с ядом правды, вынужден был отвечать на мои вопросы. Зейнаб, слушавшая каждое слово, становилась всё бледнее с новым откровением.

Бей действительно неплохо ко мне относился — уважал и считал, что должен за своё спасение, но… Приказы есть приказы. Ему велели везти меня на машине, чтобы турки успели приготовиться. С ним был какой-то артефакт, скопировавший мой облик и передавший его тем, кто из кумаров сделал двойников.

Его задачей тут было настроить народ против меня. Создать напряжённость в деревнях и направить людей на русские войска. В результате, по их плану, турки дохнут, бей не справляется. У меня забирают титул и территории, а мою страну обвиняют в подрыве мира.

И это только часть его обязанностей. Помимо этого, он должен был заменить жителей деревни шпионами, а потом и ассасинами, которые атаковали бы русских, создавая ещё большую напряжённость. А Зейнаб, чтобы показать мою никчёмность как мужа и мужчины, должны были изнасиловать и потом убить. Русский не оправдал доверия султана. Ну, и на десерт: Мустафа должен был забрать её кристалл.

Султан знал о нём и его силе. Я выяснил интересную особенность: камень привязан к девушке. Забрать можно только после её смерти, или она должна всей душой пожелать его передать.

Зейнаб хватило услышанного, чтобы её и так покосившаяся верность стране была полностью растоптана. Турчанку заставили выйти за меня, отца прикончил шехзаде. А теперь её планировали изнасиловать, убить, забрать кристалл…

Мои слова в тот момент сильно повлияли на девушку. Я лишь спросил: «И кто теперь дикие варвары?»

Зейнаб не дура. Её жизнь отныне зависит лишь от меня. Своей родине девушка больше не нужна. Отца списали, а она — расходный материал для политических интриг.

Хорошо, что после этой ситуации гонор и спесь сильно поубавились. Даже предложила разделить с ней ложе ещё раз, чтобы я точно стал её мужем. Молодец девочка — пытается манипулировать, сделать себя полезной.

Вот только мне пока от неё нужны другие действия. Турчанка должна руководить восстановлением и контролировать выполнение моих приказов, а остальное… Посмотрим.

Я ещё раз пролистал бумаги, оставленные Зейнаб. Почерк у неё был красивый, аккуратный. Каждая цифра выведена чётко, каждое слово — на своём месте. В списках не нашёл ни ошибок, ни упущений. Она действительно справлялась со своей задачей.

Направился на улицу. Сосулькин подошёл ко мне. Машина, которая должна увезти меня к ближайшей железнодорожной станции, уже ждала.

— Пора, граф, — улыбнулся подполковник.

— Да, — кивнул я. — Пора возвращаться в домой. Там накопилось много дел.

— Генерал просил передать вам это, — он протянул запечатанный конверт.

Я взял письмо, ощущая тяжесть плотной бумаги. Печать Ростовского была не тронута.

— Что это?

— Официальное освобождение от военной службы, — пояснил Сосулькин. — И несколько наград за успешное выполнение миссии.

— Благодарю! — сказал, убирая конверт во внутренний карман. — Передайте генералу, что я ценю его… поддержку.

Подполковник покинул мои земли. Остались лишь те, кто прибыл вчера. Я огляделся ещё раз, посмотрев на турецкий филиал моего рода.

Ростовский скоро отправится в столицу. Ему нужно будет всю мою задумку представить двору и императору лично. Как и мне, князю придётся непросто. За главного пока на южном фронте останется Сосулькин.

Я посмотрел на машину, которая уже ждала меня.

— Магинский возвращается… — хмыкнул себе под нос.