Двойник короля 12

Глава 5

Лицо Сосулькина побледнело от возмущения, а рука машинально потянулась к кобуре. Не для того, чтобы достать оружие, просто рефлекс военного человека, чувствующего угрозу.

Офицеры вокруг замерли, затаив дыхание. Воздух в штабе словно загустел. Обычный гул голосов, шорох бумаг, скрип сапог — всё исчезло, сменившись звенящей тишиной.

Ростовский смотрел на меня, слегка прищурившись. В его взгляде читалось что-то похожее на… интерес. Любопытство? Он не выглядел разозлённым, скорее, озадаченным. Морщинки вокруг глаз генерала стали глубже.

— Что за земля? — спросил наконец князь, нарушив напряжённую тишину. — О какой территории ты говоришь?

Офицеры переглядывались, шептались. Кто-то из них выглядел явно обеспокоенным, другие — враждебно настроенными. В их глазах я заметил то, что ожидал увидеть, — подозрение.

Повышенный до графа молодой дипломат вдруг заявляет о своих правах на турецкие земли. И как объяснить? «Ваше высочество, пока подписывал мир, султан сделал меня своим беем и дал земли на границе. Ах да, ещё и женил на дочке своего чиновника». Звучит как измена или минимум двойная игра. С другой стороны, скрывать не имеет смысла. Информация всё равно дойдёт до генерала, лучше уж от меня.

Я взвесил варианты. В конце концов, действовал в интересах Российской империи. Миссия выполнена, мир подписан, остальное — детали.

— Всем выйти! — вдруг приказал генерал. — Немедленно!

Разумно. Остались только мы втроём, и тогда я начал объяснять.

— В качестве условия мира султан пожаловал мне титул бея и приграничные земли, — сказал прямо, решив не ходить вокруг да около. — Шесть деревень на их стороне, жители которых теперь под моей ответственностью.

Сосулькин застыл, словно громом поражённый. Его щёки, минуту назад бледные, начали покрываться красными пятнами. Шея напряглась, кадык дёрнулся, будто он подавился воздухом.

— Покажи, где это написано, — потребовал Ростовский, в его голосе зазвучали стальные нотки.

Генерал оставался внешне спокойным, но я видел, как изменился взгляд — стал ёстче, холоднее. Глаза сузились, превратившись в две ледяные щели.

— В мирном договоре, — кивнул я на документ, который лежал у него на столе.

Ростовский взял бумагу и снова просмотрел её, вчитываясь в каждую строчку. Я видел, как брови князя сдвигаются всё ближе, а пальцы сжимаются сильнее.

— Ты издеваешься, Магинский? — снова вмешался подполковник. — Там ничего такого нет… Я читал его несколько раз, а текст уже был согласован заранее. Решил предать нашу страну?

В голосе Сосулькина звенела ярость, сдерживаемая только привычной военной дисциплиной. Он весь подобрался, как перед броском.

В комнате повисла тяжёлая пауза. Я глубоко вздохнул.

— Эдуард Антонович, — выдохнул и подавил в себе желание говорить прямо. Злость, гормоны молодого тела бушевали внутри. — Скажите мне, я похож на идиота? Может быть, на дурачка?

— А? — тут же замялся Сосулькин.

Его брови взлетели вверх от неожиданного вопроса. Даже Ростовский слегка наклонил голову, прислушиваясь.

— Как думаете, решил бы я так тупо действовать? — на всякий случай уточнил. — Требовать что-то у султана? Играть на две стороны? Идти к своим и всё рассказывать?

Подполковник открыл рот, потом закрыл, снова открыл, подбирая слова. Внутренняя борьба отразилась на его лице — желание верить мне против очевидных подозрений.

— М-м-м… — замялся офицер. — Да тут так бы никто не поступил.

— Благодарю, — скривил лицо.

Сосулькин нервно облизнул губы. Я видел, как его рука, недавно тянувшаяся к кобуре, теперь опустилась. Он не был уверен, но хотя бы начал сомневаться.

Ростовский наблюдал за нашим обменом репликами с нечитаемым выражением лица. Откинулся на спинку стула, пристально глядя то на меня, то на документ в своих руках. Его лицо превратилось в непроницаемую маску. Только пальцы, слегка барабанящие по столу, выдавали внутреннее напряжение.

Обстановка накалялась. Я чувствовал, как по спине стекает холодный пот. А источник внутри пульсировал, готовый выплеснуть магию льда и яда при малейшей угрозе.

— Как ты вообще согласился на эти условия? — поинтересовался генерал после долгой паузы.

Его голос звучал ровно, почти буднично, но за маской спокойствия я угадывал бурю эмоций.

— Мне заявили, либо так, либо мира не будет. Поэтому потребовал, чтобы всё это добавили в договор, дабы претензий ко мне не возникло. И когда забирал документ, то условия присутствовали. Я проверил несколько раз, — сказал правду. Каждое моё слово словно эхом отдавалось в штабе.

Князь взял ещё раз документ мира, который был написан примерно на такой же бумаге, что и жалование мне титула. Поднёс к свету, словно надеясь разглядеть невидимые раньше строки. Провёл пальцем по тексту, мягко постучал по подписи султана.

— Интересно, — произнёс он наконец. — Очень интересно.

Его глаза встретились с моими. В них читалось странное выражение — смесь подозрения, уважения и понимания, словно он начал видеть картину целиком.

— А можно ли дописать что-то на документе, чтобы потом это исчезло? Да так, чтобы и следа не осталось? — спросил я напрямую.

Идея пришла в голову внезапно. Если документ подменить нельзя — его магическая защита слишком сильна, то, может, существует способ изменить содержание? Особые чернила, редкие заклинания? Магические артефакты такого уровня мне пока неизвестны, но это не значит, что их не бывает.

— Нет… — покачал головой генерал. — Хотя…

Его глаза сверкнули. Что-то в моём вопросе заставило князя задуматься. Он обменялся быстрым взглядом с Сосулькиным.

— Магинский, выйди, — резко бросил Ростовский, указывая на дверь. — Жди снаружи.

Я не стал спорить, развернулся и направился к выходу. Уже у самой двери меня остановил голос генерала.

— И ни с кем не разговаривай! — добавил он жёстко. — Ждать у входа под охраной.

Это не звучало как арест, скорее, как меры предосторожности. Кивнул и вышел, оставив князя и подполковника наедине.

Снаружи меня тут же окружили четверо солдат с непроницаемыми лицами. Они не грубили, но и не скрывали настороженности. Один из них указал на скамью около входа.

Я сел, прислонившись спиной к стене штаба. В груди полыхал огонь азарта. Жаль, что у меня нет полной информации о том, кто за этим стоит. Ну, раз решили поиграть…

— Как я могу отказаться? — произнёс себе под нос с улыбкой.

Один из охранников бросил на меня настороженный взгляд, но ничего не сказал.

Солнце тем временем клонилось к закату, окрашивая лагерь в оранжевые тона. Прохладный ветер нёс запах степи, костров и жареного мяса.

Нужно что-то придумать эдакое… Так, чтобы все дружно сделали то, что мне необходимо. Уже накидывал варианты.

— Так… — бормотал. — Это будет полезно им, но не мне. А если так?

Военные смотрели на меня и тут же отводили глаза.

Основная проблема, которую я пытался избежать, всё-таки всплыла. Ничего, главная цель выполнена.

Посмотрел на своё кольцо на пальце. Провёл по ободку, чувствуя лёгкое покалывание магии. Граф Магинский… Звучит неплохо, хотя при таких обстоятельствах радость от получения титула несколько подпорчена.

Вокруг же шла обычная жизнь пограничного лагеря. Солдаты сновали туда-сюда, кто-то проверял оружие, кто-то перетаскивал ящики с боеприпасами. Никто не обращал на меня особого внимания, только некоторые изредка бросали любопытные взгляды.

Сосулькин и Ростовский остались одни в штабе

Генерал подождал, пока шаги Магинского затихнут в коридоре, затем подошёл к двери и лично проверил, плотно ли она закрыта. Убедившись, что их не подслушивают, князь вернулся к столу, тяжело опустился в кресло и сцепил пальцы в замок. Глушилки уже активировались.

— Брат… — тихо произнёс он, глядя на документ. — Бумага, которую прислали для мира.

— Я тоже так подумал, — кивнул подполковник, нервно поправляя воротник.

Их глаза встретились, и в этом взгляде читалось полное понимание. Двое военных, стоящих на вершине армейской машины империи, не нуждались в долгих объяснениях.

Ростовский протянул руку и медленно, почти с отвращением, коснулся договора, лежащего на столе. Его пальцы слегка вздрогнули, словно от электрического разряда.

— Чувствую присутствие магии на документе, — произнёс он, продолжая исследовать бумагу. — Это единственное объяснение. Ну, или Магинский у нас вдруг отупел.

Сосулькин подошёл ближе, склонившись над столом. Солнечные лучи, проникающие через пыльное окно штаба, создавали странную игру света и тени на его лице.

— Я бы на это не поставил, — поморщился подполковник. — Мне кажется, он стал ещё более матёрым.

Генерал стучал пальцами по столу. Звук в тишине комнаты казался оглушительным, словно артиллерийские залпы вдалеке. На его лице отражалась буря эмоций, тщательно сдерживаемая железной военной дисциплиной.

— Только что использовали не только Магинского, но и меня, — произнёс он наконец. — А этого Михаил Григорьевич очень не любит и не может позволить никому, даже императору.

Сосулькин вздрогнул. Редко генерал говорил о себе в третьем лице, и это всегда предвещало бурю. Подполковник подошёл к шкафу, достал бутылку коньяка и два стакана.

— Выпьете, Ваше Высочество? — предложил он, наполняя стакан янтарной жидкостью.

Ростовский не ответил, но взял предложенный напиток. Сделал глоток, поморщился.

— Изучи бумагу, — приказал генерал. — Что именно они сделали?

Подполковник разложил документ на столе, приглаживая смятые от частого чтения углы. Достал из выдвижного ящика увеличительное стекло и начал методично исследовать текст.

— Мне кажется, дело в бумаге, — произнёс он после нескольких минут изучения. — Смотрите, здесь и здесь…

Военные склонились над документом. Ростовский прищурился, вглядываясь в указанные места.

— Вижу, — кивнул он. — Полупрозрачные вкрапления, словно…

— Манапыль второго порядка, — закончил за него Сосулькин. — Редкая вещь, даже в столице мало кто умеет с ней работать.

— Значит, император, — произнёс наконец генерал. — Никто другой не имеет доступа к таким ресурсам. Да и тут нужен артефактор минимум десятого ранга… Как же я не подумал об этом?

Зубы мужчины скрипнули.

— Связь с турками? — осторожно предположил подполковник. — Это серьёзное обвинение, Ваше Высочество.

Ростовский резко повернулся, в его глазах сверкнула ярость.

— А разве не об этом всё говорит? — он ударил кулаком по столу. — Посмотри, как красиво сложилось! Мы получаем приказ прекратить наступление, когда победа в кармане. Отправляем дипломата, которому я обещаю графский титул. Он возвращается с заключённым миром, но оказывается турецким беем с землями. А я только что сделал его графом!

Сосулькин стоял неподвижно, понимая, что лучше дать генералу выпустить пар. Ростовский в гневе — страшное зрелище.

— Дипломата пытаются убить свои же, — продолжал генерал, считая по пальцам. — Затем присылают дюжину его двойников, чтобы окончательно запутать ситуацию. На границе солдаты стреляют во всё, что напоминает Магинского. А когда настоящий всё-таки добирается, у него на руках оказывается документ без упоминания о землях и титуле бея. Идеальная западня!

Подполковник помассировал переносицу. Картина и впрямь складывалась неприглядная.

— Мой брат… — выдохнул Ростовский, и в его голосе звучала такая боль, что Сосулькин невольно отвернулся. — Я всегда знал, что он завидует моей популярности в армии. Но пойти на такое…

— У нас недостаточно доказательств, — осторожно заметил подполковник. — Это может быть работа отдельных лиц в окружении императора.

Генерал покачал головой.

— Такие вещи не делаются без его ведома, — произнёс он тихо. — Манапыль второго порядка не купишь на базаре. И настолько масштабную операцию не провернёшь без имперской разведки.

Военные молчали, каждый думал о своём. Князь понял, что брат решил окончательно от него избавиться. А это может значить только одно — то, чего он опасался больше всего. Скрытое стало явным. Император Русской империи вступил в сговор с султаном Османской империи. Монарху пришлось пойти на этот шаг, раскрыть свои карты.

Ростовский посмотрел на Сосулькина, который теперь стал частью Амбиверы.

— Магинский подозревает что-то подобное, — сказал подполковник. — Иначе не спросил бы про изменение документа.

— Умный мальчик, — кивнул генерал. — Слишком умный для своего возраста и положения.

Он вернулся к столу, снова взяв в руки документ о мире.

— В штабе есть шпион, — произнёс Ростовский тихо. — Ты это понимаешь?

Сосулькин кивнул. В последнее время утечки информации случались слишком часто, чтобы считать это просто совпадением.

— И я его найду, — продолжил генерал. — Накажу так, чтобы другим неповадно было. Но сейчас главное — разобраться с этой ситуацией.

Он снова начал ходить по кабинету, заложив руки за спину. Сосулькин молчал, позволяя генералу думать.

— Знаешь, что самое страшное? — спросил Ростовский, остановившись у карты империи, висевшей на стене. — Они считают меня глупцом. Думают, я не пойму, в чём дело.

— Ваше Высочество, просто…

— Нет, Эдуард, — перебил его генерал. — Они просчитались. Слишком уверены в собственной неуязвимости.

Князь подошёл к окну, глядя на лагерь, освещённый закатным солнцем. Сотни палаток, тысячи солдат — все они подчинялись его воле, верили в него.

— Император узнал про то, кого отправили, и про требования Магинского о титуле, — произнёс Ростовский, не оборачиваясь. — Как ты думаешь, почему брат позволил мне даровать ему графское звание?

Сосулькин нахмурился.

— Чтобы усилить эффект, когда всё вскроется, — ответил он. — Получается, дипломат возвращается с подписания мира, получает титул графа от генерала южной армии. А сам при этом — турецкий бей.

— Именно, — кивнул князь. — По факту я очень сильно подставился. Очень!

Он вернулся к столу, сел в кресло.

— По-хорошему, нужно убить Магинского как предателя, — произнёс генерал задумчиво. — Земли он получил от султана, титул и жену. Факты налицо: продался. А я взял его и поощрил. И теперь всё выглядит так, будто я в сговоре с турками, а не император.

Сосулькин молчал. Всё было именно так, как сказал князь.

— И ведь доказательств нет, — хмыкнул Ростовский. — Даже если мы начнём кричать, что документ подделан, нам не поверят. Магия манапыли второго порядка не оставляет следов. Любой эксперт скажет, что бумага подлинная.

Он сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Получается, подставили сначала меня, а я, не зная… ещё и Магинского, — произнёс генерал. — Мой брат не поскупился. В первую очередь остановил успешную войну и продвижение по территории врага. А теперь это…

Князь с силой ударил кулаком по столу. Стакан с коньяком подпрыгнул, расплескав золотистую жидкость.

— Твою мать! — выругался он сквозь зубы. — Столько трудов, сил, нервов, смертей, и я оказался в положении даже хуже, чем до войны.

— Ваше Высочество, — обратился к нему Сосулькин, — что нам делать?

Генерал долго молчал. На его лице играли желваки, во взгляде появилась та холодная решимость, которая раньше предвещала кровавые сражения.

— Я… не знаю, — честно признался Ростовский. — Красиво сделали. Красиво…

— Мы можем… — начал подполковник осторожно. — Не докладывать в столицу. Тогда… Тогда…

— Тогда станем предателями ещё больше, — хмыкнул генерал. — Давно меня не ставили раком. Давно.

Он встал, подошёл к шкафу с картами, открыл тайник за ним, достал небольшую шкатулку, инкрустированную серебром. Провёл пальцем по узору, прошептал что-то. Крышка щёлкнула, открываясь.

— Что это? — спросил Сосулькин.

— Страховка, — криво усмехнулся Ростовский, доставая небольшой свиток. — На случай, если брат решит окончательно избавиться от меня.

Он развернул пергамент. Письмена, выведенные тонким почерком, слегка светились в полумраке комнаты.

— Документ о сговоре императора с Османской империей, — пояснил генерал. — Перехваченное донесение турецкого шпиона. Я держал его на крайний случай.

Подполковник изменился в лице. Даже для него, нового члена тайного общества, это было слишком.

— Вы хотите использовать донесение о сговоре? — спросил он тихо. — Это же… государственная измена.

— А разве не изменой занимается мой брат? — горько усмехнулся князь. — Но нет, я не собираюсь показывать секретный документ никому. Пока. Это лишь доказательство того, что мы не сошли с ума. Интрига слишком глубока и опасна.

Он аккуратно свернул пергамент и убрал обратно в шкатулку.

— Нам нужен сильный ход, — продолжил Ростовский. — Не ответ, а контригра. Что-то, чего они не ожидают.

Сосулькин задумался.

— Магинский, — произнёс он наконец. — У парня может быть план.

— Думаешь? — генерал поднял бровь. — Он многого не знает, не видит всей картины.

— Но справился с заданием в Константинополе, — напомнил подполковник. — А это было почти невыполнимо. И выжил, несмотря на все попытки его убить. Я бы дал ему шанс.

Ростовский долго молчал, взвешивая все за и против. Наконец, кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Послушаем, что предложит. В конце концов, граф Магинский теперь со мной в одной лодке.

Генерал подошёл к двери, готовясь позвать капитана. Затем остановился, повернувшись к Сосулькину.

— А вдруг он с ними? — спросил тихо. — Вдруг этот турецкий титул не случайность?

Подполковник покачал головой.

— Не думаю, Ваше Высочество, — ответил он. — Я наблюдал за ним в офицерской школе. Этот молодой человек может быть кем угодно, но точно не предателем. И не марионеткой. Слишком… самостоятелен.

Ростовский кивнул. Годы войны научили его доверять своей интуиции, а она была сейчас полностью согласна с Сосулькиным.

— Ладно, — решился генерал. — Послушаем, что скажет новоиспечённый граф. А там решим, казнить его или помиловать.

Он отдал короткий приказ часовому за дверью привести Магинского.

Давно у меня так не напрягалась голова. Я даже зауважал тех, кто в этом замешан. Какой хороший уровень интриг и плана! Достойные противники.

Пока как бы ни крутил события, всё, что приходило на ум — задница. Глубокая и непроглядная.

Бросил взгляд на территории, которые теперь стали моими. На границе уже виднелись силуэты русских часовых, прохаживающихся вдоль ограждений с колючей проволокой. Где-то там, за этой линией, моя земля, мои деревни, мои планы…

Итак… Империя и султанат сговорились, в этом я почти не сомневался. Вопрос: зачем? Что получает император от сделки с традиционным врагом? Территориальные уступки? Маловероятно, если судить по условиям мирного договора. Торговые преференции? Возможно, но не такого уровня, чтобы рисковать троном. Что-то более личное? Власть? Гарантии безопасности?

Я потёр пальцем виски, чувствуя нарастающую головную боль. Интриги такого уровня всегда имеют двойное дно. И я, судя по всему, оказался в роли разменной пешки. Титул бея, земли на границе, брак с турчанкой — всё это складывалось в идеальный козырь против меня. А теперь ещё и титул графа — подарок от Ростовского, который сам не понимал, что творит.

Чёрт! Великий князь оказался в ещё более дерьмовом положении, чем я. Его репутация, лояльность — всё под вопросом. И, пока я размышляю, их с Сосулькиным наверняка пожирают те же мысли.

Империя, султанат, двойники, подделанные документы… В памяти всплыл разговор с Зафиром в Бахчисарае. Ордена существуют в каждой стране, у каждого свой глава. Может ли быть раскол в этой мутной организации? Но при чём здесь империя и султанат? И как это всё связано с двойниками и покушениями?

Я встал со скамьи, начал ходить туда-сюда, не обращая внимания на настороженные взгляды охраны. Мысли крутились, словно шестерёнки сложного механизма.

Расправил плечи, чувствуя, как внутри зарождается план. Не ответный удар, не оправдание, а совершенно новая игра. Моя собственная игра.

Могу ли я доверять Ростовскому? Вряд ли у меня есть выбор. Он тоже загнан в угол, а это делает его предсказуемым союзником. По крайней мере, на время.

Охранник приблизился, прервав мои размышления.

— Капитан Магинский, — произнёс он, вытянувшись по стойке смирно. — Генерал Ростовский просит вас вернуться.

Я кивнул, последовав за солдатом. Когда оказался в штабе, увидел только Ростовского и Сосулькина. Атмосфера в комнате стояла тяжёлая, как перед грозой. Генерал сидел в кресле, подполковник стоял чуть поодаль. Оба смотрели на меня так, словно я был одновременно и головоломкой, и миной замедленного действия.

— И что нам делать с тобой, Магинский? — спросил генерал.

Мужик раздавлен, хотя внешне никаких признаков. Я видел подобное сотни раз в прошлой жизни. А это значит…

— Великий князь, — хмыкнул. — Вам бы лучше подумать сначала о себе, а потом уже обо мне.

Сосулькин чуть не подавился. А нет, вон кашляет.

— Почему? — поднял одну бровь мужик.

— Ну как… — посмотрел ему в глаза. — Эта хорошо сыгранная партия не только против меня, но и против вас, как я понял. Вы же мне титул пожаловали, предателю Родины по факту.

— Магинский! — шипел подполковник.

— Ты прав, — кивнул Ростовский.

— Могу лишь предположить, что за этим стоит…

— Не нужно! — оборвал генерал.

— Да уж, с такими союзниками и страной и враги не нужны, — озвучил свои мысли вслух.

Сосулькин уже стал красным и не знал, куда себя деть. А чего мне тут слова подбирать? Сука-император пошёл против брата. Плевать, но зацепило меня, а вот этого я уже не прощаю. Сполна хватило его ставленников на моей земле и проблем. А наёмные убийцы?..

— У меня и у тебя связаны руки, — поморщился князь.

— Разве? — улыбнулся. — Я с вами не согласен. Нам дали возможность.

— Что? — удивился Ростовский.

— Вот только пока не могу вам раскрыть свою идею, — честно признался я. — Мне нужно время, чтобы все детали продумать. У нас есть ещё часов… — задумался. — Три? Этого мне вполне хватит.

— Что ты задумал? — поинтересовался Сосулькин.

— Есть несколько идей, но вот так, с наскоку, я не могу их доработать, — посмотрел на выход. — Генерал, вы мне доверяете?

Мой вопрос повис в воздухе.

— Будем считать, что нет, — кивнул в ответ на молчание. — Но независимо от этого мне нужны пятьдесят солдат — хорошо вооружённых и тех, кому можно доверять. Они отправятся на мою землю, к туркам.

Подполковник открыл рот и уставился на генерала.

— Через тридцать минут, — согласился князь. — Эдуард Антонович, устрой.

Солдаты не задавали вопросов. Они привыкли выполнять приказы, не вникая в детали. Многие из них смотрели на меня с плохо скрываемым любопытством.

Ещё бы, я только недавно прибыл. Успел получить титул графа, а теперь почему-то везу отряд для вылазки на вражескую территорию.

Грузовик трясло на ухабах. Выбитый войной тракт не располагал к комфортной поездке. Пыль забивалась в нос, солдаты кашляли и чертыхались. Кто-то из них протянул мне флягу с водой…

Я сидел с закрытыми глазами и продолжал думать. Почему Ростовский согласился? Он в отчаянии, хоть и не показывает этого. А я?.. Какое-никакое доверие заслужил. Тем более, что нам обоим терять?

Машина замедлилась. Дорога превратилась в разбитую колею, по обе стороны тянулись выжженные поля.

Мы остановились у границы. Колючая проволока, вбитые в землю столбы, солдаты на наблюдательных вышках. Здесь заканчивается Российская империя и начинается территория Османской. Моя территория.

Всех уже предупредили о капитане, который везёт солдат к туркам.

— Дальше поедем только я и водитель, — скомандовал отряду. — Остальные ждут здесь. Как получите сигнал — пересекаете границу и занимаете позиции в деревне.

Солдаты переглянулись, но спорить не стали. Старший кивнул.

Машина, натужно взревела и двинулась дальше. Появление русского грузовика произвело эффект разорвавшейся бомбы. Женщины бросились прятаться в дома, дети с визгом помчались за матерями. Мужчины замерли, некоторые схватились за рабочие инструменты — единственное оружие, что у них было.

Автомобиль остановился посреди деревенской площади. Я вышел, не снимая русский мундир с капитанскими нашивками. Жители смотрели с ужасом вперемешку с недоумением. Их новый бей вернулся… в форме врага?

Из главного дома выскочили слуги Зейнаб, за ними показалась и сама турчанка. Глаза девушки расширились от удивления, когда она увидела меня.

Мустафа тоже выбежал на шум. Бей застыл в паре метров, не веря своим глазам.

— Магинский? — он нервно теребил бороду. — Что происходит?

Я кивнул, призывая их следовать за мной. Мустафа и Зейнаб обменялись тревожными взглядами, но подчинились. Мы зашли в тот же домик, где я приходил в себя после покушения.

— Как это понимать? — тут же возмутилась турчанка, как только дверь за нами закрылась.

— Магинский? — напрягся бей.

Пока ехал, Лахтина мне помогла с кое-чем. Посмотрел на них и улыбнулся. Взмах рукой, и мои иголочки правды устремились в тела девушки и мужчины. Не стал скупиться, всадил по четыре штуки.

Присутствующие удивились. Королева оставила в иглах не только правду, но и то, что обездвиживает, так что жители этой страны замерли.

Я подождал какое-то время, позволяя яду распространиться по их телам. Даже в этом обездвиженном состоянии они оставались в сознании, понимают всё, что происходит вокруг.

У нас начался диалог. Вопрос одному, другой — даме, и так по кругу. Начал с чего-то простого, дабы убедиться, что всё работает.

— Как тебя зовут? — спросил у бея.

— Мустафа Рахми-бей ибн Сулейман, — ответил он без колебаний, а у самого глаза расширились от удивления.

Яд правды действовал безотказно.

— Кто ты на самом деле? — повернулся к Зейнаб.

— Зейнаб Хандан-султан бинт Хайруллаха, дочь Нишанджи, жена бея Магинского, — ответила девушка, а в голосе слышалась борьба с ядом.

Сильная девочка, но даже её воля не могла противостоять моей магии.

Через пару вопросов Мустафа показал хорошую устойчивость к моему яду. Так что я усилил давление на него. Три дополнительные иголочки помогли турку стать душой нашей компании. Я слушал, глядя прямо в глаза.

— Интересно… — покачал головой и хмыкнул.

Из уважения к нашему знакомству убил его быстро. В воспитательных целях появился Ам и скушал Мустафу Рахми-бей ибн Сулеймана. Я же повернулся к Зейнаб.

— Я всегда возвращаю долги, — начал вытаскивать иголки. — Что бы ни случилось, тебе не стоит идти против меня.

Девушка молчала и смотрела на огромного монстра. Её глаза, расширившиеся от ужаса, метались между мной, останками Мустафы и Амом. Губы дрожали, но не издавали ни звука. Лицо приобрело оттенок мертвенной бледности, резко контрастируя со смуглой кожей.

— Русские солдаты останутся пока тут, — сказал я. — Они защитят от набегов и бандитов, ещё и от моих копий. Объясни жителям, что это для их же безопасности.

Турчанка была в шоке.

— Ты… — прошептала. — Ты санджак?..

— Кто знает, — подмигнул ей. — Занимайся тем, что я попросил.

Вышел на площадь, там уже собрались встревоженные местные. Они жались друг к другу, некоторые женщины плакали. Дети прятались за спинами взрослых, выглядывая с любопытством вперемешку со страхом.

Я сделал жест рукой. Мой водитель кивнул, поднял ракетницу и выстрелил в небо. Красная сигнальная ракета рассекла воздух, оставляя за собой дымный след. Не прошло и пяти минут, как показались первые русские солдаты. Они пересекали границу организованной колонной, с оружием наготове. Самое то для охраны.

Жители в панике кинулись по домам. Кто-то заплакал, старики начали молиться. Все уверены: начинается резня.

— Никому не причинять вреда, — приказал я солдатам, когда те приблизились. — Защищать мирных жителей. Выставить посты по периметру деревни. Без моего приказа в бой не вступать.

Старший отряда — усатый сержант с глубоким шрамом через всю щёку — кивнул и тут же начал раздавать указания. Солдаты рассредоточились по деревне, занимая стратегические позиции.

Зейнаб вышла из домика, бледная, как полотно. На трясущихся ногах она подошла к старейшинам, что-то им сказала, потом громче повторила для всех жителей.

Слов я не разобрал, но по лицам местных стало понятно: она объяснила, что русские солдаты здесь не для убийства. Страх в глазах сменился недоумением, недоверием.

— Хорошо, — кивнул я Зейнаб. — Продолжай восстанавливать деревни. Солдаты помогут с тяжёлой работой.

Развернулся и направился к машине. Времени мало, нужно возвращаться к Ростовскому и запускать следующую часть плана.

Мы уже ехали обратно — я и водитель. Русские солдаты в количестве пятидесяти душ остались на моей территории. Уже начало вечереть. Хотел бы увидеть рожу императора нашей страны и султана, когда до них дойдёт, что я задумал.

Водитель молчал, бросая на меня настороженные взгляды. Странный я для него: капитан, получивший графский титул, ездящий на турецкую территорию. Оставил там русских солдат, а теперь возвращается с кровью на руках.

Я же думал о том, что узнал от Мустафы перед его смертью. Кусочки головоломки складывались, но картина всё ещё была неполной. Ясно одно: игра идёт куда более глубокая, чем предполагал изначально.

Тем временем вдалеке показались русские позиции. Усилились внутренние посты, появились дополнительные патрули. Похоже, Ростовский готовится к любому развитию событий. Умно.

Нас остановили у границы, проверили документы, грузовик. Несмотря на то, что меня лично снарядил сюда генерал, доверия у них это не вызывало.

По мере приближения к лагерю я всё больше думал о предстоящем разговоре с Ростовским. Смогу ли убедить его принять мой план?..

Меня провели к штабу напрямую, минуя обычные процедуры. Ростовский и Сосулькин ждали. Я зашёл, козырнул, и оба тут же уставились.

— Магинский, откуда кровь? — поинтересовался подполковник.

Опустил взгляд на свои руки, потом на мундир.

— Прошу прощения, — хмыкнул. — Нужно было кое-что закончить.

— Ты собираешься поделиться тем, что задумал и ради чего мы только что нарушили условия мира? — поинтересовался князь.

— Конечно, — кивнул и подошёл к столу с картами. — Позволите? — взял что-то похожее на указку. — То, что использовали против нас, мы обернём себе на пользу.