Двойник короля 12

Глава 11

Я склонился и пододвинул многоглазика поближе…

Кровь и плоть кровяша разошлись, обнажая крошечное существо размером с мой кулак. Оно выбиралось наружу, проталкиваясь сквозь рваную рану в животе мертвеца. Маленькие лапки цеплялись за края отверстия. Пушистый комочек, покрытый светло-коричневым мехом с алыми пятнами.

Тварь окончательно освободилась и теперь сидела на груди, приводя себя в порядок. Умывалась лапками, вытирая кровь с мордочки. И эта мордочка… Я даже через искажённое зрение паучка увидел её отчётливо.

Круглые чёрные бусинки-глаза блестели, как полированный обсидиан. Маленькие треугольные ушки подрагивали, ловя каждый звук вокруг. Крохотный носик чуть трепетал, принюхиваясь. Сам комочек был идеально круглым, пушистым, с коротеньким хвостиком. Мясной хомячок. Так вот они какие в своём истинном обличье!

— Пищ! — существо издало звук, настолько милый и трогательный, что я непроизвольно улыбнулся.

Тут же рядом с первым хомячком появился второй — прогрыз себе путь сквозь шею соседнего трупа. Этот был чуть темнее и пушистее. Он отряхнулся, разбрызгивая капли крови вокруг, и тоже запищал, обращаясь к своему товарищу.

Через секунду вся поляна перед воротами пришла в движение. Из многочисленных тел кровяшей выбирались пушистые комочки. Один за другим они появлялись на свет, покрытые кровью и кусочками плоти. Чистились, пищали и… превращали место смерти в детский утренник.

— Мать моя Магинская… — выдохнул я, наблюдая через паучка за этим зрелищем.

Первый хомячок, закончив умываться, повернул мордочку в мою сторону. Его глазки-бусинки уставились прямо на меня. И вдруг… тварь взмыла в воздух. Да, вот именно так. Мясной хомячок полетел. Без крыльев, без каких-либо видимых приспособлений. Просто подпрыгнул и завис, словно его держали какие-то нити. Мгновение, и он резко переместился вправо, влево, потом вверх, описав в воздухе замысловатую фигуру.

— Какого?.. — я не успел закончить фразу.

За первым последовали и остальные. Один за другим пушистые комочки взмывали в воздух, кружили, пикировали и снова поднимались. В их движениях чувствовалась неестественная скорость и маневренность. Они меняли направление настолько быстро, что даже многоглазик с его фасеточным зрением едва успевал отслеживать.

Нет, это точно не хомячки. Несмотря на милый внешний вид, в их движениях сквозило что-то… хищное. Сейчас существа напоминали стаю ласточек перед грозой — быстрых, резких, смертоносных. Только вместо ловли комаров эти твари недавно пировали внутренностями магов крови.

И вдруг один из хомячков сорвался с места и помчался к ближайшему недобитому кровяшу. Тот, с трудом опираясь на руки, пытался отползти. Пушистик влетел ему прямо в лицо, и… Я увидел, как маленькая пасть раскрылась, обнажая несколько рядов тончайших игольчатых зубов, занимающих почти половину головы хомячка.

Крик кровяша оборвался, когда пасть сомкнулась на его носу. За долю секунды миниатюрный монстр буквально отгрыз часть лица. Затем ещё один хомячок присоединился к пиршеству, и ещё… Вскоре от головы мага не осталось ничего, кроме окровавленного месива.

— Господин! Уходите немедленно! — раздался крик Витаса из-за ворот. — Это мясные хомячки! Они уже пережили трансформацию!

— Отойдите! Мы вас прикроем! — кричал Медведь. В его голосе звучала паника, смешанная с решимостью.

Но я остался на месте. Интуиция подсказывала, что эти существа не представляют для меня опасности. Я хочу убедиться, что они всё так же подчиняются. На крайний случай выпущу насекомых, которые быстро их займут, и прикажу стрелять.

Хомячки, закончив с последним живым кровяшом, внезапно все как один повернулись в мою сторону. Сотни маленьких пушистых тел зависли в воздухе, образуя странную живую тучу.

— Господин! — в голосе Витаса звучала уже неприкрытая паника. — Они сейчас нападут!

Но вместо атаки произошло нечто странное. Первый хомячок — тот самый, который выбрался из трупа — медленно подлетел и завис на уровне моего лица. Его глазки внимательно изучали меня, ушки подёргивались.

— Пищ? — снова этот вопросительный писк.

— Привет, малыш, — я улыбнулся.

Хомячок сделал круг возле моей головы, словно оценивая. А затем мягко приземлился мне на плечо и потёрся пушистой щёчкой о мою. Его шёрстка оказалась неожиданно мягкой и тёплой.

— Пищ! — уже увереннее.

Это стало сигналом для остальных. В следующее мгновение вся туча мясных хомячков рванула в мою сторону. Сотни пушистых тел окружили меня, пищали, тёрлись, садились на руки, плечи, голову.

Я почувствовал, как меня буквально облепили пушистые комочки. Они были повсюду: цеплялись за одежду, перебирали мои волосы, устраивались на ладонях. Их тельца вибрировали, писк сливался в единую мелодию.

— Милота какая! — улыбнулся я, чувствуя, как один из хомячков устраивается у меня на макушке.

За воротами стояла мёртвая тишина. Представляю, как выглядела эта картина со стороны. Их господин — с закрытыми глазами, полностью облепленный пушистыми кровавыми комочками. Я стал единым большим пушистым шариком из сотен мясных хомячков.

— Они не… едят его! — донёсся крик одного из охотников.

— Тихо! — одёрнул его Витас.

Я почувствовал странное родство с этими существами. Связь с ними была намного крепче, чем, когда они были насекомыми. Новые монстры в мою коллекцию, причём с такими интересными способностями!

Хомячки пищали с разной интонацией. Одни звучали весело, другие — вопросительно, третьи словно переговаривались между собой.

При этом их крохотные носики постоянно подёргивались, улавливая запахи. Ушки поворачивались в разные стороны, а маленькие лапки не прекращали движения — поглаживали, трогали, ощупывали.

— Не бойтесь, — крикнул я своим людям. — Они ручные!

Кто-то из охотников сорвался с ворот и упал рядом. Вот только не было ни стона, ни движения. Мужик замер.

— Не дёргайся, — произнёс я спокойно.

— Халашо, — ответил шёпотом.

Кто-то прикусил себе язык.

Я поднял руку, и несколько хомячков тут же переместились на ладонь. Их тельца были тёплыми, пушистыми и лёгкими, как пух. Они доверчиво умостились, свернувшись клубочками, словно крошечные котята.

Но стоило мне пошевелить пальцами, как эти «котята» мгновенно обнажили свои кошмарные зубы — ряды острейших игл, способных прогрызать плоть и кости. Приближать руку к их пастям совершенно не хотелось.

Для существ, которые выглядели как плюшевые игрушки, они обладали поистине смертоносным арсеналом. Кроме зубов, я заметил ещё одну особенность: когда хомячки взлетали, вокруг них образовывалось лёгкое искажение воздуха, словно тепловая волна. Возможно, это какой-то вид магии, позволяющий им левитировать?

Ещё одна деталь: их глаза. Хотя на первый взгляд они казались просто чёрными бусинками, при ближайшем рассмотрении я заметил, что в глубине этой темноты пульсирует красноватое свечение.

Странное сочетание: абсолютно милая, даже милейшая внешность и смертоносная сущность. У создателя этих тварей определённо чёрное чувство юмора.

Я активировал магию подчинения монстров, направляя её на пушистую армию. Энергия пульсировала внутри источника, а затем растеклась тонкими нитями, связывая меня с каждым хомячком.

— Всем взлететь! — приказал я.

Одновременно сотни крошечных существ оторвались от моего тела и взмыли в воздух, образуя живое облако вокруг меня. Из-за ворот послышались восхищённые возгласы охотников. Даже привыкшие ко всякой нечисти бойцы не могли скрыть восторга от такого зрелища. Сотни пушистых комочков, зависших в воздухе в идеальном строю, подчиняющиеся воле одного человека — их господина.

— Мать честная, — не сдержался Медведь. — Вот это да!

Я усилил поток энергии подчинения. Воздух завибрировал от силы магии. Тонкие нити энергии соединили меня с каждым хомячком. Первый — тот самый, что сидел на моём плече — засветился лёгким серебристым сиянием и исчез, словно растворившись в воздухе. За ним последовали второй, третий…

Один за другим хомячки начали пропадать. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Орава переместилась в мой источник, как это бывает с новыми тварями. Почему снова так? Не знаю. Разом перекинул их в пространственное кольцо. Когда я заглянул туда, то увидел… Хаос. Неконтролируемый, яростный хаос.

Мясные хомячки, оказавшись в замкнутом пространстве, словно с цепи сорвались. Едва попав внутрь, они мгновенно обнаружили загоны с моими степными ползунами и песчаными змеями. Тут же облако из пушистых комочков рвануло к барьерам, отделяющим хищников от потенциальных жертв.

Степные ползуны заметались в панике, забиваясь в самые дальние углы своих вольеров. Песчаные змеи шипели, выгибались, раздували капюшоны.

Хомячки кружили вокруг барьеров, тыкались в них, искали щели и трещины. Их милые мордочки исказились: пасти разинуты, зубы обнажены, глаза полыхают багровым огнём. Они пищали, но этот писк теперь звучал как боевой клич.

Некоторым удалось найти микроскопические щели в барьерах. Внутрь они пока не проникали, но пытались расширить проходы — грызли магическую преграду, царапали крошечными когтями.

Я попытался отдать мысленный приказ хомячкам прекратить, успокоиться, и впервые с момента нашей встречи монстры не подчинились. Жажда охоты, инстинкты оказались сильнее магии подчинения. В источнике возникло напряжение. Связь с хомячками мерцала, словно плохо настроенный артефакт.

Нужно было срочно что-то делать, пока они не прорвали защиту и не уничтожили моих ползунов и змей. Я мысленно создал новый загон — отдельное пространство внутри кольца с прочными барьерами, через которые даже эти маленькие монстры не смогли бы пробраться. Теперь осталось как-то загнать их туда.

Вот только хрена с два это получалось! Хомячки двигались с такой скоростью, что я не мог сосредоточиться ни на одном конкретном, ни на стае в целом. Стоило мне попытаться схватить сознанием одного, как он уже оказывался совсем в другом месте.

«Ловите!» — мысленно приказал своим более крупным монстрам.

Ам откликнулся первым. Его массивные лапы выхватывали хомячков из воздуха. Правда, и тут не обошлось без проблем. Пойманные пушистики кусались, вгрызаясь даже в твёрдую чешую водяного медведя.

«Прости, папа! — мысленный голос Ама звучал почти обиженно. — Они кусаются!»

Лахтина действовала эффективнее. Даже в человеческом облике она сохранила стремительность королевы скорпикозов. Её руки двигались с такой скоростью, что превращались в размытые полосы. Она хватала хомячков, швыряла их в сторону нового загона, ловила следующих.

Изольда использовала какие-то ментальные трюки. Мать перевёртышей не пыталась ловить хомячков физически. Вместо этого создавала вокруг них странное поле, замедляющее движения. Пушистики вязли в воздухе, словно в патоке, становились лёгкой добычей для остальных ловцов.

Фирата и Тарим хоть и новички в человеческом облике, тоже не оставались в стороне. Бывшие песчаная змея и степной ползун ловили хомячков.

Пока мои крупные монстры отвлекали и хватали хомячков, я один за другим вытаскивал их из пространственного кольца и сразу же перемещал в новый загон.

Это была изнурительная работа, требующая предельной концентрации. Каждого хомячка нужно было поймать сознанием, удержать достаточно долго, чтобы активировать перемещение, и при этом не выпустить из-под контроля тех, кто уже находится в новом вольере.

— Господин! — донёсся до меня голос Витаса. — Что происходит?

Я поднял руку, требуя тишины. Пот заливал лицо, иссечённое кровавым копьём кровяша, рана пульсировала от напряжения.

Наконец, последний хомячок оказался в новом загоне. Я запечатал барьер дополнительным слоем защиты и выдохнул, чувствуя, как напряжение отпускает.

Несколько минут истерической активности, и вся армия пушистых убийц оказалась в безопасном загоне. Они всё ещё метались внутри, пищали от возмущения, но постепенно успокаивались. Любопытно. Теперь, когда барьер отделял их от степных ползунов и песчаных змей, агрессия хомячков быстро сходила на нет. Вскоре они уже просто сидели кучками, умывались и снова мило пищали.

Похоже, мясные хомячки — естественные враги других моих монстров. Но теперь эта проблема решена, а у меня появилось новое пополнение в армии. Причём какое! Летающие, быстрые, манёвренные хищники.

Я выдохнул, чувствуя, как усталость накатывает волнами.

— Господин! — снова окликнул меня Витас

— Можете открыть ворота, — сказал я, проводя рукой по лицу.

Створки со скрипом отворились.

— Господин, — Витас подскочил ко мне, подхватил под локоть. — Вы в порядке? Что это было?

— В полном, — я устало улыбнулся. — Специальный вид монстров, которых выращивают в Османской империи, — соврал. — Их привязывают к крови хозяина, и они подчиняются, становятся домашними питомцами.

— Питомцами? — переспросил Медведь с нескрываемым ужасом в голосе.

— Ты сам видел, — усмехнулся я, позволяя вести себя к особняку.

— Они же… — Фёдор замялся, подбирая слова. — Они одни из самых опасных тварей. Их называют «летающей смертью» среди охотников. Говорят, от стаи мясных хомячков не уходил никто…

— Значит, теперь эта «летающая смерть» на нашей стороне, — пожал я плечами. — Удобно, не находишь?

Медведь что-то пробурчал, но спорить не стал. Витас лишь крепче сжал мой локоть, помогая идти к дому.

Меня проводили на кухню. Едва мы переступили порог, как запахи обрушились лавиной. Cвежий хлеб, жареное мясо, пряные травы, сахар, корица, сливочное масло… Все эти ароматы, раньше едва замечаемые, теперь ворвались в моё сознание, создавая в голове яркую, почти осязаемую картину.

Желудок отозвался протяжным урчанием. Я вдруг осознал, насколько голоден. Когда я ел в последний раз? В поезде? Кажется, целую вечность назад.

— Прикажете подать завтрак, господин? — спросил Жора.

— Да, — кивнул в ответ. — И пусть мои жёны придут.

Я решил не показывать, что могу немного ориентироваться через паучка. Такие козыри лучше держать при себе. Паучок, кстати, тоже начал уставать — слишком долго я использовал его зрение.

Слуга помог мне сесть за стол. Деревянная столешница оказалась прохладной на ощупь. Провёл пальцами по поверхности, чувствуя каждую бороздку, каждую неровность. Запах полироли для дерева смешивался с ароматами готовящейся еды.

На кухне сразу стало шумно. Забегали слуги, загремела посуда, зашипело масло на сковородах. Удивительно, как много звуков я раньше просто не замечал. Каждый шаг, каждый выдох, каждое движение теперь создавали настоящую симфонию.

Вскоре рядом со мной послышались шуршание платьев и знакомые лёгкие шаги.

— А вот и мы! — обрадовалась Елена.

— Соскучился? — спросила Вероника.

Мои жёны опустились по обе стороны от меня. Я почувствовал прикосновение тёплых пальцев к своим рукам.

— Мы покормим тебя, — в унисон ответили они.

Слышал, как слуги уставили стол блюдами. Запахи стали интенсивнее, заставляя рот наполняться слюной.

— Что тут у нас? — спросил я, пытаясь создать хоть какое-то подобие нормальности.

— Жаркое из говядины, — ответила Елена. — С гарниром из печёного картофеля и овощей.

— Свежий домашний хлеб с хрустящей корочкой, — продолжила Вероника. — Соленья, грибочки, салаты…

— И пирог, — добавила Елена. — Тот самый, с лесными ягодами, который ты так любишь.

Звякнули приборы.

— Позволь мне? — Елена положила кусочек мяса на вилку и поднесла к моим губам.

Я открыл рот. Мясо оказалось восхитительным — сочным, нежным, с лёгкой корочкой, пропитанной специями. Вкус был настолько ярким, словно я пробовал говядину впервые в жизни. Потеря зрения определённо обострила остальные чувства.

— Ещё? — спросила Елена, и я кивнул.

Вероника тем временем отломила кусочек хлеба и поднесла к моим губам с другой стороны.

— Запить? — она предложила кружку с напитком.

Глоток травяного чая — сладкого, с терпким послевкусием мяты и чабреца. Я почувствовал, как тепло разливается по телу, прогоняя усталость.

Жёны продолжали кормить меня по очереди.

— Господин, — на кухню вернулся Жора. Я узнал его по лёгким, почти бесшумным шагам и едва уловимому запаху лавандового мыла. — Как вы себя чувствуете?

— Жора! — улыбнулся. — Присоединишься к нам?

— Я поел, господин, — отозвался слуга. — Но с удовольствием составлю вам компанию.

Послышалось, как он отодвинул стул и сел напротив.

— Слушай, а почему у нас не работает договор с императором? — спросил я, проглотив очередной кусочек мяса. — Тот самый, что пока я на войне, мой род защищают… Ещё Ростовский обещал.

— Видите ли… — Жора замялся. Я почти физически ощущал, как он подбирает слова. — Защита распространяется на внутренние угрозы, внутри страны. Нашу ситуацию списали на то, что это происки монголов. А формально защита на внешние нападения не распространяется.

— И это юридически корректно? — уточнил я, принимая от Вероники кусочек пирога.

— Спорно, — вздохнул Жора. — Но чтобы доказать, что император не выполнил договор, нужно созвать совет при дворе. Это небыстро, шансов, что кто-то пойдёт против монарха, тоже немного.

— Забавно, — проглотил я сладкий кусочек пирога с лесными ягодами.

— Не уверен, что это правильное слово для описания ситуации, — хмыкнул Жора. — Пока конфликт представлен как локальный. Это не нападение одного государства на другое, потому что ваши земли не входят в империю формально. Просто земельный аристократ что-то не поделил с другими — его проблемы и сложности.

— Вот и доверяй потом императору и иже с ними, — хмыкнул.

— Уверен, что генерал Ростовский просто не в курсе ситуации, — добавил слуга. — Судя по тому, как ведут себя Жмелевский и СБИ, информация не является достоянием публики.

— Правда? — поднял бровь. — Скоро станет…

Я медленно жевал, обдумывая ситуацию. Мы со всех сторон в ловушке. Пока обороняемся и несём потери, наши враги выжидают. Жмелевский делает вид, что это наши личные проблемы. Император прикрывается формальностями договора, а кровяши продолжают атаковать. Интересно, кто за всем этим стоит? Похоже на многоуровневую игру. Орден багряной розы, монголы, император, Жмелевский, может, ещё кто-то…

Елена поднесла к моим губам кусочек печёного яблока с корицей. Сладкая мякоть буквально таяла во рту. Я благодарно кивнул.

Мои пальцы начали выстукивать на столе нервный ритм. Привычка, от которой никак не мог избавиться. Дел настолько много, что вариантов, куда двигаться, — столько же. С чего бы начать?

— Витас! — позвал я главу своей охраны.

— Господин? — тут же появился на кухне Лейпниш. — Как вы…

— По твоему нервному сопению, — хмыкнул я. — Значит, так, организуй людей. Отправь, чтобы начали добывать кристаллы.

— Но… — тут же напрягся Жора. По его тону я понял, что слуга собирается возразить.

— Людей Жмелевского нет, — пожал плечами. — Меня хотят лишить земли и рода. Чего стесняться? Выбираем всё под самое не могу.

— Есть! — тут же выпрямился Лейпниш. Судя по звуку, он встал по стойке смирно.

Нужно же какие-то плюсы иметь из ситуации, в которую меня толкнули? Если враги уже готовы к открытой конфронтации, то и нечего церемониться.

— Я наелся, — отодвинул остатки пирога. — Проводите меня в кабинет, — обратился к жёнам. — Принесите все кристаллы, которые у нас есть, в мою комнату. Жора, ты со мной. Жду вас в кабинете.

— Как пожелаете, господин, — услышал, как слуга склонился в поклоне.

Девушки тут же умчались выполнять моё поручение. Мы поднялись наверх, в кабинет. Витас и Жора поддерживали меня с обеих сторон, но я старался идти самостоятельно. В целом ситуация с паучком более чем устраивает, ещё есть Саша. Но мне нужно вернуть зрение, и скоро я это сделаю.

Жора помог сесть в кресло. Оно тут же приняло моё тело, словно старый друг, знающий каждый изгиб. Я провёл руками по кожаным подлокотникам. Тем временем Витас вышел и отправился организовывать добычу моих же камней.

Пока девушки тащили кристаллы, я повернулся к слуге:

— Я помню, что тебе сказал при нашей последней встрече, — голос звучал серьёзно. — Ты ответишь на все мои вопросы или… — сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — Но это позже, мой друг. Сейчас у тебя будет крайне ответственное задание для всего рода.

— Приказывайте, — ответил Жора абсолютно ровным тоном. Его лицо, я был уверен, не выдало ни грамма эмоций.

Вот за это его очень уважаю и ценю. Это какие же нужно иметь яйца… Контроль.

— Твоя задача сейчас — не дать убить друг друга нескольким существам и не позволить разнести мой кабинет, — сказал я.

— Простите? — в голосе слуги прозвучало удивление. Его дыхание даже слегка сбилось.

Я чувствовал себя слишком уставшим, чтобы снова подключаться к зрению паучка. Многоглазик тоже нуждался в отдыхе. Пока придётся полагаться только на остальные органы чувств.

— Сейчас всё поймешь, — улыбнулся я.

Как раз в этот момент зашли перевёртыши. Жора всё время стоял рядом и ждал — выдержка у мужика отменная.

— Елена и Вероника, — обратился к девушкам, когда они вернулись. — У меня для вас сюрприз.

— Какой? — тут же изменились голоса жён, в них послышалось детское предвкушение.

— О, их много, — хмыкнул. — Я привёз вам много подарков из своего военного путешествия.

— Ты лучший! — поцеловала меня в щёку Елена, прижимаясь своим стройным телом.

— Самый! — Вероника поцеловала с другой стороны, её руки обвились вокруг моей шеи.

Женщины… Даже в таких смертоносных созданиях, как перевёртыши, всё равно живёт это желание получать подарки, быть избалованными, ощущать заботу.

— Но это потом, — я кашлянул, высвобождаясь из их объятий. — Сначала… мы закроем другой вопрос. Ждите тут.

Я поднялся и вышел.

— Теперь твоя очередь, — повернулся к Жоре и подмигнул, закрыл за собой дверь.

Хотел сначала объяснить, но нет! Чего-то не тянет меня на долгие разговоры.

Активировал кольцо. Из пространственного хранилища появилась Изольда — прямо в кабинете. Хорошо, что я сейчас ничего не вижу. Реакция жён была мгновенной.

— Ты! — это Елена, её голос звенел от ярости.

— Тварь! — прошипела Вероника.

— Девочки мои… — произнесла мать перевёртышей. В её тоне смешались удивление, страх и… что-то, похожее на надежду.

— Развлекайтесь, — сказал себе под нос.

— Господин⁈ — позвал меня слуга. — Павел Александрович!

— Занимайся, — повысил голос. — От того, как выполнишь задание, зависит, останешься ты с нами или нет.

Направился к своей комнате. За спиной тут же разразился настоящий шторм — крики, угрозы, звуки ударов и разбивающейся мебели. Что ж, значит, встреча проходит именно так, как я и ожидал.

Изначально думал, что больше получу от Изольды как от боевой единицы, но… Чтобы мне её использовать, нужно разрешить конфликт и обиды моих перевёртышей. Иначе всегда будет риск, что в критический момент они попытаются устранить друг друга.

По факту я сделал то, что проворачивали со мной в прошлой жизни не раз. Дал шанс. Если у матери получится выжить, значит, так тому и быть — оставлю её. Если не сможет… Сама виновата.

Взвешивал этот вариант много раз. Да, мать перевёртышей полезна, но мой поступок только укрепит преданность Елены и Вероники. А им я доверяю больше, несмотря на клятву крови Изольды.

Не хочу даже думать, что произошло бы в кризисной ситуации, если бы выпустил Изольду без предупреждения, и как отреагировали бы на это жёны. Такое было в лесу. Она бы помогла с кровяшами, но я не использовал её тогда.

Крики только усиливались. То, что доносилось из-за двери, даже через толстую дверь звучало жутко — рычание, визг, хруст. Бедный мой кабинет. Впрочем, мебель — дело наживное.

Жора там — сдерживающий фактор. Приказ у него есть. Посмотрим, как он себя проявит. Ещё один способ для него доказать свою преданность, а то его тайны меня уже достали.

Оставив позади бурю, разразившуюся в кабинете, я медленно продвигался по коридору к своей комнате. Рука скользила по стене, пальцы считали дверне проёмы.

Толкнул дверь и вошёл. По запахам тут же определил, что в моей постели спали постоянно. Тонкий аромат духов Елены и Вероники смешивался с запахом свежего постельного белья.

Мать перевёртышей с «дочерьми»

Тем временем, в кабинете события разворачивались стремительно. Жора остался один на один с тремя смертельно опасными созданиями, готовыми разорвать друг друга на части. Его задача — не дать им никого убить и не позволить разнести кабинет. Истинное испытание для слуги.

Изольда стояла в центре комнаты, выпрямившись во весь рост. Её положение было невыгодным — спиной к окну, лицом к разъярённым дочерям, которые медленно приближались с двух сторон.

— Девочки, — снова произнесла она, пытаясь сохранить самообладание. — Вы так выросли…

— Заткнись! — прошипела Елена. Её тело уже начало преображаться: кожа темнела, пальцы удлинялись, превращаясь в острые когти.

— Ты не имеешь права называть нас своими дочерьми, — добавила Вероника с другого фланга. Её глаза уже полностью почернели, а волосы извивались, словно живые.

— Вы действительно мои дочери, — Изольда сделала шаг вперёд.

— Ты превратила нас в чудовищ! — закричала Елена.

— Ты использовала нас как оружие! — вторила ей Вероника.

— Да, — Изольда не стала отрицать. — Я создала вас сильными. Дала вам то, о чём другие могут только мечтать.

— Ты пытала нас, — голос Елены дрожал от ярости. — Заставляла убивать невинных.

Изольда не отступила. Её лицо изменилось: черты заострились, глаза засветились.

— Ради выживания! — выкрикнула она. — Вы думаете, у меня был выбор? Меня саму сделали такой!

— Лжёшь! — прошипела Елена. — Ты наслаждалась этим.

— Ты гордилась своими «созданиями», — добавила Вероника.

Жора стоял у двери, наблюдая за развитием событий. Он знал, что вмешиваться рано. Пусть они выскажут всё, что накопилось. Но его рука сжимала рукоять ножа, готовая в любой момент остановить смертельную схватку.

— Да, я гордилась, — Изольда вдруг опустила плечи. — Гордилась тем, какими сильными вы стали, какими красивыми. Вы лучшие среди всех.

— А потом ты отдала нас, — глаза Елены наполнились слезами. — Как товар.

— Я защищала! — воскликнула Изольда. — Вы не понимаете… Они бы убили вас, если бы я не…

— Не продала нас? — Вероника горько рассмеялась. — Какая забота!

— Я сама была рабыней! — выкрикнула мать перевёртышей. — Меня похитили, продали! Я была вещью, которую использовали.

Это было что-то новое. Жора подался вперёд, внимательно слушая. Информация о происхождении Изольды могла оказаться ценной.

— И теперь ты снова в рабстве, — Елена оскалилась. — У нашего мужа. Символично, не находишь?

— Как и вы, — парировала Изольда.

— Мы не рабыни! — возмутилась Вероника. — Мы его жёны!

— Правда? — Изольда приподняла бровь. — Он вас любит? — не унималась мать. — Заботится о вас? Или просто использует, как боевых псов?

— Заткнись! — Вероника сделала резкий выпад вперёд. Её рука, уже почти полностью превратившаяся в чёрное щупальце, метнулась к горлу Изольды.

Мать перевёртышей уклонилась. Тело Изольды словно растворилось в воздухе на долю секунды, а затем материализовалось чуть в стороне.

— Видите? — усмехнулась она. — Вы многому научились, но не всему. Я всё ещё могу вас удивить.

Елена атаковала следующей. Рванула вперёд, целясь когтями в лицо матери. Изольда перехватила её руку в миллиметре от своей щеки.

— А ты всё такая же нетерпеливая, — покачала головой мать. — Всегда бросаешься первой, не думая о последствиях.

С этими словами она отбросила Елену в сторону. Перевёртыш пролетела через всю комнату и врезалась в книжный шкаф. Тяжёлые тома посыпались на пол.

— Вы думаете, я не могла убить вас? — спросила Изольда, медленно поворачиваясь к Веронике. — Если бы хотела?

— Теперь мы сильнее, — встала Елена.

— Наш ранг, как у тебя, — оскалилась Вероника.

— Ты сдохнешь! — произнесли они синхронно.

Я уселся на кровати и руками нащупал несколько сундуков у подножия — тех самых, где хранились кристаллы. Гладкое дерево, металлические уголки. Замки поддались легко. Поднял крышку,и тут же ощутил энергию, исходящую от кристаллов.

Через двадцать минут методичной работы, перебирая камни руками, ощупывая каждый и оценивая его заряд, я примерно оценил своё богатство.

Четыре сотни кристаллов — отличный результат. И это мы ещё не стали сами добывать из жилы. Раньше, с людьми Жмелевского, приходилось действовать осторожно. Теперь же ограничений нет.

Я взял несколько кристаллов — по одному в каждую руку. Сосредоточился и начал впитывать энергию. Сила пошла по каналам, растекаясь по телу приятным теплом. Она проникала под кожу, соединившуюся со шкурой степного ползуна, насыщая каждую клетку, каждую мышцу.

Источник откликнулся, словно радуясь притоку свежей энергии. Ниши, в которых хранилась магия, расширились, наполняясь до краёв. Я почувствовал, как пульсирует ядро. Кристаллы в моих руках постепенно тускнели, отдавая мне свою мощь. Через минуту они рассыпались горсткой серебристой пыли.

Я взял следующую пару и повторил процесс. На этот раз энергия двигалась иначе — будто по спирали, закручиваясь всё глубже к центру источника. Ощущение было похоже на то, как вливаешь воду в почти полный стакан — осторожно, чтобы не расплескать.

Каналы расширились, пропуская больше энергии за один раз. Моё тело буквально светилось изнутри — я чувствовал это, хоть и не мог видеть.

И снова кристаллы превратились в пыль. Интересно.

Я остановился, пытаясь осмыслить происходящее. Очень интересно. До сих пор не скопировал новую магию, когда перешёл на шестой ранг, и сейчас обнаружил интересную особенность.

Каналы расширяются, а потом сдуваются. Источник не растёт. Он поглощает энергию, наполняется, но не увеличивается в размерах. Похоже, я не смогу дальше продвинуться, пока не скопирую новую магию. Вот только одна большая незадача: в моём роду почти нет никого шестого ранга. Есть только уровнем ниже или выше.

Итак, я достаточно задержался с этим вопросом. А теперь… нужен воздух. В этом мире хочу хотя бы раз сам выбрать, что мне достанется. Но где найти мага воздуха шестого ранга, чтобы я мог скопировать его способности? Да ещё и в такое время, когда на нас нападают со всех сторон? Ладно, этот вопрос тоже пока остаётся открытым.

Шум из кабинета не прекращался, но стал тише — хорошо, значит, Жора справляется со своим заданием. Потом проверю, как там у них дела. Если Изольда выживет — получается, заслужила место в моей команде.

Сейчас есть более насущная проблема. Я вышел из комнаты, захватив с собой несколько кристаллов.

— Кто-нибудь! — позвал.

Мой голос эхом разнёсся по коридору. Тут же послышались торопливые шаги — лёгкие, осторожные, женские.

— Господин, — голос служанки звучал взволнованно. — Вам помочь?

Я подключился к зрению паучка. Сосредоточился, направляя сознание к маленькому многоглазику, и темнота перед глазами сменилась.

Служанка — молодая девушка в сером платье с накрахмаленным белым передником — стояла, нервно теребя край фартука. За ней толпились другие — прислуга, люди из охраны. Похоже, шум из кабинета привлёк внимание всего дома.

— Отведи меня в комнату Евлампия, — попросил я.

Девушка тут же аккуратно взяла меня под руку, и мы двинулись по коридору. Через зрение паучка я видел, как слуги расступаются, прижимаясь к стенам, когда мы проходили мимо. Остановились у двери в комнату рыженького. Служанка постучала.

— Войдите, — донёсся изнутри тихий голос Ольги.

Дверь отворилась. Запах лекарств, трав и чего-то ещё — горького, медицинского — ударил в нос. Тонкий аромат духов Смирновой смешивался с запахом болезни. Неприятное сочетание.

— Я, кажется, просил, чтобы позвали твоего отца, — произнёс с порога.

Услышал, как девушка вскочила, — стул скрипнул по полу. Через паучка видел, как Ольга стоит рядом с кроватью Лампы, сжимая в руках тетрадь — ту самую, где записывала бредовые речи алхимика.

— Простите, Павел Александрович, — голос Смирновой дрогнул. — Просто… Я хотела…

— Иди, — указал на дверь, прерывая поток оправданий.

Девушка покорно опустила голову и, не говоря ни слова, вышла. В дверях она обернулась, бросив последний взгляд на рыженького. В её глазах стояли слёзы.

Я остался один. Служанка, проводившая меня, тоже удалилась, прикрыв за собой дверь.

Подошёл к кровати. Через зрение паучка Лампа выглядел ужасно. Кожа приобрела землисто-серый оттенок, под глазами залегли глубокие тени, губы потрескались, а обычно взъерошенные рыжие волосы слиплись от пота. Он едва дышал — грудь поднималась и опускалась так медленно, что приходилось вглядываться, чтобы заметить движение.

Опустил руку ему на грудь, прощупывая источник. Еле теплится. Каналы энергии напоминали истончившиеся нити. Вынул из кармана два кристалла и положил ему на грудь. Они тускло засветились в полумраке комнаты, но рыженький никак не отреагировал.

— Дядя Стёпа, если ты меня слышишь, подай какой-нибудь знак, — произнёс я и сел рядом на стул, который ещё хранил тепло тела Ольги.

Тишина. Только едва слышное, прерывистое дыхание Лампы. Кристаллы продолжали лежать на груди рыженького, не производя никакого эффекта. Его ядро почти не функционировало — в обычной ситуации оно бы жадно впитывало энергию, но сейчас…

Как же мне ему помочь? Перебирал варианты один за другим.

А что если попробовать шоковую терапию? Вдруг это тряхнёт его и приведёт в чувства? Кого-то из них — либо Лампу, либо старика.

Снова себя калечить? Не впервой. Достал из пространственного кольца кинжал — небольшой, с узким лезвием, но острым, как бритва. Вложил его в безвольную руку Лампы, направляя острие к своему животу. Пальцы рыженького были холодными, как у мертвеца. Зажал его кисть своей и резко надавил, вгоняя лезвие себе в живот.

— Ах… — выдохнул от острой боли, пронзившей тело.

Кровь хлынула горячим потоком, пропитывая одежду, стекая между пальцами. Я тут же достал лечилку из кольца. Вылил часть на рану, часть — в рот. Горький вкус обжёг горло. Повреждение не было смертельным. Я намеренно избегал жизненно важных органов.

Уселся на стул, не сводя глаз (точнее, зрения паучка) с Лампы. Клятва крови должна начать действовать.

Тело рыженького затрясло. Сначала едва заметно, потом всё сильнее. Конвульсии нарастали, словно сквозь него пропускали электрический ток. Пена выступила на губах, стекая по подбородку.

Я вскочил и прижал его к кровати, чтобы он не свалился. Тело билось под моими руками с удивительной силой для того, кто ещё минуту назад казался полумёртвым.

Пока не развеивал последствия клятвы. Хотел увидеть, сработает ли эффект. Но Лампа не приходил в сознание, несмотря на продолжающиеся конвульсии.

— Давай же! — произнёс я сквозь зубы. — Ну!

Кровь потекла из глаз, рта и носа рыженького. Я контролировал процесс, готовый остановить это в любой момент, чтобы он не умер. Но ничего не происходило. Дыхание Лампы становилось всё слабее, прерывистее. Сердце сбавляло ритм.

Ещё несколько секунд. Рыженький хрипел, его глазные яблоки закатились так, что видны были только белки. Достаточно. Я остановил действие клятвы, мысленно разрывая узел, связывающий нас.

Тело тут же успокоилось. Конвульсии прекратились, дыхание выровнялось, хотя и оставалось слабым.

— Сука! — хмыкнул я и тяжело опустился на стул.

Не сработало. А я так надеялся, что подействует.

Сознание скребнуло понимание: «Могу потерять не только Лампу, но и дядю Стёпу». Сама эта мысль вызывала раздражение и ярость. Столько планов, столько идей, требующих умений алхимика… Всё рушится.

— Гос-гос-по-дин? — прозвучал вдруг слабый, прерывистый голос рыженького.

У меня словно камень с души упал. Я резко наклонился вперёд.

— Лампа! — вскочил. — Ты тут?

— Вы дома… — он говорил медленно, растягивая слова, словно каждое требовало невероятных усилий. — Я рад. Наконец…

Через зрение паучка увидел, как он открыл глаза — мутные, с расширенными зрачками. На губах появилась слабая, измученная улыбка.

Я улыбнулся в ответ. Хорошо… Хорошо… Пацан жив. Осталось понять, что с дядей Стёпой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил, внимательно наблюдая за реакцией.

— Плохо, — тяжело выдохнул парень. — Всё тело болит, голова раскалывается.

Его щеки слегка порозовели — первый признак возвращающейся жизни. Я тут же дал ему зелья: лечилка, восстановление магии, выносливость. Вылил в рот одно за другим, придерживая голову.

— Поглоти кристаллы, — кивнул на то, что лежало у него на груди.

Лампа закрыл глаза, сосредотачиваясь. Кристаллы засветились ярче, энергия потянулась тонкими ручейками в его тело. Я видел, как каналы в источнике, ещё минуту назад едва различимые, начали наполняться, расширяться. Буквально за несколько мгновений камни осыпались горсткой серебристой пыли.

— Спасибо вам… — попытался он улыбнуться. Голос окреп, в нём появились знакомые нотки.

В моей руке появился заларак. Я прижал его к шее рыженького. Чёрная спица с душами руха и пирата завибрировала от предвкушения.

— Молодец! — похвалил. — Я почти купился.

— Павел Александрович? — выпучил глаза Лампа. В его взгляде мелькнул настоящий страх. — Что вы делаете?

— Хватит ломать комедию, дядя Стёпа, — надавил чуть сильнее артефактом. Острие упёрлось в нежную кожу, но пока не прокалывало её. — Ты же чувствуешь, какой он голодный. Стоит мне проткнуть шею, как тебя высосут досуха.

Заларак напрягся в моей руке, словно живое существо, почуявшее добычу. Чернота внутри него заклубилась.

Глаза парня изменились: страх исчез, а взгляд стал острым, расчётливым. Губы сжались в тонкую линию.

— Как ты понял? — манера речи рыженького тут же изменилась. Голос стал глубже, в нём появились властные, уверенные нотки, не свойственные рыженькому.

— Где Лампа? — повторил вопрос, не убирая заларак от его шеи. — Сейчас день, и должен быть он. Ну!

Лицо рыженького исказилось гримасой, похожей на сожаление. Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их снова…

— Его нет… — сквозь зубы ответил мне алхимик.