Двойник Короля 10

Глава 9

Она резко вскочила на ноги. Пальцы побелели, когда мать перевёртышей вцепилась в прутья клетки. Я замер на мгновение.

Каким ветром занесло сюда эту тварь? Она сбежала с моих земель после той заварушки с Лахтиной, исчезла, растворилась в воздухе. И вот теперь сидит за решёткой на турецком базаре — грязная, в лохмотьях.

На меня уставились карие глаза. Взгляд прожигал насквозь с такой силой, что люди вокруг инстинктивно отшатнулись. Торговцы замолчали, покупатели отступили, даже базарный шум словно приглух.

Женщина ещё сильнее вцепилась в решётку. Она замычала — отчаянно, надрывно.

— Тише ты, — улыбнулся я, делая шаг ближе. — Тише… Я тоже рад тебя видеть.

Источник внутри меня взорвался. Энергия хлынула по каналам, заставляя кожу покрыться мурашками. Эйфория разлилась по телу волнами — горячими, пульсирующими. Едва сдержал стон удовольствия.

Такая реакция могла означать только одно: передо мной маг невероятной силы. Девятый ранг, если память не изменяет, Архимагистр. И она здесь, в метре от меня, беспомощная, в клетке.

Мои сопровождающие замерли. Зафир приоткрыл рот, явно собираясь что-то спросить. Второй турок отступил на шаг, когда пленница снова замычала. Их лица выражали полное непонимание происходящего.

Я прокрутил в голове наши прошлые встречи. Мать перевёртышей — создательница Елены и Вероники, точнее, Маргариты и Симоны. Она пытала их в детстве, экспериментировала, превратила в монстров. А потом украла яд у Лахтины для своих опытов.

Но сейчас… Сейчас передо мной ходячая энциклопедия запретных знаний. Мастерица по созданию перевёртышей. Носительница секретов, о которых могу только мечтать. Упустить такую «красавицу»? Нет, просто не могу. Внутренний хомяк уже потирал лапки в предвкушении. Столько возможностей! Столько информации!

Но кому её отдать потом? Мысли закрутились в голове: «Лахтина точно захочет отомстить за украденный яд. Мои жёны тоже имеют к ней счёты — за детство, за пытки, за превращение в монстров…»

Я потёр подбородок, обдумывая варианты: «А может, оставить её сразу с тремя девушками? Пусть сами разбираются, и никому не будет обидно. Справедливо же: каждая получит шанс на месть».

Кивнул своим мыслям. Звучит логично, но сначала я тоже хочу с ней… поразвлечься. Не в том смысле, конечно. Мне нужна информация. Дама прибыла с монгольских земель. Значит, знает о них, об армии, магах, монстрах и, уверен, о кристалле подчинения, который есть в тех местах. Вот основная моя цель её покупки. Эта сучка просто обязана что-то знать. Не могла мать перевёртышей, маг девятого ранга, не слышать о таком артефакте. А если повезёт — укажет путь к нему.

Пленница заметила, как я её разглядываю. Она задрожала всем телом, попятилась к дальней стенке клетки, насколько позволяло тесное пространство. Платье висело на ней лохмотьями. Через дыры виднелась бледная кожа, покрытая старыми шрамами.

— Я хочу её! — заявил сопровождающим, не отрывая взгляда от женщины.

— А-а-а… — растянул Зафир, посмотрев на меня. — Это же целое состояние.

— Ага, — довольно кивнул в ответ. — И, поверь мне, она того стоит.

Источник продолжал гудеть, словно настроенный на частоту этой женщины. Я чувствовал её магию даже через рабский ошейник. Представляю, какая сила скрывается под этим металлом.

Не буду скрывать: мне интересен рецепт создания перевёртышей. Не для воспроизведения, просто хочу понять тонкости процесса. Как она это делает? Какие компоненты использует? Как происходит трансформация? Вдруг можно создать что-то типа заларака-перевёртыша? Звучит многообещающе… У меня к ней много вопросов, хватит на неделю непрерывных допросов.

— Но откуда столько денег? — спросил Зафир, оглядываясь по сторонам. Пот выступил на его лбу. — Тут не получится рассчитаться зельями.

— Почему? — поднял я бровь.

— Потому что это богатая часть базара, — турок нервно поправил воротник. — Здесь принимают только настоящие деньги. Монеты, а не товары для обмена.

Я нахмурился: «Неужели придётся отказаться? Нет, даже мысли такой не допускаю. Эта женщина — слишком ценный приз».

— Спроси у продавца, примет ли он деньги Русской империи, — попросил я.

Зафир кивнул и подошёл к торговцу. Тот оказался тучным мужиком с тремя подбородками. Золотые зубы блестели, когда он улыбался. Масляный взгляд скользил по покупателям, оценивая их платёжеспособность.

Они обменялись быстрыми фразами на турецком. Руки торговца замелькали в воздухе, рисуя какие-то знаки. Зафир кивал, но с каждым словом его взгляд становился всё мрачнее. Наконец мой сопровождающий повернулся ко мне. Выражение его лица говорило само за себя.

— Он не возьмёт русские деньги, — покачал головой Зафир. — Только местную валюту, золото, серебро или драгоценности.

Я стиснул зубы. Внутренний хомяк устроил настоящую революцию: топал лапами, размахивал плакатами, требовал немедленной покупки. Как же так? Вот она, моя добыча, в метре от меня, а я не могу её заполучить!

Торговец что-то добавил, глядя с превосходством. Зафир перевёл:

— Он говорит, что такой ценный товар не продаётся за бумажки, только настоящие деньги. И цена — пятьдесят миллионов местных монет.

Я огляделся по сторонам. Может, найти пункт обмена русских рублей на здешнюю валюту? Но где взять того, кто сможет обменять пятьдесят миллионов? Да и существуют ли тут вообще такие вещи? Не уверен…

Мать перевёртышей следила за нашим разговором. В её глазах мелькнула надежда, когда она поняла, что сделка может сорваться. Тварь явно не хотела попасть мне в руки.

«А может… — безумная мысль пришла в голову. — Выпустить Ама и Лахтину? Устроить здесь хаос? Под шумок забрать женщину и свалить? Нет, слишком рискованно. Дипломатическая миссия провалится. Да и местная стража не дремлет. Вон сколько вооружённых людей ходит по базару. Будет много жертв».

Я снова посмотрел на мать перевёртышей. Она съёжилась под моим взглядом. Неужели придётся оставить её здесь? Упустить такой шанс?

Торговец уже потерял ко мне интерес, повернулся к другому покупателю — богато одетому турку с огромным животом. Тот разглядывал женщину с плотоядной улыбкой.

Нет, так не пойдёт! Должен быть выход.

Я сжал кулаки. Мозг лихорадочно искал решение: «Продать что-нибудь? Но что? Мои артефакты слишком ценны, чтобы расставаться с ними. Да и вряд ли здесь найдётся покупатель на подобные вещи. Занять денег? У кого? Бей явно не одолжит такую сумму».

Мысли метались, как пойманные птицы. Время уходило. Толстый турок уже торговался с продавцом, поглаживая мешочек с деньгами.

И тут…

— Русский? — раздался позади мягкий женский голос с лёгким акцентом.

Я повернулся. За спиной стояла девушка. На вид — лет двадцать с хвостиком, не больше. Вуаль закрывала нижнюю часть лица, оставляя открытыми лишь глаза, но даже так было видно, что передо мной красавица.

Пухлые тёмные губы проступали сквозь тонкую ткань. Когда она улыбнулась, показались белоснежные зубы. Высокие скулы придавали лицу благородство. Кожа — смуглая, гладкая, без единого изъяна. Глаза… Тёмно-карие, почти чёрные, с поволокой. Длинные ресницы отбрасывали тени на щёки. Взгляд — любопытный, оценивающий. Она смотрела на меня, как на диковинную зверушку.

Чёрные волосы струились из-под расшитого платка, золотые нити которого образовывали сложный узор на ткани. Каждый волосок блестел, словно намазанный маслом. Причёска — сложная, многоярусная, такую не сделаешь без помощи служанок.

Одежда выдавала высокий статус. Платье из тончайшего шёлка облегало фигуру, подчёркивая все достоинства: тонкая талия, высокая грудь, округлые бёдра. Кружева на рукавах и подоле стоят, наверное, как годовой доход крестьянина. На шее — золотое ожерелье с крупными рубинами. На запястьях — массивные браслеты. Пальцы унизаны перстнями. Каждое движение сопровождалось мелодичным звоном драгоценностей.

По бокам от девушки стояли четверо мужчин — крепкие, широкоплечие. Одеты одинаково: длинные халаты песочного цвета, широкие пояса. На поясах — кривые кинжалы в украшенных ножнах. Охрана. Профессиональная, судя по выправке. Они постоянно осматривались, оценивая обстановку. Руки держали близко к оружию, готовы среагировать на любую угрозу.

Значит, передо мной кто-то важный. Очень важный. Простолюдинки не разгуливают по базару с такой стражей.

— Нет, — пожал плечами. — Вы обознались.

Девушка прищурилась, и в её глазах блеснули искорки веселья. Она тихо хихикнула за вуалью. Звук получился мелодичным, как серебряный колокольчик.

— Русский дипломат, — произнесла певуче, растягивая слова. — О тебе уже весь базар говорит. Молодой мужчина, которого отправили к султану, а он гуляет по городу, словно почётный гость. Покупает русских солдат, чтобы вернуть домой, тратит огромные деньги на благородные поступки.

Её голос звучал насмешливо, но без злобы. Скорее, с любопытством.

— Это не я, — помотал головой.

Турчанка снова засмеялась, теперь даже громче. Её охранники напряглись, не понимая причины веселья госпожи. Переглянулись между собой, но промолчали.

От неё пахло жасмином и ещё чем-то сладким. Дорогие духи. Аромат окутывал, дурманил голову. Наверное, специально подобранный, чтобы сводить мужчин с ума.

Красивая. Очень красивая. Но мне сейчас не до неё, весь мой интерес сосредоточен на матери перевёртышей. Нужно придумать, как купить эту рабыню.

— Я могу тебе помочь, — заявила девушка.

Она сделала шаг вперёд. Шёлк зашуршал, браслеты звякнули, а аромат духов усилился.

— Куплю тебе эту женщину, если так хочешь, а ты отдашь взамен ваши деньги, русские. У меня есть… связи, я смогу их обменять.

Она окинула взглядом мать перевёртышей, и её губы скривились в брезгливой усмешке.

— Кто бы мог подумать, что тебе нравятся постарше… и в таком состоянии. Странные вкусы у русских дипломатов.

Я проигнорировал последнюю фразу. В голове уже созрел план. Девушка явно из высшего общества. У неё есть деньги, много денег, и она готова помочь. Но сначала нужно выяснить, кто она такая.

— Эй! — повернулся к Зафиру. — Меня попросили не разговаривать с местными дамами. Что ей надо?

Турчанка замерла. Глаза округлились от изумления, рот приоткрылся под вуалью. Она явно не ожидала, что её проигнорируют. Наверное, привыкла к поклонению и восхищению.

— Э-э-э… — Зафир растерялся. Его взгляд метался между мной и девушкой, и на лбу выступили капельки пота. — Дипломат, это…

— Тихо! — оборвала его турчанка. Голос стал резким, властным, как удар хлыста. — Я Зейнаб Хандан-султан бинт Хайруллаха! — выпалила она, выпрямляясь.

— Ага, — кивнул я равнодушно. — Павел Александрович Магинский. Слушай, а она кто? — снова обратился к Зафиру.

— А-а-а… — мой сопровождающий выглядел так, словно его сейчас хватит удар.

Второй турок отступил на шаг. Оба переминались с ноги на ногу, не зная, как себя вести.

— Говори со мной, русский! — возмутилась девушка.

Её щёки порозовели, глаза сверкнули гневом, грудь заходила ходуном от негодования.

— Я дочь Нишанджи! — почти выкрикнула она.

— Вообще ничего не говорит, — пожал плечами.

Мои сопровождающие начали потеть. День был прохладный, но с них градом лил пот. Зафир сглотнул, кадык на его шее дёрнулся. Он собрался с силами и выдавил:

— Зейнаб… Это значит «украшение отца». Хандан переводится как «улыбающаяся». Добавление «султан» означает… принадлежность к правящему дому. Её отец — Хайруллах — служит при дворе. А Нишанджи…

Он сделал паузу, подбирая слова:

— Нишанджи — это очень важная должность, хранитель печати султана. Он заверяет все указы правителя. Без его печати ни один документ не имеет силы. Это… как ваш канцлер, только ещё важнее.

— Понятно, — кивнул я. — Она повыше нашего бея?

Зафир открыл рот. Закрыл, снова открыл. Пот струился по его вискам. Он перевёл умоляющий взгляд на девушку, словно прося разрешения ответить.

— Да! — рявкнула Зейнаб. — Я повыше вашего бея! Намного выше!

Она топнула ножкой. Движение получилось по-детски сердитым, и золотые украшения зазвенели.

— Русский, тебе нужна эта взрослая женщина для утех или нет? — спросила девушка прямо.

Интересно. Значит, это первое, что приходит ей в голову. Какие забавные местные нравы…

— Ты даже не представляешь, для каких, — повернулся к турчанке.

Мои глаза блеснули, в них появился хищный огонь. Охранники девушки напряглись, положили ладони на рукояти кинжалов. Они были готовы броситься на меня в защиту госпожи.

— Мужчина, который хочет навредить женщине… — начала Зейнаб. Она выпрямилась, подняла подбородок. В голосе зазвучали поучительные нотки. — Это слабый мужчина. Настоящий воин защищает женщин, а не обижает их.

— А кто сказал, что я буду ей вредить? — улыбнулся я. Улыбка вышла не из приятных. Скорее, напоминала оскал хищника. — Это подарок моим жёнам и ещё одной барышне. Уверен, они будут в восторге.

— У тебя уже несколько жён в таком возрасте? — Зейнаб приподняла тонкую бровь. В её голосе прозвучало неподдельное удивление. И… уважение? — Значит, ты сильный муж и богатый? У нас только состоятельные мужчины могут позволить себе нескольких жён, и то обычно после тридцати.

Я заметил движение краем глаза. К нашей группе приближался тот самый толстый турок, но, увидев Зейнаб, он резко изменил направление. Сделал вид, что просто проходил мимо. Интересно. Её боятся? Или уважают? Скорее всего, и то, и другое.

— Мне нужно место, чтобы передать тебе деньги, — решил я.

— Пойдём! — Зейнаб взмахнула рукой.

Движение вышло царственным. Похоже, она привыкла командовать. Люди вокруг расступились, освобождая дорогу, некоторые кланялись. Торговцы замирали, провожая нашу процессию уважительными взглядами. Определённо девушка здесь важная персона. Очень важная.

Мы прошли несколько шагов и оказались у небольшой таверны. Деревянный навес защищал от солнца, внутри царила приятная прохлада. Пахло кофе, специями и табачным дымом. Вместо обычных столов и стульев здесь стояли низкие столики. Вокруг них были разложены разноцветные подушки. На стенах висели ковры с замысловатыми узорами. В углу булькал кальян.

Зейнаб направилась к свободному столику. Движения её были грациозными, отточенными. Она опустилась на подушки, подобрав под себя ноги, и даже в такой простой позе выглядела по-королевски.

Её охрана встала полукругом позади — четыре неподвижные статуи. Только глаза двигались, сканируя помещение на предмет угрозы.

Мои турки последовали за мной. Зафир нервно теребил край рукава. Второй охранник постоянно оглядывался, словно ожидая нападения. Я сел напротив Зейнаб. Скрестил ноги по-турецки. Не так удобно, как на стуле, но терпимо.

Девушка смотрела на меня с нескрываемым интересом. Её глаза блестели, как у кошки, увидевшей мышь. Она явно наслаждалась ситуацией.

— Итак, русский дипломат… — начала Зейнаб. — Ты хочешь купить пленницу, у тебя есть деньги, но не те, что нужны. Я могу помочь. Но сначала…

Она сделала паузу. Наклонилась чуть вперёд, и аромат жасмина усилился.

— Расскажи мне о себе. Откуда ты? Почему именно тебя послали к султану, такого молодого? И главное — зачем тебе эта старая женщина?

Я проигнорировал вопросы. Повернулся к Зафиру:

— Слушай, а где тут туалет?

Турок вздрогнул, показал рукой на небольшую дверь в углу таверны. Я кивнул и поднялся.

Зейнаб нахмурилась. Явно не ожидала, что её снова проигнорируют, но промолчала.

Я прошёл в указанную дверь. Оказался в небольшом помещении с дыркой в полу, воняло соответствующе. Быстро проверил: никого нет, наблюдения тоже. Достал из пространственного кольца несколько сумок. Пятьдесят миллионов… Когда я только появился в роду Магинских, это была фантастическая сумма, невообразимые деньги. Род не видел столько десятилетиями. А теперь? Теперь я трачу их на покупку одной женщины. Правда, непростой женщины. Очень непростой.

Вернулся к столику, небрежно бросил сумки к ногам охранников Зейнаб. Они глухо стукнулись о каменный пол. Один из стражей дёрнулся, но сдержался.

— Тут пятьдесят миллионов наших денег, — сказал я.

— Богатый, — Зейнаб улыбнулась. Её глаза заблестели то ли от жадности, то ли от восхищения. — Муж, что думает о жёнах даже на территории врагов, покупает им дорогие подарки, пусть и весьма… необычные. Интересный дипломат. Необычный.

Она провела пальцем по краю столика. Движение вышло соблазнительным, наверняка специально так делает.

— Скажи, русский… Твои жёны красивы? Они удовлетворяют тебя? Или потому ты и ищешь… разнообразия?

Я продолжал игнорировать её намёки. Повернулся к охранникам:

— Вы пересчитывать будете?

Один из них посмотрел на Зейнаб, та кивнула. Мужчина присел на корточки и открыл первую сумку, его глаза расширились при виде пачек денег.

— Почему ты делаешь вид, что меня нет? — Зейнаб надула губки.

Жест получился по-детски обиженным, но в то же время… очаровательным. Она умела пользоваться своей красотой, каждое движение было рассчитано на эффект.

— Меня попросили не разговаривать и не смотреть на женщин, — пожал плечами.

Конечно, я врал. Плевать мне на просьбы турок. Просто забавно наблюдать, как меняется эта красотка. Привыкла, что мужчины пляшут вокруг неё, а тут — наоборот.

С каждой минутой Зейнаб всё больше злилась и всё больше старалась привлечь моё внимание. Классическая женская психология: чем меньше внимания, тем сильнее интерес.

— Я верю тебе, русский, — фыркнула она. — Там вся сумма, — остановила своих людей от пересчёта денег.

В голосе появились капризные нотки:

— Ты дипломат. Если обманешь — не смоешь позор, тем более в нашей столице, куда ты отправляешься. Твоя репутация будет уничтожена.

Она помолчала, постучала ноготком по столу. Потом добавила:

— Но я хочу ещё кое-что. Те зелья, за которые ты выкупил пленников. Слышала, они очень ценные. Хочу посмотреть.

Ага, значит, жадность всё-таки присутствует. Или любопытство? Скорее всего, и то, и другое.

— Хм… — я сделал вид, что задумался. — Десять штук, и ты мне покажешь своё прекрасное личико.

Реакция последовала мгновенно: охрана схватилась за оружие, металл зазвенел, кинжалы наполовину вышли из ножен. Мои турки тоже напряглись. Зафир побледнел, а второй охранник сжал кулаки.

Но Зейнаб… Её глаза вспыхнули. Настоящий огонь загорелся в тёмных зрачках. Интерес, вызов, азарт — всё смешалось. Она подняла руку, останавливая своих людей.

— А ты очень дерзкий, русский, — произнесла медленно. — Очень дерзкий. За такую просьбу мог бы лишиться важной части тела. Той, которой мужчины особенно дорожат.

— Не уверен, — поднял бровь. — Так что? Согласна?

Молчание повисло над столом. Зейнаб смотрела на меня, прищурившись. Потом её губы растянулись в улыбке. Хищной, опасной улыбке.

— Хорошо, дипломат. Посмотри хоть раз в своей жизни на настоящую красавицу. Уверена, таких в твоей холодной стране нет.

Я полез во внутренний карман пиджака, незаметно переместил туда зелья из пространственного кольца. Достал десять флаконов, аккуратно расставил их на столе. Стекло блеснуло в полумраке таверны. Жидкости внутри переливались разными цветами. Зейнаб жадно уставилась на бутылочки, протянула руку, но я прикрыл их ладонью.

— Сначала ты, — напомнил.

Девушка вздохнула — театрально, громко. Потом выпрямилась, расправила плечи и торжественно произнесла:

— Смотри же, русский! Смотри и запоминай. Такой красоты ты больше не увидишь.

Её рука медленно поднялась к вуали, тонкие пальцы подцепили край ткани. Время словно замедлилось. Охрана замерла, мои турки задержали дыхание.

В этот момент я резко встал, развернулся на каблуках и пошёл прочь от стола.

За спиной повисла мёртвая тишина — абсолютная, оглушающая тишина, будто кто-то выключил звук во вселенной. Потом раздался сдавленный возглас, за ним — ещё один. Охрана Зейнаб зашевелилась. Кто-то выругался, насколько я понял.

Я шёл к клетке с матерью перевёртышей, а на лице играла довольная улыбка. Достали они со своей заносчивостью! Мне и наших аристократов хватает, там каждый второй считает себя центром мироздания.

А эта… Думала, я буду пускать слюни от её красоты? Что упаду на колени, увидев её лицо? Наивная. Хотя признаю: ход был неплохой. Она рассчитывала на эффект, на то, что я потеряю голову, и тогда, думала, сможет диктовать условия. Умная девочка, вот только недооценила противника.

Я остановился у клетки. Мать перевёртышей смотрела на меня с ужасом. Тварь всё поняла: сделка состоялась, теперь она моя.

Через пару минут к продавцу подошли люди Зейнаб — двое охранников. Они что-то быстро сказали торговцу. Тот побледнел, закивал, как болванчик, бросился к клетке.

Замок щёлкнул. Решётка со скрипом отворилась, а ржавые петли заскрипели.

— Выходи, — приказал один из охранников.

Мать перевёртышей не двигалась. Она вжалась в дальний угол клетки, тряслась всем телом.

— Я сказал: выходи! — рявкнул турок.

Он схватил женщину за запястье, выволок наружу. А мне тем временем передали дрожащими руками какой-то камень. Перевели, что это артефакт для снятия её подавляющего рабского ошейника.

— Помогите даме идти, — кивнул я своим сопровождающим. — Видите, как она обессилена. И следите, чтобы не упала, пока идём.

Мы направились обратно в нашу гостиницу. Я проходил мимо загонов с неизвестными мне тварями и чуть пожалел, что не успел как следует их разглядеть. Какая-то шестилапая ящерица с двумя головами мелькнула недалеко. Потом я заметил существо, похожее на помесь птицы и змеи, с радужными крыльями.

«Ничего страшного, — успокоил себя. — В Константинополе ещё прогуляюсь по базарам. Там наверняка побольше всего интересного будет».

Да и толку нет, мне нужна сначала информация по ним. Что-то потянуло на монстроводство. Когда вернусь домой, пополню свою ферму, а то из отечественного там только паучки и Ам. Перевёртыши — из Монголии. Лахтина? Да хрен знает, откуда она.

Зафир и второй турок шли рядом, поддерживая мать перевёртышей за локти. Она пошатывалась, еле переставляя ноги то ли от слабости, то ли от страха. Скорее, второе. Я же чувствовал её магию, пусть и подавленную ошейником.

Сопровождающие бросали на меня странные взгляды — осуждающие, недоверчивые. Наверное, уже решили, для чего я купил женщину.

«Вот и отлично, — подумал я. — Пусть думают, что хотят».

До гостиницы добрались быстро. Несколько постояльцев, сидевших в холле, проводили нас взглядами, увидев грязную полураздетую женщину в сопровождении мужчин. Гости перешёптывались — наверняка строили догадки о моих намерениях.

Мы поднялись на третий этаж. Дверь нашего номера открылась, и я кивнул женщине:

— Заходи.

Мать перевёртышей переступила порог, вжав голову в плечи. Она явно ожидала худшего.

— А вы куда? — спросил охранников, когда те попытались войти следом.

— Охранять вас, — ответил Зафир.

— Ну, ребята, в том, что я собираюсь делать, мне помощь не потребуется, — улыбнулся самой развратной улыбкой, на какую был способен. — Да и вам, скорее всего, это не понравится.

Они переглянулись. В глазах читалось то же осуждение, что я видел у Зейнаб: «Русский обманул… Он взял женщину для утех». Я усмехнулся внутренне. Какими же нужно быть идиотами, чтобы решить, что она для этого? Да ещё и за пятьдесят миллионов… Да уж, и правда у нас разные культуры.

Дверь закрылась. Пусть думают, что хотят. Я повернулся к матери перевёртышей.

— Раздевайся, — приказал.

Женщина вздрогнула. Её руки задрожали сильнее, но она начала стягивать с себя рваное платье. Ткань зашуршала, падая на пол. Через пару минут передо мной предстала голая женщина, всё её тело дрожало от страха и унижения.

— Не прикрывайся, — сказал я, когда она попыталась закрыть грудь и промежность руками.

Ладони медленно опустились, глаза наполнились слезами. Я сделал шаг ближе, внимательно разглядывая её тело.

Нужно признать, для своих лет она выглядит весьма… впечатляюще. Высокая, стройная, с изящными изгибами. Грудь полная, но не обвисшая, тёмные соски чуть вытянулись от холода. Плоский живот, тонкая талия, широкие бёдра, длинные ноги с точёными икрами. Между бёдер — аккуратный треугольник тёмных волос. Кожа, несмотря на грязь и шрамы, всё ещё сохранила упругость. Мышцы подрагивали под ней при каждом движении. Видно, что тварь следила за собой. Даже сейчас, в таком жалком состоянии, она излучала остатки былой красоты.

Я шагнул ещё ближе. Мать перевёртышей застыла, как кролик перед удавом. Слёзы текли по её щекам, но она не издала ни звука. Только дышала — часто, прерывисто, а на шее бешено пульсировала жилка.

— М-м-м… О-о-о… — пробормотала она беззвучно.

Я протянул руку и схватил её за горло.

— М-м-м-м-м! — застонала женщина, закрыв глаза. Из её рта донеслось жалобное мычание. Всё тело напряглось в ожидании насилия.

«Ну наконец-то! — выдохнул внутренне. — Достало уже играть этот спектакль».

Посмотрел через глаза морозного паучка, оставленного снаружи: охранники действительно ушли. Я отпустил горло женщины и отвернулся, достал из кольца синее платье, бросил его на пол.

— Иди умойся и оденься, — сказал небрежно. — А то смотреть противно.

Мать перевёртышей застыла. Она явно ожидала чего угодно, но не этого. Несколько секунд стояла неподвижно, потом медленно наклонилась за платьем. Ткань зашуршала, и женщина попятилась к ванной.

«Неужели всерьёз подумала, что я её купил ради секса? — усмехнулся я. — Да уж… Ладно турки, но она?».

Сел на кровать и вызвал Лахтину.

«Я тут кое-что интересное нашёл», — произнёс мысленно.

Девушка появилась в комнате и сразу принюхалась. Её ноздри раздулись, глаза вспыхнули яростью, зубы застучали от злости, пальцы сжались в кулаки. Она рванула к ванной, но я успел схватить её за руку.

«Куда ты собралась?» — спросил Лахтину.

«Она! — королева открыла рот, но звуков не издала. — Тварь! Я убью её! Разорву на куски! Сожру!»

«Не надо», — покачал головой.

«Спасибо тебе, дорогой! — Лахтина вдруг бросилась ко мне с поцелуями. — Это лучший подарок на нашу скорую свадьбу!»

«Чего? — я отпрянул. — Вообще-то это моим жёнам сюрприз, и я не собираюсь на тебе жениться».

«Нет, мне! Я твоя будущая жена! — топнула ногой Лахтина. — И вообще, они монстры, а не настоящие женщины!»

Я поднял брови. Она вообще осознаёт иронию своих слов? Сама-то кто?

Следующие пять минут объяснял ей план. Лахтина станет паинькой. Будет вести себя тихо, будет мирно соседствовать со своей «подругой», и никаких убийств. Королева возмущалась, топала ногами, махала руками, но в итоге согласилась.

«Но только потому, что ты мой будущий муж!» — добавила напоследок.

Я лишь вздохнул. До того, как подарить мать перевёртышей жёнам, хочу выжать из неё максимум пользы. Маг девятого ранга рядом, да ещё и со своими способностями — звучит слишком соблазнительно, чтобы я отказался.

Сейчас же она слаба: рабский ошейник блокирует магию и регенерацию. В таком виде мать бесполезна. Но просто снять ошейник нельзя: нападёт, попытается сбежать или убить меня. И прощайте мои пятьдесят миллионов.

Всё время, пока она мылась, я объяснял Лахтине детали плана. Рискованно, конечно, но, пока за мной не следят, нужно пользоваться моментом. А то когда ещё позволят заниматься «утехами» без свидетелей?

Дверь ванной открылась. Мать перевёртышей вышла… голая, как будто платье ей и не давал. Она стояла гордо, с прямой спиной, грудь выпячена вперёд. Руками не прикрывалась, только смотрела мне прямо в глаза с вызовом.

«Что с этими бабами не так? — подумал я. — Решила, что я брезгую с ней спать из-за грязи?»

Подошёл ближе, взял платье, которое она держала в руке, и бросил в сторону.

— Я сниму твой рабский ошейник, — сказал уверенно.

Мать перевёртышей открыла рот и замычала. Недоверие читалось в её глазах. Она явно думала, что это какой-то подвох.

Я поднёс серебряный артефакт к металлическому обручу на её шее. Раз! Ошейник щёлкнул и упал на пол.

Женщина застыла. Потом резко выпрямилась и застонала. Её тело задрожало, словно через него пропустили ток, по коже прошли волны, она начала меняться прямо на глазах.

Мелкие морщины разгладились. Кожа стала гладкой, упругой, как у двадцатилетней. Грудь приподнялась, наполнилась объёмом. Волосы загустели, заблестели, словно их только что вымыли дорогим шампунем. Шрамы исчезли один за другим. Тело налилось силой. Из измученной женщины она превратилась в красотку лет тридцати. Тёмные глаза засияли внутренним огнём, губы стали полнее. Даже осанка изменилась.

Язык восстановился первым. Мать перевёртышей облизнула губы и улыбнулась.

— Ты самый безумный человек, которого я встречала, — произнесла она бархатным голосом. — Неудивительно, что мои девочки приметили тебя. Не такой, как другие, у тебя нет предрассудков.

— Ой, ну хватит меня смущать, — хмыкнул я.

— За то, что освободил… — она сделала шаг, соблазнительно покачивая бёдрами. — Я готова разделить с тобой ложе. А потом я даже тебя не убью! Клянусь.

Её голая грудь качнулась при движении, соски затвердели. Запах женского возбуждения наполнил комнату.

— Правда? — поднял брови. — Предложение неплохое, но есть идея получше.

Я щёлкнул пальцами и улыбнулся.

— А теперь повернись. У меня для тебя сюрприз…