Движение льда

Глава 1

Я тону в болоте хаотичных мыслеобразов. Хуже всего, что я даже не способен осознать своё «Я». Будто меня и нет, а существует лишь некая оболочка, которая реагирует на внешние раздражители. Я чувствую, как меня перекладывают на что-то жёсткое и несут головою вперёд. Периодически ощущаю, как моих губ касается живительная влага. Но у меня нет сил чтобы пить, тело требует отдыха и я засыпаю. Всплывая из омута, опять сталкиваюсь с тем, что в голове крутится заполошный рой совершенно непонятных образов. Изредка я вижу нечто знакомое и пытаюсь зацепиться сознанием за этот якорь. Удаётся на сущие мгновения и опять наваливается пустота, опять безвременье. Мне кажется, что вокруг всё качается и меня куда-то везут. Но звуки с большим трудом пробиваются сквозь воспалённое сознание. Понимаю, что некто держит мою голову и пытается протолкнуть сквозь судорожно сжатые зубы ложку с чем-то волокнистым. Но меня это абсолютно не беспокоит. Как гиганта не волнует ползающий у его ног муравей.

— Бу-бу-бу, — настойчивый звук неприятно долбит по ушам и заставляет меня всплыть из тёплого и приятного мирка, в котором я завис. С раздражением принудил себя вслушаться в происходящее. Это слова, рядом со мной говорят. Смысл пока ускользает, но заставляет меня напрягаться. Ну почему нельзя дать мне покоя?

Один голос мужской, другой явно детский. Что интересно, я отлично понимаю каждое слово. Обычная бытовуха. Мужчина мягко отчитывает ребёнка, а тот оправдывается.

— Да, я только на секундочку отошла, барин. Ну мне очень надо было.

— Я тебе что намедни сказал? Нужно до ветру, Аксинью покличь. Не смей оставлять больного без присмотра.

Дальше мне стало неинтересно. Правда, когда сильные руки подняли мне голову и к губам поднесли некий сосуд, я принялся жадно глотать.

Это не простая вода. Это что-то типа настоя трав. На вкус немного горьковато, но зато приятно освежило рот.

Но откуда я всё это знаю? Про травы и вообще. Ещё пять минут назад голова была девственно пуста. Я начал разматывать свои ощущения и обнаружил, что мне есть о чём подумать. Одна мысль цеплялась за другую, пятая за десятую и постепенно лавина образов и понятий буквально затопила мой мозг. Дикая головная боль заставила меня мучительно застонать. Терпеть стало невыносимо и на меня нахлынула спасительная темнота. Будто кто-то положил теплую руку мне на лицо и я вернулся в блаженное подвешенное состояние.

Утро. Откуда я это знаю? Да просто я уже пару часов лежу с открытыми глазами и наблюдаю за рассветом. Сейчас, судя по всему, часов пять. Небо посветлело, но в комнате ещё темно. На расстоянии протянутой руки сидит на стуле женщина. Мне трудно пока её описать, но она немолода и грузна. Одета в свободный наряд, на голове платок. Та спит, свесив голову на грудь. И это даёт мне шанс вспоминать. Да, я вспомнил, кто я такой. Просто очнулся утром от того, что замёрз. Одеяло сползло и мои босые ноги сигнализируют о том, что не мешало бы их прикрыть. С большим трудом смог подтянуть одеяло к себе. Но сна уже ни в одном глазу. Я будто за последние два часа прожил всю свою жизнь. Все свои тридцать семь лет, которые я прожил с разной степенью удачливости. Совсем малым я себя помню эпизодически. Так, отдельные моменты в садике. Первые классы школы тоже очень смутно. Собственно годы учебы чем-то очень особенным меня не зацепили. Как школа, так и университет.

Как говорится — не был, не состоял, не участвовал, не привлекался. Везде я был крепким середнячком. Это позволило мне легко поступить в ВУЗ и успешно его закончить. Как и всех однокашников, меня погоняла жизнь в поисках работы, которая не только бы позволяла выжить мне и моей будущей семье, но и приносила бы удовлетворение. И в этом плане мне несказанно повезло года через три после окончания университета. Я попал в отдел R& D (Research and Development), это подразделение известной немецкой компании, занимающееся разработкой новых процессов и продуктов в области точного машиностроения. Спустя четыре года меня назначили руководителем проекта, получив в подчинение пять человек. Три инженера и два лаборанта. Одна из них девушка по имени Людмила. Милая светловолосая, на первый взгляд неприметная, она смогла затронуть некие струны в моём сердце. И после полутора лет ухаживания и даже совместного проживания на съёмной квартире, мы поженились.

А ещё через два года я взял ипотеку и купил двухкомнатную квартиру в новом доме. Это было моё первое жильё, которое я к тому же приобрёл самостоятельно. Меня несколько раз посылали на учёбу в Германию и один раз в США. Именно это время стало для меня периодом наибольшего расцвета. Не за горами должность начальника отдела и даже возможность переезда на работу в Чехию. Там находится наш головной завод. Я ухитрялся находить время и на жену, и на собственные хобби. У меня с приятелем имелся катер на водохранилище, что расположено не далеко от моего дома. Мы с удовольствием гоняли по озеру, распугивая рыбу у сердитых рыбаков, вечно высиживающих что-то в ожидании своей «Золотой рыбки». Подымались по реке до верховий, останавливались небольшой, чисто мужской компанией, рыбачили и отдыхали на лоне природы. Это давало мне огромный заряд бодрости. С Людой мы дважды в год выбирались отдохнуть заграницу. Чаще всего брали напрокат машину и путешествовали по Европе.

В тот день я вообще не должен был работать, да и я никогда не занимался подобными вещами. Но меня попросил начальник отдела проконтролировать ход нового процесса утилизации отработанного магния, разработанного одним из моих подчинённых. Кто же знал, что нам привезут грязное масло. Процесс идёт в масляной среде. Абсолютно недопустимо присутствие воды. А недобросовестный поставщик завёз вместо чистого масла отработку, с большой долей воды. Ну а представитель цеха не проконтролировал. Когда начали процесс, кто-то крикнул, что ёмкость вдруг начала сильно нагреваться. Как позже выяснилось, вода, которой там не должно было быть, вступила в реакцию. Несколько мгновений и раздался оглушительный взрыв. Меня и ещё одного техника обдало огнём. Я только помню ярчайшую вспышку и ощущение того, что я задыхаюсь. Огонь выжег кислород и я получил сильные ожоги лица и рук второй степени. Но это полбеды. Не выдержала консольная балка крановой установки и она завалилась в нашу сторону. Мощный двутавр хлестанул меня вдоль спины и смертельно ранил ещё одного человека.

Я выжил, но лучше бы умер тогда. Мне пришлось пройти настоящий ад. Переломы позвоночника в трёх местах, серьёзные ожоги. В течении полутора лет я перенес несколько серьёзных операций на позвоночнике, и две по пересадки кожи. Лицо изуродовало, меня теперь никто не узнавал. На кисти левой руки постоянно одета лангета, закрывающая обезображенную руку. Если честно, мне было не до неё. Да и любоваться на себя в зеркало я не мог.

Через восемь месяцев после аварии ушла жена. Не выдержала моего, ставшего несносным характера. Квартиру пришлось продать и переехать в родительскую. Отец и мама как могли меня поддерживали, но им крепко досталось. Приходилось выхаживать меня после операций и терпеть инвалида. Ведь нам приходится ютиться в двушке. Мне отдали спальню, а сами переехали в зал.

В результате операции я на ноги не встал. Но хотя бы из лежачего полена превратился в сидячее. После мучительного периода реабилитации я научился подтягивать себя и пересаживаться в специальное кресло. Это позволило ездить по квартире и меня даже спускали на лифте на улицу. Делали это поздно вечером, чтобы я не пересекался с бывшими одноклассниками и соседями.

Этот период заполнился мне тем, что когда боль отступала, я начинал запоем читать. Мне даже предложили работать онлайн из дома. Это наша фирма подсуетилась. Надо отдать им должное, мне выплатили страховку в полной мере и именно она и позволила мне сейчас выживать. Ведь мне приходится пить таблетки горстями. Но я не мог думать ни о чём продуктивном. Жил от одного приёма обезболивающих до следующего.

А в последнее время вообще подсел на наркоту. После приёма морфина наступало облегчение. Даже лёгкая эйфория, но затем наваливалась сонливость и некое отупение. Врач назначил мне другие таблетки, тапентадол. Эти не вызывают такой резкой реакции, но и боль снимают не так эффективно.

С некоторого времени меня преследуют мысли покончить с собой. Уже три года я живу в этом аду. Родителей мучаю и себя тоже. Улучшения ждать глупо, чуда не бывает. Так чего тянуть.

В тот день я нашёл остатки морфина и ввёл себе в вену более 50 мг. Почти сразу пошёл откат, накатил нехилый кайф, и почему я раньше этого не сделал?

Удивительная лёгкость, такое ощущение, что я сейчас встану и пойду по комнате, открою окну и полечу. Тёплая волна принесла с собой сонливость и замирание мыслей. Будто засыпаешь после тяжёлого дня. А в конце накатила дурнота и полная дезориентация. Я ушёл в темноту.

Тем удивительнее прислушиваться к своим ощущениям. Я очень хочу в туалет. А ещё сильно жжёт в груди. Но боль терпимая. Что-что, а терпеть физическую боль я научился за эти годы. Проснулась моя сиделка и поправив на мне одеяло, вышла. Вместо неё в комнату скользнула мелкая девчонка. Она оседлала стул и не обращая на меня никакого внимания принялась с аппетитом уплетать кусок пирога, судя по запаху с кислой капустой. И при этом шумно прихлёбывая из большой керамической кружки.

— Пить, — голос скрипучий и неузнаваемый. В горле пересохло и на меня нахлынула обида. Я одновременно хотел пить, есть и срочно отлить. А меня игнорируют, будто коврик положили на кровать и даже не приглядывают за ним. А куда он денется? Вот на меня накатила несвойственная мне детская обида. Даже слёзы выступили из глаз.

Ну вот, и что это было? Малолетняя сиделка отреагировала очень эмоционально. Она издала невнятный вопль, грохнула свою кружку на пол. Та и разлетелась крупными осколками. Судя по содержимому лужицы, там было молоко. Босоногая девчонка вылетела из комнаты, оставив меня одного одинёшеньку. И ещё кусок пирога утащила, так бы я может дотянулся бы и перекусил.

Кстати, до меня не сразу дошло, что я могу двигать ногами. Ведь три года я их не ощущаю. Совсем, будто чужие. А тут вдруг резко зачесалась пятка и я даже смог согнуть ноги в коленях.

Чудеса. А руки вроде как и не совсем мои. Где уродливые шрамы на левой руке. Машинально я ощупал лицо. Что за чёрт, оно гладкое, только щетина отросла. Так-то я отпустил бороду. Бриться сам не мог толком, заодно борода прикрывала мою красоту. А сейчас на лице просто недельная щетина.

Закончив с ощущениями, я попытался подняться. Уж больно мне хотелось облегчиться. Даже стал высматривать утку. Куда же её засунули? Обычно лежит под кроватью.

Вот те на, послышались быстрые шаги и в комнату ворвался человек. Очень странный дядечка. Он в тёмно-зелёных штанах и свободной белой рубахе, которая ему явно велика. На шее какая-то бабочка-галстук чёрного цвета. Вошедший выглядит пожилым человеком, лет шестидесяти. Невысокий и худощавый. Глаза карие, почти чёрные, неприятно колючие. Над ними нависают грандиозные кустистые брови, Леонид Ильич обзавидовался бы. Волосы на голове всклокочены, под носом и в ушах излишки волосатости. Кисти рук, которые он тянет ко мне тоже волосатые и неожиданно крупные. Он положил одну руку мне на лоб, оттянул веко. Потом бесцеремонно откинул одеяло и начал сильно давить мне на грудь.

От сильной боли я зашипел, мой истязатель удовлетворённо хмыкнул и повернулся к девчонке. Та стояла за ним и жадно наблюдала за происходящим. Мне стало неудобно, что я лежу почти голый. Только странные труселя и всё.

Голос у мужчины под стать внешности, хриплый и раздражённый, — скажешь Аксиньи, чтобы сварила бульон куриный. Более ничего не давайте.

Я набрал воздух в лёгкие чтобы возмутится, но вместо этого выдал, — мне был облегчиться.

Голос непривычный, явно не мой. Как, впрочем, и все тело. Я успел оценить его, пока врач меня осматривает.

Почему врач? А он делает то, что обычно и делают врачи. Щупает, мерит температуру рукой и назначает диету. Что же касается тела, то я однозначно мужик. Что не может не радовать. Ноги имеют волосатость, наблюдаются и другие первичные признаки.

Вскоре пришла немолодая женщина с плоским тазиком и буквально меня спасла, подложив его под меня. А пока я мучался вопросами и бульончик поспел. Та же женщина, видимо Аксинья, устроила меня сидя поудобнее и передала небольшую ёмкость круглой формы. А там нечто божественное. Тот самый куриный бульон, но в него добавили травки или специи. По-крайней мере плавают зелёные соцветия типа укропа. Я выпил всё и вопросительно посмотрел на женщину.

Да что же они все такие серьёзные и неулыбчивые, — Григорий Яковлевич наказал много не давать. К обеду принесу курочку отварную, покормлю. А пока спите, Ваше сиятельство.

А вот спать я вроде пока не хочу, наверное, отоспался на несколько лет вперёд. Мозг требует ответов, а задать вопросы некому.

Итак, кто я и где я? Это главные вопросы. А ещё что со мной?

Что мы имеем? Я явно попал в чужое тело. Тело молодого мужчины и на первый взгляд я совсем не выгляжу инвалидом. Но и здоровым тоже не являюсь.

Ещё смущающее обстоятельство. Меня смутили некоторые моменты и прежде всего обращение ко мне Аксиньи. «Ваше сиятельство» не выглядело как насмешка. Сказано было вполне серьёзно и с неким пиететом. Насколько я понимаю, так обращались к дворянам достаточно высокого ранга. Возможно даже княжеского.

Дальше, со мной явно случилось нечто неприятное, скорей всего серьёзное заболевание. Это может быть тяжёлым воспалением легких или следствием травмы. Отсюда и болезненные ощущения в груди. Но голова вроде работает нормально. Я давненько не чувствовал себя так хорошо. Руки-ноги шевелятся, но имеется явная слабость. Видимо я долго лежал, потому что есть ощущения затёкшей спины.

В любом случае мне необходима информация. Но и задавать всем вопросы глупо. Решат, что я кукушкой поехал и упекут в дурку. Я же болею. Вот и буду болеть. А заодно впитывать информацию. Глядишь и пойму, что к чему.

Вскоре опять вернулась малолетняя сиделка. Девчонке лет девять, может десять. Худая и голенастая с личиком в форме сердечка. Девчушка подозрительно смотрит на меня, будто подозревает в попытке побега через небольшое окно. А там разве что кошка проскользнёт. Глаза серые, русоволосая, типичная представительница средней полосы России.

Потом меня напоили настоящим вкуснейшим ягодным киселём и я всё-таки заснул. Проснулся от того, что опять припёрся тот самый сердитый господин. Он снова откинул одеяло и принялся возлагать на меня свои руки. Именно возлагать, ничего при этом не делая. Что-то мне кажется, что он никакой не врач, а деревенский шарлатан. Об этом говорит его странной формы одеяние, напоминающее старомодный кафтан. И методы лечения тоже своеобразные.

Не знаю, что дало ему это возложение рук, но минут через пятнадцать он удовлетворённо крякнул и так же быстро ретировался. Я заготовил к его появлению несколько вопросов, но потом передумал. Лучше выжду, так оно вернее будет.

А вот Аксинья не подвела. Она принесла мне целое блюдо, на котором лежали куски отварной курицы и нечто похожее на овощи на пару, перетёртые до состояния каши. Но, довольно вкусно. Я опять ухитрился всё умять без остатка. Женщина умилилась моему аппетиту и довольная ушла. Напоследок меня опять посадили на своеобразную утку. А когда сиделка ушла, я покатал на языке своё новое имя. Она назвала меня Константином Палычем. В прошлой жизни я был Владимиром, Владимиром Сергеевичем, Володенькой. А так меня ещё не называли. Ну, ежели всё это не бред окончательно спятившего от морфина и болезни мозга, то придётся привыкать к Константину Палычу. Главное прожить ещё одну ночь. Если повезёт, я снова завтра проснусь в этом молодом и почти здоровом теле.