Два шага назад

Глава 18

Сослуживец появился тотчас, едва я о нём подумал. Выбрался из водительской двери легковушки, стоящей у стены паркинга, являя себя во всей красе. Стильные брюки, мягкие туфли, застёгнутая наглухо рубашка с длинными рукавами. На голове — банальнейшая маска-балаклава военного образца, в руках — винтовка.

Жаль, сфотографировать нет возможности. Потом бы Психу показал. Персонаж для комиксных историй крайне удачный. Ручки-ножки в его стиле подправить, и выдумывать ничего не надо. Вылитый злой гений карликового масштаба.

Влево!.. Рывок по дуге...

Да делай ты хоть что-нибудь! Не стой столбом, как околдованный! За мной погоня! Обоим ведь достанется!

Потратив ещё мгновение на понимание ситуации, первый номер преспокойно приложил «Эмку» к плечу и выстрелил поверх моей головы. Один раз.

Один?! Всего?!

Так это отлично! Допустимое число. Не иначе, дрон с ближайших крыш стартанул, где у него оборудована транзитная станция подзарядки. Или, что совсем уж чудо, по патрульному маршруту пролетал.

Мимо проехал вырвавшийся из-за выпускного шлагбаума автомобиль с ошарашенным водителем. Люди на улице (те, кого я урывками ухитрился заметить) вели себя по-разному. Кто-то до сих пор ничего не понял, кто-то торопливо разворачивался на сто восемьдесят градусов и, пригнувшись, спешил укрыться за менее сообразительными соотечественниками, кто-то замер, разинув рот.

Наверняка имелись и иные реакции на пострелушки ясным утром, но я их не увидел. Выкладываясь на все сто, преодолел оставшиеся метры до ждущего меня авто и, распахнув незаблокированную дверь, влетел в салон на заднее сиденье.

Ещё раз внимательно окинув взглядом всё вокруг, Псих закинул винтовку на переднее пассажирское, запрыгнул в машину сам, захлопнул дверь и немедленно стартанул, выжимая из колымаги всё, что можно. Отлично. Сейчас ему лучше не мешать.

Рядом со мной лежала сложенная одежда, чуть поодаль — рюкзак. Стараясь не замечать, что в данный момент мой первый номер вытворяет на проезжей части, скинул худи, отмечая попадания метящей краски по всей спине, сунул его в рюкзак. Туда же отправились джинсы — им тоже досталось.

Оставшись в гимнастических трико, заранее надетых под штаны (всё ради уменьшения контактов тела с окружающей средой), переместился на другую половину сиденья. Чистую, не испачканную непросохшим маркером. Пригибаясь, натянул на себя приготовленное товарищем новое худи, следом спортивные брюки, сунул ноги в кроссовки, умышленно подобранные без шнурков и прочих хитроумных застёжек.

Щелчок пальцев Психа сообщил, что скоро начнётся.

На автомобиле в наши дни скрыться от полиции невозможно, если с ним не поработал особый умелец. В электронную начинку каждого транспортного средства, по умолчанию, прошита процедура принудительной остановки. Нагрянет полицейский беспилотник для таких вот случаев, пошлёт условный сигнал, и все двери автоматически заблокируются, двигатель снизит обороты, а сама машина превратится в ловушку. Покинуть её можно лишь разбив стекло.

… Уничтожение квадрокоптера дало нам фору, но очень маленькую. Пока прилетят новые, пока копы обработают звонки свидетелей и подключатся к камерам паркинга — мы успеем оторваться. На всё про всё у нас две — две с половиной минуты. По глубокому убеждению товарища — достаточно, чтобы выбраться на магистраль, ведущую из спального района к городскому центру.

А дальше нам не надо ехать.

Новый щелчок пальцев.

Понятливо кивнув, я подхватил рюкзак и взял припрятанный под ним баллон с сантехническим спреем на основе концентрированной соляной кислоты. Полезная вещь, везде продаётся. Побрызгал в унитаз, и вся гадость от стенок не то, что отстаёт — в ужасе отпрыгивает! Это Псих присоветовал, для уничтожения возможных следов ДНК.

Пнул кулаком спинку водительского сиденья, давая понять, что готов к новому этапу наших приключений.

***

Автомобиль, под непрекращающиеся нажатие клаксона, выехал на городскую дорожную артерию в нарушение всех возможных правил, чем немедленно спровоцировал визг тормозов, водительское недовольство и раздражение на физиономиях пассажиров.

Аварии не произошло. Избегая полноценных «поцелуев» с другими участниками движения, закономерным итогом которых стало бы срабатывание подушек безопасности и прочих активных систем защиты, мой первый номер намеренно сбросил скорость, нахраписто перекрывая полторы полосы дорожного потока.

Для чего? Ради пробки. Банальнейшего скопления автомобилей в нужной точке.

Очередной щелчок был лишним. После полной остановки я выскочил из салона, попутно орошая аэрозолем всё, что мог. Химия завоняла, обнадёживая качеством. Едкая, зараза... Товарищ делал то же самое со своей стороны, прихватив похожий рюкзак. На нас смотрели как на придурков.

Из ближайшей машины донеслось:

— Ты куда?! А тачка?

— В больницу! — рявкнул в ответ сослуживец. — Захочешь — отгонишь!

Бил он точно. Ни один законопослушный гражданин никогда добровольно не сядет за руль чужого автомобиля, здраво опасаясь нарваться на обвинение в краже, в попытке завладеть чужим имуществом или схлопотать подозрение в причастности к чему-нибудь совсем нехорошему.

Препятствование в получении медицинской помощи иначе, как подарком адвокатскому племени, и не назвать.

Многочисленные судебные процессы, основанные на прецедентах и казусах, научили держаться подальше от всего непонятного. Народ в наши дни грамотный. Разборки с дискуссиями устраивать не станет — быстрее ветра в суд побежит, чтобы раздеть обидчика до трусов. Ещё и доблестью выигранный процесс почтёт, детям в пример приводить будет, с достоинством повторяя: «Заработал — значит, добродетелен».

Меня недовольный водитель проигнорировал.

... Революционные новации, — авторитетно вещала строгая дама в белом халате усатому дядьке из криминальных передач, — позволяют передавать тревожные извещения и сигналы управления сотрудникам групп быстрого реагирования при окружных полицейских участках параллельно с базовым окончанием обработки первичной информации.

Слова собеседницы, решившей блеснуть эрудицией на экране визора, вызвало понимание у ведущего, однако он предпочёл уточнить для необременённых интеллектом зрителей:

— Вы хотите сказать, что используемое программное обеспечение самостоятельно принимает решение о привлечении тех или иных сотрудников?

— В очень примитивном понимании — да, — снисходительно согласилась дама. — Когда установленная на объекте камера распознает лицо человека, угодившего в «черный список», полицейским патрулям, находящимся ближе всех к месту события, приходит тревожное сообщение с указанием места обнаружения подозреваемого, условного кода опасности и прогнозируемым маршрутом перемещений.

— Чем дольше преступник находится в поле зрения камер, тем плотнее сжимается кольцо из привлечённых правоохранителей? — вновь перевёл усатый женскую заумь на понятный язык. — И вы, как заведующая отделом разработки и внедрения, организовываете оптимальное сотрудничество техники и человека?

— Именно. Беспилотные средства наблюдения, взаимодействуя с муниципальной системой контроля, чётко очерчивают круг местонахождения преступника, в режиме реального времени передавая соответствующие сигналы на оперативный пульт управления и помогая защитникам закона в нейтрализации искомой личности...

Пробка образовалась быстрее, чем можно было предполагать. Мы ещё не успели отбежать и на десяток шагов, а из скапливающихся автомобилей начали доноситься возгласы недовольства. За лобовыми стёклами замелькали скучные, разнокалиберные рожи привычных к дорожным заторам водителей.

Столица. Приходится терпеть и такое.

— Половину патрулек отрезали, — на ходу бросил Псих, стягивая балаклаву. — Теперь им по встречке придётся за нами гоняться. Прав ты, Маяк. Технологии переиграли человека. Все слишком надеются на компьютеры с электроникой, упуская элементарнейшие критерии: время и то, что надо и самому что-то делать, а не из мягкого кресла командовать.

Я более чем разделял его сентенции. Для серьёзной авиатехники мы скрыты под линией растущих вдоль широкого тротуара деревьев, прерываемых теневыми навесами всевозможных магазинов и магазинчиков, выстроившихся за зелёными кронами. А от мелкой — ей ещё сюда добраться надо.

Вот и она, легка на помине...

В вышине над машинами, вращая оптикой, пронеслись два крылатых наблюдателя из разряда полноценных полицейских беспилотников с антеннами сканеров на брюхе. Торопятся, ищут, не зная, чего. Их задача — в авральном порядке зафиксировать всех, кого засекут. Собрать личные номера, передать их в умный компьютер оперативно-тактического центра. Там разберутся, кто есть кто.

Такой поворот событий тоже просчитан. У нас осталось полторы минуты.

Сирены вдалеке запели свою однообразную песню, однако пробка вынудит копов искать объезды, что только на пользу.

Дышать носом... По сторонам не глазеть... На бег не срываться...

***

Что Псих, что я выглядим крайне обыденно, тем более первый номер, стянув балаклаву, оказался в надетой под ней санитарной маске из тех, что обожают поборники здорового образа жизни и всякие экологические скандалисты.

Но отличие есть — принт в виде суровой мужской бороды. Вчера он сам нарисовал, после очередной подкраски моей поистёршейся за сутки рожи. Старался... Получилось, как с портретом Цаха — вполне реалистично.

Я предлагал не мучиться с художествами и просто приобрести с десяток разных принтов, однако товарищ заупрямился, разумно объявив, что в магазинах приколов таких масок, конечно, полно, однако расплата пройдёт через его кошелёк, а это чревато последствиями. Проявит какой-нибудь коп излишнее рвение, проверит покупки похожих «намордников», а потом... Мне только и оставалось, что заткнуться.

… Дополнил он свой образ модными очками-«авиаторами» и извлечённой из рюкзака бейсболкой. Череп бритый, особых примет, кроме худобы, не имеет.

Не идёт — парит над тротуаром. Плечи расправлены, как на строевом смотре.

Главное, старые приёмы работают на все сто. Первый этап — оторвались от свидетелей, переместившись в иную локацию, где о нас ни слухом, ни духом. Второй — проводим отвлекающую комбинацию для большей шумихи вокруг, после смешиваемся с толпой и ведём себя как все, никого не провоцируем и не бежим. Третий — вновь меняем локацию.

Основной упор изначально делался на человеческое равнодушие ко всему заурядному. Отошли от брошенной тачки метров на тридцать, в скандал не ввязались — и никто на нас не смотрит. Все спешат, всем не до окружающих.

Я двигаюсь легко, перекатываясь с пятки на носок. Про походку — помню. Рюкзак на плече, руки в кармане худи, голова опущена. Для полноты образа коммуникатора не хватает, в который положено уткнуться любому уважающему себя юнцу.

Постройневший товарищ впереди, в паре метров. Ни разу не обернулся.

Однако у всего есть предел, и у ходьбы по улице — тоже.

… Стрекот квадрокоптера я услышал на пределе слуха. При всей своей неказистости, машинка вполне способна летать где угодно и жутко маневренная. Только не успела она. Псих уже спускается в подземный переход, исчезая с земной поверхности.

Туда ей, ищейке пропеллерной, хода нет.

Бонусом, у перехода — остановка общественного транспорта с очевидным переизбытком населения на квадратный метр, раздосадовано поглядывающего на растущую пробку. Ну, извините, люди. Надеюсь, работодатели вас поймут и за опоздание не оштрафуют.

Стало тесно от локтей, повешенных на плечи сумок, шумных возгласов о распоясавшихся транспортных компаниях, допускающих проколы в графике перевозок. Многие уже жаловались, дозвонившись коллегам или начальству.

— Кто-нибудь знает, что случилось? — доносилось тут и там.

— Вроде сбили кого-то. А водитель сбежал, — неуверенно брякнул мужской голос и замолк, игнорируя уточняющие вопросы.

Вот и слухи поползли...

Проскользнув сквозь толпу, я нырнул в переход.

.***

Основная проблема современной полиции — глобализация. При всех технических возможностях, материальном оснащении и проработке протокольных нюансов незаметно позабыли о самом-самом. О людях.

Что сейчас происходит вокруг? Сбор информации. За мной не столько гонятся, сколько меня просчитывают. Обрабатывают сведения, анализируют поведение, чертят круг локализации, ставят задачи, ориентируют полицейские патрули.

Да только как ты их ориентируешь в час пик? Сколько нарядов успеет прибыть, уложившись в норматив? Раз, два и обчёлся. Только ими все дыры не заткнуть.

Это в кино после первого выстрела несутся кавалькады брутальных машин с мигалками и пафосными девизами на дверях, а в реальной жизни? Коп и захочет примчаться во славу добра, но в пробке положенное отстоит, никуда не денется.

Летающая гвардия с искусственным интеллектом? Хороша, но в меру. Обмануть не сложно, если подойти к делу основательно.

И что получается? Меня, в некотором смысле, правоохранительная система сейчас отпускает, дабы не навредил окружающим и с твёрдой уверенностью в том, что никуда я не денусь. Потом найдут, опознавая по силуэту, элементам лица и прочим характерным приметам.

Да только где властям мои настоящие приметы взять? Я изменил всё, что мог, и в цивилизованных краях задерживаться не собираюсь. Уеду туда, где ни камер, ни копов. Ищите ветер в поле.

Полицейские, понятное дело, пошумят, понадоедают служебному искину с вариативностью фоторобота и подбором возможных подозреваемых, разошлют ориентировки. А после проглотят пропажу, никуда не денутся.

Потому что если признать тот факт, что не один боец «Маяк» такой умный на белом свете и что другие уголовники тоже вполне чудесно скрывались от правосудия с помощью маскировки, то вся эта дорогостоящая электроника, исподволь превратившаяся из вспомогательного в основное орудие слежки за законностью — довольно переоценённый инструментарий.

Иначе преступность бы давно победили и забыли, как она выглядит.

А ведь система обошлась в миллиарды. С неё кормились и кормятся техники, программисты, начальники с заместителями, поставщики узлов и запчастей... да всех не сосчитать! И всей этой братии дешевле будет замолчать компьютерно-оптическое несовершенство, спихнув дело обычному homo sapiens(*) из ближайшего участка, чем подвергнуть любимое детище сомнению.

Найдёт этот самый разумный со значком преступников — молодец, может, даже похвалят. Упустит — за что он жалованье получает? Поставят на вид, упомянут о бездарях, присосавшихся к деньгам честных налогоплательщиков. Но про саму систему вспомнят лишь в выгодном свете, деловито подчеркнув, что «было собрано максимальное количество данных, позволяющих идентифицировать преступников». Истинное значение этой словесной эквилибристики поймёт только сведущий, и воспитанно промолчит. Просто чтобы не портить себе карьеру.

Потому и не сказал тогда усатый дядька, как изменивший лицо паренёк свалил от полиции. Ограничился невнятным: «Преступника задержали».

Я же нашёл разгадку. По сети, по заметкам с сайтов полувековой давности. Он, исчезнув из поля зрения свидетелей и очевидцев, просто уехал на рейсовом автобусе, по дороге стерев грим с лица. Никому и в голову не пришло, что так можно.

Оказалось — да. Пока все гонялись за мифическим автомобилем, на котором скрылся злодей, разыскиваемый, без суеты, проехал остановку, покинул салон и ушёл вдаль. Хитреца нашли лишь потому, что он изначально входил в круг подозреваемых.

Полную хронологию действий неудачливого везунчика я додумывал сам. Сошлось, поразив юного любителя загадок примитивизмом и остротой выдумки.

Автобус, со всей его предсказуемостью и громоздкостью, выглядит самым неподходящим транспортом для бегства только на дилетантский, неискушённый взгляд. На деле же он почти идеален, разумеется, при грамотном использовании.

Посадку никто не контролирует, оплата проезда проводится привычным бесконтактным способом. Контролёры отсутствуют. Если и попадётся ушлый безбилетник, то бегать за ним никто не станет. Спишут на допустимые финансовые потери.

Камер наблюдения в салоне всего две, в начале и конце — просмотр сетевых роликов о скандалистах в общественном транспорте это многократно подтвердил. Передача сигнала — беспроводная, и только по запросу диспетчера.

Выходы из этих человековозов заблокировать практически невозможно — у каждого стекла присутствует возможность аварийного выбивания, так что, сколько двери ни запирай, кому очень надо — уйдёт.

А ещё они ходят по строгому расписанию, почти без задержек (за исключением пробок). Утренний интервал — не более девяти минут на маршруте. Если учесть, что из спального района маршрутов полно во все концы города, то особо ждать не придётся. Нам всего остановку проехать.

***

Повернув со ступенек в недлинный тоннель, я на ходу раскрыл второе отделение рюкзака, извлекая оттуда лёгкий, матерчатый жилет. Набросил его поверх худи и занялся физиономией, добыв из того же отделения загодя заготовленные маску и панаму.

Псих тоже перевоплощался. Бейсболку развернул козырьком назад, очки сменил на другие, попроще. Накинул аналогичный моему жилет, вытащив рубаху из брюк и оставив навыпуск. Маску с бородой заменил на обычную — ещё одну личину он вчера нарисовать не успел.

И снова всем всё пофиг… Кому интересно смотреть, кто что надевает?

Люди! Я вас почти обожаю!!!

Выход, остановка, распахивающий двери автобус, дрон, зависший над разделительной полосой дороги...

***

— Четыреста семнадцать, — выдохнул сослуживец, едва приятный женский голос информационного сопровождения произнёс: «Двери закрываются. Следующая...»

— Чего? — шёпотом произнёс я, с неудовольствием ощущая холодок волнения на спине.

— Вёл отсчёт с того момента, как увидел тебя.

Четыреста семнадцать...

Не верю. Столько всего не могло уложиться в несчастные семь минут.

Сомневаясь, перепроверился. Ну да! Семь минут! А казалось — вечность.

Семь…

Напряжение, преследовавшее меня с самого выстрела, начало понемногу спадать, и я внутренне встряхнулся. Фора во времени — не повод расслабляться. Летающий дрон, сбитый Психом — наилучший аргумент. По всем прикидкам, он должен был меня у паркинга заметить, никак не раньше. Да и то в лучшем случае, если учитывать его скромную скорость, время реагирования копов на сообщение о стрельбе и прочие процессуальные действия, дарящие спасительные секунды.

Семь минут.

Плюсуем к ним поездку в общественном транспорте. В сумме не менее десяти... Но после знака «равно», в нарушение всех правил, пишем не число, а действие: «Началось». Карусель по отлову выходит на максимальные обороты. Все команды получены, все мощности задействованы.

— Выходим, — напомнил Псих, едва автобус остановился на следующей остановке.

Я выскочил на тротуар первым, следом сослуживец.

— Нам туда, — не останавливаясь, он начал забирать вправо, вдоль проезжей части.

— Угу. Помню.

Вокруг такие же дома, как и остановку назад. Такие же люди, спешащие на работу. Такие же деревья с раскидистыми кронами, дарящими в жаркие дни спасительную тень.

— Ну что, пора исчезать?

***

Опыт жизни на праматери Земле научил людей многому, в том числе и возводить города. После периода климатических изменений, закончившихся аномально тёплыми зимами, засухами, локальными потопами и появлением тропических ливней там, где их не могло быть по умолчанию, к планировке новых городов человечество подходило вдумчиво.

Повторять ошибки прошлого не хотел никто.

И на моей родине, и здесь власти предпочитали строиться, учитывая все известные типы погодных катаклизмов: от урагана, цунами или землетрясения до паводков с затяжными дождями.

Нас с Психом как раз интересовал последний пункт из списка: защита от жидкой стихии. Точнее, ливневая канализация, пролегающая поблизости и относительно изученная по обрывочным статейкам с разномастными видео.

Блоги в соцсетях кишели самозваными диггерами, ради рисковых кадров спускавшихся под землю и ведущих репортажи один красочней другого. Как по мне, половину из них следовало жесточайше выпороть за необоснованный выпендрёж, перемежаемый затяжными рекламными вставками от спонсоров, но я вытерпел, проглядывая на перемотке.

Краткие выводы — система водоотвода в каждом городском округе своя, автономная. В центре с его правительственными кварталами — охраняемая, изобилующая решётками и дорогостоящими датчиками, способными пережить что угодно, вплоть до конца света.

На окраинах, в спальных районах дело обстояло попроще, да и планировка коммуникаций выглядела более-менее понятно: параллельно — перпендикулярная.

Даже матчасть изучил. По архитектурным правилам, любой объект жилой или коммерческой недвижимости возводился именно с привязкой к плану подземных инженерных коммуникаций, и никак иначе.

Никакой «дикой» застройки, никакие связи в мэрии не позволяли воздвигнуть очередное строение там, где имелись отклонения от строгих требований.

***

— Готов? — сухо бросил Псих, останавливаясь практически сразу за остановкой, у круглого люка из сверхпрочного пластика, малозаметного на фоне тротуара.

— Давно, — излишне бодро отрапортовал я, извлекая из рюкзака небольшой самодельный крюк, который немедля сунул в специальное отверстие.

Товарищ тотчас схватился за свободную часть железяки, помогая поднимать.

Механизм открытия тугой. От любопытных сделано. Раньше пробовали устанавливать замки, но ушлая детвора считала своим долгом разломать запорный крепёж и, по праву победителей, бросала в открывшийся проём петарды и хлопушки.

— Вы что делаете?! — требовательно осведомились совсем рядом.

Я вскинул голову. На меня неодобрительно уставилась дама преклонных лет с продуктовой сумкой. Посылать нельзя. Прицепится, хуже будет. Придётся импровизировать.

— У его сына вчера вечером туда коммуникатор упал. Ребёнок расстроился. Хотим достать и приятное малому сделать.

— Так он, наверное, разбился, — неуверенно парировала женщина, сомневаясь в словах татуированного парня со скрытой рожей.

— Вызов проходит, — натужно пропыхтел Псих, наблюдая, как под натиском четырёх мужских рук неподатливый люк поднимается вверх.

— А... — протянула неравнодушная ко всему необычному особа и нехотя пошла дальше, не придумав, к чему ещё придраться.

Под пластиковой крышкой открылся серый колодец с рифлёными скобами на стенках. Туда мы впопыхах и прыгнули, не забыв вернуть люк на место. Обратно он шёл до обидного легко.

— Фонарик далеко?

— Уже, — произнося это, я крепил налобный фонарь на его штатное место.

В запертом пространстве стало светлее.

— Вниз.

Основной тоннель, шедший параллельно дороге, располагался не слишком глубоко. Метрах в двух от поверхности. Скудного освещения, пробивающегося сквозь водозаборные решётки, вполне хватало, чтобы разглядеть однообразные стены и тонкий ручеёк воды, убегающий вперёд.

Высота — почти в мой рост, из-за чего приходилось слегка наклонять голову, дабы не отбить макушку. Мусора или иного бытового дерьмища я не заметил — чувствовалось, за чистотой коллектора следят.

— За мной, — скомандовал сослуживец, тоже нацепив фонарь и уверенно шлёпая своими мягкими туфлями по грязноватому ручейку в противоположную течению сторону. — Хитрость детская, вот-вот раскусят.

— Предлагаю бегом.

— Поддерживаю.

И мы побежали, пригнувшись, размеренно, отсчитывая боковые ответвления и подсвечивая фонариками под ноги, чтобы не споткнуться. На середине пути Псих, не сбавляя темпа, спросил:

— Как думаешь, пятнадцать минут прошло?

— Тебе зачем?

— Чип твой... Он же другого человека начнёт показывать. С улицы или остановки. Я к тому, что тебе за руль надо будет садиться. У меня документов, если помнишь, при себе нет.

— Прошло.

— Будем надеяться. Я со счёта сбился...

— Да точно прошло!

— Тогда хорошо. Ты краску выглядывай. Я открытый пузырёк уронил, чтобы поворот не проморгать.

Опознавательный знак возник метров через пятьсот. Малозаметный (флакончик, свято соблюдая закон подлости, почти не разлился, и, если бы не тонкая алая нитка на стене, вообще бы пробежали, не заметив).

— Сюда, — распорядился первый номер, втискиваясь в трубу поменьше, низ которой начинался на уровне груди. — Узко.

Что узко — я видел и сам. В диаметре — метр, не больше. Испачкаемся...

***

— Выбираемся?

— Погоди, — Псих, возглавлявший нашу крохотную процессию, с неудовольствием дёрнул задом. — Послушаем.

По ответвлению мы проползли на четвереньках не особо далеко. Снаружи по-прежнему доносились звуки улицы, и, почему-то, пахло свежей выпечкой.

— Мы где?

— В коллекторе.

Какая очевидность...

— Точнее. У проезжей части? Во дворе дома? На стоянке у магазина? Или припёрлись, куда следовало?

— Последнее. Вроде никого.

Оскальзываясь, он поднялся на ноги, протискиваясь в узкий колодец дождеприёмника, вскинул руки вверх. Закряхтел:

— Ага... ага...

Противно скрежетнуло, затем тихо стукнуло.

— Сбрасывай рюкзак. Подашь, — потребовал первый номер, почти бесшумно скользнув вверх.

От волнения путаясь в лямках, я последовал за ним, в вертикальное прямоугольное отверстие для сбора воды. Как по мне — тесное.

Сверху показалась физиономия товарища.

— Рюкзак!

Выдохнув, со всей мочи вжавшись в стенку, я с натугой протащил между телом и шершавой стенкой упомянутый заплечник, с облегчением передал его первому номеру.

— Руку! Да не суетись...

Из узкого отверстия он меня буквально выдернул, как корнеплод с грядки. Перед глазами мелькнула полоска света высотой сантиметров двадцать, и вот я уже в потрёпанном салоне грузового фургончика.

***

Прорезать в полу машины дыру и приспособить её как лаз — замысел общий. Не помню, как он родился, и кто был отцом-основателем задумки. Как-то походя вышло. Один в шутку сказал, другой, повертев мыслишку, дополнил, поспорили, прикинули, проконсультировались со всезнающей сетью на предмет расположения жизненно важных автоузлов, подивились изяществу задумки, припомнили фильмы, в которых преступники аналогичным способом сваливали в канализацию. Только не такую, как здесь, а огромную, с возможностью гонять на машинах.

Отсюда и родилась идея с ливнёвкой в принципе.

***

— В сторону отвали. Решётку на место верну, — Псих упал на живот и завозился под днищем.

Не желая мешать, я перекатился к задним дверям, едва не треснувшись лбом о пошарпанный предыдущим владельцем металл.

Неужели добрались? После всего?

— Уложил, — довольно мурлыкнул сослуживец, для безопасности прикрывая дыру предупредительно отломанным куском боковой обшивки. — Никто в неё не упадёт. Да. Так лучше. Ты не устал?

— Нет.

— Ну что, мальчики, кто за рулём? — донеслось с водительского сиденья, и я не поверил своим ушам, оборачиваясь на голос.

— Здравствуйте, Рона...

— Умница. И не вздумай именовать меня тётей! Не прощу!

(*) Нomo sapiens — человек разумный (латынь)