Два шага назад

Глава 21

Как ни странно, однако вернувшись в расположение и бросив рюкзак у своей койки, я впервые за долгие месяцы почувствовал себя умиротворённо. Скаутский домик, в котором мы с товарищем квартировали, для меня незаметно превратился в дом. Настоящий, в какой-то степени даже свой.

После доклада о прибытии нас по очереди вызвали на приём к замкому, где тот устроил некоторое подобие допроса. Причины столь внезапного интереса к двум рядовым бойцам бригады напрямую не озвучивались, всё преподносилось как отеческая забота о личном составе.

Говорили с нами ласково, задушевно, без давления. Тем не менее, задаваемые в том или ином виде вопросы о моей поездке в столицу с постоянным уточнением хронологии действий, открывали подоплёку яснее ясного.

По Цаху версии отрабатывают. На меня с первым номером особо никто не грешит, но для проформы опросить обязаны.

Я отвечал честно: катался с наставником на машине, бухал, кушал пиццу, по утрам маялся похмельем.

Факт того, что Псих употребляет алкоголь, никого особо не взволновал, хотя к вопросам об этом я был изначально готов. Обычно, общественное мнение глубоко убеждено, что странные люди не пьют, а если и пьют, то обязательно вляпываются в разнообразные неприятности, о которых занятно послушать и посмеяться.

Загулял и загулял. Важно, что без эксцессов. В отпуске имеет право.

К моему отдельному удовольствию, с медицинским осмотром никто к нам не полез. Я всё боялся, что дотошные медики обнаружат свежий след от разреза там, где находится капсула с документами. Медицинские гели с клеями хоть и способны творить чудеса заживления, но и они не всесильны. Перед визитом к начальству первый номер отдельно об этом напомнил, проводя тональным кремом по почти зажившей коже:

— Направят к доктору, улыбайся, кивай и молчи. Тогда быстрее отстанут.

Наука не пригодилась.

Думаю, таким мягким исходом мы обязаны собственной некровожадности.

… Цах выжил. Об этом стало известно из криминальных новостей, где дикторы вскользь, без сенсационной перчинки, упоминали обстоятельства нападения, отведя новости всего лишь около тридцати секунд эфирного времени.

Соцсети же дали несколько больше информации. Я увидел себя со смазанной от скорости и почему-то удивлённой рожей, реанимобиль парамедиков, дюжих мужчин в униформе с красными крестами, укладывающих находящегося в сознании подранка на носилки. Тот держал за руку супругу и что-то ей говорил. Выглядел он откровенно паршиво, но на умирающего нисколько не походил. Крепкий сукин сын.

Некрологов или заметок о том, что раненый умер в больнице, мы также не обнаружили. Меня эта новость обрадовала, а вот Псих отнёсся к ней равнодушно, цинично заметив:

— Повезло. Ты мог и промахнуться. Попасть в голову.

— Тогда бы нас искали с удесятерённым рвением.

— Это да.

***

Наобщавшись с замкомом, я получил профилактический втык от взводного непонятно за что и вместе с Психом отправился на батальонный полигон, где наши сослуживцы, в поте лица, отрабатывали различные механизмы взаимодействия в боевых условиях.

Отдельные тренировки закончились. Теперь мы проводили дни напролёт вместе с парнями, и привычный ко всему товарищ сообщил:

— Скоро на передок. Ротация.

Его слова подтверждали и стягивающиеся отпускники, и участившиеся проверки боевых навыков, и засуетившееся начальство. По слухам, отправка бригады на позиции ожидалась через три-четыре недели.

Психа эта новость весьма воодушевляла, выражаясь в повышенной продуктивности рисования.

— Я сюжет придумал, — с горящими глазами вещал он, пока я возился с заменой боекомплекта на пушке. — Ло потеряется в страшном-страшном лесу, а Го будет её искать. А найдёт он сначала солдатскую каску, а в каске волшебный компас, показывающий, где ближайшие живые. И Го обнаружит древний домик, а в домике...

— Злую ведьму? — из меня вырвалась классика жанра, мало уместная среди перепаханной стрельбами местности.

— Не-а... — допущение товарища только раззадорило. — Злая ведьма в этом году была. Найдёт...

— Прекрасного принца, спрятавшегося от папаши короля и постигающего астрофизику!.. Орудие к бою готово! Открывай огонь. Вон, лейтенант уже косится.

Шутка про сбежавшего наследника престола, к моему изумлению, понемногу превратилась в увлекательную графическую историю. Только астрофизику заменили на некромантию. А так — забавно получилось.

***

Каким образом Псих снова устроил нам две недели на посту перед насосной станцией — для меня осталось загадкой. Когда спросил, он лишь невнятно пробубнил о старых связях и всеобщем нежелании выдвигаться на линию соприкосновения раньше времени. Увольнительные не в счёт. Скоро все будут при деле, когда ещё те увольнительные наступят...

Тут я ему верил. Но сломать армейский график нарядов, разработанный на месяц вперёд — надо умудриться. Мы же во всех файлах уже расписаны, подписи везде поставлены, служебные нагрузки со всеми согласованны. Один раз поменяться с кем-то — допускаю, реально; однако устроить подобное дважды за столь короткий срок более, чем круто.

— Там пересидим, — мусолил товарищ давно решённое. — Так что надо перед отъездом подготовиться, видеоисповедь сделать. Пусть готовой побудет... Со мной связался СБшник из столицы, попросил что-нибудь для затравки.

— А взамен?

— Намекнул о равноценном бартере. Я ему — убойную информацию, он мне — всевозможное содействие. Но в перспективе. По сути — больше знакомились.

— Ты ему что-нибудь подкинул?

— А как же! Мы люди безотказные, просят — обязательно делаем. Сначала рассказал о Цахе, как умел. Упомянул о его склонности тереться рядом с начальством, частые отлучки в тыл. После подтвердил, что пакеты с наркотой принадлежали бригаде. Столичный хмырь, понятное дело, засомневался, но я ему беседу замкома с мозгоправом скинул. По голосам наших заговорщиков, конечно, опознают без задержек, однако вечно таить данный факт нельзя... Не сомневайся, это правильное решение. С ним ты переходишь в разряд полезных свидетелей. О тебе речь ведь тоже шла... Пора приоткрывать карты, тем более что козырных среди них и нет.

— И где ты думаешь недостающие масти добирать? Без королевского флеша(**) партия теряет смысл.

— Не проблема. Воспользуемся естественным хранилищем знаний — мозгом. Для примера: недавно ты на мотоцикле едва не вляпался в крупные неприятности. Тебя спасли Минус и Стан. А я прекрасно помню, кто выезжал из расположения в те дни. Полностью такую информацию скрыть невозможно. Если отбросить частично задействованных отпускников, то получаем готовый список участников разборок с «Хозяевами улиц», — Псих победно подмигнул. — В умелых руках этот перечень станет сильным оружием. Да, игра пойдёт в долгую. Но и фиг с ним! Доигрывать они будут без нас. К тому же, вспомнить я могу и прочие авральные выезды наших специалистов по вооружению Федерации. До тебя они тоже случались... А если плотно посидеть в сети, пошуршать в архивных новостях, то найдётся, с чем их связать. Я просто раньше не интересовался этой стороной здешнего уклада, но на склероз не жалуюсь. Сопоставлю. Некоторые экскурсы в прошлое уже дали результаты. Припомнилось кое-что.

— Маловато, — честно заметил я. — На одних мемуарах далеко не уедешь.

— Так и мы ровно сидеть не будем. Найдём, где хранят наркотики, и в конце используем эту информацию как джокера. Как считаешь, откуда начинать поиски?

Спроси меня об этом другой — в жизни бы не признался, матерно обругав за тупые вопросы. Но первый номер... ему можно.

— На водонасосной станции. Семьдесят процентов из ста. Удобнее не придумать.

— Ты тоже?.. — он не закончил, уронив от удивления челюсть почти на грудь. — Подробнее!

— Охраняемая точка на передовой, максимально прикрытая как официальными, так и кулуарными договорённостями враждующих сторон. Посторонних там не бывает, немногочисленная охрана за этим следит. По военным меркам бесполезный пост. При атаке врага он всё равно ничего не сделает, кроме как героически умрёт. А вот послать куда подальше случайно завернувшего проверяющего или чужого офицера с солдатиками — самое оно. «Титан» фактически никому не подчиняется, и это всем известно. Где сядешь, там и слезешь... Дальше, — меня несло, слова сами выстраивались в предложения, освобождая давно обдуманное из плена разума. — Слишком много запчастей, которые рембатовцы возят с собой. Объяснение, конечно, придумано классное — каждая вахта отвечает за материально-техническое обеспечение своей смены. Только оно бредовое. Я на ферме вырос, без центрального водопровода, и видел, как отец чинит скважинные насосы и обслуживает опреснительно-фильтрационную систему. Так вот, столько добра для этого не требуется. И связь с базой тоже никто не отменял. Перед сменой сконнектились, согласовали необходимый перечь расходников, и перевозимые объёмы уменьшатся вдесятеро. Опять же, в крайнем случае, требуемую железяку можно на машине подвезти. А если учесть, что подавляющее большинство груза у рембатовцев ездит в обезличенных армейских ящиках, то резонно было бы спросить: «Для чего такие сложности? Почему не в заводской таре? Что секретного в запорной арматуре с прочими железяками?» Ну и так далее... В эту же копилочку можно добавить и подозрительную самоизоляцию на объекте. В прятки от снайперов не верю, уж извини.

— Считаешь, в ящиках реактивы? — прищурился товарищ, до этого очень, очень внимательно слушавший мои разглагольствования.

Я, на всякий случай, уклонился от прямого ответа:

— Проверить надо. Пока это домыслы.

— Совпадающие с моими. Поедем на передок — обязательно проверим. Я с твоими выводами полностью согласен.

— Каким образом?!

— Ты придумаешь, Маяк. У тебя получается.

Столь наглое спихивание проблемы на мои плечи вызвало всплеск негодования. Гениально выкрутился! И... А ведь это занятная задачка. Любопытная. Хочу решить, подловил.

Но полностью не сомневаться я не умею.

— Что будем делать, если ничего не найдём?

— Дальше искать. Мест, где можно оборудовать лабораторию, не так и много. В твоём бывшем батальоне, при всех его складах и постоянном грузообороте, где бы ты спрятал?

— Нигде, — за это утверждение можно было ручаться смело. — На территории присутствуют гражданские, а куда их не пускают — там бойцы всё излазили. Зато попутками оттуда можно что угодно отправить вглубь страны. Армейские посты пропустят без досмотра.

— Об этом в записи речь шла. Предварительно хозяйственную часть бригады отметаем. В нашем батальоне тоже прятать негде. Остаётся завод по приёмке металлолома и рембат. Но в рембате я бы поостерегся. Там тоже служат люди с ушами и глазами. И наверняка не все в курсе тёмных делишек. Не-а... Не спрячешь, — бодро хмыкнул Псих, давая понять, что всё не так плохо. — Нас же интересует охраняемое местечко с электричеством, водой, вентиляцией, расположенное в труднодоступной для посторонних местности. Найдём. Подходящие помещения на ближайшие сто километров можно по пальцам пересчитать. Точно-точно... Война везде прошлась.

***

Нынешний отъезд на передовую ничем не отличался от предыдущего. Погрузка боекомплектов, оружия, провианта, личного барахла. Единственное дополнение — краткое шушуканье Психа с водителем.

Когда выехали, первый номер опёрся о задний борт грузовика и вдумчиво зевнул:

— Действуем по твоей схеме. Забираем рембатовских — ложись спать. Машина тормознёт у регуляров, на том же самом месте, где и в прошлый раз. Все выйдут на улицу. Тогда не зевай. Открой пару ящиков, посмотри, что там.

— А если они из кузова не станут выбираться?

— Станут. Я могу долго со знакомыми трепаться. А тут жарко. Кто без крайней необходимости долго высидит?

Тентованный грузовик к долгому времяпрепровождению действительно не располагал. В кабине ещё туда-сюда, кондиционер есть, а вот в кузове скучновато. Пока едем — терпимо из-за встречного ветерка, на остановках — качественная парилка.

Дальше пошло как по писаному.

В рембате к нам загрузили изрядное количество ящиков, следом попрыгали хмурые от предстоящих перспектив сидеть взаперти парни. Немного поругались с Психом за место у заднего борта, где дышалось легче. Я не вмешивался, забившись в дальний угол и имитируя сон.

К своему стыду, действительно заснул. Тряска по прифронтовым ухабам убаюкала не хуже колыбельной, или попросту перенервничал.

Что снилось — не помню, но что-то такое... невразумительное, исчезающее из памяти вместе с пробуждением.

— Я скоро! — заметивший мою отключку товарищ говорил громко, втайне подражая будильнику.

— Предлагаешь нам тебя ждать? — буркнул кто-то из ремонтников, однако без особого расстройства.

— Не ждите, — легко согласился Псих. — Проветритесь. Я минут за десять управлюсь.

— Ноги, что ли, размять? — протянул другой «титановец», ни к кому особо не обращаясь.

Дальше послышались удары ботинок о землю. Как и напророчил сослуживец, все бодрствующие воспользовались случаем выбраться на свежий воздух, не желая потеть в разгорячённом кузове.

Приподнявшись на локте, я осмотрелся, отмечая, что далеко никто расходиться не стал. Бойцы перебрались под теневую сторону грузовика и вяло травили бородатые анекдоты.

Вроде бы можно...

Мягко встав на ноги, пробежался пальцами по крепким, внушительным замкам верхнего ящика. Обычные, без ключей или иных хитростей. Выглядят ухоженными. Оно и понятно — в рембате и дрянные запоры? Да их командование сгноит за подобное разгильдяйство.

Прижал ладонь к правой задвижке, чтобы звук щелчка получился тише, открыл. Постоял, затаив дыхание.

Снаружи никто не вскочил, не вскинулся, не поинтересовался у соседа: «Ты слышал?!»

Нормально.

Левый запор сработал ещё тише своего собрата. Крышка легко пошла вверх.

Так... Что тут у нас?

Синие пакеты с непонятными знаками и переизбытком маркировок. Много текста мелкими буквами, слабо различимыми в полумраке тента. То, что написано крупными — я прочёл, но не осилил. Сплошная химическая заумь.

Попробовал наощупь — порошок. Чёрт его знает, какой...

В соседнем ящике меня ожидала мягкая, полупрозрачная канистра, принявшая форму тары и отвратительно демонстрирующая сквозь стенки жидкость цвета яркой мочи. Горлышко запечатано фабричной пломбой.

Дальше я рыскать не стал, увиденного хватило с лихвой. Будь это обычные коагулянты для фильтрационной системы — их бы никто не стал прятать от сторонних глаз. Навалили бы кучей, принимая по списку, и повезли.

Так и грузить удобнее, и выгружать.

Закрыв ящики обратно, плюхнулся на бок, подсунув под голову рюкзак с пожитками, однако больше имитировать сон не стал. Долго в такой духоте спать невозможно, ради реализма пора вставать.

Товарищ, словно чуя финал нашей карликовой операции, подошёл к отдыхающим рембатовцам и принялся трепаться ни о чём, исподволь намекая, что надо ехать дальше, на доблестную оборону финансовых интересов бригады.

— Псих! — принялся я оправдывать ожидания. — Куда все свалили?!

— В тенёчек. Один ты дрыхнешь, как убитый.

— Могли бы и разбудить.

— Мог бы и проснуться, — задиристо отозвался кто-то из бойцов.

— Да пошли вы... — вырвалось у меня столь естественно и обидно, что снаружи разноголосо заржали.

Отдыхающие, понукаемые высунувшимся из своего комфортабельного уюта водителем, забрались в кузов и грузовик, погромыхивая ящиками, покатил, дальше, на позицию.

***

После обустройства, перед обедом, первый номер выслушал доклад о моих шпионских потугах.

— Непременно реагенты для наркоты, — заключил он, меняя ботинки на пляжные тапочки. — В открытую везти нельзя. В бригаде много образованных людей, разберутся, что к чему. Это мы тупые в химии... Ты хоть что-то из маркировок запомнил?

— Нет, — признался я, огорчаясь собственной недружбе с длинными наименованиями и формулами. — Какой-то «мудил» вроде встречался. Там в названиях букв полно. И формул.

— Сам ты «мудил», — давясь смехом, важно изрёк Псих. — Метил, наверное... или что-то созвучное. Ладно, проехали. Основное мы выяснили — в ящиках химия.

— Сдадим безопасникам?

— Что ты! Будем вечно молчать и не признаемся под пытками... Маяк! Проснись! Это же наш козырь!

Я хмыкнул и пошёл к спальному топчану, прятать свои слегка уменьшившиеся сбережения в давно присмотренный отнорок за щитом, ограждающим земляную стенку нашей огневой точки. После столичных приключений отчего-то казалось неумным хранить наличные в расположении батальона.

***

Неделя прошла в относительно праздном безделье. Мы посменно дежурили на позиции, обсуждали идеи очередного шедевра для самых маленьких, много отжимались в целях поддержания физической формы.

По вечерам — обязательно трепались. Неспешно, с ленцой, после ужина.

Обсуждали разное, но неизменно возвращались к нашим дальнейшим планам, выискивая в них слабые места или моделируя возможные развития событий.

И этот вечер не стал исключением. Небесное светило ещё не село за горизонт, однако уже усмирило свои палящие лучи, разрешив долгожданной прохладе порадовать двух «добровольцев» на боевом посту...

— Самолёт нам никто не даст, — Псих задумчиво почесал карандашом кончик носа. — Пообещают — да. Но потом костьми лягут, чтобы мы остались в стране. Свидетель хорош, когда он под рукой, а не на другом конце планеты. Тогда свидетельство почти ничего не стоит.

— Мы же это изначально предполагали.

Я даже не подумал поворачиваться в сторону сослуживца. Послеужинное лежание на спине и созерцание облаков — занятие увлекательное, требующее максимального расслабления.

— Это я так... Скучно молчать.

— Понимаю... Мне тоже рот проветрить не повредит.

— Вот-вот. А что ещё делать? Вокруг никого. С противником не поболтаешь, в гости к насосной идти лень... Давай по пунктам пройдёмся. Ибо повторение — мать учения!

— Сам придумал?

— Куда мне, — первый номер растянул губы в улыбке. — Древняя поговорка.

— Школой попахивает... Ну, убедил, — от предстоящего умственного напряжения захотелось потянуться до хруста в суставах, и я не стал себе отказывать в такой малости. — Хуже не будет. Давай пройдёмся. Итак, в ближайшей перспективе наращиваем обмен информацией с твоим новым знакомым из СБН. Понемногу, по чуть-чуть. Попутно ноем о том, что кольцо вокруг нас сужается и выпрашиваем легальные документы, приплетая программу защиты свидетелей.

— Правильно. Новые ID нам дадут без проблем, но, конечно, покочевряжатся для приличия и значимости подачки. О чём не скажут — это об изначально наложенном запрете на выезд из страны и автоматической фиксации места пребывания. Типа, нате, играйтесь. Только далеко не уходите. А сунетесь в космопорт или на пограничный контрольно-пропускной пункт — очень удивитесь. Ну и про самолёт напомнят. Скажут, что в самый важный момент не бросят, спасут. Мы же, скажут, одно дело делаем...

— Враки, — убеждённо подытожил я, свято веря в двуличность любой государственной структуры. — Пока нужны — будут облизывать, а потом выбросят на помойку.

— Конечно. Но они же не знают, что нам самолёт не особо нужен. Это так... дань вечно актуальному постулату «Просите больше, чем хотите получить». Наша цель — склепать тебе легальные документы. Пусть и кастрированные. С ними ты сможешь нормально передвигаться по стране, не опасаясь полиции и не выпрашивая командировочные у начальства. Ну, на девять десятых свободно. И вот в один прекрасный день... — Псих замолчал, давая мне продолжить.

— Под благовидным предлогом выбираемся за пределы военно-административной зоны, после чего со всех ног мчимся к побережью, на какой-нибудь курорт неподалёку от НьюДании. Где имеется морская граница.

— Не на «какой-нибудь», а на самый лучший! — возмущённо поправил первый номер. — Город вечного праздника с романтическим названием «Лазурные Скалы». Где сплошь богачи. Морским языком «Port of entry» (*). Там действует упрощённый режим пересечения границы. Пограничники не пересчитывают вилки и ложки, переворачивая яхты от киля до клотика, а таможенники более чем учтивы и ненавязчивы. Потому что публика в тех краях собирается очень денежная и капризная. Простого люда почти нет, разве что местные из обслуживающего персонала. Там кофе в уличной забегаловке стоит как полноценный обед в провинциальном ресторане. И там очень красиво.

— Бывал?

— Куда мне... Смотрел по визору передачу «Светские будни». В ней подробно тяжёлый быт нуворишей показывают. Прямо маются бедолаги, ожидая, пока портовые чиновники на пирсе поклонятся и поздороваются... Не сбивай!

— Твоя мама нас встретит. Она наймёт дорогую яхту с нелюбопытным капитаном... Псих! — вскинулся я. — Ты уверен в этом? Шкипер ведь лицензии может лишиться за перевозку нелегалов. И зачем ему это счастье в принципе?

— Каких нелегалов? — товарищ отложил блокнот, поворачиваясь ко мне. — Ты — легальный. У тебя будут документы. А если тебя не заметят при выходе из гавани, то кто виноват?

— Однако...

— Мама уже в НьюДании. Она написала сообщение. И написала, что нашла подходящего парня. «Милого» и с приличной посудиной, — от упоминания очередного ухажёра Роны у него дёрнулась щека. — Он нас и не заметит, тем более аренда плавсредства будет оплачена более чем щедро. Самое сложное — подгадать так, чтобы как можно меньше мелькать в Лазурных Скалах. При всей либеральности портовых порядков, в городишке полно всевозможных служителей разведок и контрразведок с прочими силовиками. Следят за большим бизнесом. Вот они — опасны.

— Чем?

— Своим интеллектом. Обратят внимание на пару ротозеев, неподходящих окружающим пейзажам, и прицепятся. А при запросе на наши новые документы у специального человека в СБН обязательно уведомление выскочит, что мы у порта околачиваемся. И завертится... В любом случае, без отмашки от мамы сидим тут. Ждём.

— Это понятно, — примирительно сказал я, признавая, что на совсем уж детальную проработку плана отхода время ещё есть. — Допустим, мы оказались на территории нейтрального государства. Дальше я бегу в посольство Федерации, а ты поднимаешь шумиху.

— Совершенно верно. Встречаюсь с адвокатами. Тут мой литературный агент поможет. У него знакомые крючкотворы имеются — упоминать страшно. Он с их помощью суды до истерики доводит. Авторское право — оно такое... зубов требует. Один умник Ло как-то видоизменил и на упаковках с соками печатать начал, так эти юристы его в долговую яму загнали. По сию пору должен... Обсудив тонкости с защитой, вступаю в переговоры с безопасниками.

— Требуй прокурора. Для законности.

— Без него никак, — согласился первый номер. — Те ребята обманут — недорого возьмут. Потому нужен гарант. Дополнительно, адвокатская контора выступает поручителем в том, что я прибуду на суд.

— Ты прибудешь? Может, не надо?..

Псих словно не услышал, демонстративно вернувшись к своему рисованию.

— После первых же показаний у СБН не будет другого выхода, кроме как предложить мне вернуться в Нанду для «проведения следственных действий». На этом они будут настаивать, втайне ведя переговоры с властями НьюДании о моей выдаче. Но я откажусь. Возьму время на раздумья. Задержать они меня не посмеют, при таком скопище задействованного народу скандала не избежать. Допускаю, рискнут похитить и впоследствии основательно промыть мозги на предмет полного послушания.

— О чём ты скажешь открытым текстом, нагнетая обстановку и пригрозишь пресс-конференцией...

— Сваливая на орбиту, — разулыбался товарищ. — Там они меня не достанут. Юрисдикция не позволит. Оттуда выбью полноценные гарантии и затребую открытый процесс. Согласятся — вернусь в страну. Не согласятся — вывалю в сеть всё, что знаю. Пусть попляшут, опровергая... Вдобавок, к этому времени я надеюсь восстановить свои гражданские документы. У меня ведь их нет, как и у тебя. Сменял Артура на Психа.

— И вспоминаешь о сослуживце с позывным «Маяк». При таких раскладах устроенная тобой буча даст мне некоторый иммунитет в общении с чинушами.

— Так точно. Поначалу федеральные дармоеды, конечно, обделаются от твоей истории, а тут ещё и я усугублю скандальчиком... Не посмеют они тебя прессовать. Выпустят с планеты. Тогда ты доберёшься до командования и расскажешь о своих парнях.

— Да, Псих. Расскажу. Я им должен за то, что помогли сбежать, — к горлу подкатил сентиментальный ком, который я без жалости прогнал в область живота. — Дурацкий план. В нём столько переменных, что...

— С Цахом вообще кретинизм творился. И ничего, справились. Верь в себя. В любом случае, пока нам ничего не угрожает. Мы просто помогаем государству в борьбе с преступностью. Глядишь, и раскрутим СБН на самолёт.

Дальше говорить расхотелось. Слишком мажорным вышло окончание, чтобы его портить, и я пошёл спать.

***

На пост у водонасосной заступили мои приятели — Минус и Стан. К нам они, следуя правилам, не совались, однако потрепаться за жизнь по внутренней связи были весьма не прочь.

Для меня появление старых знакомых вообще оказалось отдушиной. Общество Психа не то, чтобы задолбало, но видеть изо дня в день одну и ту же рожу — напрягает. Ему, похоже, я тоже поднадоел. Тем для бесед становилось всё меньше, а новые мы искали без особого рвения.

Первый номер привычно сосредоточился на рисовании, предпочитая обсуждать не бытовуху, а очередные страницы комикса. Да и то, получалось неуклюже, словно прощание на перроне.

И тут — такой подарок! Мы с парнями трындели ни о чём по нескольку часов в день, естественно, когда совпадали графики караульной службы. Обсуждали немногочисленных общих знакомых, травили байки о любовных победах и дамах свободных нравов, строили размытые планы на будущее.

От них я узнавал последние новости в бригаде.

Сегодня первым позвонил Минус, причём в неурочное время — после обеда. Обыкновенно, пара часов после дневного приёма пищи считалась периодом тишины, предназначенным для отдыха и дрёмы.

— Маяк! — торопливо начал он, не здороваясь. — У нас, похоже, проверка намечается. Только что подъехали три грузовика. Пустые, с рембатовцами. С ними наши. Кано, Молот, и трое парней из первого взвода. Нервные. Вы там... — дальше он отключился.

При упоминании проверяющих я по армейской привычке бегло осмотрел наше пушечное гнёздышко. Чисто, скромно, оружие и боекомплект в надлежащей форме, Псих рисует, привалившись к мешкам...

— У нас гости.

— Кто? — лениво процедил товарищ.

— Возможно, Кано с Молотом. К насосной подъехали три грузовика с ремонтниками, и мозгоправ со взводным.

— Сами? — непонятно уточнил он.

— Вроде нет... Минус упомянул, что с ними трое из первого взвода. Имён, правда, назвать не успел.

— Давно?!

Поведение Психа менялось с каждым моим словом. Он становился всё более собранным, лязгающим.

— Наверное, нет. Иначе бы Минус сразу сказал, что к нам направляются. Разговор оборвался. Может, к нему близко подошли и он предпочёл...

— Одевайся! — голос сослуживца превратился в сдавливаемый рёв. — Броник, каска, винтовку в зубы!

Чему меня научили, так это подчиняться. Не рассуждая, я молнией сменил гардероб с пляжно-расслабленного на уставной. Первый номер, однако, собственный приказ проигнорировал, сдёрнув с места пыльный «перископ» и развернувшись с ним на сто восемьдесят градусов, в сторону уходящего вдаль окопа.

— Кого выглядываешь? — тревога передалась и мне, выразившись в неумолимом желании прояснить обстановку.

— Там, — Псих скривил губы, не отрываясь от окуляра, — из насосной ящик несут, торопятся. Сквозь листву почти не видно, но при желании можно рассмотреть. Второй... Мы угадали с местоположением. Они ликвидируют цех.

— С чего ты решил?

Но ответа я не услышал. Отбросив перископ к сортирному ответвлению, сослуживец накинул бронежилет, взгромоздил на голову каску.

— Нам пиздец, Маяк, — сухо, будто обращался не ко мне, произнёс он. — Да-да. Нас вычислили. Кано с группой поддержки с минуты на минуту пойдут сюда. Готовься встречать.

— С какого...

— Я не знаю. Скоро начнут стрелять. Угадай, где?

Регулярно упоминаемое шестое чувство товарища вызывало расплывчатое недоверие. Да, я много о нём слышал, пытался представить, как это работает, но вот так, запросто... Почему-то казалось, что оно больше схоже с внезапным озарением, типа вспышки в сознании.

А может, оно только что и сработало? Без видимых фейерверков и радужных конфетти?

— Здесь?!

— Молодец. Умный. Дай мне коммуникатор и начинай сваливать мешки с песком к сортиру. Задача — построить укрытие. Или ничего не делай. Но тогда умрём оба.

Раздавая указания, товарищ тоже не стоял без дела. С невиданным ранее рвением он, позабыв о правилах оборудования огневой точки, заваливал проход к нашим основным позициям всё теми же мешками, хватая с бруствера ближние и набрасывая их как попало.

— По верху пройдут.

— Не-а... Там прятаться негде. Коммуникатор давай!

Звонилка для связи с противником лежала на лафете.

— Держи.

— Набери последний номер, — куча из мешков выросла уже по грудь. — Порадуем соседей. Они в наших разборках ни при чём, а помочь могут.

— Как?

— Потом! Громкую включи!

На вызов ответили почти сразу. Кто-то хриплый, зычный, бодро гаркнул из динамика:

— Чё?

— Говорит Псих, — сослуживец выхватил у меня аппарат, продолжив общаться по громкой связи. — Вали оттуда. Возможно, прилетит.

Собеседник не стал рассыпаться в благодарностях, коротко бросив:

— Услышал.

— Отбой.

Разговор окончился, и Псих, не давая мне ни секунды на осмысление происходящего, продолжил нарезать задачи, отшвырнув коммуникатор в сторону:

— Броник не снимай. Каску тоже. Полезные изобретения, — новый мешок плюхнулся к своим собратьям. — И займись, наконец, делом! Потом поздно будет!

Как именно следует укладывать мешки — я не представлял. Санитарный тупичок являл собой накрытую сверху траншею длиной в пару метров с биосортиром в конце, воспитанно отделённую от основной позиции занавеской.

Наваливать сверху? Разве что на край, дальше надо выбираться из укрытия и кантовать их по всей длине. У входа? Но зачем?

— Делай стенку, — одышливо прозвучало в спину. — Как я. Чтобы получился закрытый окоп.

Замысел сослуживца стал понятнее. Мешки полетели один на другой, перегораживая выход из туалетного ответвления. Будто башенку из детского конструктора собираю, не чувствуя ни тяжести деталек, ни неудобных для строительства форм.

— Готово!

Установленная система оповещения пискнула синхронно с моим отчётом.

— Спустились. Чешут сюда, — зачем-то прокомментировал я очевидный факт.

Псих кивнул. Датчики движения, подключённые к штатной электронике, стоят вокруг нашей позиции, и в окопах тоже. Неизвестно, кто это придумал и зачем, но заочно жму руку. По этим датчикам мы всегда узнавали, что кто-то идёт в нашу сторону. Раньше это были сменщики, сегодня — Кано со товарищи.

— Оружие к бою.

А винтовка уже у меня в руках...

Не сговариваясь, мы затаили дыхание, вслушиваясь в единственный выход отсюда.

(*) Port of entry — порт въезда/входа.

(**) Королевский флеш — в данном случае Вит Самад имел ввиду комбинацию карт «флеш-рояль» из игры «покер», состоящую из пяти старших карт одной масти. Неточность термина обусловлена слабыми познаниями героя в азартных играх.