Дракон

Глава 11. В бункере

— Что значит «застрелился»? — Брукс нахмурилась, глядя на женщину в форме, стоящую перед ней. — Ты что, издеваешься надо мной? Саторн? Почему?

Женщина покраснела, глаза выдавали её смущение.

Она не сдвинулась с места и не опустила взгляд.

— Я этого не знаю, сэр, — сказала она. — Я могу дать вам только физическое описание самого акта. Его тело было найдено в Конференц-зале Б, сэр, в Административном крыле. Похоже, он отключил наблюдение до того, как сделал это, но у нас нет оснований подозревать нечестную игру. У него остались следы углерода на пальцах, и его отпечатки пальцев были единственными, найденными на…

— Да, хорошо, хорошо, — Брукс, поморщившись, отмахнулась от неё. — Кто его нашёл?

— Главная судья Новак, сэр.

— Новак, — пробормотала она. — Кто бы мог подумать.

— Сэр?

Выдохнув, Брукс отвела взгляд, положив руки на бёдра.

Президент Мойра Аиша Брукс — «Мой» для её друзей, которых в эти дни было очень мало, и «Мойша» для её родителей, чья смерть была подтверждена два месяца назад вместе с большинством людей, с которыми Брукс выросла в том грязном пригороде Детройта — поморщилась.

Однако она ничего не сказала.

Вместо этого она вообще отвернулась от морского пехотинца, глядя на командный центр с балкона подиума, где она стояла.

— Сэр, — начала морпех.

— Ладно. Хорошо, — Брукс опустила голову, стараясь не выругаться себе под нос. — Спасибо, что сообщили мне, Рейнольдс. Вы свободны.

Женщина помедлила, затем энергично отдала честь.

Когда она повернулась на каблуках, чтобы уйти, Брукс крикнула ей вслед:

— …Держите меня в курсе, если появится что-нибудь новое. Всё, что угодно, морпех.

Женщина снова отсалютовала ей, щёлкнув каблуками.

После ухода капитана морской пехоты Брукс выдохнула ещё тяжелее, стиснув зубы и вцепившись обеими руками в перила балкона так крепко, что побелели костяшки пальцев. Скрежет зубов был новой привычкой, которую она тоже приобрела где-то за последние шесть или около того месяцев.

Теперь она делала это не только во сне, но и наяву.

Суицид Саторна? Что дальше?

Она изо всех сил пыталась думать, глядя на главное разведывательное управление в дальнем конце комнаты.

Командный центр простирался далеко под ней, достаточно далеко, чтобы страдать от легкого искажения перспективы. Он был огромным, примерно в половину футбольного поля, с потолком высотой в три этажа. Концентрические полукольца мониторов заполняли большую часть пустого пространства главного этажа, завершаясь сценой на платформе с длинным столом для совещаний, за которым вмещалось около тридцати человек. Стол стоял прямо под монитором подачи, встроенным в стену.

На этом экране в настоящее время отображалась карта мира.

Меньшие экраны выступали из разных мест, отображая 3D-изображения в более или менее реальном времени, через серию каналов, поступавших через различные спутники, а также через то, что осталось от их наземного наблюдения. На возвышении экраны проецировали полную виртуальную трёхмерную среду одним импульсом от имплантата Брукс.

По ощущениям это походило на пребывание в настоящем месте. Вплоть до запаха пота и крови, мочи и дыма, горящих тел и гниющих растений, казалось, что она действительно была там.

Военные шишки называли командный центр «Ареной».

Это имя всегда вызывало в памяти Брукс гладиаторов, рубящихся и сражающихся друг с другом до смерти.

Что, если подумать, было более или менее уместно.

То, что осталось от её президентства, теперь жило здесь, глубоко под тем, что когда-то было бункером североамериканского командования воздушно-космической обороны. Подземный комплекс сильно расширился за эти годы, чего Брукс не осознавала до кризиса с С2-77.

Теперь это место превратилось в самостоятельный город, чёрт возьми, или близко к этому.

Её глаза снова сосредоточились на экранах, переходя от одной горячей точки к другой.

Конечно, ни на одном из этих экранов не было изображений из так называемых «затемнённых» городов. Их камеры и спутники оставались полностью недоступными для всех, кто находился в администрации Брукс. Брукс видела список этих городов так много раз, что почти запомнила его наизусть:

Дубай. Гонконг. Сингапур. Мюнхен. Буэнос-Айрес. Осло. Лхаса.

Нью-Йорк. Солт-Лейк-Сити. Анкоридж.

Были и другие, но последние три ранили сильнее всего.

Даже в её собственной стране они отрезали её.

Брукс явно не пригласили на вечеринку, где раздавали золотые билетики. С другой стороны, она надеялась, что они подавятся своей проклятой икрой, наблюдая, как мир горит внутри их (несомненно) позолоченных клеток.

Так что да, возможно, отсутствие приглашения для нее не было таким уж удивительным.

Военные, конечно, по-прежнему считали, что за всем этим стоит Китай, в том числе за затемнёнными городами, даже в Соединенных Штатах. У военной разведки была рабочая теория, что Китай использовал болезнь вместе со своим финансовым влиянием как двойной удар колонизации и геноцида, применяя армии видящих, чтобы блокировать города для своих «друзей» и (предположительно) начать процесс колонизации после того, как болезнь уничтожила любое сопротивление.

Иными словами, они думали, что Китай решил захватить мир.

Согласно этой теории, болезнь лишь проложила путь.

Она принесла дополнительный бонус в виде высвобождения природных ресурсов для возможного массового переселения китайских граждан в обезлюдевшие районы. Тем не менее, многие миллиарды китайцев могут прятаться за этими стенами, ожидая, когда умрёт весь остальной мир, им придется есть, им понадобится пресная вода, жильё и работа…

Или такова была логика.

В этом сценарии была только одна проблема.

Брукс в него не верила.

Если сообщения, которые Брукс получала по тайным каналам, были хоть сколько-нибудь точными, китайцы в процессе уничтожили почти две трети своего собственного населения. Брукс было немного трудно поверить в подобное, сколько бы генералов ни пыталось убедить её, что а) эти отчеты были фальшивыми, или б) китайцы просто не «ценят жизнь» так, как западные люди.

Опять-таки, у Брукс возникали сомнения.

Уже несколько месяцев она получала информацию по обратному каналу от источников, которые утверждали, что записывают события, действительно происходящие на материковом Китае. Многие каналы видящих подтверждали эти данные, особенно Драк, вероятно, самый авторитетный из них. Другой, чуть более антизападный канал, управляемый какой-то мафией видящих из Макао, говорил по существу то же самое.

Согласно этим источникам, китайцы умирали толпами. Быстрее, чем в Соединённых Штатах. Быстрее, чем в любом другом месте, кроме Индии.

Конечно, её разведчики думали, что всё это чушь собачья.

Сфабрикованные данные. Обработанные записи. Пропаганда.

Кадры, создававшиеся в виртуальных студиях.

И её шеф внутренней безопасности, и глава ЦРУ яростно утверждали, что всё это просто дымовая завеса, чтобы одурачить мир, заставить его увидеть в Китае ещё одну жертву болезни. Они предположили, что эти ложные сообщения будут продолжаться до тех пор, пока не останется никого, кто мог бы дать отпор.

Далее они утверждали, что отключение спутниковой связи над материковым Китаем является достаточным доказательством того, что китайское правительство организовало отключение связи над отдельными городами в остальном мире. Они называли это «сохранением первоклассной недвижимости» и постулировали, что китайцы намеревались использовать выживших местных жителей в качестве дешёвой рабочей силы, рабов Китайской империи, которая восстанет из пепла.

Поскольку из всех щитов над Китаем самые плотные находились над Тибетом, существовали некоторые предположения, что Лхаса в конечном итоге станет новой столицей нового Китая.

В этом был какой-то извращённый смысл. С повышением уровня воды Лхаса переживёт многие старые прибрежные города.

И всё же Брукс оставалась скептиком.

Что ж, так оно и было, пока сегодня утром не пришла угроза — угроза, которая, казалось, исходила непосредственно из Пекина.

Вздохнув при этом напоминании, Брукс заправила несколько выбившихся прядей своих кудрявых, чёрных с проседью волос обратно в небрежный пучок, который она сообразила ранее. В последние месяцы более формальные аспекты её президентского поведения отошли на второй план, но так можно сказать почти про всех здесь.

Ранее в тот день она небрежно завязала волосы на затылке в основном для практических целей, поскольку работала в совете безопасности с аналитиками и руководителями АНБ и ЦРУ после получения угрозы от исполняющего обязанности президента Пекина Сяо Мин Фа.

Она всё ещё не могла поверить, что Джо Саторн покончил с собой.

Здесь было несколько самоубийств с тех пор, как всё началось… Но чтобы Джо?

Шок продолжал отдаваться в ней, мешая думать о чём-либо ещё, даже учитывая более серьезные проблемы, которые в настоящее время беспокоили её.

Саторн был ястребом старой школы и расистом до мозга костей, когда дело касалось видящих, но Брукс, по крайней мере, знала, на чьей он стороне. Более того, она доверяла ему, даже когда не соглашалась с ним. У него были хорошие инстинкты, и он не играл в игры — кроме тех, которые были в порядке вещей на этой работе.

Брукс осознала, как сильно она полагалась на его прямолинейные советы, примерно через две секунды после того, как морпех сказала ей, что он мёртв.

Неужели он сломался? Это не должно быть удивительно, учитывая всё происходящее, но почему-то всё равно удивляло. Он казался таким… твёрдым.

«Пуля в голову. Выпущенная им самим».

Эта судья с лицом ящерицы нашла его… Новак.

Из всех людей именно эта рептилия нашла тело Джо. Саторн не скрывал своей неприязни к этой старой ведьме, и он был не один. Все трое, Саторн, Брукс и её начальник штаба Хавьер Гарсия, называли Новак «доктором Менгеле»³ за её спиной.

Брукс знала, что они не должны этого делать, что в какой-то момент это, скорее всего, дойдёт до Новак, но она, похоже, не могла заставить себя остановиться или заставить других прекратить это.

Чёрт, иногда им нужно было подбодрить себя шуточкой, особенно сейчас.

Чёрт бы побрал Джо до самого ада. Как он мог это сделать?

Как он мог поступить так с ней?

Никто из её нынешней команды не мог занять его место, даже Хавьер. Она как раз собиралась найти Джо, чтобы спросить его мнение об этом последнем ходе

Китая. Она хотела поговорить с кем-то, кроме ястребов разведки и параноиков, прежде чем нажать на спусковой крючок, чтобы сбросить ядерную бомбу на целый проклятый континент.

Джо, может, и был ястребом, но он не был опрометчивым. Он также не был глупцом.

Ей нужно принять решение, и как можно скорее.

Снова сосредоточившись на главном экране, Брукс нахмурилась.

Там были изображения Америки, её дома — и они были жестокими.

Она видела слишком много душераздирающих передач о людях, её людях, которые когда-то могли быть нормальными гражданами, сидящими в ресторанах и спортивных барах, устраивающими барбекю и вечеринки по случаю дня рождения и играющими в боулинг. В последнее время она видела, как они умирали от голода на обочине дороги, избивали друг друга монтировками из-за банок с собачьим кормом, кишащим червями, стреляли друг в друга из-за полупустой канистры из-под бензина или ржавого велосипеда.

Она видела племенные образования, управляемые частными армиями как в сельской местности, так и во внутренних городах. Многие из этих современных военачальников и «территориальных боссов», вероятно, в прошлом были профессиональными преступниками. Другие, как подозревала Брукс, не были преступниками, но, возможно, являлись личностями, созданными для того, чтобы извлечь выгоду из хаоса в любом случае.

Оружие, конечно, накапливали.

И это не происходило на равных условиях.

Положение женщин и детей, как это часто бывало, оказалось самым мрачным. Брукс было сложно даже смотреть некоторые из этих трансляций. У них не было ни людей, ни огневой мощи, чтобы вмешаться, не сейчас. По правде говоря, Брукс знала, что в данный момент имеет смысл сделать то, что, как она подозревала, делалось в Китае и других уцелевших городах, включая зоны затемнения.

То есть, просто переждать болезнь.

Пусть вирус убьёт тех, кого собирался убить, а потом можно попытаться собрать цивилизацию воедино.

Мрачно вздохнув при этой мысли, Брукс ухватилась за металлический балкон перед ней, покачиваясь на своих туфлях-лодочках на низком каблуке и смотря вниз на ряд экранов.

Она должна принять решение.

Она должна принять его скоро.

Если она этого не сделает, то от её страны и народа не останется ничего, что можно спасать.

³Йозеф Менгеле — немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны.