Дорога к озеру Коцит (СИ)

Глава 7. Лабиринт. Часть 7

Не успели мы пройти и ста метров, как рядом с нами словно распахнулось окно. Туман рассыпался в разные стороны, а на нас уставилась большая, кричаще-синяя птичья голова, венчающая вполне дьявольское тело. Приоткрыв длинный узкий клюв, дьяволоптица издала хриплый обличающий звук и, как-то сразу после этого загрустив, мгновенно затерялась в снова окутавшем пространство тумане.

— Видишь, как нас здесь встречают, крылатая, — я поудобнее перехватил изнывающие от скуки топоры.

— К сожалению, — леди явно была не в восторге от увиденного. Впрочем, я вполне одобрял её вкус в этом вопросе.

Через пять минут настороженной ходьбы мы упёрлись в обросшую мхом стену, высоту которой скрывал всё тот же не достаточно редкий туман. После короткого совещания мы выяснили, что Элати на свой страх и риск воспарит как можно выше и принесёт для нас более точные данные параметров местной архитектуры. Решение было одобрено единогласно при одном воздержавшимся.

Проклиная сквозь зубы свою невесёлую долю, Элати бросила на меня не слишком добрый взгляд и воспарила на поиски местных вершин. Сворачивать не хотелось и если эта стена имеет более-менее разумные пределы, то её вполне можно будет преодолеть без вреда для собственного драгоценного здоровья. Я едва успел проводить унёсшегося вверх ангела по традиции задумчивым взглядом, как меня уже отвлекли для новой беседы.

— А покурить, покурить, не богат ли? — на меня снизу вверх хитро-жалобно смотрел старый безногий дьявол, довольно уверенно сидящий на грубой деревянной каталке. В руке он сжимал явно доживающую свои последние дни, треснувшую в нескольких местах трубку, которой призывно махал у меня перед глазами. — Табачку, табачку бы мне. Давно я уже табачка хорошего не курил, так что и плохому рад буду. Выручи друг, сил нет — одни желания. А я уж отплачу, чем смогу. Хотя, честно говоря, могу я немногое, но зато от души. Угости, а?

Всё это он выпалил на одном дыхании, жадно ощупывая взглядом мои карманы, словно выискивая вожделенный табак. Думал я, в общем, не долго — табака ещё хватало, а вот информации нет. А этот вроде был более здравомыслящим, чем предыдущий осведомитель. Я набрал в руку до сих пор душистого табака и в меру щедро отсыпал в подставленные ладони безногого. Тот благодарно закачал головой и в миг забил едва не выроненную от спешки трубку. После этого он запустил руку под свою каталку и неожиданно выудил оттуда алеющий уголёк. Через несколько секунд он уже алчно затягивался лучшим табаком Ада, блаженно прикрывая глаза.

— Услуга за услугу, приятель? — я дождался его быстрого утвердительного кивка и продолжил, — Где мы?

— Откуда я знаю, — он недоумённо воззрился на меня, — здесь же руку свою с трудом разглядишь. Надо чуть подальше пройти, там светлее, там увидим, там поймём. Но ведь надо ещё пройти, а это бывает не просто. Я уже вряд ли дойду. А вот ты обязательно попробуй. Главное не забывай, что выход есть, даже если уже не видно дороги. Ведь не обязательно видеть, чтобы знать, хотя это конечно совсем не плохо. Ну, прощай, спасибо за табак.

В скорости отступления он вполне мог соперничать со своими двуногими сородичами. По крайней мере, уже через пару секунд я перестал замечать его низкий силуэт, облепленный туманом и дымом. Впрочем, шелест ангельских крыльев отвлёк меня от продолжения этих бесцельных раздумий. Элати, тяжело дыша, приземлилась рядом со мной, едва устояв при этом на стройных ногах.

— Нет там прохода, мастер, — она всё ещё не могла отдышаться. — Сплошная стена, и её конец это похоже не то, о чём мы можем мечтать.

— Ну и огонь с ней, — сказать, что я сильно расстроился, было бы очевидной ложью, — значит пойдём низом.

Я со всей возможной натянутой уверенностью направился в сторону, так недавно принявшую моего безногого собеседника. Вроде там должно стать светлее. Было бы неплохо, учитывая, что видимость была лишь в районе пяти метров. А это не совсем то расстояние, которое необходимо для элементарного комфорта.

А через минут десять обнаружилось, что табак я потратил не напрасно. Медленно, но неотвратимо туман стал редеть, открывая взгляду новые пространства. К сожалению ничего хорошего мне увидеть так и не довелось. Вместо порадовавшей бы сердце картины двери с надписью — «Выход», шагах в десяти от меня, откуда-то сверху опустилась гигантская бледная рука. Она погрозила нам грязным кривым пальцем, а потом встала на все свои пять конечностей в позе готового к броску ящера. Самое прискорбное в данной ситуации было то, что я напрочь не видел её Пути. Его просто не было, как будто рука была давно и надёжно мёртвой. Но для мёртвой она была явно чересчур подвижна и эмоциональна.

Внезапно по еле виднеющемуся в вышине предплечью, упоённо хохоча, полусбежал-полусъехал самый обычный с виду дьявол. В одной руке он держал угрожающих размеров чекан, а в другой изящный чёрный цветок. А вслед за этим воином-флористом с вершин руки стали появляться его коллеги по цветочной роте. Цветы у всех были разные, но все они были чёрные и изысканно красивые. И каждый цветок дополняло грозное оружие. По всему выходило, что мне, наконец, удастся испытать свои оскорблёно дремлющие топоры.

— Может, начнём, крылатая? — топоры бешено завращались в моих руках. — Или ты ждешь, когда они тебе на коленях преподнесут этот потенциальный гербарий?

— Просто не хотелось показаться невежливой, мастер, — она крутанула свой меч. — Хотя, наверное, о подобных мелочах думать уже поздно.

Я специально не хотел бить по Путям вставших срывающимся с места полукругом дьяволов. Хотя так, конечно же, было бы проще. Но мои новые братья по войне требовали честной схватки. Взгляд на взгляд, сталь на сталь, жизнь на жизнь. И я, наверное, несколько поспешно решил уважить этот глупый, но сладкий каприз, тем более, что всегда сохранялась возможность перейти к более прагматичным способам ведения боя.

Сверкающим мгновением мой топор вырвался из руки и вонзился в лоб одному из дьяволов, прорубив его более чем до половины. В следующий миг выпавший из ослабевших пальцев цветок громко и жалобно закричал. Лишь Великое Пламя знает, как цветок мог кричать, но он именно кричал, кричал весь тот недолгий срок, который летел до земли. А, коснувшись мокрой грязи, щедро покрывающей землю, он обречённо затих, увядая на глазах.

Всё это продолжалось не более пары секунд, за которые цветочные воины уже успели сорваться со своих мест. В рычащем приветствии они были удостоены чести скрестить с нами клинки.

Увернувшись от тяжёлого шестопера, я удачно отмахнулся, врезавшись топором в легко поддавшийся, несмотря на броню, бок и в длинном кувырке оказался рядом с уже попробовавшим местной крови топором. И ему она явно пришлась по вкусу. С леденящим рёвом мой пьяный битвой дуэт рассекал железо, плоть, кости и немного воздуха.

Над головой мелькнул широкий изогнутый меч, рядом с рукой прошло блеснувшее остротой копьё, в сантиметре от лица пронеслась дробящая сам воздух булава. Я сильно и, наверное, совсем неоправданно рисковал, но светлый огонь как же мне в этот момент было весело. Как давно я уже не получал удовольствия от простой схватки. Когда не надо много думать и сожалеть. Когда всё мгновенно и просто. Когда прав тот, кто остался стоять, и никто не упрекнёт его в ошибке. Потому, что некому будет упрекнуть.

Между тем цветы продолжали кричать. Кричать неистово и искренне. Случайно я заметил, как Элати в изящном выпаде срубила несколько пальцев с держащий цветок руки дьявола. На этот раз закричали оба — и дьявол, и цветок. А в следующую секунду дьявол упал на землю, и упал он мёртвым. И умер он не от огорчения из-за потерянных пальцев, а от утраты связи с цветком. Утраты даже на мгновение.

Присмотревшись повнимательнее, я увидел, что у них был один Путь, один на двоих. Связь их была крайне непрочна, но до предела фатальна. Простой отрыв одного от другого даже на миг означал смерть обоих. Это был странный, неестественный, но в тоже время какой-то неуловимо благородный симбиоз.

Я вонзил свой топор в грудь последнего дьявола. Элати уже победно встряхивала свои грязно-серебряные волосы. Последние отчаянные крики застывали в прохладном воздухе. Топоры довольно облизывали свои окровавленные щёки. Первый их бой в моих руках явно удался.

Я вновь перевёл подозрительный взгляд на отбивающую бессвязный такт руку. Та же, увидев бесславную кончину своих эмиссаров, изобразила упругий прыжок и исчезла из виду. А на том месте, где она располагалась, остался стоять чудовищных размеров дьявол, который от сапог до длинных волос был буквально усеян теми самыми чёрными цветами. В его руках не было оружия, только цветы, выглядящие одновременно нежно и почему-то очень опасно.

Этот представитель местного Ордена Цветов выглядел более чем серьёзно, в связи с чем я решил более не пренебрегать своими профилирующими способностями. Его Путь предстал передо мной тонкой, но крепкой паутиной. Даже я с трудом мог отличить Путь самого дьявола от Путей цепляющихся за него цветов. Но, различив его, я всё же ударил. Ударил сильно и наверняка. Но, увы, это вызвало лишь лёгкий толчок в сторону. Не сильно расстроившись, я дёрнул Путь наугад выбранного цветка. К некоторому удивлению эффект оказался примерно таким же. Разгадка такой неуступчивости в общем оказалась проста. Дёргая один Путь, мне невольно приходилось прилагать усилия, как если бы я одновременно работал с несколькими сотнями Путей. И Путей не самых слабых. Ну что ж, вероятно в очередной раз всё придётся решать весёлой сталью.

— Отличный букет, а, крылатая? — я, не спеша, пошёл вперёд. — Не отставай, а то я оборву его один.

— Да хоть оборвись, — огрызнулась, видимо уже навоевавшаяся леди. Однако, противореча своим словам, зашагала со мной в одной шеренге.

Цветочный воин между тем задумчиво улыбнулся и пошёл нам на встречу. И вот, когда до первого стального взмаха, оставались пересчитанные заранее мгновения, дьявол вдруг легко выбросил вперёд свои длинные толстые руки. Тысячи чёрных лепестков гневно-разбуженной стаей слетели с его, тут же потерявшегося в их плавно-бешенном метании, тела.

Лепестки бросились на нас, укутывая серо-мерцающим одеялом. И это одеяло было, увы, не мягким. Каждый дотянувшийся до меня лепесток нестерпимо обжигал, а порой и жестко резал обнажённую кожу. В голову ударил сладкий дурманящий запах, в рот попала заставляющая кашлять пыльца, глаза наполнились слезами. Я бросился в сторону, но лепестки, словно туча голодных насекомых, не отставали от меня ни на миг. А возможно их просто было так много, что мне уже, увы, не было суждено дотянуться до спасительного края этой жалящей клетки.

Я уже начал терять некоторые небезосновательные надежды на благополучное завершение наших странствий, но вдруг очередная порция нацелившихся на моё лицо обрывков цветов отлетела в сторону, гонимая лёгким порывом непонятно откуда взявшегося здесь ветра. Следующий куда уже более мощный порыв отогнал от меня уже почти всю приблизившую меня к панике компанию. А ветер всё дул и дул, разгоняя чёрные лепестки во всех известных направлениях.

Я обернулся. Шагах в двадцати от меня, гневно парила Элати. Сильными, широкими взмахами её крылья неумолимо гнали прочь чёрные осколки местной флоры. Смертоносные лепестки, словно испуганные птицы, суетливо разлетались во все стороны, не в силах парировать яростные аккорды ангельских крыльев.

Мои лёгкие упоённо заглатывали вновь относительно чистый воздух, а мой взгляд азартно искал нашего цветочного рыцаря. Сложно было что-либо разглядеть в хороводе метающихся лепестков, но в этот раз мне наконец-то повезло. На мгновение в чёрно-цветочном вихре промелькнули недоумённо-зелёные глаза. Этого мгновения мне хватило с избытком. Памятуя о том, что сдвинуть нашего врага-флориста с места крайне не просто, я решил не быть слишком требовательным и подойти самому.

Я с силой дёрнул свой Путь, в доли секунды притягивая себя к любителю цветов. В голову вновь ударил приторно-сладкий аромат чёрных бутонов, но мой топор уже нёсся к своей, заранее определённой цели. Я ударил туда, где было меньше всего едва не доконавших меня лепестков — по ногам. Взревев, сталь весело рубанула по незащищённому колену, вызвав у моего противника обескураженный крик. Он обреченно упал на покрытую цветами землю, а в следующий миг мой топор опустился на приютившую чёрный венец голову.

— Светлеет, мастер.

Элати явно устала от нескончаемого тумана. Уже несколько часов мы продирались сквозь его всё истончающиеся, но неисчезающие нити. И вот, наконец, белые волокна начали потихоньку покидать наше общество. А впереди неторопливо вырастала очередная стена, на этот раз не слишком высокая и к тому же имеющая вполне приемлемый проход.

— Зайдём, крылатая? — вопрос был исключительно риторический. Леди, вероятно, понимала это так же хорошо и не удостоила меня ответом. Впрочем, я на него и не рассчитывал.

Мы вошли под холодные своды просторной арки и, преодолев несколько десятков метров, вышли на небольшую и действительно относительно светлую площадь. К некоторому сожалению, мы оказались не одиноки в своём присутствии на ней. Более того, как виделось, мы чуть не опоздали, хотя не лучше ли бы было опоздать?

На площади шла казнь. В центре стоял грубо сделанный эшафот, на котором находились два дьявола. Один обречённо положил увенчанную редеющими волосами голову на широкую колоду, а другой с чёрной повязкой на лице меланхолично точил огромный топор с пятнами ржавчины на лезвии. Оба хранили умиротворенное молчание, словно заранее обо всём договорились и теперь не хотели оскорблять разговорами разворачивающийся ритуал.

Столь же молчаливыми были и немногочисленные зрители, в расслабленных позах стоящие вокруг эшафота. Взгляды их были лишены всякой заинтересованности в происходящем, но, несмотря на это, эти же взгляды были безапелляционно прикованы к участникам действия.

Наконец меланхоличный палач прекратил точить орудие казни и теперь оценивающе смотрел на обнажённую шею своего подопечного. Слегка дотронувшись острым лезвием до кожи обречённого, он поднял над головой топор и резко бросил его вниз. С глухим стуком отрубленная голова упала с эшафота и покатилась к ногам зрителей. Те же задумчиво смотрели на неё и, как казалось, не собирались расходиться удовлетворённые увиденным зрелищем.

— И зачем он вспомнил?

Оглянувшись, мы увидели немолодого, высокого дьявола, который недоумённо качал своей седой головой. В глаза бросилась его чересчур богатая одежда и пару перстней с огромными драгоценными камнями. Его взор был прикован к пустым глазам отрубленной головы. Впрочем, он довольно быстро перевёл его на своих невольных слушателей, — на нас.

— Ведь все давно забыли, а он вспомнил, — дьявол осуждающе взмахнул рукой, — и что в итоге? Правильно, — он одобрительно кивнул ангелу, — всё как всегда. В итоге выяснилось, что вспомнил зря. А ведь как радовался, когда, наконец, обрёл эту роковую память. Как смеялся над нами, сколько пошлых шуток слетело с его языка. А мы ведь в начале даже его не поняли. Казалось бы, ну вспомнил и вспомнил, что ж с того. Но ведь там где вспомнил один, вполне могут вспомнить и другие. Нет, ну я же прав? — дождавшись моего утвердительно-равнодушного кивка, он продолжил. — А других ведь может оказаться достаточно для того, чтобы они вспомнили что-то ещё, а потом ещё и ещё. А это, на мой взгляд, уже многовато. Но мне кажется, он всё же понял, что не прав. И он не осуждал нас. И даже в чём-то согласился. Но, наверное, уже было слишком поздно. Вы как считаете?

— Наверное, — я не сильно вник в перипетии местных взаимоотношений. — А не подскажете, как поскорее забыть это место?

— Надо бежать, — он немного взволнованно посмотрел на меня, — отсюда надо бежать и ни в коем случае не оглядываться. И я бы вам настоятельно советовал бежать уже сейчас, пока ещё не поздно. К тому же, вас уже зовут.

Я посмотрел в указанную им сторону. Из противоположной арки выглядывала печально знакомая нам рука. Резковатыми движениями она манила к себе. Манила настойчиво и нетерпеливо.

— Беги, — не любящий вспоминать дьявол легко подтолкнул меня, — надо.