Дорога к озеру Коцит (СИ)

Глава 6. Коцит. Часть 2

Огромные, редко прощающие челюсти с хрустом закрылись на тонкой талии вытянутого во все стороны существа, щупальца которого с энтузиазмом душили невзрачного вида зверька с топорообразным хвостом, как раз в этот момент радостно опускающегося на огромный в полголовы глаз, удивлённо смотрящий на происходящее. Острые, массивные когти истерично и вполне успешно разрывали на мелкие льдинки грудь толстого, неторопливо топчущего чьё-то, уже безучастное к данному событию тело, существа. Чуть не успев выполнить своё несложное предназначение, когти остролобого обитателя пещер бессильно поникли в многозубой пасти, высунувшейся из живота их хозяина. Тяжёлый шипастый шар, венчающий длинный широкий хвост, теряющегося в суете битвы создания льда с прорывающимся сквозь общий шум рёвом опустился на спину, догрызающего своего недавнего и невезучего противника, смутно похожего на огромный кусок заплесневелого сыра, зверя.

В общем, заскучать мне оказалось весьма затруднительно. Тем более, что я, наконец, выбрал из общей толпы, алчно убивающих друг друга существ своего фаворита. Им оказался не очень большой, но невероятно ловкий экземпляр, имеющий в доказательство своей боеспособности две длинные, многосуставчатые руки с изящными и бессердечными клешнями на конце, а также четыре узких глаза, равномерно располагающиеся у него на голове, благодаря чему мой гладиатор был способен обозревать картину битвы целиком. Только при мне он уже убил не менее пяти оппонентов и теперь жадно тянул свои безжалостные руки к следующему. Становилось откровенно жаль, что мне, увы, не с кем заключить по всему выгодное пари. Повторно взглянув на леди, пришлось с сожалением констатировать, что её постепенно мрачнеющее лицо и стекленеющий взгляд были слабым подспорьем для пламени азарта.

За неимением лучшего варианта я решил спорить сам с собой и спустя всего несколько минут торжествовал победу, поскольку проиграл. Острейший шип, прикреплённый к извивающемуся фрагменту чьего-то безфартового для меня тела, с треском пронзил плечо моего бойца. Клешни четырёхглазого в тот же несчастливый миг перерубили этот живой канат, но вот воспользовавшийся моментом и в бешеном прыжке вгрызшийся в шею комок клыков оказался роковым. Мой недолгий герой упал на холодный пол и тут же был погребён под накинувшимися на теперь уже лёгкую добычу врагами.

Медленно, но верно сражение подходило к концу. Всё проще становилось разглядеть отдельных участников этого непонятного боя. Всё чаще дело доходило до дуэлей, а не до общей свалки. Всё больше кусков безжизненного льда покрывало странно бескровный пол.

— Может, закончишь за них, мастер? — Элати явно не терпелось продолжить наш скользкий путь.

— Секунды, леди, немного секунд и мы проявим приемлемо благородства, дав им самим решить их непростой спор, — я всё же был твёрдо настроен увидеть недалёкий уже финал.

Жрица несколько гневно дёрнула рукой, но продолжать спор не стала, тем более что на боле битвы осталось чуть больше десятка обладателей разящих конечностей. А буквально через минуту в оскаленную морду изящно-псевдокрылатого воителя вонзился узкий костяной меч, предрекая окончание сражения. Его абсолютный победитель оказался довольно таки невнятным существом с обломанными рогами и затравленным взглядом. Грустно осмотревшись вокруг и не найдя более себе соперников (нас он благополучно не заметил), местный чемпион, тоскливо прихрамывая, отправился к единственному, кроме уже нами пройденного, проходу в дальнейшие глубины пещер Коцита. Всё оказалось печально-тривиально — последнему выжившему достались скука и одиночество.

Я легко спрыгнул с наших не слишком комфортабельных мест. Элати светлой тенью последовала за мной. Под ногами не смолкал гипнотизирующий хруст льда, который ещё недавно дрался, убивал и, в итоге, звеняще погиб.

Остановился я резко и по делу. За тонкой коркой льда ближайшей стены я увидел Путь. И если сложить все те Пути, которые я лицезрел за свою жизнь, а это было бы больше, чем лепестков огня в среднем по величине вулкане, то их суммарный размер вряд ли бы превысил размер этого образца. Гигантский Путь вальяжно раскинулся едва ли не на километр в ширину, а длина его безапелляционно терялась в смеющейся дали.

Нервно дёрнув плечами, я всё же принял немного волевое решение изучить этот почти бесконечный Путь поподробнее. Разумом я двинулся по его нескончаемой дороге, не находящей преград и запретов. Через несколько минут подобного движения я, пытаясь немного разнообразить эту не самую весёлую прогулку, попробовал шевельнуть этот незримый колосс. К некоторому разочарованию, сделать мне этого не удалось, Путь оказался просто слишком тяжёл для любого внешнего давления.

Не менее получаса я продирался сквозь лёд и пространство, но мои старания, как ни странно, не упали в безвременную пропасть. Путь закончился примерно там, где и начался, нахально опоясывая сам Коцит. У меня было достаточно времени, чтобы как можно тщательнее познать этот Путь. А, познав его, я узнал и чуть меньше информации о его обладателе.

И самая лучшая новость заключалась в том, что его счастливый обладатель спал. Спал давно, уверенно и не слишком безмятежно. Он видел сны, много снов, много грёз и кошмаров и, видимо, был не настолько эгоистичен, чтобы держать эти сны в себе. Нет, он выплёскивал их наружу, создавая из своих видений новые грани реальности. Все те ледяные создания, увиденные нами на дорогах пещер Коцита, были лишь его сонливой фантазией. Видно кошмаров в его снах было всё же больше, чем грёз.

И не был ли его сонливой фантазией сам Коцит. И преклоняя колени перед ледяным озером, не преклоняли ли мы колени перед безумной игрой неведомого, спящего разума. А может и наоборот, именно близость Великого Коцита давало этому огромному существу такую власть над героями своих сновидений. Вопросов было много, а дорога всё так же одна. И по ней, увы, надо было идти и стараться не думать о том, что идёшь ты в чьём-то малоздоровом сне.

Очередной ледяной туннель щедро подарил нам не более десяти минут спокойствия. Неожиданно на блистающих стенах меланхолично появились большие, в полстены лица. Лица имели всё тот же арендованный у сна Путь и полное отсутствие агрессии. Красивые и уродливые, весёлые и грустные они были настолько мастерски вычерчены в оковах льда, что казались такими же живыми, как и наши. Кроме того, многие из них говорили.

Говорили быстро, почти захлёбываясь короткими, ничего незначащими словами, словно боясь не успеть сказать всего, что когда-либо знали. Говорили то ли нам, то ли себе, не делая пауз и не задавая вопросов.

— Ах, насколько, он был красив, насколько желанен, и как похож… — мне так и не удалось узнать, кто и на кого же похож объект страстных размышлений в меру красивой дьяволицы с тонкими бровями и несколько нервным ртом.

— Кровавое было время, кровавое… — сокрушался лысый старик с густыми усами и дёргающейся нижней губой.

— Гром, это был гром, только он мог…

— Он говорил — руби, и я рубил…

— Как всё это мило, как волшебно…

— Их было шестеро, второй был без глаз…

— Вот он, тот влюбленный в…

— Нет! Только не вниз, нет!

— Лети! Будь мёртв и свободен…

— Жаль, но было так чудно…

— Расскажи, молю расскажи…

— И я забыл, забыл и возненавидел…

Голоса сменялись друг за другом, превращаясь в единый, на удивление ритмичный поток, окутывающий наши шаги, и врываясь в наше сознание. Но, врываясь не врагом, а просто не слишком вежливым гостем, которого всегда можно было попросить выйти. И я просил и тоже не очень вежливо.

Постепенно ледяные лица перестали тревожить наш взгляд, а их уже несколько поднадоевшие голоса закономерно стихли за нашими спинами. Между тем, и этот светлый скользкий туннель неумолимо подходил к концу, и я уже различал недоумённо-тёмный силуэт выхода. Через несколько минут мы были уже у его порога.

— Гости!? У нас так давно не было гостей! Ах, как же я рада! — стоявшая у самого входа дьяволица, по местной традиции бескомпромиссно сверкающая льдом, приветливо и вожделенно улыбнулась нашему дуэту.

Признаться, такой радушной встречи я не ожидал. Да и никак не мог ожидать. Да и, честно говоря, я пока не был уверен, что стоит ожидать чего-то хорошего. Судя по напряжённой фигуре Элати, она явно придерживалась того же разумного мнения. Но вот радостно протянувшая нам холодные ладони хозяйка была, к сожалению, искренне счастлива. Быстрым движением схватив нас за руки, она не обращая внимания ни на настороженные взгляды, ни на полуобнажённые мечи, потащила нас в глубь большого полутёмного зала. Её твёрдые пальцы не обжигали льдом, но дарили успокаивающую прохладу. Мне уже расхотелось её убивать, и я с грустью думал о подобной перспективе.

— Вы как раз успели к началу, — она даже не оборачивалась на двух непонятно откуда взявшихся незнакомцев, — ещё мгновение.

Тёмный зал взорвался слепящим, хохочущим светом. Свет озарил смеющиеся лица множества дьяволов, весело кричавших что-то друг другу. Сквозь сковавший их лёд проступал водопад неудержимых эмоций. Пышные платья и архаичные, но по-прежнему элегантные мундиры венчали тела собравшихся. И я не заметил ни одной хитрой улыбки, ни одного ласково-лживого взгляда, ни одного готового к бою клинка.

— Сегодня у нас праздник, возлюбленные гости! — ледяная дьяволица вновь повернулась к нам. — Сегодня в наших чертогах долгожданный ежежеланный бал! Сегодня наступает время незабытого веселья! Играй!

Подчиняясь её страстному зову, со всех сторон грянула граничащая с совершенством музыка. Дьяволица взяла меня под руку и, громко смеясь, закружила в чарующем танце. Уголком глаза я заметил, как Элати благоразумно отвергла аналогичное предложение высокого красивого дьявола, который неясно каким чувством узнал в этом скрывающимся под грязным плащом существе прекрасную, хоть и крылатую женщину.

— Ты плохо танцуешь, гость, — дьяволица всё ещё смеялась, поправляя мои действительно несколько неловкие движения (признаться, я никогда не был даже удовлетворительным танцором).

— Прошу простить, — я выдал свою самую саркастически-извиняющуюся улыбку.

— Сегодня не за что прощать, гость, сегодня ежежеланный бал, а значит, всё верно, — дьяволица вновь рассмеялась, обнажая привлекательно-острые зубы.

Я оглянулся вокруг себя. Везде и всюду, блистая и искрясь, кружили в нескончаемом танце смеющиеся пары, впрочем, иногда они просто счастливо улыбались. Музыка всё ускоряла темп, и в такт ей наши движения становились всё стремительнее и стремительнее. Дьяволица закрыла глаза и запрокинула голову, её алмазные волосы взметнулись сверкающим веером, на миг закрывая от меня половину зала.

— Такие балы случаются, когда ты только пожелаешь? — я с возросшим интересом взглянул на нашу гостеприимную хозяйку.

В ответ она снова рассмеялась, — такие балы случаются, когда пожелает любой из нас. И в любое время.

— И часто вы желаете их? — теперь я уже просто поддерживал разговор.

— Постоянно, гость, — она натянуто улыбнулась, — ведь больше желать нам, увы, нечего.

— Так значит, это всё, что у вас есть? — становилось немного не по себе от подобного жизненного однообразия.

— А ведь мы благодарны и за это, — ледяной хозяйке, по-моему, не слишком нравилось течение нашей беседы, но её вызывающий взгляд говорил, что она не переведет разговор к другой теме. — И ведь как только кончается время веселья, сердца наши замирают от страха бессмысленности собственного существования. И долгие, тёмные мгновения мы молим о новом глупом счастье. И кто-то из нас начинает желать его с особой страстью, сильнее всех вместе взятых, и тогда наступает новый ежежеланный бал.

— И разве никогда не хотелось что-либо изменить? — мы остановились вместе с затухающими звуками.

— Ты так и не понял, гость, — лицо дьяволицы будто пыталось сделаться печальным, но вдруг понимало, что сейчас для печали не время, — нам нечего хотеть, кроме того, что нам дозволено желать. Кроме того, что ты видишь сейчас. Так было и так будет. И среди нас нет героев, способных это изменить. Да и нужно ли что-то менять, если наши мгновения тоски сменяются часами счастья.

— Короткими часами, — я не смог сдержаться.

— Очень короткими, гость, — печаль всё наступала, бросая тень на улыбку моей партнёрши по танцу, — гораздо более короткими, чем некоторые секунды. И, может быть, когда-нибудь они станут короткими настолько, что мы перестанем их замечать. И тогда останется лишь тоска, — она отбросила в сторону мои руки. — Ты жесток, гость, ты отнимаешь последнее. А ведь его и так немного.

Издав тихий проклинающий звук, ледяная дьяволица быстрым шагом отошла от меня к другому, не заставившему себя ждать дьяволу, столь же ледяному, как и она. Я думал, что сейчас загремит очередной танец короткого счастья, но вместо этого толпа образовала в своём центре небольшой круг, в середине которого стояли два полураздетых дьявола. Кулаки их были сжаты, а в глазах неслась весёлая ненависть. По незримой команде они бросились друг на друга. Окружавшие их зрители радостно закричали, бойцы, словно стараясь не успеть, жестоко били лицо соперника. Во все стороны летела ледяная крошка, о защите ни один из них даже не помышлял. Я взглядом отыскал мою недавнюю собеседницу. Она стояла в первых рядах этой импровизированной арены, вскрикивала и азартно махала рукой, подбадривая своего фаворита.

— Тебе жаль их, мастер? — Элати, как и я, держалась на достаточном расстоянии от места здешних развлечений.

Я усмехнулся, — у меня была, пожалуй, слишком циничная жизнь, крылатая, для того чтобы я мог кого-то искренне жалеть, но, — я усмехнулся ещё раз, теперь уже более нервно, — оказаться в их шкурах я бы точно не хотел.

— А мне жаль, — леди передёрнула плечами, — их тела и души до краёв наполнены вечным льдом и им никогда не избавиться от этих оков. Ты думаешь, они сейчас счастливы? Нет, дьявол. Они просто выглядят счастливыми, просто дарят себе грёзы, в которых укачивают ускользающую надежду. Они просто мечтают о далёком счастье, стремясь воплотить его в реальность, но мы видим, что из этого получилось.

— Идём, крылатая, — я направился к одинокому проходу в противоположной нам стене зала, — у нас свои мечты, и я смею надеяться уж они то исполнятся.

Мы неумолимо неслись по захлёбывающемуся смехом ледяному желобу, вздрагивая на резких поворотах и пытаясь хоть как-то притормозить этот безумный полуполёт. Вернее, пытался только я, но и всего моего мастерства хватало лишь на то, чтобы не разбиться об очередную отражающую мой неспокойный взгляд стену.

Внезапно бешеная гонка кончилась. Мы с изрядным ускорением вылетели из трубы в потолке небольшой пещеры. Слава огню, я успел собраться, и приземлились мы вполне комфортно. Однако не менее желанного комфорта душевного достичь снова не удалось, — выходов в этой пещере не было. Я быстро взглянул вверх и к своей мгновенно возникшей тоске не увидел там и той скользкой дыры, из которой мы только что выпали.

— Но выход есть.

Резко обернувшись мы увидели маленькое, пухлое существо с острыми ироничными ушками и хитрым взглядом выразительных глаз. Существо довольно ехидно смотрело на нас, потирая свои короткие руки и даже подпрыгивая от едва сдерживаемого восторга по поводу нашего прибытия.

— Так покажи его, дружок, — я с силой вдавил в лёд единственное полезное в этой комнате создание.

— Нет, — он смешно помотал круглой головой, — сначала загадки. Ведь только разгадав загадку, можно идти дальше. Я всегда так считал, а всегда это слишком долго, чтобы теперь от этого отказываться.

— К твоему сожалению, у меня слишком мало времени для загадок и твоих принципов, — я ещё сильнее вдавил его в холодный пол. — Либо показываешь выход, либо умрёшь.

— А вот это вряд ли.

Оскорбительно довольный голос, раздавшийся сбоку, мало смутил меня. Через полмгновения его обладатель разделил судьбу первого обитателя этой ледяной клетки. Оглянувшись, я к своему удивлению увидел точно такое же существо. Вернее не такое же, а то же самое. Их Путь был един, а значит, они были одним существом. Существом, разум которого жил одновременно в двух телах.

— Бесполезно.

В трёх! Немного пафосный голос заставил меня пригвоздить ко льду ещё одно пухлое тело.

— Успокойся, ведь пора понять, что это бессмысленно, ведь это несложная загадка.

Я на автомате схватил и обладателя четвёртого голоса, но потом бессильно опустил руки. Со всех сторон на меня саркастически смотрели одинаковые существа, вернее опять же одно существо, но из сотен глаз. И было уже понятно, что они никогда не кончатся, а никогда, как изволил заметить толстый и многоодноликий, это ведь тоже очень долго. А это значило, что я просто не успею его убить. Прежде меня найдёт банальная смерть от старости.

— И много у тебя загадок, толстый, — я устало присел на плоский кусок льда. Элати оставалась стоять, нервно сжимая рукоятку меча.

— Но ведь это зависит от ответов, — многотельный любитель загадок, казалось, был искренне удивлён.

— Резонно, — я с трудом остановил убегающие в бездну меланхолии мысли, — начинай.