Снова оказавшись на поверхности, они собрались на улице снаружи останков дома Графа Бэрлэйгена. Никто из них не выглядел особо хорошо, кроме Мордэкая — только что вернувшись из своего нечеловеческого состояния, он был в идеальном состоянии, за исключением того факта, что штанов на нём всё ещё не было.
Грэм, в сравнении с ним, едва стоял, несмотря на усилия Мойры и, позже, Сэлиора по его исцелению. Он снова надел броню, поэтому его тело не было видимым, но его поза передавала ощущение совершенного истощения. Кассандра, с другой стороны, была физически в порядке, но массивное тело драконицы было покрыто пылью и грязью. Она также была в плохом настроении. Резкое обращение Мойры действовало ей на нервы.
Сэлиор выглядел лишь униженным. Он отказывался смотреть Мордэкаю в глаза.
— Ты, похоже, не особо рад меня видеть, — сказал отец Мойры прозаичным тоном, из-за чего трудно было сказать, шутит ли он.
— Я бы солгал, сказав иначе, — признал бог света.
— Ты думал, что поймал меня в ловушку, — добавил Морт.
— Ты и был в ловушке.
— Ха! Ты не учёл мою замечательную дочку. — Мордэкай подмигнул Мойре, подчёркивая своё провозглашение.
— Сэр, вставил Грэм, — вы не хотели бы, чтобы я нашёл вам что-нибудь надеть?
— Х-м-м? О! Забыл об этом, — сказал Морт. Произнеся слово, он добавил иллюзорные штаны. Наклонившись к уху Мойры, он прошептал: — Некоторые люди никогда не меняются, э?
Шутка его не совсем до неё дошла, и у неё не было сил смущаться из-за него, но Мойра всё равно притворно улыбнулась.
— Отец, тебе нужно знать кое-ч…
— Секундочку, — сказал Морт, подняв ладонь. — Тебе эта погода кажется естественной?
Мойра не могла «чувствовать» погоду так, как он, но знала, почему он спрашивал:
— Нет, мне пришлось её изменить во время битвы за город.
— Она всё ещё нужна нам такой? — спросил он. — Я действительно хотел бы, чтобы сегодня был солнечный день.
Она вздохнула:
— Нет, бой уже закончился.
Сделав долгий выдох, он расфокусировал зрение, а его тело будто заколебалось, на миг потеряв вещественность. Высоко в небе ветра стали дуть сильнее, и облака покатились прочь, открыв скрывавшееся за ними синее небо. Вскоре солнце снова сияло, и в воздухе ощущалось больше свежести.
— Так-то лучше, — наконец сказал он.
— Отец…
Мордэкай нахмурился, когда ему в голову пришла мысль:
— А как ты изменила погоду? Ты услышала ветер? — Его лицо являло сочетание волнения и ожидание одновременно.
— Нет, я использовала силу Кассандры. Слушай, пока тебя не было, много чего случилось…
— Ты сделала это самым обычным волшебством? Разве ты не осознаёшь, насколько это опасно?! Я знаю, что ты сильная, но я думаю о том, что могло бы с…
Мойра вышла из себя:
— Папа! Заткнись, а? Я пытаюсь рассказать тебе, что случилось!
Грэм дёрнулся, опустив взгляд. Мордэкай был ему почти вторым отцом, но услышанного им упрёка, который Мойра адресовала Графу, Грэму стало глубоко неудобно.
Морт вздрогнул от её тона, но не стал спорить:
— Тебе придётся простить меня. Мой разум не такой сфокусированный, каким ему следует быть. После такого соединения с землёй, ну, мои мысли очень туманные.
Ей было неприятно от того, как она него окрысилась, но ничего кроме раздражения у неё не осталось:
— Была битва, большая битва. Я хотела освободить город, но теперь половина населения мертва.
— Где мы? — спросил он, не думая, но затем вперил в неё твёрдый взгляд: — Что ты сказала?
— Я убила половину города. Это — Хэйлэм, в Данбаре.
— Ты освободила половину города, — поправил Грэм. — За смерти отвечает враг.
Взгляд Графа метнулся к Грэму, а затем снова к его дочери. Теперь он узнал выражение в её взгляде, и от этого ему хотелось плакать по ней, но он удержал себя в руках. Никто не сможет дать ей прощение, в котором она нуждалась — Мойре придётся самой его для себя найти. Вместо того, чтобы попытаться, он решил оставаться практичным, позже его слова будут иметь больший вес.
— А что Король? По-моему, его зовут Дарогэн.
— Он мёртв, — просто сказала она.
Морт дёрнулся:
— Ты…?
Мойра покачала головой:
— Он был уже мёртв, когда я с ним встретилась — его мозг был заменён теми металлическими тварями. Его тело продолжало двигаться, губы говорили, но ничего живого внутри не было. Не уверена, где он сейчас.
— Металлические твари?
Она сделала глубокий вдох — очевидно, придётся много объяснять.
— Как те, что были на полу в пещере, где я тебя нашла. Они заползают людям в рот, и управляют ими как марионетками. — «Но далеко не так хорошо, как я».
Эта частичка информации привела к длинном объяснению того, что Мойра и Грэм видели и пережили с тех пор, как прибыли в Данбар. Лёгкая озадаченность Мордэкая сменилась тихой внимательностью, а потом более глубоким испугом по мере того, как они рассказывали.
— Что действительно меня озадачивает, так это то, что ими движет, — сказала Мойра. — В них нет жизни, нет эйсара, однако они двигаются как живые существа, и, похоже, обладают разумом.
— Сознание есть свойство эйсара, — согласился её отец, — без него они не могут быть истинно разумными.
Сэлиор всё это время молчал, но выбрал этот момент, чтобы заговорить:
— Они не из этого мира — они пришли извне. Известные вам правила к ним неприменимы.
— Ты ранее назвал их «АНСИС», — сказал Граф. — Что они тебе сказали?
— Что они здесь с целью очистить этот мир, сделать его идеальным для человечества, — ответил Сияющий Бог.
— Для человечества? — выругался Грэм. — Моё короткое пребывание с такой штукой в шее было самым ужасным переживанием в моей жизни! Посмотри, сколько из-за них погибло народу!
Сэлиор огляделся, заметив отсутствие тел — живых или мёртвых.
— За городом, — проворчал Грэм. — Они перебили половину горожан, пытаясь не дать Мойре их освободить.
Сэлиор кивнул:
— Как бы то ни было, я думаю, что у них долгосрочные цели. Когда они говорили со мной, их всегда интересовали волшебники. Они не боялись поражения, однако они искали инструменты, с помощью которых можно было бы уничтожить магию и тех, кто ею пользуется.
— Тогда с чего им тебе помогать? — спросила Мойра. — Ты же сам состоишь исключительно из магии.
— Они, похоже, основывали свои решения на чистой рациональной мысли. Я был средством к достижению цели. Они планировали и меня тоже устранить, как только я отдал бы им тебя и оставшихся волшебников. Я в этом не сомневаюсь, поскольку они этот факт совершенно не скрывали.
Тут ей в голову пришла другая мысль:
— Как ты изменил ключ к твоим чарам?
— Я объяснил АНСИС, как это делается, — насмешливо сказал он.
Мордэкай нахмурился:
— Я прошептал тебе ключ на ухо — как они его узнали? Ты не мог сказать им эти слова, чары это запрещают.
— У них очень хороший слух.
— В пещере кроме нас никого не было, — настаивал Граф.
Сэлиор улыбнулся:
— Были, частями, можно сказать. Я их совсем не понимаю, но могу сказать тебе, что они могут распределять свои тела любым вообразимым способом. — Он приостановился, подумав секунду. — Нет, возможно, слово «тела» тут не подходит, более верно сказать «части». У них в той пещере были крошечные уши, а также оружие, которое тебя едва не убило.
— Похоже на шиггрэс, — пробормотал Мордэкай. — Отрубаешь им руки, а они продолжают двигаться. Ты говоришь, что эти твари могут отрубать себе уши, и подслушивать ими?
— Нет, — сказал Сэлиор. — Они создают уши из металла. Они создают глаза, и оружие, они создают те шутки, которыми управляют людьми, но они не являются ничем из этого. Они подобны скрытому духу, который всё это контролирует. Всё остальное для них — лишь набор инструментов.
— Но в них нет духа, — с нажимом сказала Мойра. — Нет эйсара.
— Однако они способны общаться друг с другом, — заметил Грэм. — Когда мы с Алиссой были под контролем, было ясно, что паразиты в каждом из нас координировали друг с другом свои действия. Они собирали сведения нашими глазами и ушами, и то, что знал один, знали они все.
Мойра вспомнила, какими они ей казались во время битвы, вспомнила огромный интеллект, лежавший за действиями всех управлявших городом паразитов.
— Я ощущала это во время битвы. Когда я пыталась освободить горожан. У меня была тысяча пар рук, глаз и ушей, однако они знали не меньше меня о всех передвижениях во время боя в городе.
Глаза её отца сузились, сфокусировавшись на ней:
— Что ты сказала?
Она побледнела под его взглядом. То, что она сделала для освобождения города, было не тем, что она хотела обсуждать, но Мойра знала, что в конце концов это всплывёт. Она планировала отклонить его вопросы, преуменьшить природу своих действий.
— Я бы предпочла объяснить это наедине, Отец. Мне пришлось принять непростые решения.
Грэм отвёл взгляд — он то ли не хотел делиться своей точкой зрения на случившееся с ней, то ли ему было неудобно. Мордэкаю нужно было знать о том, что ему сказала Мёйра, но он не осмеливался пытаться говорить об этом в её присутствии. Он боялся даже думать об этом. «Если она может слышать мои мысли…»
Он мог лишь надеяться, что броня действительно защищала от неё его разум.
Мордэкай молча смотрел на дочь, и по мере того, как его внимательный осмотр затягивался, она обнаружила, что всё больше гневается. «Будто у него есть какое-то право меня судить. Мне даже не следует утруждать себя объяснениями». На миг в её голове появился праздный порыв, пока она смотрела на него… она подумала, как трудно будет изменить ход его мыслей. Предполагалось, что на разумы волшебников было очень трудно влиять, но после пережитого ею она подумала, что это могло быть возможным.
Она с шоком осознала, в каком направлении двинулись её мысли — с шоком и стыдом. Она рефлекторно посмотрела на свою руку. Та была нормальной, но в своём воображении она снова увидела когти. «Что со мной происходит?»
— Об этом мы можем поговорить позже, — сказал её отец. — Пока что, похоже, есть более неотложные дела. — Его тон был успокаивающим, но Мойра знала, что он не забудет.
— Остальные ждут нас за городом, — подала она мысль.
— Я бы хотел взять одного из них для изучения, прежде чем мы уйдём, — сказал Мордэкай.
— Их внизу, похоже, было несметное число, — заметил Грэм кивая на разрушенное здание.
— Как раз об этом я и думал, — согласился Граф. — Минутку. — Он начал осторожно пробираться обратно в руины. Вскоре он скрылся из виду, но магический взор Мойры следил, как он спускался обратно. В тех местах, где лестница была разрушена, её отец летел, что в его исполнении казалось лёгким.
Большинство волшебников не летало, только не без помощи какого-то устройства — это было тонкое искусство, которое легко могло окончиться смертью или серьёзным увечьем, но Мордэкай овладел им в тот год, который провёл в виде немёртвого бессмертного.
Когда он вернулся несколько минут спустя, с собой он нёс тяжёлый железный куб. Грани у него были около фута, и внутри он был пуст. Отверстий, петель или крышки у него не было, но внутри был один из металлических паразитов. Мойра поняла, не спрашивая, что Мордэкай попросил землю создать контейнер вокруг его захваченного трофея.
Она также заметила, что он на самом деле не нёс куб в руках — он использовал магию, левитируя куб, а руки лишь направляли его во время ходьбы. Железные стенки ящика были толщиной минимум в дюйм, что делало ящик очень тяжёлым.
Грэм придерживался очень традиционных взглядов на свою роль в хозяйстве Иллэниэлов.
— Позвольте мне понести это для вас, милорд, — мгновенно предложил он.
Мойра раскрыла рот, чтобы предупредить его, но её отец подмигнул ей, прежде чем передать ему ящик.
— Спасибо, Грэм. — Естественно, он одновременно перестал поддерживать его вес своей силой.
Грудь молодого человека сжалась, и он слегка хрюкнул, когда его руки и плечи напряглись под неожиданно тяжёлой ношей. Ящик весил не меньше взрослого мужчины, если бы того можно было сжать до столь малых размеров.
Лицо Мордэкая вытянулось, когда Грэм без жалоб взял себе ношу.
— Ты крепче, чем выглядишь, сынок, — прокомментировал он, — и в твоём случае это о многом говорит.
— Вообще-то он теперь «Сэр Грэм», Отец, — поправила Мойра. — Мама посвятила его в рыцари за спасение Айрин.
Граф одарил Грэма серьёзным взглядом:
— Уверен, за этим лежит какая-то история. Я захочу услышать позже остальную её часть. Дориан гордился бы. — Его взгляд следил за руками и плечами молодого человека, замечая, с какой лёгкостью тот управлялся с весом. Он вопросительно посмотрел на Мойру. Очевидно, он гадал, не дал ли кто-то каким-то образом Грэму узы земли.
— Драконы, Отец, — сказала она, отвечая на его невысказанный вопрос, — и его меч.
Мордэкай кивнул в сторону Кассандры:
— Мне показалось, что эта, возможно, твоя.
— Так и есть, — пророкотала драконица, — но Грэйс связала себя узами с ним.
— Грэйс? Твоя маленькая мишка?
— Она уже не такая маленькая, — сказала Мойра. Она коротко объяснила, но видела, что взгляд её отца постоянно сползал на меч Грэма, пока она рассказывала.
— Это Шип? — спросил он с озадаченным видом. — Что с ним стало? Это не те чары, которые я на него накладывал…
Грэм осклабился:
— Мэттью сделал некоторые улучшения. — Он продемонстрировал это, заставив меч сменить несколько форм, от двуручника до однорукого со щитом.
Глаза Графа расширились, когда Шип распался, и собрался заново, причём дополнительные частицы металла появились из ниоткуда, составив щит.
— Это изумительно! И твоя броня — он её тоже сделал? Откуда металл? Магия мне совершенно незнакома.
— Броня — часть чар меча, — сказал Грэм. — Я не понимаю, как это работает, конечно же. Мэттью называет это «транслокацией».
Мордэкай кивнул:
— Это та меж-измеренческая магия, над которой он работал. Он некоторое время назад показывал мне мешочек, который он с её помощью сделал. — Он покачал головой. — Мой сын меня превзошёл.
Мойра ощутила укол зависти. «А между тем твоя дочь превратилась в чудовище». Она попыталась подавить тёмные чувства, поднявшиеся в её сердце, сменив тему:
— Нам следует вернуться к остальным.
Её отец снова кивнул:
— Ты права. Дай мне только сперва тут подчистить. Это здание всё ещё содержит множество этих существ. — Он провернулся к руинам некогда прекрасной городской резиденции Графа Бэрлэйгена. Закрыв глаза, он замолчал.
Мойра не ощущала никакого движения эйсара, но её магический взор ощутил движение под ними. Земля смещалась, и горячая магма шла вверх, вызванная из глубин. Хэйлэм не был расположен поблизости ни от каких активных вулканов, но это, судя по всему, не имело значения. Расплавленный камень поднялся по безмолвному приказу её отца.
Воздух стал жарче по мере того, как магма поднималась вверх, пузырясь, проглатывая обрушившиеся каменные стены и заставляя разбросанные по руинам балки вспыхивать. Вверх повалили дым и пепел, однако начавшийся пожар не разошёлся. Прошли минуты, а затем лава отступила. Руины скорее всего ещё не один день будут дымиться, но она чувствовала, что магма под ними перестала двигаться, и ушла обратно.
Они с Грэмом летели на Кассандре, но Мордэкай решил полететь рядом с ними своим ходом. Он, похоже, наслаждался полётом, без всяких усилий выписывая в воздухе вензеля вокруг них, двигаясь в небе так же грациозно, как дельфин мог плавать в своём родном море.
Его движения стали сдержаннее, когда они вылетели за город, и полетели над окровавленной равниной — а когда он увидел тысячи мертвецов внизу, его полёт полностью потерял все следы его прежней игривости. Джеролд и Алисса помахали им — они обследовали местность, ища что-то в лицах мертвецов. Мойра не видела Чада, но магический взор довольно легко его отыскал — он сидел там, где они его оставили. Судя по всему, он возился с вырезанными из трупов стрелами, вероятно решая, какие можно было использовать повторно, а какие были уже безвозвратно загублены.
Кассандра приземлилась рядом с Бароном и Алиссой, тщательно избегая наступать на тела, хотя их было так много, что осуществить это было трудно. Мордэкай спустился на место рядом с Алиссой.
Она уважительно склонила голову, сделав короткий реверанс, когда узнала Графа:
— Ваше Превосходительство, рада видеть вас в сохранности и в добром здравии.
Джеролд с любопытством наблюдал:
— Граф?
Алисса ответила:
— Это — отец Мойры, Граф ди'Камерон.
Лицо Барона побледнело от шока, и он поспешно склонил голову, и сделал поклон на четверть, именно такой, каким следовало проявлять уважение старшему иностранному аристократу:
— Рад познакомиться, Ваше Благородие. Хотелось бы, чтобы мы встретились при более приятных обстоятельствах. — Он подчёркнуто покосился на Алиссу.
— О! — сказала она, вспомнив о манерах. — Ваше Превосходительство, позвольте мне представить вам его Благородие, Барона Ингэрхолда из Данбара.
Мордэкай снисходительно улыбнулся:
— Благодарю, Алисса. — В его взгляде появилось ещё больше вопросов, когда он посмотрел на неё. Он последний раз видел её в Замке Камерон, перед её внезапным отъездом, и ещё не узнал о её иных преступлениях.
Грэм сдвинулся, встав рядом с ней, стремясь её защитить — его поза ясно показывала, что каким бы ни было их прошлое, он принял её возвращение.
Граф молча приметил занятую Грэмом позицию, и вежливо обратился к Джеролду:
— Я рад с вами познакомиться, Барон Ингэрхолд. Я также жалею, что времена недобрые. Позвольте мне выразить соболезнования Лосайона по поводу того, что очевидно было для ваших соотечественников трудными временами.
— Благодарю, Ваше Превосходительство, — сказал Джеролд. — Несмотря на трагедию, я должен сказать, что действия вашей дочери спасли сегодня много людей. За смерти эти отвечают странные существа, попытавшиеся в последнее время захватить контроль над моей страной.
— Пожалуйста, можно называть меня просто Мордэкай, — сказал Граф. — Если это допустимо, я хотел бы оказать вашему народу любую доступную нам поддержку. Лосайон давно хотел улучшить отношения с Данбаром. Хотя времена тяжёлые, мы, возможно, сможем извлечь из этого что-то хорошее.
— Тогда можешь звать меня Джеролд, — согласился Барон, — и я сочту это за честь. Ты говоришь от имени Королевы Лосайона?
Мордэкай покачал головой:
— Нет, однако я хорошо её знаю. Уверен, что как только она узнает о случившемся здесь, она пожелает сделать всё возможное, чтобы помочь твоему народу.
Джеролд кивнул:
— Хотел бы я, чтобы у меня были полномочия принять это предложение, но мой король мёртв. Мне придётся посовещаться с другими дворянами.
— Джеролд! — угрожающе сказала Мойра. — Тебе следует тщательнее обдумать своё положение.
Её отец вопросительно посмотрел на неё:
— Не груби. Нам нужно о чём-то знать?
— Джеролд показал себя борцом за свой народ, — уверенно сказала она. — Они потребуют, чтобы он занял трон.
— Они сейчас, похоже, спят, — сказал Морт, замечая разбросанные среди мертвецов тела живых, но бессознательных людей.
— Я не состою в очереди на трон, — добавил Джеролд.
— Отец, — вставила Мойра. — Об этом нам следует поговорить наедине.
— Похоже, нам о многом следует поговорить, — заметил Мордэкай. — Идём домой. Мы сможем обсудить это там, и начать организацию помощи этим людям. Уверен, Пенни тоже о нас волнуется.
Барон был удивлён:
— Потребуются недели, чтобы добраться до Лосайона. — Тут он покосился на Кассандру, пересмотрев своё заявление: — Или, по крайней мере, дни.
— Верхом на драконе — возможно, хотя думаю, что я бы успел быстрее. Как бы то ни было, в полёте нет необходимости, — сказал Мордэкай. Повернувшись к Мойре, он спросил: — Ты уже установила круг, или нам нужно ещё его сделать?
Мойра отвела взгляд, смутившись — она ждала, что этот вопрос всплывёт:
— Я круга не сделала.
Её отец кивнул:
— Ну, сейчас самое время. Предлагаю сделать круг, связанный с большим кругом во дворе замка, чтобы мы могли переносить больше людей — к тому же, мы можем сделать большой круг в обратную сторону, чтобы переносить припасы и так далее.
Она надеялась, что созданием круга займётся он:
— Вообще-то, я не помню его ключа.
Морт нахмурился:
— Я же заставил тебя его зазубрить.
— Я его забыла. — Уши Мойры пылали, и к ней начал возвращаться гнев.
— Я же говорил тебе, как важно их запомнить. Если забыла, надо было освежить память, прежде чем уезжать так далеко из дому. Что ты собиралась делать в случае чрезвычайной ситуации…?
Её взгляд был направлен на один из лежавших поблизости трупов. Если бы она знала ключи для кругов, то могла бы в любой момент вернуться домой, и явиться обратно с помощниками. Ей бы не пришлось работать одной, или делать некоторые из тех вещей, которые она сделала. Многие люди не погибли бы.
— Чрезвычайная ситуация и случилась, Отец, — горько ответила она. — Я справилась, как смогла. Возможно, ты бы предпочёл, чтобы я…
— «Нет! Стой, Мойра, не надо!»
Это была Мёйра, предостерегавшая её снова попридержать язык. Мойра готова была подать мысль, что ей, возможно, следовало оставить отца в камне, если ему не нравилось её решение. Несмотря на этот совет, ей с трудом удалось удержать свой норов в узде.
Лицо Мордэкая смягчилось:
— Прости меня. Ты через многое прошла. Я сделаю круг, но я хочу, чтобы ты за мной наблюдала. — Он пошёл прочь, ища укрытое место для создания объёмного телепортационного круга.