Доминирование Сэнтиров

Глава 18

Мойре в глаза светило что-то яркое, и она зажмурила их покрепче, чтобы попытаться избавиться от нежелательного света. Однако свет был неумолим, пока она наконец не была вынуждена прикрыть лицо рукой, чтобы закрыться от него.

— Она двигается, — сказал хриплый голос. Это был женский голос, хотя его трудно было опознать как таковой, настолько хриплым он был.

Мойра рискнула открыть один глаз, глянув мимо своего предплечья, чтобы увидеть, кто говорил — и была вознаграждена яркой вспышкой света, которая будто прожгла ей голову до самого мозга.

— О-ох! — воскликнула она, снова зажмурившись.

Тут заговорил кто-то ещё:

— Она проснулась! Я видел, как она открыла глаз. — Голос звучал похожим на Грэма, хотя тоже имел в себе нехарактерную хрипотцу.

— Отвалите, — пробормотала она, обращаясь ко всем, кто был в радиусе слышимости. От этого усилия боль в её голове запульсировала ещё сильнее. — Больно. — «Ай». Она задумалась, как она могла быть настолько глупой, чтобы снова произнести что-то, несмотря на то, что уже усвоила последствия этого после первого произнесённого слова.

— Ты меня слышишь, девонька? — Это Чад Грэйсон склонился над ней, говоря ей прямо у ухо. У него не очень приятно пахло изо рта.

Мойра перевернулась, зарылась лицом в относительную безопасность своей постели… и сразу же отдёрнула голову обратно, когда обнаружила, что вдыхает грязь и траву. Тут она села прямо, чихая, и полностью открывая глаза. Солнечный свет ярко бил по ландшафту, окружавшему её относительно тенистое укрытие под тем, что выглядело как самодельный навес. Голова её ощущалась так, будто её набили чертополохом, а когда она попыталась расширить свой, надо сказать, расплывчатый магический взор, наградой ей стала пульсирующая волна боли.

— О-ох, — простонала она, наклоняя голову вперёд, и закрывая её рукам, будто отгораживание от света могло снизить боль. Не снизило. Удаление визуальных стимулов лишь увеличило дискомфорт, поскольку её разум больше сосредоточился на магическом взоре. Мир будто вертелся и искажался, и она мгновенно снова открыла глаза, ища стабильности солнечного света.

— Ты в порядке? — спросил Грэм, подавшись ближе. Его голос рокотал, перегружая её слух.

Она подняла руки, чтобы отогнать его, прежде чем закрыть себе уши. Однако глаза закрывать она не стала. Всё болело. Весь мир болел, пульсируя болью в центре её бытия. Даже свет вызвал боль, но если она закрывала глаза, то тошнота была ещё хуже. Свет хотя бы не позволял ничему раскачиваться вокруг неё.

В конце концов до остальных дошло, что не нужно толпиться вокруг неё, и они стали говорить тише, и с расстояния в десять или пятнадцать футов. Чад тихо засмеялся:

— Я ей не завидую. Судя по её виду, у неё эпическое похмелье.

«Только вот я ничего не пила», — горько подумала она.

Воспоминания её были нечёткими, поэтому какое-то время она заново выстраивала всё, что могла вспомнить о временном периоде, который привёл к её болезненному пробуждению. Честно говоря, многому из этого трудно было поверить, хотя и становилось очевидным, что ей всё это не приснилось. Грэм и Алисса стояли рядом, свободные от паразитов, так что это определённо было взаправду.

Снова рискнув воспользоваться магическим взором, она обнаружила Грэйс, лежавшую по другую сторону от Кассандры. Это усилие отозвалось прокатившимися по ней новыми волнами тошноты, и она с трудом удержалась от рвоты. «Я слишком много пользовалась своей силой».

Теперь она узнала симптомы. Она уже проходила через такое однажды, годы тому назад, когда они с братом попытались спасти отца Грэма от зачарованных врат, которые раздавили его до смерти. На этот раз ощущения были ещё хуже.

— «Ты почти умерла».

Слова были произнесены её голосом, но не принадлежали ей. В уголке её разума шевелилось иное присутствие.

— «Ты всё ещё здесь?» — спросила она.

— «А мне больше негде быть. Я тут как бы застряла, если только ты не решишь сделать для меня сосуд», — отозвалась её заклинательная двойница.

— «Я думала, что ты, возможно, растаяла бы, пока я была без сознания», — ответила она, нисколько не оправдываясь. Её обычные конструкты с заклинательными разумами таяли и исчезали со временем, если она не подпитывала их периодически новым эйсаром.

Её внутренняя двойница мысленно вздрогнула:

— «Ай».

— «Я не говорю, что я хотела, чтобы ты исчезла…»

— «…но так было бы удобнее», — закончило её иное «я».

На это у Мойры не было хорошего ответа.

— «Посмотри на это с другой стороны: я приглядывала за тобой, пока ты спала, хотя я и должна признать, что это было очень скучно».

— «Приглядывала?» — с любопытством спросила Мойра.

— «Даже пока ты была без сознания, я сознания не теряла. После того, как ты упала в обморок, были кое-какие волнующие события, и я могу показать тебе всё, что случилось, пока ты была без сознания. Мастер Грэйсон вообще-то проявил недюжинный героизм. Но в остальном последние пара дней были совершенно нудными».

— «Нудность лучше имеющейся у меня сейчас головной боли», — иронично подумала Мойра.

Её иное «я» чуть помолчало:

— «Ну, я не пытаюсь победить в этой игре «пожалей себя», но скажу, что я тут уже целые дни торчу, не в силах ничего сделать кроме как наблюдать, и это почти сводило с ума».

— «Ты что, действительно была настолько беспомощной?» — удивилась Мойра. — «До того, как я упала в обморок, ты вроде много что могла делать».

— «Полагаю, я могла бы попытаться сделать себе заклинательное тело или что-то такое», — сказала её заклинательная двойница, — «но это могло бы тебя убить, и что бы мы тогда делали?»

— «Убить меня?»

— «Это же твой эйсар, твоя сила», — объяснила её ментальная спутница. — «Всё, что я делаю, основано на этом. Не думаю, что было бы умным напрягать твою силу после того, как ты упала в обморок в результате выхода за пределы твоих возможностей. Согласна?»

— О, это имеет смысл, — пробормотала Мойра вслух. Она пожалела об этом, когда звук её голоса усилил боль в её голове.

— Мойра? — осторожно спросила Алисса. — Я могу что-нибудь для тебя сделать?

Та задумчиво смотрела на неё долгую минуту, прежде чем прошептать:

— Чай?

— Думаю, в сумках он где-то был, — сказал Грэм, радуясь появившейся цели. Он пошёл к их припасам.

— Я вскипячу воды, — предложил Чад.

Прошло два дня, пока Мойра приходила в себя, и к тому времени барон также пришёл в сознание. Она сидела рядом с ним под послеполуденным солнцем, наблюдая за учебным поединком между Грэмом и Алиссой. Два воина были наименее раненными из их группы, страдая лишь от раздражения в горле.

Лицо Джеролда зажглось интересом:

— Никогда не видел, чтобы кто-то так дрался. У вас все воины настолько искусные?

Мойра кашлянула:

— Я думала, что их навыки пришли из Данбара. Алисса отсюда родом, и Грэма учил её отец.

Барон снова отпил воды. Казалось, что он постоянно испытывал жажду с тех пор, как очнулся. Покосившись на прекрасную леди, лежавшую рядом с ним, он обдуманно заявил:

— У нас есть борьба и бокс в ежегодных играх, но ничего подобного там не бывает. Наши солдаты учатся пользоваться оружием и бронёй. Если и есть какой-то акцент на ближнем бое, то только на ножах. — Он задохнулся на миг, расширив глаза, когда Алисса нырнула Грэму под руки, мощно ударив его в грудину, прежде чем присесть, сделав ему подсечку.

Грэм откатился прочь до того, как она смогла нанести добивающий удар. Ему было трудно дышать. Молодой человек встал на колени раньше, чем Алисса успела снова наброситься на него.

Последовал шквал ударов, когда Алисса стала бить по нему ладонями и коленями, но её чуть оглушённый противник каким-то образом отбил каждый удар. Однако казалось, что Грэм уставал, не в силах отдышаться. Дрогнув на долю секунды, он пропустил один из её прямых ударов, попавший вскользь ему по голове. Хотя Грэм потерял равновесие, и всё ещё стоял на коленях, Алисса воспользовалась этой возможностью, чтобы нанести молниеносный удар кулаком левой руки ему в голову, но в результате лишь закружилась.

Грэм поймал её запястье, потянув её вперёд, пока сам выгибался назад, перекидывая её через себя. Их обмен ударами окончился, когда он кувыркнулся через голову, и прижал её под собой, вывернув одну из её рук за спину, и сделав ей брутальный захват шеи с помощью своего предплечья. Алисса рычала и тужилась, но выбраться из захвата не могла.

Грэм, крепко держа её, подался вперёд, чтобы укусить её за ухо, одновременно смягчая захват, и позволяя своей руке спуститься ниже.

Мойра опустила взгляд, ухмыляясь с одновременным весельем, смущением и, быть может, толикой ревности.

— Это похоже на борьбу в Данбаре? — спросила она.

Джеролд багровел:

— Наши игры всегда происходят между участниками одного и того же пола, и…нет, не похоже. — Его взгляд метнулся обратно к двум бойцам, которые уже были заняты бесстыдной демонстрацией примитивных эмоций. — Это просто неправильно. Мгновение назад они дрались, а теперь целуются!

— Ежегодные данбарские игры возможно были бы интереснее, если бы там было побольше таких матчей, — с улыбкой подала мысль Мойра.

Барон посмотрел на неё с секунду, заворожённый блеском в её глазах, и осознал, что она шутила. Засмеявшись, он согласился:

— Возможно, ты права.

— Я хочу пить, — внезапно объявила Алисса, всё ещё лежавшая под Грэмом.

— Я тоже, — сказал Грэм. — Пойдём за водой. — Они внезапно ушли, забыв взять с собой их единственное ведро.

Джеролд вопросительно посмотрел на Мойру, когда они удалились:

— Они даже не состоят в браке. Они же знают друг друга сколько, пару дней?

— Гораздо дольше, — со знанием ответила она. — Вообще, я думаю, что они всё ещё помолвлены.

— Похоже, что за этим кроется какая-то история, — сказал темноволосый барон.

— Хочешь её услышать? — спросила Мойра.

Барон кивнул, а Чад, сидевший в нескольких футах, встал.

— Пойду поохочусь, — объявил лесник.

Это не ускользнуло от внимания Джеролда:

— Их история для тебя оскорбительна?

— Нет, но они сношаются как кролики в кустах, а я не трахался уже больше месяца. Последнее, что мне нужно слышать — это слащавую трагичную историю любви, — ответил Чад.

Тут заговорила массивная драконица, лежавшая по другую сторону их лагеря:

— У тебя нет лука.

— Будто он мне нужен, — проворчал Чад, проверяя нож у себя в ножнах, прежде чем вытащить верёвку из их сумок. После чего он ушёл, тщательно выбрав дорогу, которая шла в противоположную сторону от направления, в котором ушли Грэм и Алисса.

Тем вечером все сидели вокруг костра рядом с навесом. Чад вернулся с силком, полным молодых кроликов, и набором растений, которые он нарвал по склону холма. Добавив соли из сумок, и воды, которую Грэм и Алисса в конце концов таки набрали, он сделал рагу, которое было гораздо лучше всего, что они ели в течение последних нескольких дней.

Закончив свою порцию, и отложив ложку, охотник посмотрел на Джеролда:

— Ну, Барон, что дальше будешь делать? Вернёшься в Лосайон вместе с нами, или осмелишься вернуться домой? — Его акцент был гораздо менее явным.

Прежде чем Джеролд смог ответить, Мойра сказала:

— Мы пока не возвращаемся домой.

Грэм молча кивнул, соглашаясь.

Чад гневно зыркнул на Мойру:

— Не знаю, запомнила ли ты это достаточно хорошо, принцесса, но мы едва выбрались из этого города живыми.

— Там мой отец.

— Ага, — сказал лесник, кивая, — и мы можем вернуться с армией, и разобраться с этим делом. Твоя мама применит все подвластные ей инструменты к Данбару, чтобы заставить их его выпустить. Кинуться туда самим — это глупая затея.

Грэм встал:

— Мне следует пойти одному.

Чад одарил его недоверчивым взглядом:

— Когда ты последний раз туда пошёл, малец, ты поцеловал первую же девчонку, которая посмотрела на тебя более одного раза, и металлический червяк почти съел тебе мозг!

Алисса прикрыла рот, давясь смехом, но Грэм не счёл эту ремарку забавной. Подняв свою руку с татуировкой, он тихо произнёс слово, и броня покрыла его тело блестящей сталью.

— Не в этот раз…

— Нет, в этот раз одно из тех металлических чудищ поставит тебя раком, и запихнёт этого червяка в твою тупую задницу, — перебил его лесник.

— Грэйс уже уничтожила чудище, — парировал Грэм.

Чад прикрыл лицо ладонью:

— Ага, это чудище, и она до сих пор не пришла в сознание. Мы не знаем, сколько ещё этих штуковин осталось в городе.

Грэм зарычал, но прежде чем он смог ответить, Мойра сказал:

— Он прав, Грэм. Ты даже не помнишь тот бой. Ты не видел, на что была способна та штука.

— Я не сниму броню, пока не закончу, — сказал Грэм. — Они ни за что…

Мойра подняла ладонь:

— Я видела, Грэм. Оружие, которым оно стреляло в меня, уничтожит твою броню и убьёт тебя прежде, чем ты осознаешь, что по тебе попали. Я выжила только потому, что оно промахнулась после того, как уничтожило мой щит.

— И в чём твой план? — ответил он, позволив фрустрации просочиться в его слова. — Пойти поговорить с королём, чтобы тебя снова посадили в темницу? Сомневаюсь, что он даст тебе сбежать во второй раз.

У Мойры в груди вспыхнул гнев:

— Мне не придётся ни шагу ступить за ворота. Если бы я хотела, я бы смогла убить всех мужчин, женщин и детей в этом городе, даже не показавшись им на глаза. — «Или поработить их», — горько подумала она. Мойра откинула голову, отбросив волосы за спину, и свет от костра явил твёрдую решимость у неё на лице. — Но я этого не сделаю — я пойдут туда, и вытащу отца.

— Как? — искренне спросил Джеролд, хмурый лицом. — Как ты это сделаешь?

Улыбка, которой она его одарила, заставила его сердце похолодеть. Она подняла руку, и на её ладони появился пылающий светлячок, начавший расти у них на глазах. По мере роста он менялся, становясь маленькой кошкой, а потом похожим на льва существом с лютыми когтями и длинными зубами.

— С помощью армии, — ответила она, пока лев рядом с ней становился всё больше и больше. Отзываясь на её эмоции, он поднял голову, и испустил низкий рык, который будто покатился вниз по склону холма.