Доминирование Сэнтиров

Глава 15

Разум Мойры сжимался по мере того, как её копии схлопывались, пока наконец не осталось лишь две — она сама и её заклинательная двойница. Большая часть боли, шедшей от её лица и других частей тела, исчезла, но агония в её черепе стала ещё сильнее.

Она отпустила щит, который поддерживала вокруг себя, и почувствовала, как напряжение ослабло. «Мне нужно отдохнуть».

Тело Грэйс всё ещё было неподвижным, но её сердце продолжало биться, а грудь медленно двигалась по мере её дыхания. Она была жива, но без сознания. Её тело всё ещё было имело повреждения, которые нельзя было вылечить обычным волшебством, но Мойра надеялась, что время залечит остальное.

Кассандра поднесла свою голову ближе, нюхая и изучая свою маленькую товарку:

— «Она поправится?»

Мойра не была уверена до конца:

— «Мой отец создал вас, чтобы хранить огромные объёмы энергии, которую он забрал у богов — часть этих чар использует эту силу, чтобы обеспечивать ваш быстрый рост, но также даёт вашему роду поразительные способность к регенерации почти любых ран… или, по крайней мере, так он мне сказал. Я могу лишь надеяться, что сегодняшний день предоставит нам доказательства этой способности», — ответила она.

— «А что её разум? Её череп был треснутым. Ей могло встряхнуть мозги».

— «Об этом я знаю больше», — ответила молодая волшебница. — «Её истинный разум является заклинательным конструктом — покуда её мозг может физически исцелиться, воспоминания и знания, делающие её тем, кто она есть, сохранятся».

— Мне очень не хочется прерывать ваш миг молчания, — перебил лесничий, — но к нам приближаются ещё люди. Надо уходить.

Конечно, стрелок никак не мог знать, что они вели неслышный ему разговор. Мойра заговорила вслух, довольная тем, что снова могла слышать свой собственный голос:

— Кассандра, ты сможешь унести Грэйс отсюда?

— «Наверное, но едва-едва. А ты сама? Я не могу нести тебя и двух остальных, если буду пытаться поднять её».

— Мы можем пойти пешком. Встретимся с тобой за городом, где мы расстались. Стереги Грэйс, пока мы туда не доберёмся, — сказала Мойра.

— «Но…»

— Никаких споров. Лети, у нас нет времени на обсуждения, — приказала Мойра. Они с Чадом помогли Стрэтчу положить Барона обратно ему на спину, в то время как Кассандра нежно взяла менее крупную драконицу когтями. Массивная драконица поднялась в небо, интенсивно взбивая воздух крыльями, чтобы оторвать себя и свою бесценную ношу от земли.

Мойра позволила охотнику повести себя прочь. Она уже могла чувствовать вдалеке великую стену, окружавшую Хэйлэм. Им осталось не так уж далеко пройти, но к ним также приближались ещё люди. Первые трое бежали к ним от противоположной стороны улицы на следующем перекрёстке.

Она вздрогнула при мысли о том, чтобы снова использовать магию, но Чад уже пришёл в движение.

— Побереги силы, — крикнул он через плечо.

Метнувшись вперёд, лесник обнажил два длинных ножа. Его противники двигались неуклюже, как дети — полные энтузиазма, но неповоротливые, — и напали на него, вооружённые импровизированными дубинками, которые выглядели так, будто недавно являлись частями какого-то несчастного стула. Ветеран уклонялся и резал, поразив одного в горло, а второму подрезав сухожилия. Не в силах избежать третьего, он получил тяжёлый удар в плечо, прежде чем выпустить ударившему его мужчине кишки. Несколько секунд спустя он добил того, кому подрезал ноги.

Мойра видела напряжённое выражение его лица, когда он подвигал плечом, пытаясь растянуть отбитую мышцу. Она мало что могла сделать с синяками, и к ним сзади бежало ещё десять человек.

— Не останавливайся, — с обречённостью в голосе сказал Чад. — Если доберёшься до ворот, то у тебя будет шанс. Мой же путь кончается здесь.

— Нет, — сказала она ему, заупрямившись. — С меня довольно.

— Не глупи, девочка!

Бежавшие к ним горожане были менее чем в сотне футов, и Мойра ощутила шок узнавания, увидев среди них характерный эйсар Грэма.

— С ними Грэм, — объявила она. Одна из женщин также ощущалась знакомой, хотя она не могла сходу определить, кто она была такая.

Чад выступил вперёд, приготовив окровавленные ножи:

— С ним Алисса. Ты не захочешь это видеть, девонька.

Упоминание этого имени её удивило, но также сделало её решимость ещё твёрже:

— Нет, — снова сказала Мойра. — Больше они от меня сегодня крови не получат, только не от меня и моих друзей. — Её голова пульсировала болью, но она проигнорировала это усилием воли. Позволив гневу распалить пламя её желания, она снова вытолкнула из себя свой эйсар.

— «Возьми их», — сказала она своему второму «я», сфокусировав на ней свою силу.

В её голове расцвела боль, почти ослепившая её своей интенсивностью, но её ярость была сильнее. Разум Мойры расширился, раскололся на части, становясь больше, чем испытываемая ею агония.

— «По одной на каждого из них», — приказала она. Невидимые нити эйсара метнулись прочь, касаясь каждого из их врагов, и бой мгновенно прекратился.

Её заклинательные двойницы заблокировали контроль паразитов, и начали выдавать собственные приказы. Нападавшие прежде на них люди замедлились, и заняли охранные позиции вокруг Мойры и её спутников. Они были одеревенелыми и неуклюжими, но они принадлежали ей.

— «Грэм, ты там?» — Она послала мысль, ища его разум через свою посредницу.

Нашла она лишь молчание. Грэм казался лишённым сознания в его дважды скованном разуме. Похожий поиск показал, что Алисса и остальные были в том же состоянии. «Возможно, это милосердие, что они не бодрствуют», — подумала она.

— Идём, — сказала она Чаду и Стрэтчу.

Охотник осторожно наблюдал за их новыми охранниками:

— Ты уверена, что это безопасно? Что если ты потеряешь контроль?

— Не потеряю, — заверила она его. «Больше никогда не потеряю». Теперь она знала истинную тайну Сэнтиров. Все думали, что сила Сэнтиров была в их заклинательных зверях, но это было лишь поверхностным лицом, которые они показывали остальным. Истина была темнее. Скрытая сила рода Сэнтир заключалась в контроле, полном и абсолютном контроле. «И если эти металлические паразиты думают, что смогут меня в этом обыграть, то очень ошибаются».

Остаток их пути был почти скучным. Два или три человека напали на них, когда они подходили к воротам, но её новая свита превышала их по численности. Бой был коротким и кровавым, и стоил ей двух охранников, но также принёс облегчение, уменьшив число людей, которых ей нужно было контролировать. Всё это время она тихо держала Грэма и Алиссу рядом с собой. Ими она рисковать не хотела.

Ворота почти не охранялись. Многие из стороживших их солдат уже имели паразитов, и бросили свои посты ранее, чтобы напасть на них у дома Уота. Те несколькие, кто остался, были сбиты с толку событиями этого вечера. Они сжались на своих постах у ворот, боясь выступить против незнакомцев.

Новые слуги Мойры открыли ворота, и они ушли в темноту.

Они шли по дороге прочь от ворот лишь несколько минут, прежде чем свернуть в поле. После получаса ходьбы по мокрой траве и грязным оросительным каналом Мойра почувствовала, что почти достигла своего предела. Она мысленно приказала своим охранникам встать, и подняла ладонь, давая Чаду знать, что останавливается.

Поле было чёрным, за исключением света звёзд, хотя ей свет не был нужен, чтобы видеть. Её стопы и ноги замёрзли, измазанные по колено мокрой грязью. Мир вокруг неё будто шатался. «Я долго не протяну». Она зала, что ей нужно было сделать, пока у неё ещё было время. К счастью, эйсара на это у неё уйдёт немного.

Кассандра была в пределах её ментальной досягаемости, поэтому она послала быстрое сообщение:

— «Дальше я идти не могу. Пока что мы в безопасности. Скоро я направлюсь к тебе. Мне просто надо немного отдохнуть».

Тёплые мысли драконицы пришли к ней секунду спустя:

— «Хорошо».

Однако отдыхать она пока не собиралась. Вместо этого она приказала людям, которыми управляла, бежать в разных направлениях. Эйсара у неё было уже так мало, что она сомневалась, что сможет ещё сколько-нибудь долго поддерживать управлявшие ими копии. Ей нужно было отослать их как можно дальше от себя, прежде чем отпустить.

Убить их было бы проще, и эта мысль приходила ей в голову, но она всё ещё не была готова опуститься столь низко. Расправив плечи, она заставила Грэма и Алиссу лечь на мокрую траву.

— Что ты делаешь? — спросил Чад.

— То, что необходимо, — сказала она ему.

— И это заключается в том? — отозвался он, подчёркнуто протянув последнее слово.

Она прижала палец к губам, а затем указала себе на уши, прежде чем снова обратить взгляд на Грэма и Алиссу.

Лесник понял смысл её жеста, хотя всё ещё гада, что она собиралась делать.

— Будь готов, — предупредила она. — Я могу потерять контроль над теми, кого я отправила прочь. Если это случится, то тебе, возможно, придётся нас защищать.

Она посмотрела вверх — звёзды будто двигались из стороны в сторону подобно мотылькам на летнем ветру. Заскрипев зубами, она собрала вою в кулак, и начала создавать новых заклинательных двойниц. Боль в её черепе стала раскалённым добела пламенем, когда она влила в них свой оставшийся эйсар.

— «Трое на каждого из них. Одна — чтобы закрыть щитом тело и клешни паразита, другая — чтобы вынуть контролирующие отростки, а третья — чтобы залечить кровотечение или повреждения от их извлечения», — сказала она своим новым «я», хотя они уже знали план.

Мир уже начал вращаться.

— «Давайте, быстро!»

Её копии одновременно резко послали свою силу в тела Грэма и Алиссы, окутав металлических существ у в их шеях тонкими щитами.

Мойра уже едва осознавала их, хотя все шестеро её помощниц слали обратно равномерный поток наблюдений. Пламя в её мозгу начало затмевать собой всё остальное. «Ещё немного, не сдавайся…»

А потом она упала. Земля побежала ей навстречу подобно желанному другу. Её разум был страданием боли, и тьма, на которую она надеялась, отказывалась приходить. Вместо этого мир побледнел, и она начала гореть. Вселенная превратилась в белую пытку всепоглощающего огня.

Чад внимательно наблюдал за ней. Что бы она ни планировала, он сомневался, что это предвещало что-то хорошее. В одну секунду она стояла одна, а в другую вокруг Грэма и Алиссы стояло ещё шесть её копий. Они протянули руки, и он увидел, как тела на земле напряглись.

Вскоре после этого он увидел, как рот Грэма раскрылся, и оттуда показалось что-то тёмное и блестящее. Оно немного будто поизвивалось в тусклом свете, но потом он услышал резкий хлопок, прежде чем оно, чем бы оно ни было, свалилось в сторону. Быстрая проверка показала ему, что то же самое произошло с Алиссой, пока он наблюдал за своим юным другом.

Шесть женщин растаяли подобно призракам в ночи, а Мойра упала прежде, чем он смог её поймать. Она начала извиваться и метаться на земле, её руки и ноги то напрягались, то снова раскидывались в стороны. Голова Мойры была запрокинута, а её рот был разинут в широком оскале. Глаза её были открыты, но он видел в них только белки.

«Да у неё же чёртов припадок», — осознал он.

Спешно присев рядом с ней, он из всех сил попытался прижать её тело к земле, избегая её лица, поскольку её зубы сжимались через случайные промежутки времени. «Блядь». Сняв свой пояс, он попытался сунуть его ей в рот, беспокоясь о том, что она может откусить себе язык. Ему казалось, будто миновала вечность, прежде чем её рот снова открылся, но когда это случилось, он был готов. В тусклом свете было не видно, но ему показалось, что она ещё не успела себе ничего повредить… пока что.

Минуты текли мимо, пока она неистово дёргалась, но постепенно её движения замедлились, став менее сильными судорожными подёргиваниями. Сев позади неё, он положил её голову себе на колени, и начал издавать успокаивающие звуки, будто утешал ребёнка. «Идиот, она же тебя на слышит. Зачем ты это делаешь?»

В конце концов она замерла, но он остался сидеть, убирая ладонью волосы с её лица. Глаза старого ветерана промокли от слёз, хотя никого здесь не было, чтобы их увидеть.

— Не смей тут у меня умирать, девочка, — тихо произнёс он сдавленным и хриплым голосом.

Сморгнув слёзы, он оглядел окружавшую их местность. Грэм и Алисса лежали на траве, их тела были неподвижны как трупы. Ему пришлось понаблюдать за ними какое-то время, прежде чем он увидел, что грудь у них всё ещё двигалась. «Ну, хоть это хоть что-то. Живы». Причудливая, похожая на лошадь штуковина Мойры всё ещё стояла рядом, с, казалось бы, мёртвым человеком на спине. Существо глазело на него в ответ, пока Чад изучал его взглядом.

Мягко убрав её голову у себя с коленей, он встал, и подвёл мысленный итог.

— Хороший же бардак ты мне оставила — четыре человека без сознания, и какая-то ёбнутая магический лошаде-телега. — На миг он посмотрел Стрэтчу в глаза, прежде чем добавить: — Без обид.

Заклинательный зверь пожал плечами. Способностью говорить его не наделили, но речь он понимал. Жест этот дал ясно понять, что комментарий лесника его не заботил.

Чад продолжил говорить, в основном — чтобы успокоит себе нервы:

— Ты тихий. Вот, что мне в тебе нравится — ты не наполняешь воздух ненужным шумом, в отличие от большинства людей. — Он махнул рукой на остальных. — Например, как вот эти вот… мне следует считать себя счастливчиком, что эти чёртовы глупцы в без сознания. Иначе они долбили бы мне черепушку своим постоянным нытьём. Но только не ты…

Его голос затих. У Чада не было для магического существа имени. С тех пор, как он снова встретился с Мойрой, у неё не было возможности пересказать ему более заурядные подробности.

— Не знаю, как тебя зовут, — сказал он, извиняясь, — но это не важно, я сам могу тебе имя придумать. — Взявшись рукой за подбородок, он серьёзно поразмыслил над этим, изучая предмет своих дум взглядом. «Торс как у мужика, тело как у лошади с какой-то странной вогнутой спиной, чтобы людей носить… х-м-м-м».

— Чёрт, странный ты какой-то, но я не буду усложнять. Буду звать тебя просто «Лоше-зад», как сокращение от «Лошадиная задница».

Стрэтчу было как-то пофигу. Он склонил голову на бок, размышляя, но затем согласно кивнул. Тут-то как раз его ограниченный магический взор и заметил кое-что. Повернув голову, он огляделся, а затем указал охотнику.

— Что там? — чуть тише спросил Чад.

Заклинательный зверь указал во втором направлении, а затем в третьем. После чего сжал кулак, выставив из него два пальца вниз. Он пошевелил пальцами, двигая кулаком из стороны в сторону. Было довольно ясно, что он пытался указать на кого-то бегущего. Стрэтч снова указал во тьму, в трёх разных направлениях.

Чад вздохнул:

— Три человека, приближаются к нам.

Стрэтч кивнул, подтверждая.

— Спасибо, Лоше-зад.

Прошедший день показал ему, что управляемые извне люди по какой-то причине следовали за Грэмом, а не за ним. Он уже сделал вывод о том, что это наверняка как-то было связано с магией, а поскольку у него её не было, они его по большей части игнорировали, когда он был сам по себе.

— Если у них нету истинного волшебного зрения, то я, возможно, смогу от них спрятаться, но к этим двоим их тянет как мотыльков на огонь.

Заклинательный зверь указал на себя, и склонил голову в сторону.

— Да, и, наверное, к тебе тоже, Лоше-зад, поскольку ты вообще сделан из магии, — согласился лесник. Он немного подумал. — Ты постой над Мойрой. Если кто-то приблизится, дай им пинка, или что-то подобное. Я немного отойду, чтобы проверить одну теорию.

Стрэтч снова склонил голову на бок, явно любопытствуя.

Чад улыбнулся:

— Я выясню, могут ли они меня видеть в темноте. Если могут, то будет труднее, но если нет, то я преподам им пару уроков. — Он пошёл в одном из указанных Стрэтчем направлений, проверяя пальцами свои ножны, и убеждаясь в том, что ножи всё ещё были там, и что их легко было извлечь.

После тридцати футов он начал обходить расположение своих друзей по часовой стрелке, а потом остановился. Затем принялся ждать, вслушиваясь. Света звёзд было недостаточно, чтобы осветить нечто большее, чем тёмные очертания и внезапное движение. Он присел, доверяя короткой траве скрыть себя из виду. Если он ошибался насчёт способностей его врага к восприятию, то его ждала неприятная встреча.

Слух предупредил его о первом из приближавшихся людей, и он улыбнулся, приметив этот звук. Бедный ублюдок пытался, почти безуспешно, бежать в темноте. Громкое хлюпанье, время от времени перемежавшееся тяжёлым шлепком, сказали ему всё, что ему нужно было знать о том, мог ли его враг видеть в темноте.

Тёмное пятно двигалось на сером фоне, и лесник встал на ноги, осторожно шагая, чтобы пересечься с направлявшимся к его бессознательным друзьям незнакомцем. Он остановился, найдя нужное место, и секунды спустя его почти слепой противник нарвался на него.

Десять дюймов холодной стали вошли мужчине под рёбра, метнувшись вверх, разрезая лёгкие и артерии. Бедный ублюдок немного помолотил руками, но охотник работал тщательно, смещая лезвие, пока то не нашло сердце. Мёртвый мужчина замер, и Чад пошёл прочь, пройдя немного по кругу, прежде чем снова приняться ждать.

Второго он поймал похожим способом, но затем услышал звуки с того направления, где лежали его спутники. Метнувшись обратно, он обнаружил грузную женщину, пытавшуюся утащить обмякшее тело Грэма в сторону города. Стрэтч исполнительно стоял над телом Мойры, не пытаясь вмешаться.

Женщина услышала его приближения, и повернулась, встречая его. Видели они плохо, и она вскинула руку, чтобы отбить его удар. Лезвие вошло ей в предплечье, пройдя насквозь, и застряв между костей. Её другая рука вогнала кулак ему в живот, выбив воздух у него из лёгких, но ей самой пришлось хуже. Второй его нож нашёл свою цель, и он вогнал его ей в плечо, рядом с шеей.

Он упал рядом с мёртвой женщиной, кашляя и хрипя, пытаясь отдышаться. Ночной воздух холодил его кожу, поэтому он догадался, что покрыт кровью. «Или грязью», — молча поправился он. «Часть этого дерьма на мне — скорее всего просто грязь. Не нужно думать о слишком уж жутких вещах».

Бросив взгляд на Стрэтча, он увидел, что заклинательный зверь снова показывал пальцем в четырёх новых направлениях.

— Ещё люди, Лоше-зад?

Стрэтч кивнул.

— Эта хуйня быстро стареет[2], - пожаловался охотник. «Или я старею».

Следующий оказался лёгким, но последние четыре бывших прислужника Мойры замедлились, и сбились в кучку, перед тем как приблизиться. Чад позволил им пройти мимо себя в темноте, обдумывая свои варианты. Он ощущал себя достаточно уверенным в том, что сможет убить двоих из них прежде, чем остальные смогут до него дотянуться, но после этого ситуация примет неприятный оборот. Управляемые паразитами люди были сильнее, чем можно было бы ожидать. У него всё ещё болел живот, когда он делал глубокий вдох, постоянно напоминая ему об этом факте.

«Что бы я сейчас ни отдал, чтобы снова иметь полный стрел колчан», — молча пожаловался он уже наверное в десятый раз.

Он знал, что ему придётся делать, но ему это не нравилось. Весь этот вечер слишком сильно напоминал ему о том, о чём он предпочёл бы не вспоминать. «Полагаю, кошмары вернутся, и буду хуже, чем прежде».

Метнувшись вперёд в темноте, он подрезал сухожилия мужчине слева, прежде чем отскочить в сторону, и убежать в ночь. Его враги реагировали медленно, и к тому времени он пробежал десять футов, и снова исчез из виду. Оставленный им порез был глубоким, и бедолага скорее всего истечёт кровью до смерти, если не получит скорой помощи.

Раненый остался стоять, ковыля на одной здоровой ноге, когда четвёрка встала спиной к спине. Паразиты скорее всего осознали, что им не хватало живой силы, раз они решили уйти в защиту.

«И меня это полностью устраивает».

Чад приблизился достаточно, чтобы убедиться в их позиции, прежде чем снова сбежать. Он надеялся, что они будут достаточно глупы, чтобы последовать за ним, но они разочаровали его, оставаясь вместе. Иначе он бы обошёл их кругом, и прикончил бы подранка. Вместо этого он остался достаточно далеко, чтобы едва лишь видеть их очертания на фоне тёмного горизонта. «Если этот глупец ещё немного постоит…»

Прошло несколько минут, и он увидел намёк на движение. Он догадался, что это подранок свалился от кровопотери. Вскочив, он побежал к ним. Он планировал убить одного сходу, и быстро прикончить второго. А с третьим придётся повозиться.

Тусклый свет едва не стал ему погибелью, поскольку он не сумел заметить, прежде чем уже почти добежал до них, что эти трое были вооружены. Тот, на кого Чад бежал, держал в руке скромных размеров нож, как и тот, что был справа от него. У третьего была импровизированная дубинка, которая, судя по всему, представляла из себя кусок сухостоя.

Чад терпеть не мог бои на ножах. Ну, по крайней мере, он не мог их терпеть, если у противника тоже был нож. Проблема была в том, что они всегда плохо заканчивались. Часто единственной разницей между победителем и мертвецом было то, что у победителя просто было меньше порезов. «И у них численный перевес».

Низко пригнувшись, он попытался скользнуть в сторону, чтобы избежать выставленного вперёд лезвия первого человека, но покрытая грязью земля его предала. Наступив в невидимую глазу ямку, он упал вперёд. Чад лишь каким-то чудом не напоролся на вражеский нож. Упав на землю, он покатился, и ударил ногой, попав мужчине по задней части колена.

Вооружённый ножом горожанин завалился назад, и приземлился прямо на подставленную лесником сталь.

Охотник был вынужден бросить свой нож, поскольку умиравший человек прижал его под собой. Перекатившись, он избежал размашистого удара человека с дубинкой. Вскочив на ноги, он бросился бежать. В данный момент побег был для него победой. Снова напасть на них из засады он сможет спустя несколько минут.

К сожалению, он нарвался прямо на другого мужчину с ножом.

Сила их столкновения заставила обоих отскочить друг от друга, но худшим было не это. Чад ощутил давление ножа, когда тот воткнулся ему в рёбра справа, и за этим последовал ужасный скрежет, который, как он мог лишь догадался, был звуком стали, царапающей кость. По его боку потекла тёмная жидкость. Боли не ощущалось, но в горячке боя это не было необычным. Скоро боль его нагонит. «Он, блядь, меня убил».

Оправившись от первого шока, вызванного их столкновением, он отскочил назад, и вогнал своё собственное оружие в цель, воткнул длинный нож по самую рукоять один раз, другой, а потом третий, для верности.

— Проклятый сукин сын! Получай! — кричал он.

Дубинка из сухостоя обрушилась ему прямо на спину… и сломалась. Было чертовски больно, но, судя по всему, её владелец был недостаточно внимательным, чтобы выбрать крепкий кусок дерева. Чад завалился вперёд, всё ещё ругаясь, и перекатился, вставая на ноги. После удара спина чертовски болела, но мокрый бок не доставлял ему вообще никаких проблем.

Ощупав себя сбоку, он осознал, что нож вообще его не проткнул. Запустив руку себе за пазуху, он вынул серебряную фляжку, в которой до недавнего времени было шесть унций отличного виски.

— Етить твою налево! — выругался он, разозлившись как никогда.

Он прыгнул в сторону, избегая удара руки последнего из оставшихся у него противников.

— Я это сберегал! — закричал он. — И что я теперь, чёрт возьми, буду пить?!

Горожанин проигнорировал его вопрос, снова бросившись на него. Чад легко отскочил в сторону, оставив врагу длинный порез на руке. Он был зол, и злость добавляла силы его усталым конечностям. «Нет, я не просто зол… я в бешенстве! И теперь я не смогу нажраться[3], когда всё закончится».

Второй обмен ударами вскрыл незнакомцу живот, вывалив его кишки на землю, даже пока тот стискивал леснику шею своими большими руками. У Чада появились вспышки перед глазами, когда давление на горло усилилось, но его рука с ножом работала без остановки. Хватка бугая ослабла, и Чад оттолкнул его, хватая ртом воздух.

Выдохшийся, побитый, болящий и утомлённый, он сел рядом с окровавленным телом его покойного врага. Он чувствовал, как грязь стала впитываться ему в штаны, но ему уже было всё равно. Обращаясь к трупу, он сказал:

— Вот и поделом тебе, урод ты этакий. Твоя мамаша наверняка мне спасибо скажет за то, что я прервал твои ёбаные страдания.

Гнев его угасал, но раздражение лишь росло. Подняв повреждённую фляжку, он мягко её потряс. В ней ещё что-то осталось. Открыв крышку, он наклонил её, осторожно держа повреждённой стороной вверх, и сумел сделать два хороших глотка, прежде чем фляжка опустела.

Похлопав лежавшего рядом с ним мертвеца, он извинился:

— Прости. Я просто был в бешенстве из-за моей фляжки. Не стоило мне так говорить о твоей мамаше. — Он приостановился на секунду, прежде чем рассмеяться: — Хоть это и было правдой.

Он немного подумал о том, чтобы снять рубашку, и попытаться выжать из ткани себе в рот последние капли, но прохладный ночной воздух уже слишком её высушил. Сомнительно, что он сможет выжать из неё больше капли.

Он так и сидел там, когда из тьмы показалась новая группа людей. У них были те же мёртвые выражения лиц, но это были не те люди, которых ранее поймала Мойра. Эта группа была свежей. Чад насчитал минимум десятерых, а потом сдался.

Печально улыбаясь, он поднялся на ноги:

— Ну ни хуя себе. Вот ведь день не заладился, а?