Дочь ведьмы

Гостиница «У дороги»

– Ты не должен так со мной разговаривать, – беспомощно сказала Надежда, зная, что он не прекратит грубить, а будет только сильнее беситься.

Кто сказал, что сыновья по духу ближе, больше привязаны к матери, чем к отцу? Никогда у этого умника не было сыновей подросткового возраста, иначе молчал бы в тряпочку!

Будь у нее дочка, нашлось бы, о чем поговорить: прическа, косметика, одежда, отношения с мальчишками… Надежда покосилась на сына. А это же инопланетянин: ни одной общей темы, все суждения – матери наперекор, а еще манера цедить слова сквозь зубы и глаза закатывать так, что, кажется, обратно не выкатятся.

«Хотя, может, я и с дочерью не смогла бы общий язык найти».

– Хорошо, тогда буду молчать, – ожидаемо проговорил Саня и демонстративно отвернулся к окну.

«То есть или хамить, или молчать, третьего не надо», – хотела ответить Надежда, но не стала. Вдруг почувствовала, что устала. Нет, не говорить, пререкаться, спорить, доказывать, горячиться, оправдываться, а глобально. Жить устала. Вот так жить, в состоянии борьбы.

Она сунула руку под сиденье и вытащила спрятанную там сигаретную пачку и зажигалку. Приоткрыла окно, закурила.

– Ты куришь?!

В голосе сына прозвучало первозданное, искреннее удивление, совсем такое же, как когда он года в полтора впервые попал в зоопарк и увидел жирафа. Хоть какая-то живая реакция, подумалось Надежде, а вслух она сухо проговорила:

– Иногда. Когда особенно хорошо себя чувствую. Как сейчас, например.

Боковым зрением она видела, что Саня смотрит на нее. Надо же, удалось привлечь внимание.

– Заболела, что ли? – спросил он.

– Ты был абсолютно прав, не стоило нам ехать на машине. Следовало отправить тебя на автобусе.

На протяжении шести лет сын занимался греблей и каждый год ездил в июне в спортивный лагерь. Обычно он был недалеко от их города, но в этом году сборы проходили на озере Светлом, в восьми часах езды на автомобиле, а автобусом – еще дольше. Надежда решила, что сама отвезет Саню, тем более, на другом берегу огромного озера был санаторий. Можно провести там выходные, надо и отдыхать иногда.

Но, по правде сказать, дело было не в отдыхе и санаторно-курортных прелестях, а в желании провести время с сыном. Возможно, если они окажутся наедине друг с другом на несколько часов, то волей-неволей начнут говорить о чем-то, и это поможет наладить отношения.

Сын ворчал, ему хотелось ехать с остальными ребятами, но она настояла, за что и получила по полной программе. Общаться с матерью шестнадцатилетний Саня не желал, большую часть пути молчал, сунув наушники в уши, а когда наушники разрядились, принялся грубить, огрызаться и вздыхать с обреченным видом.

Ехать еще, как минимум, часа четыре, а оба уже на пределе.

– Я сразу понял: не нужен тебе никакой санаторий, – сказал Саня. – Отдохнуть где угодно можно. Просто повод нашла.

– Повод? Для чего? – Она выдула сизый дым в открытое окно.

– Меня контролировать.

Вот, значит, как. Она хотела пообщаться, попробовать подружиться, а он решил, что это способ влезть в его жизнь. Надежда коротко хохотнула.

– То, что ты пиво иногда пьешь, я и так знаю. И что покуриваешь. Не забывай, я стираю твою одежду. Если думаешь, достаточно жвачку пожевать, и никто запаха дыма не почует, то ошибаешься.

– Зачем тогда? – настороженно спросил сын.

– А с тобой побыть? Такой вариант не рассматриваешь?

Она повернулась и посмотрела на Саню. Похож на отца, только цвет глаз другой, линия рта – как у нее самой. Короткие волосы, нос красивой формы, большие глаза. Взрослый симпатичный парень; девушки, наверное, заглядываются. И когда только успел повзрослеть?

Саня не ответил, опять уставился в окно, но это уже не раздражало. Будто лампочка внутри перегорела. Сколько можно бодаться, доказывать что-то? Пусть все идет, как идет. Сила действия равна силе противодействия. Чем больше она старается все исправить, тем сильнее Саня сопротивляется.

Дальше ехали молча. Дороги этой Надежда не знала, она вообще крайне редко ездила на большие расстояния, передвигалась на машине только по городу и ближайшим пригородам, так что полностью доверилась навигатору. Механический мужской голос подсказывал, где свернуть, какой нужен съезд, и она послушно вертела руль.

Небо затянуло серыми мохнатыми тучами, похожими на комья пыли под кроватью. Стало стремительно темнеть, и Надежда обреченно подумала, что скоро хлынет дождь. Минут через десять полило так, будто кто-то наверху перевернул ведро с водой. Дождь полил сразу сильно, грохоча по крыше машины, а не расходясь постепенно, капля за каплей.

Надежда сбросила скорость: в двух шагах ничего не разглядеть. Машины ехали туда и обратно, некоторые водители не снижали скорости и решались на обгон, обливая встречные автомобили мутной дождевой водой. Куда спешат? Не доходит, что гонять в такую погоду опасно?

Машина еле ползла. Надежда почти не видела дороги, а потом, словно провидение решило, что неприятностей им недостаточно, отрубился навигатор, заявив в свое оправдание, что потеряна связь со спутником.

И все, привет. Рули, Надежда, куда хочешь.

Она выругалась сквозь зубы, предчувствуя, что Саня начнет язвить и заведет свою шарманку, мол, надо было ехать автобусом, как все нормальные люди, а теперь он очутился со своей сумасшедшей мамашей черт знает где. И без навигатора.

Но Саня удивил.

– Давай на Гугл-карте посмотрим, – спокойно сказал он и полез за телефоном.

«Ага, есть же всевидящий Гугл», – облегченно подумала Надежда, но радость была преждевременной.

– Телефон не ловит.

В следующий момент выяснилось: ее сотовый тоже бесполезен. Разве что время показывает: доходит три часа. Хорошо, дорога пока прямая, принимать решения о поворотах не нужно.

– Классика жанра, – вздохнула Надежда. – Мы на незнакомой дороге, а связи и интернета нет.

– На объездные не сворачивали, путь по проселкам не сокращали, так что ни в какую жуть из фильмов ужасов заехать не могли, – рассудительно ответил Саня. – На ближайшей заправке выйдем и спросим. Карту дорожную можно купить.

Надежда посмотрела на сына и улыбнулась.

– Сань, почему ты не всегда такой?

– Какой?

«На человека похожий».

– Мудрый и рассудительный.

Она протянула руку, потрепала его по волосам. Саня привычно попытался уклониться от прикосновения, но видно было, что ее слова ему по нраву.

Катастрофа случилась, когда они добрались до перекрестка. Во-первых, непонятно, куда сворачивать, сворачивать ли или ехать прямо. А во-вторых, в машине что-то застучало, и Надежде пришлось остановиться.

– Колесо, кажется, прокололи, – обреченно проговорила она.

– Запаска есть? – спросил Саня.

– Есть, но я менять не умею. И дождь еще.

Одно к одному. Надежде захотелось плакать, и она сделала глубокий вдох: это помогало прогнать подступающие слезы.

«Надо с трассы съехать. А то один из лихачей влетит в нас. Для полного счастья только этого не хватает», – подумала она.

– Смотри, там гостиница! – Саня глядел в окно.

Точно, на вывеске так и написано: «Гостиница «У дороги». Можно заехать на парковку, нанять кого-то, чтобы поменяли колесо; и карту, наверное, можно купить, и кофе выпить. Надежда почувствовала, что прямо-таки до дрожи хочет крепкий сладкий кофе со щепоткой корицы.

Немного воспрянув духом, она осторожно заехала на парковку. Дождь все так же отчаянно лил из прохудившихся небес. Зонта не было, и мать с сыном, натянув на головы ветровки, побежали по лужам к дверям гостиницы. Не особо помогло: и ноги промочили, и одежда моментально промокла.

Толкнув дверь, они попали в теплое, уютное помещение, где витали ароматы кофе, ванили, сдобы. Настроение у Надежды немного улучшилось. Румяная полная женщина в белом фартуке поверх синего платья приветливо улыбнулась посетителям.

– Льет-то как, а?

– Не то слово, – отозвалась Надежда. – У нас еще колесо лопнуло. Сможет кто-то заменить? Я заплачу. Запаска есть.

– Муж отлично в машинах разбирается, сделает. Покушайте, отдохните с дороги.

Мать с сыном переглянулись.

– Есть хочется, – сказал Саня.

– Конечно, милый! Сейчас принесу. Меня, кстати, Лорой зовут. Натощак и спится плохо.

«Мы вроде спать не собираемся», – хотела сказать Надежда.

Саня уже шел к столику возле окна, которое было занавешено плотными шторами, а Лора скрылась за белой дверью: там, видимо, была кухня.

Надежда вымыла руки и тоже села за стол. Сын вертел в руках меню.

– Цены смешные, – сказал он. – Смотри.

Он протянул матери черную узкую папку из кожзаменителя, в которую был вложен листок. Но не успела Надежда открыть ее, как появилась Лора с подносом, на котором стояли чашки с дымящимся кофе и тарелки с булочками.

– Только что из духовки! Попробуйте!

Саня откусил кусок, одобрительно поднял вверх большой палец и махом схомячил всю булочку целиком, а потом взял вторую, с маком.

– Кушай на здоровье, сынок! Это вам как постояльцам, за счет заведения!

– Постояльцам? – удивилась Надежда. – Мы не собирались у вас останавливаться. Нам бы дождь переждать и колесо поменять. И кофе выпить.

– Кофе как раз и сварила! – радостно проговорила Лора. – Как знала. А дождь надолго зарядил, куда ехать в такую погоду?

Саня отодвинул зеленую штору. На улице стало еще темнее: густые тучи, набрякшие дождем, полностью закрыли небо. Вдали сверкнула молния, заворчал гром.

– Еще и гроза! – простонал Саня. – Попали!

Надежда сделала глоток кофе. Вкус был отменный.

– Придется переждать.

– Ничего же не было в прогнозе. – Саня сердито глянул на мать, будто она несла за случившееся персональную ответственность. – И Интернета нет, не спросишь, как остальные.

– Или едут, или тоже где-то стоят, – проговорила Надежда.

Булочки были что надо, смерть диете. В обеденный зал вошла молодая пара: девушка в джинсах с длинными светлыми волосами и мужчина чуть старше ее.

– Мы успеем, если завтра уедем? – капризно спросила она.

– Успеем, – отозвался он. – Все равно выхода нет: не переться же в такую погоду.

Оба уселись за стол и углубились в изучение меню.

– И нам заночевать придется, если дождь не кончится, – осторожно заметила Надежда.

Саня насупился, но промолчал.

Спустя час, когда стало ясно, что дождь прекращаться не собирается, а сидеть за пустым столом глупо (они успели уже и добавку заказать и съесть), Надежда сказала, что надо снять номер и пойти отдохнуть.

– Есть подходящий! Три комнаты: гостиная, две отдельные спальни. Все чисто, не беспокойтесь. У нас недорогое заведение, но приличное, – стрекотала Лора, заполняя бумаги.

– Наша машина… – начала Надежда, но хозяйка замахала руками:

– Будет в порядке, не волнуйтесь. Давайте ключи, муж отгонит в гараж, поменяет колесо, утром спокойно поедете.

Она протянула руку, но Надежда заколебалась, а Саня решительно сказал:

– Мы сами отгоним, скажите, куда.

Лора не подала виду, что ее задело недоверие, и объяснила, даже зонтики им выдала. Когда мать и сын вытаскивали вещи из машины, Саня хмуро сказал:

– Противная она, эта Лора.

– Брось. Тетка как тетка. Услужить хочет. Постояльцев мало, гостиница на отшибе.

Сын неуверенно пожал плечами и в этот момент стал похож на малыша, каким был когда-то. Надежде, если честно, тоже было не по себе. Впрочем, скорее, потому, что она не любила, когда планы менялись по независящим от нее причинам.

Отогнав машину в гараж, они вернулись обратно с сумками в руках. Молния расколола небо, озарив все кругом слепящей белой вспышкой, а следом громыхнуло так, что здание гостиницы содрогнулось.

«Правильно, что не поехали, остались», – подумала Надежда.

Номера располагались на втором этаже. Мать и сын подошли к лестнице и увидели еще одних постояльцев, спускающихся им навстречу: мужчину и женщину преклонных лет. На ней было столько украшений, что глазам больно от блеска: ожерелье, толстая цепь, серьги, массивные перстни на пухлых пальцах, а в довершение – гребень в седых волосах, украшенный жемчугом. О вкусах не спорят, конечно, но это явный перебор.

– Надеюсь, не замерзнем ночью, – брюзгливо, с напором говорила старушка. – В такую холодину.

«Холодина? О чем она?» – удивилась Надежда, а старичок принялся убеждать супругу, что все будет в порядке.

Номер оказался просторным: немного старомодно обставленная большая гостиная, откуда вели три двери – в спальни и ванную.

– Ужин можно заказать в номер или в кафе покушать, – говорила Лора, показывая гостям апартаменты. – Вы предпочитаете мясо или рыбу?

– Позже решим, спасибо, – ответила Надежда.

Лора вышла, пожелав им хорошего вечера.

Но вечер получился не особенно удачным. Едва за Лорой закрылась дверь, они поссорились. Даже и не скажешь, из-за чего, просто поцапались, слово за слово, выливая друг на друга досаду и усталость. К сожалению, это стало привычным делом. Надежда хотела бы сказать, что виноват только Саня, но честность не позволила: могла не вестись на провокацию, взрослый же человек, что толку устраивать разборки с подростком, но не смолчала, не попыталась сгладить углы.

В результате каждый ушел в свою комнату. Наладили отношения, грустно думала Надежда. Прилегла на кровать и незаметно задремала. Проснулась от стука в дверь.

– Мам, – звал Саня. – Есть охота. Пойдем поужинаем?

Надежда с трудом открыла глаза. Во всем теле – слабость, во рту – противный кислый привкус. Голова была чугунная, ломило затылок. Хотелось лечь обратно, закрыть глаза и снова заснуть.

– Который час? – спросила она и поразилась, узнав, что восемь вечера.

Гроза прошла, но дождь все еще стучался в окна. Спустившись в кафе, они увидели Лору и уже знакомые парочки: пожилую и молодую.

– Вечер добрый! А мы думали, вы решили на голодный желудок лечь, – заулыбалась Лора, и Надежда поняла, что улыбка у нее неприятная: губы толстые, а зубы мелкие, кошачьи.

Старик поднял голову и посмотрел на Надежду, словно не видя ее. Остальные были заняты едой. Саня заказал бифштекс с жареной картошкой, овощной салат и какао с булочками, которые ему понравились днем. Надежда подумала, если съест такое на ужин, то ночью ее будут мучить кошмары, а утром, когда встанет на весы, – совесть, поэтому взяла тушеную рыбу с овощами и чашку чаю без сахара.

– Вот бы ты так вкусно готовила, – заметил Саня.

– Если бы мне работать не нужно было с утра до вечера, готовила бы, – огрызнулась Надежда и подумала: «Неужели нельзя без подколов?»

– Почему ты все мои слова воспринимаешь как попытку тебя задеть? – спросил сын.

«Потому, что они так и звучат!»

Произносить это Надежда не стала, понимая, что ее ответ выльется в новую перепалку.

– Милочка, мы к себе, – жеманно проговорила старушка. Они с мужем поднялись из-за стола и засеменили к лестнице. – Благодарим за ужин.

Молодая чета тоже засобиралась, и вскоре Надежда с сыном остались в кафе одни. Ели молча. Лора подошла и спросила про добавку, оба отказались. Надежда поинтересовалась, что с машиной, и тут в зал вошел мужчина, при виде которого она забыла про свой вопрос, настолько колоритно выглядел этот человек.

Высоченный, под потолок, с огромными руками и мощным торсом, он выглядел бы устрашающе, если бы не слишком маленькая для крупного тела лысая голова.

– Супруг мой, – возвестила Лора. – Коля вам колесо поменял, целый час возился.

Мужчина растянул рот в улыбке. Надежда поблагодарила его, он замахал руками: что вы, не стоит. Лора поспешила к мужу, они заговорили вполголоса.

– Все хорошо, завтра поедем. – Надежда обернулась к сыну и увидела, что тот сидит, нахмурившись. – В чем дело?

– Чувак мне кого-то напоминает, – ответил Саня. – Я его видел где-то.

– Вряд ли, – пожала она плечами. – Мы в этих краях никогда не были. Он просто выглядит странно.

– Он выглядит до странности знакомо, – настойчиво проговорил сын. – Нет, не могу вспомнить. Может, потом.

Поужинав, Надежда хотела расплатиться с хозяевами, но Коля ответил:

– Будете выезжать, сразу за все рассчитаетесь. Чего нам торопиться, да?

При этом он посмотрел на жену, и оба засмеялись. Надежда, чувствуя себя неловко, будто у нее не хватило ума понять остроумную шутку, натянуто улыбнулась и убрала кошелек.

– Доброй ночи, – хором сказали супруги.

Очутившись в номере, Надежда заперла дверь на замок, набросила цепочку. Чувствовала беспокойство, причину которого понять не могла. Саня, тоже притихший и задумчивый, отправился в душ.

Сотовые не ловили, Интернета не было, телевизора или радио – тоже. Вернее, телевизор имелся – древний, с плоским экраном и электронно-лучевой трубкой – но по всем каналам были лишь «снег» и шипение. Из-за недавней грозы, наверное.

Надежда подошла к окну. Тьма. Глухая, непроглядная. Дорога совсем обезлюдела: не было видно проносящихся мимо гостиницы автомобилей, пронзающих ночь светом фар. Наверное, путешественники опасаются выезжать в такую погоду. Почему фонарь у гостиницы горит, а вдоль трассы освещения нет? Такое ощущение, будто это и не дорога вовсе, а темная река.

«Авария произошла, к утру починят. Прекрати психовать!» – велела себе Надежда и задернула шторы.

Саня вышел из душа, вытирая волосы полотенцем.

– Напор хороший? – спросила Надежда, чтобы не молчать и прогнать тревожные мысли.

– Нормальный, – коротко ответил сын.

Странный звук Надежда услышала, когда смывала с тела гель для душа, заканчивая мытье. Кто-то поскуливал, как раненый щенок. Она поспешно закрутила кран, прислушалась: не с Саней беда? Звук повторился – жалобный, испуганный. А потом – плач? Точно, плач! За стеной кто-то плакал. Женщина.

Надежда схватила полотенце и халат, поспешно оделась и вышла. В коридоре звуки не слышались, и она вернулась в ванную.

– Ты чего? – спросил Саня, подходя.

– Плачет кто-то, – ответила она.

За стеной раздался стон.

– Там чей-то номер, – сказал Саня. – Мало ли…

Женщина за стеной закричала. Сомнений не осталось, то был крик ужаса. Мать и сын переглянулись, а потом, не сговариваясь, рванулись к двери, распахнули ее и чуть не ударили по лбу Колю.

«Подслушивал?» – подумала Надежда.

Коля смущенным не выглядел. Более того, беззастенчиво глянул в вырез халата Надежды, так что смущение почувствовала она, плотнее запахнув его на груди.

– Кто-то кричал.

– Где?

В коридоре было тихо. Надежда поглядела на дверь соседнего номера. Та вдруг открылась, оттуда выглянул молодой человек.

– Что с вашей девушкой? – быстро спросила Надежда. – Я слышала, она…

В дверном проеме показалась блондинка. Расстроенной или заплаканной она не выглядела.

– В чем дело?

Повисла пауза. Надежда пробормотала, что ей почудилось, отступила назад и захлопнула за собой дверь. Они с Саней отошли к центру гостиной.

– Коля подслушивал! – шепотом сказала Надежда. – Кто-то точно кричал и плакал! Мы же слышали.

Саня посмотрел на мать, потом на дверь, потом снова на Надежду.

– Фигня какая-то, – выдал он. – И Коля этот – полный урод.

С этими словами сын скрылся в своей комнате. Надежде ничего не оставалось, как сделать то же самое. Она приняла успокоительное и улеглась в кровать.

Заснуть умудрилась быстро, лекарство подействовало, но среди ночи проснулась и поняла, что спать больше не хочется. В первый момент Надежда не могла сообразить, где она, потом воспоминания вернулись. В комнате было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Света фонаря, торчавшего возле входа в гостиницу, хватило, чтобы разглядеть сидящего в кресле человека. Саню, кого же еще.

– Сань, – позвала Надежда. – Ты чего там сидишь? Не спится?

Сын покачал головой и обнял себя руками за плечи.

– Замерз?

Зачем он пришел в ее комнату? Саня вздохнул, простонал сквозь зубы:

– Голова…

Надежда перепугалась окончательно.

– Погоди, сейчас. – Она встала с кровати, нашарила тапочки, потянулась к выключателю. – Сейчас посмотрим, может, температура. Лекарство…

– Мам, ты с кем разговариваешь? – раздалось из соседней комнаты. Надежда застыла с протянутой к ночнику рукой. Это Саня, никаких сомнений. Тогда кто же…

Она нажала на кнопку, желтоватый свет расплескался по комнате, не затронув темных углов. Человек, сидевший в кресле, смотрел на Надежду, и крик застрял у нее в глотке. Из расколотого черепа сочилась кровь, заливая лицо. Один глаз вывалился на щеку, второй заплыл от удара. Разбитые губы шевелились: человек силился что-то сказать.

Надежда метнулась к двери и, выскочив в коридор, едва не сбила с ног Саню. Он был полностью одет: то ли спал в одежде, то ли не ложился.

– Саня! Человек… – сбивчиво заговорила она, – умирает…

– Мам, ты чего? Что с тобой?

– В моей комнате… Сидит… – Договорить никак не удавалось.

Саня мягко отстранил ее и, подойдя к двери, заглянул в комнату.

– Там никого нет.

Она оторопела.

– Но был же!

Внезапно она поняла, что знает человека с разбитой головой. Это был спутник девушки-блондинки.

– Тебе приснилось.

Надежда потрясла головой: нет.

– Я знаю, что видела. Тот человек был в моей комнате. В этой гостинице что-то происходит.

Она завязала пояс халата и направилась к двери номера. Осторожно отперла замок, выглянула в коридор. Дверь соседнего номера была приоткрыта.

– Куда ты собралась?

Не отвечая, Надежда пошла к двери, чувствуя, как колотится сердце. В номере царил ад. Кровь была повсюду – на полу, на мебели и шторах. Кровавые разводы на зеркале, потеки на шкафу. Надежда прижала руки ко рту, ее едва не вырвало от густого, тяжелого металлического запаха, вызывающего ассоциации с бойней и мясными рядами на рынке.

– Мама, – тонким, жалобным голосом сказал Саня.

«Значит, он тоже видит, у меня не галлюцинации», – пронеслось в голове.

Она выскочила обратно в коридор и захлопнула за собой дверь. Саня стоял, свесив руки; глаза стеклянные, вид безумный. Испугался, конечно. Он ведь еще ребенок, психика неокрепшая, да и какая психика такое выдержит?

– Санечка, все нормально, слышишь? Мы справимся. – Она держала его за плечи. – Посмотри на меня!

Он поморгал, пытаясь сконцентрироваться, потом взгляд его прояснился.

– Сейчас пойдем к себе, возьмем самое необходимое. Здесь нельзя оставаться.

– Машина. Колесо…

– Никто ее не чинил, ты прав. Коля – опасный маньяк, никаких сомнений. Но мы уйдем пешком, вызовем полицию.

Говоря это, Надежда затащила сына в номер, заперла дверь.

– Мы здесь в безопасности, – продолжала она. – Ты одет, это хорошо. Вещи оставим. Сложи ключи, телефон в сумку, я пока оденусь.

Надежда забежала в спальню, схватила джинсы, натянула водолазку и свитер, поспешно обулась и выскочила обратно.

– Я знаю, где его видел, – сказал Саня, глядя на мать. Зрачки были огромные, как у наркомана, почти закрывали радужку, отчего глаза казались черными. Надежда взяла сына за руку, та была ледяная.

– Мы сейчас тихонько выберемся.

– Ты не понимаешь, – зашептал сын. – Говорю же, я вспомнил!

«Господи, о чем он!»

Женщина тянула его за собой, но мальчик прирос к полу.

– Есть игра, выживание. Борешься и убегаешь от… Неважно. Там есть персонаж Младенцеголовый, сумасшедший маньяк-убийца, и он…

– Понимаю, он тебе Колю напомнил, но давай об этом позже поговорим. – Надежда начала терять терпение. Жуткий Коля и его жена могут с минуты на минуту ворваться сюда, а он лопочет про игры!

– Там все на реальных событиях! – выкрикнул сын. – Младенцеголовый был в реальности! Я читал! Они с женой в девяностые держали гостиницу и убивали постояльцев. Лет восемь или больше. Никто подумать на них не мог, люди пропадали, не приезжали, куда ехали, и никто не знал, где их искать. Они убивали богатых, грабили, разбирали машины, перепродавали вещи, еще и мясо человечье ели!

«Саня ел бифштекс! – мелькнуло в голове. – Только бы не вспомнил! Но это же бред».

– Сын, ты сам сказал: в девяностые, – она старалась говорить спокойно. – Раз уже игру про того маньяка создали, значит, его поймали.

– Так и я о том! Они попались случайно, его застрелили при захвате, а жену взяли, но она повесилась в тюрьме.

– Вот видишь! Какое отношение старая история имеет к нам?

Они смотрели друг на друга.

– Ладно, хорошо…

– Ты не веришь! – перебил он. – Никогда не веришь тому, что я говорю, думаешь, я идиот, а ты одна умная!

– Саня, я не…

– Я всегда чувствую! Ты меня слушаешь вполуха. Конечно, у тебя важные проблемы, а я – ноль. Отец тоже чувствовал, знал, что не нужен тебе, потому и ушел, оставил нас. Даже не может общаться со мной, переехал за границу! Все из-за тебя!

– У него другая семья была параллельно с нашей. Девочки-близняшки, тринадцать лет исполнилось, – бесцветным голосом проговорила Надежда. – Никуда он не переехал, живет себе в области, работает.

Сане будто дали пощечину.

– Почему ты не сказала? – хрипло выдохнул он.

– Ты его так любил. Как бы жил с мыслью, что отец… – Она замялась. – Мне психолог объяснила: ты мог начать винить себя, что отца нет рядом; дети часто так делают. Я и решила: вини уж лучше меня.

– Но как же… я же…

Надежда не знала, что он хочет сказать. Возможно, станет теперь во лжи упрекать. Думать об этом некогда, нужно бежать, столько времени потеряли!

– Позже поговорим. Идем скорее.

Саня больше не сопротивлялся, и они покинули номер. В коридоре было тихо и сумрачно, горела одна лампочка у лестницы. Крадучись прошли мимо соседней двери; двигались бесшумно и почти добрались до лестницы, как дверь ближайшей комнаты открылась сама собой.

«Не смотри туда!» – хотела сказать Надежда и (вопреки собственному невысказанному совету) глянула в дверной проем.

Посреди коридора стоял Коля. В руке у него был длинный мясницкий нож, у ног лежали тела старика и старухи. Сидевшая возле них на полу Лора стаскивала с женщины драгоценности. Гребень зацепился за прядь окровавленных волос, и она резко дернула его, с корнем вырывая пряди.

– Надо затащить их в ванную, – скомандовал Коля. – Что ты копаешься?

Супруги-убийцы синхронно повернули головы. Саня вскрикнул. Муж и жена обнажили зубы в улыбках, Лора облизнула толстые губы.

– Не спится? Погодите, сейчас мы вас успокоим! – проговорила она.

– Бежим! – выкрикнула Надежда, и они помчались к лестнице. Секунда – и они на ступеньках. Когда были у подножия лестницы, Надежда обернулась. Их никто не преследовал.

Теперь оставалось лишь пересечь зал. А дальше – дверь, за ней – свобода.

В зале горел свет. Пахло, как днем: готовящаяся еда, ваниль, сдоба. За столиками сидели люди: пожилая чета – мужчина в костюме и увешенная драгоценностями женщина, молодой человек в обществе блондинки, еще какие-то люди. Все столы, кроме одного, были заняты.

За стойкой протирал стаканы Коля, Лора сгружала тарелки с подноса на один из столиков.

– Что происходит? – еле выговорила Надежда.

Саня тяжело дышал, вцепившись в руку матери с такой силой, что ей было больно. Находящиеся в зале смотрели на них с одинаковыми хищными улыбками на лицах.

– Вы теперь наши гости, – пропела Лора.

– Навсегда с нами, – подтвердил ее жуткий муж.

– Я все про вас знаю: вы убивали людей! – крикнул Саня. – Но вас нет! Вы мертвы!

– Конечно, – кивнула Лора, поправив прическу. – Но, если ты умер, это вовсе не значит, что ты не можешь вернуться и продолжать.

– Санечка, не слушай их! – Надежда рванулась к двери. Бежать через зал, полный оживших мертвецов, было невыносимо страшно. – Мы выберемся!

Вот и дверь. Надежда взялась за ручку, подергала ее. Заперто! Не колеблясь, сдернула штору, схватила стул и швырнула его в окно. Раздался звон, посыпались осколки. В стекле зияла неровная дыра, ощерившаяся обломками стекла. Получилось!

Но тут Надежда увидела, что стекло восстанавливается, зарастает, как по волшебству. Миг – и рана затянулась, не осталось ни единой трещины.

– Не может быть, – простонала Надежда.

– Гроза, сильный дождь, – ностальгически проговорила Лора. – Как тогда, в наш самый первый раз, когда мы поняли, что нам надлежит делать.

Саня и Надежда медленно повернулись к находящимся в зале мертвецам.

– С той поры дождь и гроза приводят к нам новых гостей, – сказал Коля. – И они остаются с нами, пускай и против своего желания. Нам бывает трудно, приходится повозиться, но оно того стоит.

Сидящие за столами люди теперь выглядели ужасающе: раздробленные черепа, окровавленные лица, изуродованные тела. В середине Колиного лба чернело пулевое отверстие, на шее Лоры болталась удавка, лицо было багрово-синим.

«Ну нет, – подумала Надежда почти спокойно. – Саню я вам не отдам».

Она шагнула вперед, прикрывая собой сына.

– Говорите, «против желания»? Вам трудно, «приходится повозиться»? А если я останусь добровольно? Буду делать все, что скажете! Чего вы хотите – мое тело? Душу? Они ваши! Но одно условие: вы отпустите моего сына.

– Мама! – закричал Саня.

– Соглашайтесь! Такого ведь у вас не было! – не слушая сына, перекрывая его голос, продолжала Надежда. – Никто не оставался без принуждения! Я не обману! Я согласна.

Коля и Лора переглянулись.

– Мы с мужем здесь добровольно. Хочешь присоединится? – уточнила она.

– Нет! – выкрикнул Саня и схватил мать за руку.

– Да! – одновременно с ним громко проговорила Надежда и, вырвав ладонь, оттолкнула сына и рванулась к Лоре. Саня попытался подбежать к матери, но словно натолкнулся на преграду.

– Мама! Нет! – в ужасе кричал он, не замечая, что плачет.

– Пусть идет, – усмехнулась Лора. – Дверь для него открыта.

Коля подошел к женщинам – мертвой и пока живой. Муж и жена стояли рядом с Надеждой: один – справа, другая – слева. Вонь разлагающейся плоти и исходящий от мертвецов холод были невыносимы, но она и не поморщилась.

– Я не предатель! – плакал Саня. – Не такой, как он! Я никуда не уйду, не брошу тебя!

Надежда слышала его все хуже, словно бы через стекло. Она смотрела на сына – взъерошенные волосы, отчаянные, несчастные глаза, угловатые черты, порывистые движения. Хотела насмотреться напоследок, сохранить в сердце.

– Конечно, не предатель, – произнесла она, не зная, слышит ли Саня. – Иди и найди способ вытащить меня отсюда.

Она не верила своим словам. Главное, чтобы поверил он.

– Я люблю тебя, – проговорила Надежда и ощутила, как скользкие ледяные ладони взяли ее за руки, замыкая цепь, скрепляя их союз печатью.

Саня кричал, плакал, рвался, говорил, не понимая смысла своих слов. Он видел этих двух уродов, что стояли возле его матери, видел большой зал, полный живых трупов, а потом…

Потом раз – и все пропало.

Он обнаружил, что стоит на площадке перед несколькими зданиями. Их с мамой машина приткнулась у тротуара. За Саниной спиной проносились автомобили, взметая брызги воды, искрящиеся в солнечных лучах. Дождь закончился, на дворе был белый день, а не ночь, как в призрачном мире, где они с матерью очутились.

– Мама! – Саня метнулся к автомобилю.

Ее не было.

Он бегал вдоль дороги, пытаясь отыскать мать.

К нему подошел немолодой мужчина в форме охранника.

– Ты чего носишься, парень?

– Мама! Мы приехали вон в той машине. Вы ее не видели? Мама пропала!

Охранник качнул головой, подумав, что у паренька не все в порядке с нервами.

– Может, в магазин зашла, чего ты паникуешь?

Только тогда Саня сообразил, что место, где они остановились, стало совсем другим: вместо гостиницы «У дороги» – длинное двухэтажное здание торгового центра. Рядом пристроились почтовое отделение и мотель «Весна».

Место было оживленным: довольно большой поселок, дома, люди.

– Гостиница «У дороги», – тихо сказал Саня. – Куда она делась?

Охранник поглядел на него внимательнее.

– Давным-давно сгорела, тебя еще на свете не было. Туда и дорога. Дурное было место. Наш поселок из-за тех дел стал вроде как чумной, люди мимо проезжать боялись. Потом ничего, позабылось, прошло. Сейчас никто и не вспоминает.

Он еще что-то говорил, Саня не слушал. Побрел к машине, чувствуя пустоту внутри. «Дурное место» непостижимым образом выплыло из небытия, чтобы забрать их, но мама заслонила его собой, спасла. И вот он здесь, а она – там, и надеяться ей не на кого, кроме своего сына.

– Я тебя найду, – прошептал Саня. – Вытащу оттуда. Не брошу ни за что. Ты потерпи, пожалуйста, мам. Я что-нибудь обязательно придумаю.