Дни и ночи Невервинтера. Книга 2

Глава 11 Эйлин и Ниваль попадают в логово страшного колдуна

Друзья в нерешительности стояли у обломков горбатого рассохшегося моста через реку. Часть моста сохранилась, и было ясно, что когда-то он был перегорожен баррикадой, сбитой из досок, утыканных для пущей внушительности гвоздями. Вместо какого-либо письменного предупреждения на досках была красной краской намалевана забавная человекообразная физиономия с всклокоченными волосами, выкаченными глазами и страшным оскалом. Рядом, чтобы уж совсем убедить недоверчивых путников держаться подальше, чьей-то нетвердой рукой был изображен криво ухмыляющийся и призывно подмигивающий череп. Судя по карте, если они хотели добраться до приграничного городка до вечера, путь их должен был лежать по этому мосту.

Неподалеку в камышах задумчиво сидел одинокий рыбак. Рядом лежала перевернутая лодка. Переглянувшись, они поспешили туда. Запах, ударивший им в нос, а так же слегка потерянный вид мужичка не оставляли сомнений в том, какого рода думы терзают его задолго до полудня. Это внушило им надежду на заключение взаимовыгодной сделки. Прежде чем уйти от кентавров они, по настоянию Амадея, еще раз навестили его деда и получили в дорогу несколько бутылок шнапса. Кентавры заверили их, что на эту универсальную и ходовую валюту можно купить все, чего душа пожелает. И у них уже была возможность убедиться, что их не обманули.

Мужичок понял все без слов и, не успели они подойти, тут же принялся набивать цену в свойственной всем крестьянам простодушно-ненавязчивой манере. Сдвинув на затылок видавшую лучшие времена шляпу, он почесал голову и пробормотал, не отрывая взгляда от поплавка:

— Не ходили бы вы туда, добрые люди.

— А что, там чудища водятся? — Поинтересовался Ниваль.

Рыбак обернулся, смерил его мутным взглядом, покачал головой и продолжил тихо вещать.

— Нездешние вы. Воображаете себя героями. У тебя вон какой меч, а у бабы твоей целых два. Только против тамошнего колдуна это все равно, что зубочистки.

— Ладно, хватит нам голову морочить, — вступила в разговор Эйлин. — Ты что, думаешь, мы колдунов не видели?

— Может, и видели, — спокойно ответил рыбак, снова отворачиваясь, — да только этот — не простой. В деревне про него разное говорят.

— Что, например?

— А то, — уклончиво ответил рыбак и ненадолго умолк, пристально глядя на поплавок, словно надеясь, что свершится чудо.

Затем велел им нагнуться и вполголоса заговорщицки произнес:

— Говорят, раньше колдун над деревней на деревянном драконе летал. Разденется, бывало, догола, взберется на дракона своего, черной магией оживленного, и летает, пока его кто-нибудь из пращи не подобьет.

Эйлин фыркнула и переглянулась с Нивалем.

— Смеетесь, — покосился на них рыбак. — А после того всегда беда приключалась. Корова дохла, или кто из деревенских помирал от белой горячки. А однажды пришел он к старосте и говорит: друиды, мол, вам лапшу на уши вешают, а если хотите, чтоб кукуруза уродилась, дайте мне мешок золота и пятерых невинных младенцев, я приготовлю специальный порошок и над полем рассыплю. Тут староста деревенских кликнул, скрутили они колдуна и хотели в реке утопить, а он воробышком обернулся и улетел. С тех пор в деревне не появлялся, но если у кого падеж, неурожай или дочка в девках засидится, все знают — его проделки. А в этом году на Жатву у нас вся медовуха скисла.

— Да ну! — Удивилась Эйлин.

— Клянусь Великой Матерью! Вот до какой подлости дошел проклятый колдун.

— Да, вот это беда, так беда, — сокрушенно покачала головой Эйлин, подмигнув Нивалю. — Стало быть, на другой берег никак нельзя. Ну что ж…

Они повздыхали и сделали вид, что собираются уходить. Мужичок, заволновавшись, как бы не потерять клиентов, оторвался от своей удочки и торопливо вскочил.

— Э-эээ… люди добрые, а вы часом не охотники за чудовищами?

Ниваль ухмыльнулся и, положив руку на плечо Эйлин, важно спросил:

— А похожи?

— Ну, я смотрю, вы пришли издалека, на дезертиров не похожи. Одеты не то, что простая солдатня. И оружие чудное…

— Так? — Ниваль жестом велел крестьянину продолжать.

— В общем, награду за колдуна обещают. Интересуетесь?

— Награду, говоришь? А много ли обещают?

Заплывшие от неумеренных возлияний глазки мужичка тревожно забегали. Было видно, что он лихорадочно соображает, какая сумма могла бы сподвигнуть странников воспользоваться его услугами. Видя, в какой тупик поставил бедолагу своим вопросом, Ниваль решил помочь ему и, порывшись в сумке, достал оттуда заветную запечатанную сургучом бутыль мутно-желтого стекла. Лодочник расплылся в довольной улыбке, обнажающей гнилые зубы.

— Ну вот… это другое дело.

Он, словно только этого и ждал, суетливо свернул удочку и, бросив в ее в лодку вместе с пустым ведром, стал сталкивать суденышко в воду, торопливо бормоча:

— Сразу видно, люди вы порядочные и не робкого десятка. Что вам какой-то там колдун… храни вас боги. Сами себе хозяева. А я что… я ничего. Скромный лодочник. Мне много не надо, — он любовно глянул на бутыль и, не удержавшись, сглотнул.

В лесу за рекой они ничего зловещего не обнаружили. Обычный лес, обычные голые деревья, запах палой листвы, сырости и поздних грибов. Единственное, что могло их насторожить — это тишина. Казалось, все живое вымерло или спит.

— Тебе интуиция ничего плохого не подсказывает? — Поинтересовалась Эйлин у Ниваля.

— Подсказывает, что ты сейчас пинка получишь, — ответил он.

— Да нет, я серьезно. По-моему, ничего страшного тут нет.

— Нет — значит идем вперед. Пикник устроим позже.

Выбрав широкую протоптанную тропу, идущую от того места, где когда-то заканчивался мост, они вскоре пришли на небольшую полянку, где стоял маленький милый бревенчатый домик с резными ставнями, крыльцом и дверью, выкрашенными в красный цвет. Сам домик был покрашен желтым, а на крыше красовался яркий разноцветный флюгер в виде какого-то летающего существа неизвестной породы. К домику были пристроены два сарая такой же веселой расцветки.

— Прелесть, прямо пряничный домик, — сказала Эйлин. — Наверное, тут живет кто-нибудь маленький и добрый.

Ниваль пожал плечами.

— Очень может быть, что этот маленький и добрый питается доверчивыми деревенскими ребятишками.

— Ой, не верь ты в эту чепуху. Я таких крестьянских баек миллион слышала.

Она хотела подойти к двери, чтобы постучаться, но не тут-то было. Домик оказался окружен силовым полем.

Эйлин вздохнула.

— Жаль. Сам видишь, тот, кто здесь живет, защищается, а не нападает. Деревенские его совсем достали.

— Ну и ладно, не будем о нем горевать и пойдем своей дорогой, — заключил Ниваль, увлекая ее за собой по сузившейся тропинке.

Обернувшись пару раз, она снова с сожалением вздохнула.

Но уйти далеко им не удалось. Во-первых, с ними, точнее с Нивалем, случилась большая неприятность, надолго испортившая им обоим настроение. Тропинка, по которой они шли, становилась все уже, а чаща все гуще. Внезапно на Ниваля с диким визгом налетел маленький бес с намерением вцепиться ему в лицо. Откуда он взялся, было непонятно. У бесов такой характерный запах, что их приближение нетрудно почуять. Тем не менее, он возник, словно из воздуха, и так стремительно кинулся на Ниваля, что тот еле успел увернуться. Острый край бесовского хвоста прошелся по его глазу. Ниваль схватился за глаз, а Эйлин сбила беса кулаком и, быстро вытащив короткий танто, прикончила его.

Она охнула, когда он отнял руку. Кровь залила глаз так, что невозможно было понять, цел ли он.

Усадив пострадавшего, она рывком отстегнула клапан на рукаве и вытащила мини-аптечку. Смыв кровь и обработав рану кровеостанавливающим раствором, Эйлин увидела, что веко и кожа чуть ниже глаза сильно оцарапаны. Бровь оказалась рассечена до кости. Она выругалась.

— Вот черт! Глаз не режет?

Ниваль помотал головой.

— Кажется, до глаза он не добрался. Но ударил сильно, зараза.

— Ну-ка, открой на секундочку, — велела Эйлин. — Сосуд лопнул. Это ничего, пройдет. Плохо, что я рану без следа не затяну. Я же не лекарь.

— Да черт с ним, делай, как сможешь!

— Некрасиво будет.

Он посмотрел на нее одним глазом и коротко сказал:

— Я воин, а не танцовщица. Не можешь магией затянуть — зашей. Уж это ты умеешь?

Эйлин сглотнула.

— Я лучше заклинанием попробую. Но как это будет выглядеть…

— Давай уже! — Прикрикнул на нее Ниваль.

Эйлин использовала все свои возможности, чтобы получше затянуть рану, затем обработала ее для верности заживляющим снадобьем и наложила повязку.

— Ну, вот. Но за последствия я не ручаюсь.

Ниваль махнул рукой.

— Ерунда. Шрам, если приспичит, и свести можно. Есть у меня знакомый специалист.

Эйлин вспомнила едва заметные белые полосы, которые проступили на покрасневшей спине Ниваля, когда они парились в бане, и поняла их происхождение, но не стала уточнять, решив, что он, с его тщеславием, мог считать унизительным носить на теле отметины своего подчиненного прошлого.

Но это было не последней неприятностью, с которой они столкнулись. Когда они прошли уже достаточно большое расстояние, оказалось, что места эти им уже знакомы. Тогда они свернули на другую тропинку, но и она, в конце концов, вывела их к маленькому лесному домику. Вскоре они убедились, что, в каком бы направлении они ни шли, уйти из этого странного леса они решительно не могут. В довершение всего, они очутились на том самом месте, где на Ниваля напал бес, и мерзкая тварь вновь материализовалась и набросилась на него. Но он на этот раз среагировал быстро и отбросил его ударом щита.

Они молча посмотрели на беса и друг на друга.

— Чертов колдун, — наконец, вымолвил Ниваль, — это наверняка его проделки.

— Давай попробуем еще раз, — предложила Эйлин.

Но все их попытки вырваться из заколдованного леса были безуспешны. В следующий раз Ниваль заблаговременно выставил щит, а потом брезгливо стряхнул с него то, что осталось от неугомонного беса.

— Вот же настырная тварь, — проворчал он, — не надоело ему еще.

— Это все неспроста. — Эйлин наклонилась, чтобы разглядеть останки. — Бес тот же самый. Какая-то странная аномалия. Вокруг нас все постоянно повторяется. И звуки. Я слышу их в тех же местах, где уже слышала. Мы бегаем по кругу.

— И долго это будет продолжаться? — Спросил Ниваль, в сердцах пнув тело.

Эйлин пожала плечами и вздохнула.

Когда несчастный бес в очередной раз стек по щиту, она не выдержала.

— Слушай, может сменим маршрут? Тебе его не жалко?

Но Ниваль, с садистским удовлетворением глядя на распростертое перед ним тельце, ответил:

— Эта пакость меня чуть глаза не лишила. К тому же, хоть какое-то разнообразие.

— Да уж, разнообразнее некуда, — проворчала Эйлин.

— Кстати, как ты думаешь, бесы съедобны? — Спросил Ниваль.

— Это ты к чему?

— К тому, что у меня остались пара бутербродов и кусок сыра, которые я собирался съесть на обед. Как ты думаешь, сколько мы сможем протянуть, если не обнаружим здесь никакой дичи?

Эйлин посмотрела на Ниваля расширившимися глазами. Эта мысль ей в голову еще не приходила.

— Ты меня так не пугай.

— Я не пугаю. Я думаю о наших перспективах. В одном ты права, не стоит уподобляться этому мелкому вредителю и повторяться. Надо как-то выходить из этой дурацкой игры.

— Тогда пойдем к дому. Наверное, там источник всей этой чертовщины.

— Угу, — мрачно кивнул Ниваль, — и мне очень хотелось бы с ним потолковать.

Эйлин покачала головой, перешагивая через валежник.

— Что-то ты сегодня чересчур агрессивен для начальника Девятки. Тебе же нужно иметь холодную голову, чистые руки… или как там?

Ниваль холодно сверкнул единственным глазом и тихо, но угрожающе произнес:

— Я все никак не пойму: ты издеваешься или действительно не понимаешь, насколько все серьезно? Или тебе просто нравится глумиться над рыцарями Девятки.

Эйлин примирительно похлопала Ниваля по плечу.

— Ладно, не нервничай. Я понимаю, положение неприятное, но я как-то привыкла, что нам везет.

И, взглянув на серьезное лицо Ниваля, добавила.

— Но, ей богу, лучше мне вообще молчать, а то ты еще в измене меня заподозришь.

Они шли через лес спокойно, как люди, которым каждая травинка тут знакома. Собственно, так оно и было. Немного помолчав, Ниваль усмехнулся.

— А ведь ты права. Стоит ли надувать щеки, не зная, что меня ждет в Невервинтере.

— О чем ты?

— Ну, как же. Начальник службы безопасности, правая рука, защитник интересов лорда, отрастивший огромную бронированную задницу, чтобы усидеть сразу на всех горячих стульях, пропадает без вести. Представь, что происходит при дворе. И что об этом подумают наши заклятые соседи, а информация у них поставлена не хуже, чем у нас.

— Не на одном же тебе безопасность держится, — возразила Эйлин. — А внутри страны авторитет лорда после нашей славной победы наверняка велик, как никогда. Да и городская стража всегда начеку.

При этих словах Ниваль презрительно фыркнул и пробормотал:

— То-то и оно. Так и ждут возможности доказать, что и они не пальцем сделаны.

— Ну, насколько я помню, когда я служила в страже, это вы были не прочь влезть в наши дела, — заметила Эйлин.

— Большинство людей, — продолжала она, — сейчас озабочено экономическими вопросами, а не политикой. Тут происходит гораздо больше интересного и для блюстителей порядка и для нас, простых смертных. Но тебе точно не позавидуешь. — Она ободряюще взглянула на Ниваля. — Но я тебя не оставлю, я же обещала. Как-нибудь выкрутимся. Добраться бы домой, узнать, что с остальными…

— Может, взрывную сферу? — Предложил Ниваль после нескольких безуспешных попыток попасть в дом или достучаться до его обитателей.

— А если отскочит?

— Можно попробовать магией. Ты же умеешь.

— С такой-то защитой? Моих сил не хватит. Если только песней… Ладно, давай отдохнем, мне подкрепиться надо.

Глядя, как Эйлин вгрызается в кусок ветчины, Ниваль задумчиво произнес:

— Да, с аппетитом у тебя все в порядке. А по твоим тощим формам и не скажешь.

Эйлин была такой уставшей и голодной, что пропустила сей изысканный комплимент мимо ушей. Но Ниваль не унимался.

— Случись нам тут задержаться, меня-то хватит надолго. А что будет с тобой?

Она возмущенно проглотила кусок, чуть не подавившись.

— Слушай, хорош, а! Чего это меня не хватит?!

— Да потому что умение терпеть такие неудобства, как голод, жажда и усталость — мой хлеб.

Эйлин фыркнула, вспомнив, какой лощеной и сытой всегда была его физиономия.

— Ну да, как же!

— Напрасно смеешься, — спокойно ответил Ниваль, присаживаясь рядом с ней на траву, — я начинал в Девятке телохранителем. А эта работа иногда не столько опасна, сколько нудна и физически тяжела. Приходится часами находиться при лорде, не имея возможности отвлечься ни на секунду. И при этом не дай бог в официальной обстановке чем-то выдать, что ты живой человек. В этом деле умение всегда сохранять светлую голову, не обращая внимания на любой дискомфорт, и полный контроль над своим организмом не менее важны, чем быстрая реакция и владение оружием. Когда-то мне в этом не было равных. А такое не забывается.

— Ничего себе, — сказала Эйлин, с видимым удовольствием откусив и прожевав очередной кусок, — выходит, если хочешь дослужиться до высот — не лови ворон и не переедай гороху?

Ниваль посмотрел на нее и хмыкнул.

— Ты сама не представляешь, как точно тебе удалось определить суть государственной карьеры. Пожалуй, выведу этот нехитрый тезис на своем фамильном гербе, когда остепенюсь.

— С трудом себе это представляю.

— Я тоже, — отозвался Ниваль, — но надо же когда-то начинать.

Через полчаса, когда Эйлин, устав петь, читать заклинания и ругаться, уже готова была попытаться взорвать дверь домика сферой, обозленный Ниваль подобрал с земли булыжник и швырнул его в окно, не особо надеясь на успех. Однако это сработало. Услышав звон разбитого стекла, громкий хлопок и последовавшие за ним вопли, они уставились друг на друга в полном недоумении.

— Чтоб мне сдохнуть! — Не выдержала Эйлин. — Ниваль, как тебе это раньше в голову не пришло?! Нужно было использовать что-то, принадлежащее этому месту!

— …ть, а кто из нас специалист по магии?!

Но времени выяснять отношения у них не было. Из домика вылетело мелкое, ужасно лопоухое существо странной наружности, по виду похожее на гнома, но ростом, пожалуй, еще меньше Гробнара. Хозяин домика был бос и одет в зеленый замызганный комбинезон на голое тело. Его жесткие черные волосы торчали во все стороны, а выражение чумазого лица живо напоминало устрашающую физиономию, нарисованную крестьянами на мосту.

Существо подбежало к Эйлин, размахивая чем-то, похожим на крохотную мухобойку и набросилось на нее с руганью, подпрыгивая и привставая на цыпочки, словно пытаясь сравняться с ней ростом. Голос у него оказался очень громкий и необычно низкий для гнома.

— Ну, ну, давайте! Побейте маленького гнома, поломайте его машины, сожгите его дом! Смерть проклятому колдуну, да?! И не стыдно вам?! У-у-у, хулиганье!

С этими словами гном встал в стойку и сделал несколько угрожающих скачков, выставив мухобойку перед собой. Однако, увидев, что у него в руке, остановился, и, досадливо плюнув, отшвырнул свое оружие. Упав на землю, мухобойка повела себя странно. Подпрыгнув, она превратилась в гигантскую мышь, басовито пискнула и убежала, а на ее месте выросли огромные невиданные грибы с округлыми упругими белыми шляпками.

Эйлин и Ниваль тревожно переглянулись. Впрочем, и для самого колдуна произошедшее было сюрпризом. Забыв о них, он вытаращил и без того немаленькие глаза, подошел к семейке грибов размером в половину своего роста и принялся их разглядывать, приговаривая «Вот это да!», «Ну надо же!», «Совсем не то, что я ожидал». Наконец, отщипнув, понюхав и попробовав кусочек, он просиял и, повернувшись к своим опешившим обидчикам, радостно изрек:

— Съедобные!

Но внимательно присмотревшись к ним, он снова нахмурился.

— Вы не из деревенских.

Эйлин кивнула и робко сказала:

— Мы, собственно… тут… застряли.

Ниваль, лишенный присущей ей впечатлительности, хмыкнул и, сделав шаг вперед, грозно произнес:

— Послушай, ты, фокусник доморощенный. Мы с утра бродим вокруг твоего дома и изучили тут каждый камешек. Мерзкая крылатая тварь решила, что цель ее жизни — достать меня, и ради этого она готова умирать и возрождаться…

Гном всплеснул руками.

— Бедный, бедный Гансик! Что вы с ним сделали?! Он совсем безобидный и такой чувствительный! Вы его, наверное, сильно напугали. Надеюсь, на нем это никак не скажется.

Не обращая внимания на Эйлин, Ниваль подошел вплотную к хозяину бедного Гансика и, нависнув над ним, свирепо прошипел:

— От души надеюсь, что эта пакость все-таки сдохла. А тебя, экспериментатор, я сейчас так напугаю, что ты у меня в гробу заикаться будешь.

— Но-но, — воинственно ответил гном, часто моргая и изо всех сил стараясь дотянуть нос до груди Ниваля, — попробуй только мне что-то сделать, и… тебе не поздоровится… я тебя…. превращу… во что-нибудь! Или вообще другой план заброшу… если получится…

Вид гномика, угрожающего начальнику Девятки, был таким потешным и одновременно внушающим уважение, что Эйлин не выдержала и вмешалась.

— Ну ладно, Ниваль, не будь таким злым! Ты же видишь, он не хотел ничего дурного.

Ниваль, растеряв свое обычное самообладание, обернулся к ней и заорал:

— Это я-то злой?! Все, чего я хотел — это пройти через чертов лес! И весь этот чертов день меня не покидает чувство, что нас дурачат и играют на нервах! Если для тебя это очередное развлечение, то мне развлекаться некогда! — Он вновь посмотрел на гнома и сказал, уже спокойнее: — Тем не менее, я просто так отсюда не уйду, пока не получу нормальных, человеческих объяснений, безо всяких этих… — он покрутил в воздухе рукой и кивнул в сторону неожиданно выросшего чуда природы, — а потом уж решу, насколько ты опасен и что с тобой делать. Может, и правильно за твою голову назначили награду.

— Ну что ж, — с достоинством ответил гном, приосанившись и выдержав театральную паузу, — порядочные гости в моем доме — редкость, но я им всегда рад. И с удовольствием поделюсь с вами моими научными открытиями, многие из которых столь прогрессивны, что остаются непостижимыми даже для меня самого. Но это вопрос времени, друзья мои, вопрос времени. Чистая магия — это ничто по сравнению с его величеством Техническим Прогрессом… вот увидите…

Увлекаясь на ходу своими разглагольствованиями, гном поманил их за собой, семеня босыми ногами по холодной земле.

Судя по внешнему виду гнома и его необычному таланту превращать черт знает что в черт знает что, Эйлин ожидала, что внутри его домик представляет собой типичное жилище чудаковатого гения. То есть, пыльную, закопченную халупу, заваленную хламом и пропахшую паучьими железами и сушеными языками забиякожабов. Но внутри, так же, как и снаружи, домик был чистеньким, аккуратным, с уютными занавескам в горошек и полосатыми половичками. На гениальность его хозяина слабо намекали лишь большой, заваленный бумагами стол в углу у двери, как раз перед разбитым окном, магическая мастерская, скромно примостившаяся у стеночки, развешанные по стенам чертежи, да какие-то густо обсмоленные веревки, протянутые по стенам и потолку большой комнаты с камином, куда провел их гном. Взглянув вверх, Эйлин увидела, что на концах веревок, словно плоды, висят закопченные стеклянные колбы, всего пять штук. «Пожалуй, мастер Видл счел бы такое интерьерное решение безвкусицей, — подумала она. — А ничего, забавно». К тому же, в комнате вкусно пахло едой. Видимо, хозяин собирался ужинать.

— Леонард Бердвидр Флиген младший, — важно представился гном, — ученый, изобретатель. Но вы можете звать меня просто Лео.

Взглянув на босого, чумазого, всклокоченного Леонарда Бердвидра Флигена младшего, ростом фута три с половиной, Эйлин чуть не прыснула.

— Тогда и ты зови меня просто Эйлин, а его, — она указала на насупленного Ниваля, — просто Ниваль.

— Очень приятно, — с чувством ответил гном. — Знаете, необыкновенно приятно встретить в этих местах порядочных, интеллигентных людей.

Ниваль хмуро посмотрел на Эйлин. Его единственный глаз словно говорил ей: «Маленький уродец издевается. К черту дипломатию, давай ему в глаз дадим». Ласковый взгляд Эйлин отвечал ему: «Только попробуй гномика обидеть. Кстати, к твоей нечесаной бороде и повязке пиратской шляпы не хватает».

А Лео продолжал говорить:

— Если вы согласитесь разделить со мной мою скромную трапезу, мы сможем прекрасно поговорить за ужином.

Наконец, не выдержав официального тона, ученый-изобретатель кинулся к столу, нетерпеливо зазывая их:

— Ну, давайте скорее! Я сто лет с умными людьми не общался.

Когда они заняли свои места, из-за камина, где располагалась кухня, выплыло странное существо в фартуке и лихо сдвинутом набок полосатом колпачке. Более всего существо походило на человека-ящера, но, в отличие от них, было не выше среднего человеческого роста и обладало густой ярко-рыжей шевелюрой, переходившей в шикарные разросшиеся бакенбарды. Из довольно больших остроконечных ушей также торчали пучки рыжих волос. На одном ухе странного ящера красовалась пара золотых колец. Кроме того, у ящера была более гладкая, чем обычно, пупырчатая кожа оливкового оттенка, обильная рыжая растительность на груди, лапах и вдоль хвоста. Поставив перед гостями приборы, ящер поклонился и произнес грубым хриплым голосом:

— Вальпургий. Слежу тут за всем.

Прежде чем удалиться, он критически осмотрел радостного Лео и сказал:

— Ты бы хоть к столу переоделся, интеллигент.

— О, прошу прощения у дамы, — обратился гном к потерявшей дар речи Эйлин, — сей момент.

Он ускакал за перегородку, отделяющую приватные помещения от каминного зала. Переодевание заключалось в том, что он оттер сажу с физиономии, намочил и попытался пригладить волосы и заменил грязный зеленый комбинезончик на такой же, только чистый, синий. Вернувшись, Лео подсел к столу, разлил вино по кубкам и, подавая пример гостям, принялся быстро накладывать себе еду.

— А можно узнать, — поинтересовалась Эйлин, — Вальпургий — это…

— Появился в результате эксперимента, — ответил Лео и пригубил вино. — Я должен объяснить… Понимаете, свое познание мира я начал с магии. Это судьба любого ученого. Но не всякий пойдет дальше этого. Я много чего изучал, даже чернокнижничество. Практическая сторона вопроса меня не очень интересовала, я не хотел становиться действующим магом. Мне было интересно, насколько к магии применимы законы природы, и как можно использовать то и другое в связке, понимаете?

Увидев, что гости не совсем его понимают, он пояснил:

— Ну, вот те же простейшие законы сохранения энергии или действия-противодействия — они ведь и в магии работают. Так вот… о чем я… да! Это было одной из сторон моих исследований, хотя, признаюсь, смысл кое-чего из того, что я открыл мне и самому пока не понятен.

Лео помолчал, методично опустошая тарелку, и продолжил лекцию:

— Еще одним интересным направлением были эксперименты с веществом и пространством. Вот тут-то меня и ожидали сюрпризы.

Из-за камина послышалось недовольное ворчание. Гном слегка смутился.

— Ну да, не только меня. Но, в конечном счете, все оказалось к лучшему, верно?

— Да уж, — ответил ящер из-за стенки, — без меня твоя жалкая халупа уже давно развалилась бы, а ты гномий облик потерял бы. Беда с этими гениями. Вещество… пространство… а сами носков постирать не умеют.

— Но-но, ты это, — Лео погрозил стенке сарделькой, — говори да не заговаривайся! Кем бы ты был без меня?!

— Да уж, ясно кем! — Проворчал Вальпургий. — Грозой морей!

— Ха-ха-ха, — театрально рассмеялся Лео. — Повар на жалком пиратском суденышке — гроза морей!

Вальпургий вышел из-за стены, держа в руке кусок теста и вытирая руки о фартук, и свирепо проревел, раздувая ноздри:

— Сколько раз я тебе, изобретателю недорезанному, говорил — кок я! Кок, а не повар! Кок, боцман, матрос и капитан в одном лице!

— Ага, вот именно, потому что твой «пиратский корабль» — жалкая посудина, которая дальше устья не плавала, — издевательски ответил гном, прикрываясь пустой тарелкой от летящего в него теста.

Лео не остался в долгу и тут же метнул в Вальпургия сардельку. Следующие десять минут ошарашенные гости, выскочив от греха подальше из-за стола, наблюдали, как из кухни в зал и обратно летали разнообразные продукты, напитки и предметы обихода, усеивая пол, стол и стены комками, пятнами и разводами разных текстур и цветов. Было видно, что такое времяпровождение друзьям не в новинку, и они оба достаточно опытны в прицеливании и уклонении. Вальпургий отбивал летящие в него предметы медной крышкой от кастрюли, а иногда ему удавалось с помощью хвоста отправить снаряд назад своему противнику. Лео быстро бегал, шлепая босыми ногами, вокруг стола, подхватывая вкусные снаряды, пригибаясь и прячась за табуретками. Наконец, когда порция чего-то липкого попала Нивалю в здоровый глаз, он не выдержал, отряхнулся и, схватив с ближайшей полки какую-то железяку, заорал:

— Прекратить потасовку! Всем лежать, руки за голову!

В наступившей тишине раздался шепот Лео, который, не отрывая взгляда от предмета в руке разошедшегося Ниваля, медленно положил на стол куриную ножку и, на цыпочках подойдя к нему, произнес, моргая от волнения:

— Не надо… только не бросай… всем плохо будет.

— Вот так-то лучше, — так же тихо ответил Ниваль и бережно положил железяку на полку.

Эйлин в растерянности посмотрела на то, во что превратилась комната.

— Господи, тут же на целый день уборки.

Лео небрежно махнул рукой.

— Ерунда. С этим справятся мои мусороеды.

— Кто-кто? — Удивилась она.

Вальпургий свистнул, и из кухни выползло еще одно загадочное существо, очевидно, тоже продукт эксперимента. Это был средних размеров ежик на паучьих ногах, с длинным носом, расширяющимся к кончику наподобие трубы. Бегая вокруг стола и под столом, ежик ловко подбирал остатки пиршества, втягивая их своим удивительным носом. Вскоре к нему присоединились еще два десятка товарищей, разбежавшись по полу, столу и стенам.

— Черт меня подери! — Воскликнула Эйлин, с восхищением смотря на их работу, — ну почему у меня таких нет?!

Когда все, до последней крошки и последнего пятнышка было убрано, а Вальпургий выставил из поистине неистощимых недр своей кухни новую провизию, трапеза возобновилась, уже с его участием. Под давлением Эйлин друзья помирились, выпили на брудершафт и поцеловались.

— Так значит, вы попали в мою пространственную петлю, и она восприняла вас, как чужеродный элемент, — задумчиво произнес Лео, возобновляя прерванную беседу. — Очень, очень занятно. Вы говорите, при вашем появлении все повторялось? Прекрасно, друзья мои, прекрасно! Предлагаю выпить за новое, грядущее открытие, которое я, несомненно, сделаю с вашей помощью. Необыкновенная удача, что вы оказались здесь в нужный момент!

Ниваль потрогал больной глаз, но ничего не сказал.

Неожиданно за дверью раздалось кряхтение и звуки какой-то возни. Дверь с треском распахнулась и перед обитателями домика предстала недавняя знакомая — гигантская мышь размером с довольно упитанную кошку, бывшая когда-то предметом, похожим на мухобойку. Не тратя времени на приветствия и представления, мышь молча двинулась прямиком к столу. Запрыгнув на табуретку, она задвигала носом, засопела и, критически осмотрев накрытый стол, облюбовала миску с вареной картошкой, приправленной луком и шкварками. Слопав всю картошку, не забыв подобрать лапками кусочки шкварок, она шумно икнула и грузно спрыгнула со стола. Затем не спеша подошла к камину, завалилась на бок и совсем не по мышиному заурчала.

— Она теперь так тут и останется? — Нарушила Эйлин всеобщее молчание.

Лео кивнул:

— Они всегда остаются. Некоторые потом исчезают, некоторые приживаются. Я займусь ей попозже, выясню, какая от нее польза.

Тоскливо посмотрев на пустую миску, Ниваль заметил:

— Какая может быть польза от сопящего, икающего и сжирающего всю картошку существа?

— Не шкажи, пойжа бывает шамая неожиданная, — ответил Лео с полным ртом, подняв указательный палец.

Прожевав, он продолжил:

— Однажды, после опыта с молниями, у меня появилась белка с искрящейся шерстью и светящимися глазами. При этом свете можно было даже читать. Приручив ее, я научился управлять энергией электрических искр и изобрел вечную свечу. Ну, почти вечную. И при том, совершенно безопасную — никаких пожаров. Это одно из самых перспективных моих изобретений. Сейчас я вам продемонстрирую.

Соскочив с табуретки, он, вытирая руки о штаны, побежал в дальний угол. Там висел ящичек, от которого расходились веревки, протянутые по стенам и потолку. Открыв его, Лео, ойкая и отдергивая руки, стал соединять какие-то железки. Тут Эйлин поняла назначение развешенных по потолку колбочек. Пока гном занимался железками, внутри колб то вспыхивали, то гасли желтоватые змейки. Наконец, он справился, и все колбочки весело загорелись, отлично освещая комнату сквозь мутноватое закопченное стекло.

— Ого, — Эйлин встала на табуретку, чтобы рассмотреть колбу, висевшую над столом.

Вблизи свет был таким ярким, что она зажмурилась.

— Это похоже на божественный свет. Как ты это сделал?

Довольный Лео широко улыбнулся и изрек:

— Даже не думай, ничего божественного или магического! Чистая наука и техника. Ну и, конечно, мой гений.

— Ну, допустим, это впечатляет, — лениво протянул Ниваль, — но с практической точки зрения, не проще ли и дешевле обойтись традиционными способами освещения?

— На то я и изобретатель, чтобы делать вызов всему косному и традиционному, а практической стороной вопроса пусть занимаются практики. Между прочим, для освещения моего дома нужна лишь энергия ветра, и она достается мне совершенно бесплатно, а стеклянные свечи я изготавливаю сам, и сгорают они медленнее обычных.

— А как же магия? — Возразила Эйлин. — Куда уж проще.

Лео передернул плечами.

— Что магия, магия… Магия — это скучно и ненадежно. Стоит тебе отвлечься или потерять форму — и эффективность снижается. Или получается совсем не то, чего ожидал, — он покосился на мирно похрапывающую у камина мышь. — И вообще, у меня есть теория… правда, еще не проверенная… что рано или поздно энергия магии на земле иссякнет.

Эйлин сплюнула и постучала по столу, а Вальпургий красноречиво продемонстрировал свое отношение к этой теории, покрутив пальцем у виска. Но гному было ровным счетом наплевать.

— А закон природы, — продолжал он, — незыблем и неизменен. Так что, милая моя, — он игриво улыбнулся Эйлин и звякнул своим стаканом о ее, — за науку и прогресс, и даже не думай возражать.

За такими разговорами наступили сумерки. Эйлин нравился этот чистенький, уютный домик, его хозяева, странные и интересные вещи, которые рассказывал чудак-гном. Ниваль, хоть и относился ко всему скептически, отдавал должное еде и вину. Стараясь вовлечь не слишком общительного Вальпургия в беседу, Эйлин делала комплименты его кулинарным и хозяйственным талантам. Он отводил взгляд, ковыряя пол кончиком хвоста и смущенно басил «среди моряков безруких нет» или «порядок на корабле — первое дело», а Лео над ним подтрунивал и жаловался, как тяжело ему, гению, жить под одной крышей с таким аккуратистом.

— А теперь я покажу вам мое последнее изобретение, мечту всей моей жизни. Вы будете первыми, кто его увидит, — торжественно произнес раскрасневшийся Лео, когда еда уже перестала в них вмещаться.

Он привел их в огромный сарай, где располагалась мастерская, похожая на маленький завод по производству всяких хитрых штук. Лучшего определения для этой сложной системы станков, печей, колб и рычагов Эйлин не нашла. Когда Лео, раздуваясь от гордости, отдернул занавеску, отделявшую почти половину сарая, она присвистнула.

— Так это правда, что ты летал на рукотворном драконе?!

— Это по молодости, — гном махнул рукой, — то была маленькая, пробная модель с ножным приводом. А это настоящий суперсовременный летающий корабль!

Это была большая лодка или, скорее, небольшая яхта с тремя кожистыми парусами, напоминающими драконьи крылья, один из которых был приделан сзади к корпусу, а два других расположены рядом горизонтально.

— Крылья на сложном подвижном каркасе, — пояснил Лео, — используются для управления.

— А как эта штука летает? — Поинтересовалась Эйлин. — Все-таки, магия?

— Ничего подобного! — Воскликнул уязвленный изобретатель. — Забудьте о магии! Посмотрите сюда.

Он указал на узкие деревянные крылья, идущие вдоль бортов лодки и сужающиеся к носу и к корме. Под каждым из них был подвешен ряд винтов.

— Вот что поднимает корабль в воздух. Я изобрел машину… как бы вам объяснить… которая как-то преобразует силу магнитного притяжения в энергию механического движения. Это прорыв в науке, технике и вообще в жизни! А если это еще и будет работать! Ух, тогда Лео скажет себе: старик, тебе нет равных во всех мирах!

Эйлин легонько толкнула Ниваля в бок и тихо спросила:

— Что скажешь, скептик?

Тот пожал плечами.

— Сомневаюсь, что ЭТО способно оторваться от земли хоть на полфута.

Лео гордо вскинул вихрастую голову, привстав на цыпочки.

— Сомневаешься? А зря! Я несколько месяцев потратил на расчеты. Испытания назначены на послезавтра. Заключим пари?

Ниваль фыркнул.

— До послезавтра мы тут точно не задержимся. Но я готов заключить одностороннее пари, что если когда-нибудь увижу, как эта штуковина летит, и это будет не во сне, то…

— Ты сделаешь татуировку «Я люблю гномов», — быстро сказал Лео, ткнув его пальцем в живот.

— А где? — Полюбопытствовала Эйлин и подмигнула Нивалю. — Это важно.

— Где угодно, я не привередливый. Идет? — Он протянул Нивалю руку.

— Да ради бога! — Ответил тот, пожимая руку и давая Эйлин разбить. — В жизни не заключал более глупой и притом ничего мне не стоящей сделки. Теперь мы можем идти?

— Ну уж нет! — Возразила Эйлин. — Раз ты заключил такое серьезное пари, надо осмотреть корабль изнутри, правда, Лео?

Счастливый гном указал им на лесенку, приставленную к борту и, широко улыбнувшись Нивалю, сказал:

— Прошу, друзья мои.

Внутри корабль был тоже не совсем обычным. В кормовой части находилось рулевое колесо и несколько разноцветных рычагов, а на носу была устроена небольшая кабинка с прибитым к полу низким стульчиком и механизмом с кучей блестящих трубочек.

— М-дааа, — глубокомысленно произнесла Эйлин и взглянула на Ниваля, — никогда не делала татуировок. Говорят, жутко больно.

Тот пожал плечами и не удостоил ее ответом.

Деревянная отделка из дуба и сосны была простой, но приятной глазу, все было сработано на совесть. Чувствовалось, что здесь поработал мастер.

— Это вы сами делали? — Поинтересовалась Эйлин.

— Угу, — подал голос Вальпургий, — правда, мне помогал один специалист из Муншея.

— Да, мы над этим долго работали, — подтвердил Лео. — Только на проектирование ушло несколько месяцев. А уж когда дошло дело до строительства, вот было мученье. Этот муншейский умелец все норовил сделать по-своему, чтобы красиво было. Никак не понимал, чего я от него хочу.

— И ел за троих, — вставил Вальпургий.

— Но все-таки сделали, как надо.

Лео вздохнул и грустно добавил:

— Эх… жаль, моего друга здесь нет, он бы оценил. Особенно техническую сторону.

Он сел на длинную, идущую вдоль борта лавку и провел рукой по украшенной узорами полированной поверхности спинки.

— Он был хорошим механиком, и на его расчеты всегда можно было положиться. С ним мне было бы легче воплощать мои идеи.

Эйлин поняла, что гном в настроении пооткровенничать.

— А что за друг и что с ним случилось? — Участливо спросила она, присаживаясь рядом.

Вальпургий, который, видимо, уже наизусть знал эту историю, что-то нечленораздельно пробурчал и вышел. Через минуту, когда Лео уже рассказывал Эйлин историю своего бедного друга, он вернулся с неполной бутылкой вина и двумя оловянными кружками. Одну из них он молча протянул Нивалю, прислонившемуся к стеклу кабины и рассеянно разглядывавшему механизм.

— Мы были неразлучны с детства, — рассказывал тем временем гном. — Я тогда изучал магию, а он баловался алхимией, возился с железками, чем только не увлекался. Это у вас, людей, стоит мальчику начать бриться, от него требуют, чтобы он стал серьезным и занялся чем-нибудь полезным. А скальный гном с рождения и до смерти весел и свободен, как птица, и делает то, что ему по душе. Поэтому, мы не очень любим жить в больших городах людей. Там, где прошла моя юность, было много заброшенных пещерных поселений и даже руины башни древнего мага. Настоящий клад для исследователя. Мы уходили туда на целые недели. А вечерами частенько сидели на нашем любимом утесе и спорили до хрипоты.

Лео вздохнул и достал из кармана смятый, пожелтевший лист пергамента.

— Он был порядочным болтуном и все время где-то витал, так и хотелось его треснуть! Но технический талант у него был, это точно. Вот, — он протянул ей листок, — наше первое и последнее серьезное изобретение. Оно и разрушило все.

Эйлин разгладила на коленке чертеж. Это было рогатое приспособление на трех колесах, со сложной системой цепных приводов и шестеренок, которое, как она поняла, должно было как-то приводиться в движение.

— Похоже на повозку.

— Не просто повозка, — гордо ответил Лео. — Индивидуальное самоходное средство передвижения и перевозки груза. Не требует фуража и особого ухода, только смазывать иногда.

— Ну и? — Эйлин вопросительно взглянула на гнома.

Тот махнул рукой.

— Этот обормот уговорил меня доверить ему испытания. А потом… то ли он птичку увидел, то ли ему какая-нибудь девчонка улыбнулась…

Лео помрачнел и проворчал:

— С девчонками этому балаболу всегда везло больше, чем мне… Короче, от нашего изобретения осталась куча гнутых железок, а он чуть на тот свет не отправился. Я на него здорово обиделся и даже разговаривать не хотел. Но все оказалось еще хуже, — гном постучал кулаком по голове, — умом тронулся. Вообразил себя поэтом и занялся сочинительством.

Эйлин приподняла брови, а Лео продолжал обиженно бубнить:

— А потом и вовсе связался с какими-то бездельниками, нахватался от них небылиц и предложил мне отправиться посмотреть мир и поискать каких-то Ундре… тьфу, и не выговоришь.

— Уэндерснейвенов, — прошептала Эйлин и усмехнулась. — Ты же сам сказал, что гном свободен, как птица. Ты несправедлив к своему другу.

Лео в ответ досадливо крякнул и шмыгнул носом.

Она представила себе эту колоритную пару: один приземистый, грубоватый, лопоухий с крупными, не слишком красивыми чертами, другой — светленький, худенький, звонкоголосый, с вечно мечтательным выражением лица. Единственное, чем они были похожи — это кипучая энергия и невообразимые прически, которые наотрез отказывались принимать сколько-нибудь разумный вид.

— Наверное, так и сгинул где-нибудь, — закончил Лео свой рассказ.

— Он нашел их, — сказала Эйлин, улыбаясь.

— Кого? — Не понял гном.

— Гробнар нашел Уэндерснейвенов. А еще он защитил мою крепость от нашествия нежити и победил Короля Теней.

Лео пару секунд, моргая, ошалело смотрел на нее, потом спрыгнул с лавки и схватил ее за руки.

— Ты знаешь Гробнара?!

— Еще как!

— Вот черт! — Гном запустил руку в волосы и, взъерошивая их, стал метаться по палубе.

Остановившись, он снова чертыхнулся и, посмотрев на Эйлин, рассмеялся.

— Вот мошенник! Он все-таки меня обставил! Где он, что с ним?

Эйлин не знала, что сказать.

— Ну… мне самой бы хотелось это выяснить. Точно могу сказать, что последний раз, когда мы виделись, он был не очень здоров, но жив. После битвы с Королем Теней мы… не знаю… расстались, разминулись в пространстве…

Лео покачал головой.

— Понимаю, понимаю. Пространство — хитрая штука. Но я рад, что хоть что-то о нем узнал. Пусть ему эти Ундреснейвены милее меня, я не верю, что он совсем забыл о нашей дружбе.

— Не знаю, он вообще мало о себе рассказывал. В основном, всякие истории о похождениях.

— Похоже на него.

Эйлин пришла в голову мысль, показавшаяся ей здравой.

— Слушай, а почему бы тебе не пойти с нами, если ты хочешь увидеть Гробнара?

Услышав это, тихо пьянствующие в кабинке Вальпургий и Ниваль напряглись — каждый по своим причинам. Ниваль показал ей кулак. Но гнома предложение поставило в тупик. Немного подумав и почесав голову, он сказал, переминаясь с ноги на ногу:

— Н-нет… боюсь, я… у меня… испытания на носу, дел целая куча. Я не могу все бросить. И… не уверен, что он будет мне рад. Мы не очень-то хорошо расстались.

Эйлин не стала его уговаривать.

— Как знаешь, — сказала она. — Если что, я в Крепости-на-Перекрестке. Доберешься до Невервинтера, а там тебе всякий дорогу покажет.