Дни и ночи Невервинтера. Книга 2

Глава 10 Фрейя терпит поражение

Фрейя оставила Касавира в покое и отошла, скрестив руки на груди. Он посмотрел на нее долгим, мрачным взглядом.

— Значит, ты все-таки выбралась. Твой дух тебе помог.

— Да, как видишь, — ответила она с улыбкой. — Это было долго и мучительно. Полное возрождение заняло несколько лет. Я и не знала тогда, что на этом наша с тобой история не закончится.

Касавир приподнял бровь.

Фрейя усмехнулась.

— Хочешь, я расскажу тебе историю про Короля Теней?

— Неужели, ты и здесь руку приложила?

— Приложила бы, если мне кое-кто не помешал. Я давным-давно выкрала у Гариуса страницы из Фолианта Ильказара. Я хотела заключить с этой тупой жестянкой сделку. Чертов Алданон обскакал меня, и я долго не знала, где его искать. Старик умеет гениально прятаться.

Касавир хмыкнул.

— Не думал, что тебе так много лет. Выглядишь неплохо для человека. И жизнь тебя ничему не научила?

Фрейя презрительно скривила свои прелестные губы.

— Спасибо. Но твоя ирония не трогает меня. На этот раз я все продумала. Все, что мне было нужно — это получить доступ к сокровищам фаэруна, когда теневая армия его завоюет. Нежити от них все равно никакого толку.

— Ни больше, ни меньше? — Усмехнулся Касавир. — А тебе не пришло в голову, что тебя могли просто прихлопнуть, как муху?

Фрейя одарила его лукавой улыбкой и мягко сказала:

— Ты недооцениваешь меня, дорогой. У меня было еще кое-что в запасе. Я знала об осколках, которые были им так нужны. У меня была пара. И даже больше — эта девочка с осколком в груди. Я наблюдала за ней еще до того, как познакомилась с тобой. А когда возродилась, она уже стала совершеннолетней, и ее деревня собиралась праздновать Жатву.

Касавир вскинул голову и сощурил глаза. Что эта мерзавка болтает про Эйлин?

— Удивлен? Да, я немного помогла хозяевам Серебряного Меча. Они бы нашли ее и без меня, рано или поздно. Но в мои планы не входило, чтобы девочка попала к ним в руки. Они должны были расчистить мне путь. Ты ведь знаешь мою слабость. Борьба с нежитью — не моя стихия. Поэтому, девочка должна была стать моей. Для страховки.

— Ценой уничтожения деревни, — мрачно произнес Касавир.

Фрейя поморщилась.

— Вечно ты драматизируешь. Западная Гавань — не какая-нибудь отсталая дыра. Ее жители умеют защитить себя.

Касавир не выдержал.

— А мальчики, которых ты бездумно обрекла на смерть ради бредовой идеи заполучить личного паладина?!

Фрейя печально кивнула.

— Да, ты прав. Мой план не сработал. Как и в Западной Гавани. Девчонка сбежала, а мне не хотелось привлекать к себе внимание, самостоятельно преследуя ее.

Касавир с ненавистью посмотрел на Фрейю. Эту куклу волнует лишь то, что план не сработал. А то, что в жертву ее невероятным по своей глупости и недальновидности планам были принесены десятки людей — не стоит упоминания. Уму непостижимо, как такая прекрасная оболочка может скрывать такую черствую, непробиваемую, эгоистичную душу! Полноте, ее ли это лицо и тело? Или мерзкое создание со спутанными космами и было ее истинной сущностью?

А Фрейя продолжала разглагольствовать, не замечая его мрачного, полного презрения взгляда.

— Рано или поздно, я добралась бы до нее, и сделка с Королем Теней состоялась бы. Но… все пошло кувырком, когда появился ты. А знаешь, почему?

Касавир покачал головой.

Фрейя подошла вплотную и посмотрела на него сверху вниз. А потом вдруг опустилась перед ним на колени и протянула руки к его рукам. Но он отдернул их. Он слишком хорошо знал ее тактику. Влажный, полный собачьей преданности взгляд, милая улыбка, страстные, доверительные жесты.

Фрейя прижала руки к груди.

— Ты не веришь мне, — промолвила она так грустно и обреченно, что можно было бы заплакать, — а я на самом деле хотела, чтобы ты остался жив. Я… была слишком гордой, воспоминание о твоем предательстве жгло мне душу. Но я надеялась, что эта девочка, молящаяся самовлюбленной и ветреной Съюн, станет твоим кошмаром. Купится на соблазны, открывшиеся перед вчерашней деревенщиной. Что у нее ничего не получится, у меня будет возможность завладеть ей и ее осколками, влиять на всех вас через нее, выставить Стражу условие насчет тебя. Я боялась сделать опрометчивый шаг, и планы возникали у меня один за другим.

— Проще говоря, ты боялась влезть в осиное гнездо и поплатиться шкурой, — заметил Касавир, — не могу сказать, что меня это огорчает.

Фрейя покачала головой и с досадой произнесла:

— Ты отчасти прав. Я уже обжигалась. Но когда дело дошло до Мерделейна, я рассчитывала сама спасти тебя. Не понимаю, какая сила мне помешала. Больше я ничего не смогла увидеть, и подумала, что вы все мертвы.

Фрейя встала, подошла к колдовской чаше и задумчиво произнесла, глядя в нее:

— Твоя подруга оказалась сложнее, чем я думала. Такой мягкий пирожок с твердой начинкой.

Касавир едва заметно усмехнулся. Что верно, то верно.

— И ты… увлекся ею всерьез и изменил мне не только телом, но и душой.

Касавир встал с кресла и с интересом посмотрел на Фрейю. Такой наглости он даже от нее не ожидал.

— Я — тебе? Ты в своем уме?

Но Фрейя пропустила его замечание мимо ушей и, смягчившись, тепло произнесла:

— Но я прощаю тебя. Потому что знаю, что это было твоей ошибкой. Кто из нас не ошибался? И чтобы доказать это, я покажу тебе кое-что. Пока я ждала тебя, я узнала что-то интересное.

Фрейя провела кончиками пальцев по поверхности воды, снова по ней разошлись круги и поднялся белый пар. А потом Касавир увидел в зеркале чаши двоих, сидящих рядом, опираясь спинами о ствол дерева. Одной из них была Эйлин. Она была бледна, устала, это чувствовалось. Увидев ее, он невольно потянул руку к отражению, но отдернул ее, словно боясь спугнуть видение неловким прикосновением. В руках у нее была лютня. А второй… он не сразу его узнал. Светловолосый бородатый мужчина в таком же, как у Эйлин, отороченном мехом доспехе, какие носят северяне. На одном глазу у него была повязка. Эти несколько недель изменили его так, словно прошли годы. Его лицо заострилось, борода прибавила ему лет; жесты были не таким вальяжными. Впрочем, его внешняя расслабленность никогда не обманывала Касавира. Он-то отлично знал, на что способен начальник Девятки. Эйлин повернулась к нему и что-то спросила, показывая на глаз. Видимо, о ране. Он что-то ответил, махнул рукой и поправил повязку. Потом она посмотрела вверх, снова что-то сказала и стала играть на лютне. Ниваль слушал ее игру и тоже смотрел вверх, А она поглядывала время от времени и улыбалась. Что они там разглядывают? Вдруг улыбка сошла с ее лица, она перестала играть и опустила голову. Ее губы медленно шевелились, она что-то говорила, а Ниваль смотрел на нее здоровым глазом и молчал. Потом покачал головой, обнял ее за плечо, прижал к себе и прикоснулся щекой к ее виску. Что-то произнес. Они немного помолчали, потом Эйлин подняла голову, улыбнулась, он слегка кивнул ей, а она в ответ пожала его руку.

Вот и все. Маленький кусочек жизни его женщины и человека, которого он всегда терпеть не мог. Касавир, совладав с собой, посмотрел на Фрейю. Нельзя показать ей, что эта сцена задела его. Да и ничего она не значит. Он уже столько раз убеждался, что попытки применить к поступкам Эйлин логику и жизненную мерку тридцатишестилетнего мужчины, принципиального и несгибаемого паладина Тира, никогда не приводили ни к чему хорошему. Жизнь многому научила его. А Эйлин… «мягкий пирожок с твердой начинкой», восторженная девочка, в свободное от спасения мира время заигрывавшая с «прекрасным рыцарем», а по-настоящему, преданно и верно полюбившая зрелого человека с нелегким характером, к тому же, зануду и, как оказалось, собственника. Повзрослевшая на его глазах, осознавшая свою ответственность за людей, которых, едва ли не шутя, повела за собой, и посчитавшая естественным пожертвовать собой ради их спасения. Она собственным примером научила его доверять своим чувствам и принимать близких людей такими, какие они есть. Касавир исподлобья взглянул на Фрейю, мысленно благодаря ее хотя бы за то, что теперь он знает, что Эйлин жива. Ниваль… да Бог с ним, разберемся.

— Ты думаешь, я хочу вызвать в тебе ревность? — Сказала Фрейя, увидев, как внешне спокойно он отреагировал. — Нет, я хочу, чтобы ты подумал о другом. Вот женщина, ради которой ты готов был идти на смерть и которую считал преданной себе. А рядом с ней — твой враг. Я же вижу, что один взгляд на него заставляет тебя скрипеть зубами от злости. Она знает это и любезничает с ним, как ни в чем не бывало. — Фрейя наклонилась над чашей и попыталась взглянуть ему в глаза. — Сможет ли эта женщина когда-нибудь понять тебя? Так любить и заботиться, как это могу делать я? Помнит ли она о тебе так, как помнила я все эти годы?

Касавир взглянул на Фрейю с некоторой жалостью, но быстро опустил взгляд и улыбнулся уголком губ. Странно слушать рассуждения о любви и понимании от женщины, которая всю жизнь занималась только тем, что лелеяла свою красоту. И которая уверена, что, завладев телом мужчины, она получает и его душу, а заодно и индульгенцию на любые, самые отвратительные поступки. Глупая. Такая, какой всегда и была. Но, в конце концов, надо что-то делать. Надо заканчивать этот разговор, пока она и не начала испытывать на нем свои чары, а в том, что все идет к тому, нет сомнений. И действовать надо очень осторожно, она наверняка не блефовала, сказав, что спутники в ее руках.

Взгляд Касавира скользнул по складкам ее мантии. Он увидел, как что-то сверкнуло у ее пояса. Инкрустированная золотом рукоятка. Вот его шанс! Но добраться до него будет трудно. Если он бросится к ней, она отреагирует мгновенно. Касавир стал лихорадочно соображать. Пришедшее в голову решение ему не понравилось. Он сглотнул и почувствовал, как по ребрам ползет противная струйка липкого пота. Способен ли он на это? Но выхода нет. Фрейя ждет его ответа, но в любой момент может поменять тактику. Надо опередить ее, усыпить бдительность. Не так уж трудно… если постараться.

Не поднимая глаз, Касавир сделал вид, будто с интересом оглядывает ее.

— А ты все так же хороша, Фрейя, — начал он, стараясь придать своим словам мягкость. — Знаешь, ты действительно заставила меня задуматься — стоит ли отказываться от того, что имею сейчас ради чего-то далекого и вовсе не гарантированного. В конце концов… я просто мужчина. Скажи, ты действительно любишь меня, или я тебе опять для чего-то нужен?

Его низкий голос звучал мягко, бархатно, он сам не осознавал, как бывает трудно ему сопротивляться. Фрейя вздохнула.

— Знаешь, когда я увидела тебя здесь, в лесу, я так обрадовалась. Я ведь понятия не имела, что ты жив. Моим единственным желанием было увидеть тебя, поговорить. Но, — она улыбнулась, — думаю, мы вместе на многое способны. Ты стал сильным паладином. Я видела тебя, когда ты защищал крепость своей бывшей подружки. Я же приобщу тебя к тайнам своей магии, к вечной молодости. Хочешь?

Касавир покачал головой и улыбнулся:

— Постой, ты с этого собираешься начать? Я вижу перед собой прекрасную женщину, а она говорит мне о магии.

— О, — Фрейя провела рукой по узору на его кирасе и посмотрела ему в глаза. Он слегка сощурил их и обнял ее за талию. — Наконец-то, я узнаю тебя, мой Касавир. Кое в чем мужчины с годами не меняются, верно?

— Меняются. К лучшему, — в тон ей ответил Касавир и собирался обнять, но она отстранилась.

— А ты не хочешь снять с себя эти жестянки? Не очень-то приятно обнимать железного мужчину, даже в очень красивом доспехе.

Это не понравилось Касавиру еще больше. Но, поколебавшись, он кивнул, решив не раздражать ее. Пусть думает, что он в ее власти.

Великий Доспех Грома не только легко одевался, принимая форму тела своего хозяина, но также легко снимался. Раздеваясь, Касавир поглядывал на Фрейю, с улыбкой наблюдавшую за ним. По мановению ее руки, под ней расстелился мягкий ковер с разбросанными по нему подушками. Она была в мантии, кинжал был при ней. Оставшись в кольчужных штанах и слегка взмокшей нижней рубашке, Касавир быстро подошел к ней, пока она сама не стала раздеваться.

— Ну, теперь ты, наконец, позволишь мне обнять тебя?

Вместо ответа она положила руки ему на плечи и подняла голову в ожидании поцелуя. Он обнял ее и прижался губами к ее губам. Она закрыла глаза. Касавир почувствовал, как она расслабляется в его руках. Фрейя торжествовала. Он остался тем же, ее Касавиром, и этой рыжей нахалке он больше никогда не достанется. Какая же она была гордая дура, что не пришла к нему раньше, не спасла в ущелье, не вырвала из цепких объятий бардессы. Но теперь он с ней, и больше никуда не денется. Она еще найдет способ отомстить, когда вдоволь наиграется с ним. А его так называемые друзья так и сгниют в этом дереве вместе с его жителями. Но они с паладином будут уже далеко. Не забыть бы еще наслать Хамсина на его бывшую подружку и ее нового приятеля. Для страховки.

О, как он нетерпелив! Его руки скользят по спине, опускаются ниже, проводят по бедрам. Что, прямо вот так? Ммм… суровый воин устал от одиночества. Ну что ж, она будет, как всегда, покорна и готова удовлетворить все его желания. Она и сама уже сгорает от нетерпения… рука паладина крепко прижимает ее к себе. Сейчас… Вдруг раздался лязг вытаскиваемого из ножен кинжала, и Фрейя ощутила прикосновение холодной стали к щеке. Она попыталась отстранить лицо, но острие надавило на кожу чуть ниже глаза.

— Тихо, — прошептал паладин, по-прежнему крепко прижимая ее к себе и глядя ей в глаза своими голубыми льдинками. — Одно движение или попытка прочесть заклинание — и ты лишишься смысла своей жизни.

— Н-не… неужели ты… сможешь, — сдавленно выдохнула Фрейя.

Касавир холодно улыбнулся. Как же легко оказалось выбить почву из под ног самовлюбленной красотки! Теперь эта тварь в его власти. Дикое и варварское, что всегда сидело в нем и заставляло не дрогнувшей рукой ровнять с землей тех, кто вызывал в нем ярость, снова заговорило.

— Ты же видела меня в ущелье орков, разве нет? И на стене. Ты знаешь, на что я способен.

Фрейя попыталась пошевелиться, но его рука железной хваткой прижимала ее к телу. Так крепко, что он чувствовал сквозь тонкую ткань все ее соблазнительные выпуклости. Но они не волновали его. За попытку вырваться она поплатилась капелькой крови, вытекшей на кривое лезвие кинжала. Она вскрикнула. Лезвие засветилось.

— Ммм, — Касавир с интересом глянул на кинжал, по-прежнему прижатый к щеке, — а нож-то не простой. Не фамильный ли?

Фрейя скосила полные ужаса глаза на его руку, сжимавшую рукоять.

— Вижу по твоим глазам, что не ошибся. Значит, ты боишься его. Для тебя это не простое оружие, так? — Он усмехнулся. — Ты так любишь играть чужими судьбами. Давай теперь я поиграю с тобой. Выбирай — остаться живой, но изуродованной или умереть. Кинжал я, разумеется, заберу в любом случае, так что, возрождаться и общаться со своим духом посредством жертв ты больше не сможешь. Подумай хорошо, я терпелив.

Колдунья громко сглотнула и хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Глаза Касавира превратились в узкие щелки.

— Что, такой, как ты, нелегко сделать выбор? А у тех, кто платил жизнями за твои идиотские прихоти, он был?!

Касавир услышал внизу шум, тяжелое дыхание и топот. Он посмотрел краем глаза на лестницу. Оттуда появились его товарищи во главе с Нишкой и толпа зеленокожих существ, похожих на статуи в нишах. Волосы Нишки взмокли, а на кончиках пальцев была содрана кожа. Бедняжка всю ночь занималась тем, что отпирала замки. Увидев Касавира и Фрейю, они встали, как вкопанные. Келгар показал ему найденные Нишкой молот и щит. Касавир подмигнул им. Молодцы!

— Нишка, детка, ты очень кстати, — сказал он, — где-то здесь должны быть две большие золотые чаши. Найди их и брось в эту черную чашу. Я прав? — Спросил он, обратившись к Фрейе.

Та ничего не ответила, но по судороге, пробежавшей по ее лицу, он понял, что не ошибся.

— Я уже не тот молокосос, которому ты вешала лапшу на уши, — объяснил он, — и кое-что знаю о твоей магии.

Конечно, найдя чаши, Нишка не хотела с ними расставаться и даже пыталась устроить истерику. Но Келгар бесцеремонно отобрал их и кинул в колдовскую чашу. Те растворились, превратившись в облачко золотой пыли, осевшей на краях чаши и на полу вокруг нее.

Касавир все еще держал Фрейю. Но она была так жалка, что он усомнился, стоит ли ее убивать.

— Я понимаю, что у тебя есть свои причины судить ее, но позволь нам позаботиться о ней, — сказало ему одно из зеленых существ.

Это разрешило его сомнения. Касавир кивнул. Давая знак взять ее, существо продолжило:

— Мы — народ лесного духа. Тис — наше священное дерево, прародитель. Он дает нам все, что нужно, и служит людям. Время от времени мы позволяем им вырубать старые деревья, чтобы дать возможность расти новым, но всегда предупреждаем, что в нашем лесу надо быть очень осторожными. Вы уже имели несчастье испытать это на себе. Но мы мирный народ, никому не делаем зла, если нас не трогают и уважают наш лес. — Он неприязненно взглянул на Фрейю. — А эта ведьма появилась здесь, как хозяйка, пленила нас в нашем собственном доме, осквернила его, использовала во зло его защитные свойства, настроила против нас людей. Она поплатится за это.

— Вы убьете ее? — Спросил Касавир.

— О, нет, мы не кровожадны. У нас есть другие способы наказать тех, кто приходит сюда со злом. Более действенные, чем смерть. Мы даем ему почувствовать, что это значит — быть беззащитным растением. Может, это пойдет ей на пользу, и, если она когда-нибудь снова станет человеком, она будет больше ценить то, что создано не ей. В том числе, и чужие жизни.

— Вы, чертовы деревянные выродки! — Закричала Фрейя, пытаясь вырваться из цепких рук своих стражей. — Как вы смеете со мной так поступать! А ты, — он посмотрела на паладина взглядом, полным животной злобы и ненависти, — ты, святоша, обманом отнял у меня все! Гореть тебе в твоем аду!

Касавир насмешливо улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Фрейя, не все. Твоя внешность, которой ты так дорожишь, осталась с тобой. Если тебя снова сочтут достойной стать человеком, ты будешь меняться, стареть и когда-нибудь умрешь, как и все мы. Но твоя красота никуда не денется.

Он провел рукой по царапине на ее щеке, заживляя ее.

— Вот, даже следа не осталось. Ты красива, Фрейя, — сказал он, глядя ей в глаза, — не в моем вкусе, но очень красива. Постарайся стать хоть немного достойной этого прекрасного облика. Ну, а если не сможешь… тисы живут очень долго, хотя и не вечно, конечно. Это почти то, чего ты хотела.

Фрейя что-то нечленораздельно прошипела и попыталась плюнуть ему в лицо, но он быстро увернулся. Ее увели. Проводив ее взглядом, Касавир надел доспех и взял оружие.

— Нам надо идти, — сказал он друзьям. — Нишка, только сначала верни мне мой кошелек, а хозяевам этого дома — все, что прихватила по дороге.

Но без подарков они не ушли. Польщенная Нишка получила великолепный тисовый лук, который можно было очень хорошо продать. Келгару, узнав, что он коллекционирует интересные минералы и камни, дали дюжину причудливых окаменелостей. Гробнар получил в подарок флейту, которая не была бы ничем примечательна, если бы не могла навевать сон или, наоборот, пробуждать. Гному пришлось поклясться своей лютней и здоровьем, что он не будет играть на ней без особого разрешения. А Касавира отблагодарили амулетом из тиса, который, благодаря чудесным свойствам этого дерева, оберегал от заразных болезней.