Джо – 2

Глава 3 Фортуна и прочие дамы

Быть волшебником — очень комфортно, говорю как человек, хлебнувший в прошлых жизнях бродяжничества полной мерой. Подогреть чай? Заклинание. Взбить подушку? Заклинание. Не хочешь, чтобы тебя по утрам будил петушиный ор из соседней деревни? Заклинание. И вы даже не представляете себе, что я делаю, когда у меня чешется спина. Нет, не представляете. Никогда в жизни не догадаетесь.

На этот раз я хотел быть разбуженным, поэтому заглушку на окно ставить не стал. Впереди было много работы, Школа не собиралась терять времени зря, поэтому мой выпуск должен был начать прибывать на аттестацию через пару дней. В общем, не суть важно, обычные трудовые будни для человека, признаюсь, давным-давно соскучившегося по какой-нибудь движухе.

Однако, я не учел того, что устал за предыдущий день как собака, так что крики горластых и клювастых уродов из Липавок я умудрился проспать, но судьба была ко мне так благосклонна, что заменила их на другой будильник. И нет, это был вовсе не Шайн, требующий себе еды (его бы накормили гоблины), а женский голос, визгливо и тонко орущий под стенами моей башни. Очень мелодичный, вопросов нет, но поверьте, вам спросонья вовсе не до таких тонкостей.

Голос орал, визжал, проклинал некоего волшебника Джо до десятого колена, носительница голоса увернулась от того, чем в неё бросил Санс, но теперь в качестве целей были покрыты и прокляты оба. Я лежал, вслушиваясь в эти рулады, пытался понять, почему мне этот голос частично знаком, и когда это я успел носительнице таких вокальных данных набздыхать в чай.

Последнее скоро перестало быть тайной.

Голос оповещал всю округу о том, что принадлежал порядочной девушке, которая скромно, и никого не трогая, строила себе в лесу домик. Совершенно невинное и полностью законопослушное деяние в местах, где у носительницы голоска попросту не могло быть недоброжелателей, как ей казалось! Однако, местный человек-волшебник, существо злобное и хамоватое до припадочности, не счел нужным даже оповестить её, несчастную, о том, что строится она непозволительно близко к его башне! Поэтому надо, используя способы подлые и колдовские, натравить на её домик двух сумасшедших животных, которые, разломав все труды бедняжки, устроили оргию прямо на развалинах девичьей мечты!

— Ты подлец и негодяй, человек! — закончила свое выступление незнакомка.

— С этим сложно не согласиться, — послушно согласился высовывающийся из окна я, чтобы увидеть распекающую особу и сильно удивиться, — Опа!

Сложно забыть женщину, с которой у тебя в этой жизни был первый (и последний) физический контакт. Тем более, если она юная эльфийка с самой очаровательной на ощупь задницей, которую только можно себе представить. Нет, остальное я тоже запомнил! Остренькое личико с крохотным носом, чуть вытянутое, но вполне себе милое, пушистые ресницы, чуть припухлые губки… прическа, правда, простоватая, всего лишь два хвоста светло-русых волос, заведенные за плечи, но какие её годы. Раньше, кстати, блондинкой была, видимо, красилась. Ах да, отсутствие сисек. Ну это общая эльфийская беда. Зато у неё ноги длинные.

В голове всплыли наставления Араньи о том, что волшебные существа и эльфы не испытывают физического желания по отношению к людям, от чего я тут же поскучнел.

— Что «опа»⁈ — вызверилась на меня пребывающая в бешенстве остроухая девушка, стоящая с задранной головой, — Твои звери поломали мой дом!

— Это не мои звери! — тут же отперся я, — Один деревенский, а второй — твой!

— Мой⁈ — обалдела эльфийка.

— Ну да, — кивнул я, — Лесной. Осел который. Он приходил просить меня выгнать тебя из лесу.

— Выгнать меня из лесу⁈

— Ну да, он считал лес своим! — ворчливо добавил Шайн, вспрыгнувший на подоконник рядом со мной, — Поэтому требовал, чтобы Джо тебя изгнал. Теперь ты здесь, требуешь… что? Изгнать осла? Кстати, знакомое лицо… и жоп…

— Это та самая эльфийка, ученица мудреца, которую мы спасли от разбойников, — с умным видом объяснил я коту, давая остроухой время проработать новую информацию (в чем она определенно нуждалась).

— А чего она сюда припёрлась? — простодушно спросил Лунный кот.

— А я откуда знаю. Спроси её.

— Эй, девушка! Ты чего…

— Не твое дело, клок шерсти! — рявкнула эльфийка, — Еще со всякими там фамильярами у человеков я не разговаривала!

— Джо, ну-ка натрави на неё Кума! — тут же обиделся Шайн, — Ишь какая цаца…

— Зачем? Она еще ничего нам плохого не сделала. Даже кричала совсем недолго… — благодушно зевнул я, выдав эльфийке толстый намек.

Та, несмотря на свое лесное происхождение и темное прошлое, намек уловила, от чего, прижав уши и став похожей на раздраженного пугнуса, фыркнула и гордо удалилась, виляя задницей. Мы молча проводили глазами это вполне приятное зрелище. Эльфийка носила что-то вроде обтягивающего (и растягивающегося) зеленого платья по колено, с кожаным пояском, на котором болтался несерьезных размеров нож.

— Как думаешь, зачем она сюда приперлась? — задумчиво промычал кот.

— Понятия не имею, — пожал плечами я, — Да как-то и пофиг.

Сидит, строит домик, не прячется. Пришла проораться, а значит — подлых замыслов не таит. Я, конечно, теперь забор вокруг сада повыше сделаю, но это так, разумная предосторожность, не более. Нечего разным эльфийкам мои будущие фрукты воровать. И овощи. И табак.

— Тебе даже не интересно?

— Мне интересен завтрак, Шайн. Идем, у нас впереди много дел.

Дел и планов было много, но для начала я, ворвавшись свежим весенним ветром в Школу, взял штурмом помещения гремлинов, требуя предоставить мне самого Исито Ягуёме. Гремлины, насколько могли, сопротивлялись, получив, видимо, другой приказ, но я был Мастер, а значит, главный после ректора. Поэтому товарищ Исито, сердито моргающий покрасневшими и опухшими глазами, был предоставлен пред мои ясные и выспавшиеся очи.

— Я работал! — возмущенно проскрипел главный гремлин.

— Я знаю, — одарил я его отеческой улыбкой, — У меня появились идеи, как сделать вашу работу еще сложнее и продуктивнее.

— Я есть внимание! — воодушевился матёрый трудоголик, раскрывая свои очи еще шире. Гремлины, стоящие возле нас, взволнованно и завистливо зашуршали. Кажется, кто-то пользуется своим положением… хе-хе…

— Оп! — жестом фокусника извлек я из сумки, переданной Сансом, толстую пачку листов, — Это заклинания. Особые заклинания, товарищ Исито!

— Особые — это какие? — проявил бдительность гремлин.

— Они рабочие… — я сделал драматическую паузу, — … но совершенно бесполезные! Садитесь. Я вам всё покажу. И расскажу. Но мне нужен кофе.

— Кто-нибудь! — тут же взвизгнул гремлин, пожирающий бумагу взглядом, — Принесите этому господину кофе!! И мне!

Обожаю трудоголиков. Дайте мне их побольше, и я переверну мир!…ну, или заработаю себе на старость.

Правда, не долго музыка играла, не долго фраер танцевал. Ветры магии в Школе всегда были особенно сильны, а у стен всегда были уши, поэтому к трудящемуся в режиме аврала народу в виде Джо и гремлина выползло и магическое, и ушастое. То есть эльф.

— Я слышал, что тут у кого-то целая куча незарегистрированных заклинаний? — приятно улыбаясь съевшей на таких заклятиях собаку акулой воззрился на нас высокий и статный декан факультета Исследователей, приветливо шевеля ушами, — Оч-чень любопытно, Джо Тер-рвинтер!

— Вот блин! — скис я, — Началось в колхозе утро…

Нет, Эльдарин Син Сауреаль, несмотря на свой утонченный и строгий вид, был правильным эльфом. Он не закладывал пацанов, не стучал наверх, всегда был готов протянуть свою тонкую, бледную и жалкую руку помощи алчущим знания, с этим проблем не возникало никогда. Только вот удушливое, въедливое, совершенно беспардонное любопытство этого прекрасного эльфа было способно довести до ручки даже радикально невыспавшегося азиатского гремлина, захваченного трудовым ражем!

…через три часа, но всё же!

— Хм… и что делает это заклинание?

— Сушит покойника. Убивает мертвеца-утопленника, повадившегося вылезать из воды. Оттягивает от него влагу, которая является частью сути конструкта, и он…

— Надо же, чего только не бывает… а это? Тут… ох, как интересно. Джо, что…

— Этот ритуал аккумулирует некротическую энергию в твердом сухом дереве, оттягивает её из окружающей среды, ослабляя любую восставшую нежить.

— Невероятно просто, но… да, я вижу каналы. Они бы были активны, будь тут хоть гран этой твоей некротической энергии, да? Изумительно! А это?

— Это местное. Проклятие импотенции для эльфов.

Хм, а магистры, оказывается, умеют и летать задом вперед, и ползать по углу к потолку. Вон даже азиатский гремлин вытаращил свои уставшие очи. Мне оставалось только неприлично заржать.

— Тервинтер Джо! — спрыгнувший со стены эльф мило побурел кончиками ушей, — Прекратите балаган! У нас тут серьезнейшая научная работа! Знал бы я раньше…

— У нас тут была работа, декан! Но потом пришли вы!

— Я вижу эти вязи, Тервинтер! Исито Ягуёме очень интересно их компонует, я ему обязательно помогу, но сначала мы разберемся с вашим, неожиданно обнаруженным, багажом совершенно неизвестных этому миру заклятий!

— Они не работают, декан! У вас нет той сволочи, против которой я боролся!

— Они работают, ученик! У нас просто нет той сволочи… прекратите делать мне голову! Рассказывайте! Рассказывайте все! Или готовьте гостевую комнату в вашей башне, потому что я буду вас навещать каждый вечер!

Ну нет, два эльфа на мою бедную голову? Ни за что!

К нашему с Исито счастью, маги уровня Сан Сауреаля под заборами не валяются и за заборами в очереди не стоят, так что искать свою длинноухую пропажу прибежал сам господин ректор Боливиус Вирт. Осмотрев натюрморт из трех трудящихся мужиков, ректор незлобиво ругнулся, извлек отчаянно сопротивляющегося эльфа, а затем, направив его в сторону лестницы, развернулся ко мне, гавкнув:

— Джо! Почему твой гоблин ходит по территории школы с арбалетом и целится в крышу⁈

— У него в арбалете болт с крюком и веревкой… — пробурчал я, не отрываясь от исчерканных листков, — … он закладки делает…

— Какие закладки⁈ — не понял ректор.

— На будущее, магистр, на будущее. На наше светлое. А вот у других оно будет потемнее…

Ректор был, видимо, занят, так что отстал от нас, позволив закончить выдающийся бумажно-магический шедевр, который Есито Ягуёме, прижав к своей тощей груди, клялся преумножать до потери пульса. Если судить по мордам гремлинов, видевших акт творения, и по слюне, стекающей с их пастей, я стал лучшим другом этому пришибленному племени.

Вечером, уставший и вымотанный, я сидел со своими гоблинами в своей же башне. Мы дули совершенно неместное пиво, закусывая местной рыбой. Пенный напиток был хорош, пенист и холоден, он нам достался от Дино Крэйвена, что-то не поделившего с его местными трактирщиками. Волшебник выкупил всю подводу у купца, привезшего алкоголь в город и от щедрот своих не забыл верного друга, задарив несколько бочек.

Сидели хорошо, но зеленокожие, набегавшиеся куда сильнее работавшего головой меня, свалили спать, как и Шайн, так что, посидев в тишине и подымив трубкой, я ощутил жажду приключений и общения. Небольшую, но достаточную, чтобы сходить в лес, проведать свою прекрасную жо… соседку.

Сказано — сделано. Взяв с собой пива (она точно пьет алкоголь, своими руками… вливал!), я пошёл узнавать, как там длинноухая.

В лесу раздавался топор дровосека. Неспешно идя на этот методичный стук, я отхлебывал пиво, щурился на мимопробегающую живность и вообще чувствовал себя замечательно. Конечно, не хватало женщины, но я не только знал, благодаря Аранье, что эльфийки не годятся, а также пережил очень сложные времена, память о которых была теперь вечно со мной.

Сложные времена звались Сонисоррой Криглой Эквестри, очень юной представительницей расы, населявшей в том измерении внутренние каверны Марса. Эти инопланетяне представляли из себя телепатов-зооморфов, периодически прилетавшими на Землю с целью изучения нас, землян, да и планеты в целом. Путешествие с Марса на Землю было в один конец, так что каждая из таких гуманоидных лошадей оставались у нас навсегда, объединяясь по парам. Так вот, моя проблема была в том, что Сонисоррочка была у меня одна-единственная, а эти лошадки — бешеные кинестетики, они попросту не могут без прикосновений к другим живым существам!

Теперь представьте себе — юная дева с формами хоть и пышными, но очень упругими, и я, такой же худой, глазастый и молодой. И она об меня постоянно трется, касается, спим в обнимку, чуть ли не целуясь в десны. И вот эта вот их шерстка на ощупь хоть и не похожа на человеческую кожу, но совершенно ничем не хуже! В общем — прекрасное, фигуристое, дышащее жизнью и очень отзывчивое на прикосновения тело…

А сверху — лошадиная морда. Изящная, конечно, но лошадиная. Нет, я человек высокой культуры и широких рамок, но даже я не смог преодолеть этот барьер. Помогло, конечно, то, что Сонисорра Кригла Эквестри не испытывала похоти, хотя против секса (как против комплекса прикосновений) ничего не имела. Да, именно это и спасло положение, точно. Я без взаимности не могу!

В общем, это были долгие отношения, во время которых некоторые барышни в посещаемых мной борделях едва ли не дымились, и да, это оставило след на моей душе. Глубокий-глубокий след. Там сиськи были четвертого размера! Упругие, пышные, вечно вжимающиеся в меня сиськи…

На полянке, куда вышел хмельной маг, одолеваемый флэшбэками прошлого, эльфийка рубила топором ясень. Ну или дуб. Лесину, в общем, рубила. Уже поваленное дерево, беспомощно валяющееся на земле, юная дева, склонясь полураком, вовсю гвоздила топором, сурово и бескомпромиссно лишая его веток, сучьев, листвы, даже коры, частично. Когда промахивалась.

На растущем неподалеку кусту располагался нехитрый скарб путешественницы в виде плаща, котелка, сумки, до которой тщетно пыталась добраться какая-то наглая белка, да белых полотняных трусов, выглядевших очень загадочно в этих сумерках. Почему они сушились отдельно — было непонятно и интриговало. Как и то, были ли это единственные эльфийские трусы, которые рубщица деревьев сняла и повесила сушиться… или запасные?

Захваченный изысканиями, я расположился поудобнее (сел), и принялся наблюдать. Сосредоточенная на дендровандализме эльфийка не видела ни зги в своем трудовом угаре, так что я безо всяких помех провел оценку местности. Та уже неплохо была так девушкой обжита, если считать развалины здоровенного крепкого шалаша, на которых, видимо, так и не представившийся мне пугнус познал лучшего племенного быка деревни Липавки.

Наконец, дерево окончательно сдалось, став простым бревном. С усталым стоном перворожденная выпрямилась, похрустела шеей, томно простонав, а потом… сунула свободную руку себе в подмышку той, которая держала топор. Помацав там себя, эльфийская девчушка достала руку назад и понюхала, после чего скорчив воистину страшную рожу с высунутым языком. Этого я уже не выдержал и заржал как лошадь Пржевальского, увидевшая быка на пугнусе.

Это была большая ошибка.

Остроухая девушка крайне неторопливо, судорожными механичными рывками повернула голову и уставилась на меня огромными, почти квадратными, глазами. В них читался шок, трепет и полное неверие тому, что они видят.

Я тут же совершил вторую большую ошибку, взвыв гиеной, увидевшей, как крокодил льву откусывает яйца. Аж на спину повалился.

Совсем забыл, что эльфиечка не простая, а бывшая ученица эльфийского мудреца. То есть мага. Волшебника, то есть. И если бытовых заклятий она не знала, то…

— Пагади! Стой! Астанавись!! — орал я, летя по лесу укушенным в зад лосем, пока позади меня всё горело, пылало и, эльфийски матерясь, пыталось меня догнать и убить.

Очень глухая к чужим просьбам девочка. Однако я был быстрее, на мне были штаны, а не юбка, а кроме того, обладание большим опытом убегания от разъяренных гуманоидов играет решающее слово в любой погоне! И деревья, да. Они останавливают боевую магию.

Вот же дурак длинноухий, нашел чему девчонку учить!!!

— Джо, почему нас ночью осаждает разъяренная эльфийская магесса? — меланхолично поинтересовалась Аранья, умудряющаяся выглядеть пиратским капитаном даже в довольно милой белой ночнушке. Наверное, благодаря кинжалу, которым гоблинша поигрывала.

— Не обращай внимания! — отмахнулся слегка вспотевший я с жезлом наготове, гася уже который по счету ком враждебной магии, которым в мое окошко запулила рычащая эльфа, — Это она по-соседски!

— Сдается мне, что тебе стоило прислушаться к ослу, Джо, — подумав, выразили мне ценную мысль, — Он явно так не умел. Может, вызовешь быка?

— Во-первых, бык уже спит, — я очередным мелким шариком снес очередную волшебную козюлю, запущенную девушкой, — А, во-вторых, я не люблю повторяться!

— Эх мужики… — разочарованно покачав головой и ушами, госпожа Редглиттер ушла спать.

Под башней продолжала бесноваться эльфийская дева, которую застали в самый неудобный из моментов её многотрудной жизни.

Утром, моргая вразнобой невыспавшимися и похмельными глазами, я диагностировал отсутствие агрессивной остроухой, совмещенное с отсутствием какого бы то ни было ущерба саду и огороду. Похвалив за это соседку, я повысил приоритет забора в собственных планах до максимума, а затем, позавтракав, вновь отправился на работу со своей командой.

Сегодня было, наконец-то, готово моё рабочее место! Оно было настолько прекрасным, что перед своим рабочим столом я обнаружил весь руководящий состав Школы, разглядывающий навороченное гремлинами. Наверное, в восхищении.

Даже я сам тихо постоял в сторонке, полюбовался.

Массивный стол в лучших традициях даже не советского Политбюро, а английской аристократии, гордо возвышался над жалким просителем, подавляя его волю и обессмысливая жизнь мощными тумбами, отблеском дорогого лака на дереве и символами Лючии и Школы. Тем, кого подобное не смогло бы подавить окончательно, предполагалось познать собственное ничтожество при виде двух мощных стопок древних и определенно мудрых книг, установленных на столешнице. На каждой стопке еще сидела свеча в подсвечнике, яркая такая. Моё чересчур молодое (но справедливое!) лицо разглядеть было не так уж и просто, но и не нужно. Вместо него посетителям библиотеки предполагалось любоваться на величественнейшего Вермиллиона, застывшего в смерче книг. И вопиять, разумеется, своими жалкими гласами, мольбы о снисхождении и учебниках.

Очень внушительно, да. Слегка портил картину восседающий на столе Шайн, рассматривающий визитеров Библиотеки как некую мерзкую субстанцию, но, с другой стороны, он худо-бедно меня замещал. Ах да, где бронзовая табличка «Заместитель Библиотекаря»? Не сделали еще? Вот засранцы…

— Джо, тебе не кажется, что это уже перебор? — задумчиво пробормотал ректор, как-то заметивший скромно стоящего (и восхищающегося мной) меня.

— Перебор? — хмыкнул Краммер, — У меня дома так же! Но без Вермиллиона, конечно…

— Эти декорации, магистры, предназначены для дураков и негодяев, — подал я голос, — Вы не относитесь ни к тем, ни к другим, поэтому не видите в них смысла.

— Это ты как меня сейчас назвал⁈ — тут же злобно прищурился декан Боевой Магии, разворачиваясь ко мне бородой и пузом.

— А вы причем? — тут же удивился я, — У вас мебель, а у меня декорации! Вон, даже кот понимает.

— Ничего я не понимаю! — тут же отозвалось зловредное животное, — Я просто так здесь сижу!

Мы погрузились в глубокую задумчивость. Я не мог выгнать своих, можно сказать, нанимателей с рабочего места, а те продолжали упорно и тщетно делать вид, что пытаются понять мои махинации. Один Верм висел себе спокойно и чхал вообще на всю суету. В принципе, довольно здоровая атмосфера среди волшебников, но продуктивности ни на грош.

— Вы еще попомните мои слова! — раздалось у меня за спиной, заставив аж подпрыгнуть, — Мы с ним наплачемся! Наплачемся!!

— Бабуля Лонкабль! — каркнул я, — Вы зачем подкрадываетесь⁈

— Делать мне нечего, — фыркнула злобно осматривающая меня волшебная бабка, заведующая похищениями детей, а затем вызверилась вообще жутко, — Бабуля⁈

— Покойся с миром, Джо… — ехидно проскрипел Крэйвен, выступавший ранее в виде молчаливого зрителя.

Ну, что сказать? Последнее время мне сильно не везет с женщинами.