Джо – 2

Глава 13 Выходной

— Человек! Эй, человек! Челове-ек!

…

Итак, вам, наверное, интересно, как вышло так, что несчастная остроухая сиротка из леса возле моей башни слилась в объятиях со своим весьма некислым в наших кругах дядей, но почему-то осталась здесь жить? И, более того, орёт сейчас снаружи моего домика?

Что могу сказать? Эльфы, сэр-р!

— Чиво? — высунулся я из окна.

— Смотри, какую рыбу я поймала! — эльфийка, победоносно улыбаясь, демонстрировала реально жирного карася килограмм на двенадцать, с трудом подняв рыбеху над головой.

— С магией — не считается! — отрезал я, оценив трофей. Ни в жизнь бы эта немочь не выволокла такую тварь на чисто своей воробьиной мощи!

— Ну и… катись ты! — тут же обиделась она, — Шайн, идём! Рыбкой угощу!

Кот, отиравшийся где-то ниже, тут же сквозанул к своей новой лепшей подруге, легко перемахнув мой трех-с-половиной-метровый зачарованный частокол. Сейчас будут жрать рыбу и обсуждать меня. Не самыми ласковыми словами.

Итак, о чем это я? Ах да.

Эльфы, сэ-р!

Забрать девочку к себе в особнячок, полный слуг, золотых подносов и гравюр эры Рахузидов? Нет, не наш путь. Тем более, что особнячка, как подозреваю, нет. Какая-нибудь старая как говно мамонта лаборатория Исследователей, где ежедневно молятся три обветшалых колдуна, причем только о том, чтобы Эльдарин продолжал сидеть в Школе? Вполне возможно. Но и без этого, у эльфов не принято брать на поруки других эльфов, если они могут самостоятельно подтереться и колдануть чего-нибудь. Этого, кстати, и самой Наталис никуда не стучалось, так что она с дядей вроде бы подрузякалась, тот ей от своих эльфийских щедрот мудрости насыпал учебников, а в качестве бонуса (наверное) сказал нечто вроде «Мой Джо — твой Джо!». И, как бы этого, с духовной поддержкой, девочке хватило по самые помидоры.

Но теперь она периодически достает меня разной фигней, называя никак иначе, как «человек». Причем, достаточно мирно, я ей даже Игоря из окна ни разу не показывал…

— Итак, вернемся к нашим баранам! — возвестил я, садясь за стол, на котором Аранья только что оставила горку золотых монет. Было их ровно тридцать. Почесав щеку, я разделил золото, приговаривая, — Пять в кошкину долю, пять на общие расходы башни, десяточку мне, десяточку вам. Как-то так. Нормально?

— Ни разу не нормально, Джо… — тут же нахмурилась бывшая капитан, — Я бы с трудом, но поняла, если бы за дело, но мы просто вписывали имена! Что ты затеял?

— Да! — поддержал её супруг, чей радостный блеск в глазу тут же сменился подозрением.

— С любого общего дела — доход, минус расход и налог, делится пополам между учредителями! — отрезал я, — И никак иначе. Либо мы в одной лодке, либо пойдем ко дну рано или поздно. Повторюсь в последний раз — слуги мне не нужны.

— Хм… — надув губы, гоблинша прищурилась на меня, а затем, что-то для себя решив, сгребла монеты со стола со словами, — Ну тогда ты зарплату нам не платишь!

— Справедливо, — признал я очевидное, — А теперь, когда с этим вопросом разобрались, идемте-ка в вашу спальню…

Наверное, надо было сказать иначе, потому что Санс, доставший нож, умудрился запрыгнуть на стол со своей одной ногой, и уже почти начал буянить, но мы его кое-как утихомирили. Гоблин еще повозмущался на тему разных ловких на руку и мозг, но кривых на язык долбоклюев, а затем, уже придя со мной и Араньей в комнату гоблинов, удивился, увидев, как я расклеиваю на стенах листочки плакатов «Мы знаем»:

— Это зачем?

— Эксперимент, — прикрепив последний бумажный артефакт, я взял в руки жезл, готовясь колдовать, попутно объясняя, — Мы с Оззом, когда делали передышку в наших изысканиях, подняли тему Мифкреста и волшебных рас, в частности. Особенно меня интересовали гремлины, сами понимаете почему. И вот, выяснив, что ваш народ не поглощает магию, а лишь… хм, облучается ей, я предполагаю, что все волшебные расы объединены свойством тонко приспосабливаясь к магическому фону, эволюционировать. У эльфов ведь никогда не было гремлинов?

— Не было, — мотнула головой Аранья с искрами интереса в глазах, — Они возникли только у вас, у людей.

— Именно. А гремлины всегда происходят только из гоблинов, уже получивших возможность колдовать, — продолжил я составлять магическую сеть, объединяющую развешенные по комнате плакатики, — Так что, мы создадим здесь такую же напряженность поля, которая возможна только в логове активно работающих Исследователей и… посмотрим, что будет.

— Ничего не понял, — честно признался Санс, почесывая себе шею тупой стороной ножа.

— Если Джо прав, то мы станем волшебниками очень быстро, — Аранья, как бывший медик, быстро поняла, к чему я веду, — Но если мы проснемся гремлинами, то придётся его зарезать. Медленно.

— И тогда потеряете шанс раскукожиться назад! — тут же нашелся я.

— Ну ты и сволочь! — тут же окрестили меня вовсе не собирающиеся отказываться от предложения гоблины. Еще бы…

Ну да, Джо такой, одной рукой золото раздает, второй угрожает жизни, здоровью, расе и даже цвету кожи, но фиг откажешься! Известное дело почему — если моя задумка выгорит, то в наших потных, алчных и шаловливых ручках окажется будущее гоблинской расы. А может быть, не только её.

Сегодня у нас был выходной, да не простой, а совмещенный с общим посещением Мифкреста. Прошлая партия волшебников отстрелялась как положено, наиболее коррумпированные и гнилые, не считая Сафрона Моулирбуда, получили те оценки, которые им и планировалось поставить, а десяток других магов, раздобывших себе таки манадримы, сдали почти на отлично, тем самым давая начало старту моему и Лючии хитрому плану. Теперь можно было выдохнуть. Денек.

— Санс! Сабля тебе не понадобится точно. Мы просто идём за покупками, — оценил я внешний вид собравшихся в люди зеленокожих, находя его просто бомбическим… если смотреть на одну Аранью. Выглядела та в своих обтягивающих кожаных штанах, белой рубашке, перевязанной узлом выше пупа, сапогах и кушаке… ну просто на десять пиратских капитанш из десяти!

Впрочем, возможный культурный шок жителей Мифкреста меня и так волновал довольно мало, а стал волновать еще меньше, когда я обнаружил, что в телепортационном зале башни стоит переминающаяся с ноги на ногу Наталис Син Сауреаль, возле которой отирается Шайн с брюхом, едва не достающим до пола. «Джо, ты влетаешь на десяток золотых!» — сказало мне старательно прячущее глазки девичье лицо. Молча, конечно же.

Хм, интуиция подсказывает мне, что в своем общении с дорогим дядей, эльфийка не исповедовалась обо всех моментах своей биографии. Например, в том, где я наминал её зад на глазах у нескольких десятков (сотен) эльфов. Иначе бы мне уже устроили секир-башка за опороченную честь Син Сауреалей или что-то вроде того. Учитывая, что бед от ребенка лишь ор из-за забора, то я могу пойти навстречу эльфийским чаяниям. Ну и предъявить долг Эльдарину, если и когда это будет удобно.

Так что в Мифкрест! За покупками!

Ошеломленных шумом большого города дикарей я первым делом затащил в расположенную неподалеку забегаловку, выдав гоблинам пива, а эльфийке какого-то до усрачки сладкого нектара, дабы у неё все слиплось и в туалет не просилась. Традиционная ошибка в отношении этого персонажа, так как выглотав лютую жижу за несколько секунд, девушка уставилась на меня глазами тонущего в прозрачном ручье котенка. Пришлось брать еще. Впрочем, особо никто на угощение налегать не собирался — увидев цены в заведении, эльфы и гоблины хором набурчали много тихих слов, удивительно напоминающих те, что незлобиво упоминает провинциал, внезапно оказавшийся в Москве. Цензурных там не было.

Немного обвыкшись, гоблины и эльфы изъявили готовность двигаться дальше, что мы и сделали, посвящая день простому фэнтезийному шоппингу. Разделившись на две бригады — волшебно-одноногую и пиратски-эльфийскую, то есть по гендерам, ходили по улицам, приценивались, торговались, ели местную бамбу-шаурму, пока женщины в портняжных лавках, закупались различной мелочевкой для дома и семьи, пока женщины в модных салонах, закупали нитки-иголки-метизы, пока женщины в магазинах готового платья, подремали в парке, пока женщины были в парикмахерской, долго спорили, не бросить ли нам здесь этих женщин, снова где-то застрявших со своими шмотками…

В общем, стандартный семейный выход «в люди», кончающийся тем, что сидящие вечером на грудах барахла банкроты весьма нелестно думают о себе и своей финансовой грамотности, причем, опять-таки вслух и без цензуры. Ну, по крайней мере, я имею в виду Аранью, так как ушедшая в лес со своим барахлом эльфийка (покупки плыли за ней по воздуху, как за порядочной волшебницей) звуков достаточно громких, вроде бы, не издавала, но мы почему-то были уверены, что её сейчас душит жаба.

— А себе ты что купил? — задала очень неправильный вопрос Аранья, поднимая со стола голову с ухоженной гривой и вопросом в глазах, адресующимся любимому мужу.

— Бамбу… — оскалился в почти доброй улыбке Санс, щуря единственный глаз.

— Оно нам хоть пригодится? — выпятила нижнюю губу гоблинша.

Ну, хоть не я один совершаю ошибки. Отгадайте загадку? Небольшое, зеленое, душит женщину! Подсказка — нет, не жаба.

Оставив супругов выяснять отношения, я решил совершить легкий моцион по Липавкам. Сбежал? Кто сказал «сбежал»? Просто проявляю тактичность, я же не Шайн, который с радостью взялся подливать бензинчику в развивающийся скандал! Нет, мы люди интеллигентные, к тому же, мне нужно подумать.

Информация, полученная из закромов старушки Лонкабль, многого не прояснила. Говорят, что отсутствие результата — тоже результат, но это обычно потому, что прослеживается какая-то логика. А её, родимой, не было. Волшебники рождались с самыми разными наборами Талантов и Причуд, никак не складывающихся в стройную картинку. Примеры тех же Крэйвена и Озза это ярко подтверждали, эти люди боролись со своими Причудами всю жизнь, а значит, никакой предрасположенности к ним быть не могло. С Талантами была та же история. Даже если у мага был Талант, скажем «омнимансера», позволяющего с невероятной легкостью запоминать любое заклинание, это вовсе не значило, что из него вырастет великий маг. Отнюдь, таким Талантом обладал весьма заурядный Мастер…

И, при этом, существовал я. Талант видеть магию, Причуды «внутреннего кота», «неунываемости» и «бывшего святого». Совершенно обоснованное всё, кроме Таланта. И вот здесь…

Здесь порылась одна очень необычная собака, потому что я, в отличие от других разумных, родился тут целенаправленно. Я, сидя в красивом кресле со всем возможным комфортом, выбрал Орзенвальд, выбрал родиться магом, а затем, после этого действа, выбрал момент, который перенес меня в новую жизнь. Силы, что обеспечили это, обладали властью над большей частью мироздания, но следовали правилам, как и положено любым высшим силам. Так… что изменилось?

Выходит, что всё дело в магии.

Остановившись возле входа в деревню, я поднял руки, обернув их ладонями к себе, а затем призвал магию. Голубоватая прозрачная дымка окутала мои конечности, замерев так и там, где её ограничила моя воля. Волшебство на кончиках пальцев… но.

Но! Я и раньше был магом. Умел колдовать. Да, далеко не так впечатляюще, как в этой жизни, но во второй из них я был бродяжником, мелким колдуном-приключенцем, зарабатывающим на избавлении людей от их мелких (а иногда и не очень) неприятностей. Никаких огненных шаров, драконов, подметающих метел и летающих кастрюль, но та магия несла куда больше вреда, пусть и по другим законам.

— Неунывающий, внутренний кот, святой… — пробормотал я задумчиво, — Три Причуды. Три… окна в душу… для магии? Или это приветы из прошлой жизни, наследство души, которое души приносят в Орзенвальд? Но если бы было так просто, то каждый житель мира щеголял бы подобным, однако, нет. Это присуще только волшебникам.

Если я прав, то Освальду Оззу вообще невозможно помочь. Никак. Удалить Причуду — это означает закрыть ему магию. Возможно ли это вообще?

— Вряд ли… — прошептал я себе под нос, чувствуя, что наполовину разгадал загад…

Ох. А вот это была неожиданная мысль, но мы её проверим, чуть позже. Всё, хватит думать! От этого морщины появятся. Мне, конечно, хочется, чтобы Вермиллион был мне должен, но не за счет того, что я разгадаю для этого старпера секреты космогонического уровня!

— Ты чего тут встал, человек⁈ — донеслось из-за спины сварливое, — Не пройти, не проехать!

Обернувшись, я увидел расстроенную, хоть и с новой прической, эльфийку. В новом платье, ага. Она стояла надув губы, и смотрела на меня, как на врага народа, хотя худощавый волшебник ну никак не мог помешать еще более худощавой девушке пройти мимо него.

— А ты чего это тут? — удивился я.

— А что, нельзя⁈ — в глазах остроухой женщины, волокущей довольно увесистый мешок на плече, читался отчетливый и яростный позыв забыть про путешествие в город, сладкую жидкую дурь, которой её угощали, лютый вояж по магазинам и все прочее хорошее, связанное со мной. Чтобы мстить, мстить и мстить!

— Да не-не, проходи, чего уж там, — миролюбиво посторонился я, начав догадываться об очередной собаке, которая тут неподалеку порылась.

— Хм! — норовисто вздёрнув голову, эльфийка гордо прошагала в человеческий поселок, населенный простыми смертными, которых эльфам предполагалось игнорировать и презирать.

Я, ухмыляясь, смотрел ей вслед. Суду всё ясно. Остроухая всрала вообще все деньги, которые у неё только были. До копейки! Разумеется, что теперь тот, кто потратился строго по делу, для неё является врагом номер один! Точнее, потратился исключительно на нужное, а не так, как две мадам, добравшиеся до цивилизации. Зато они теперь модные, с прическами, хорошо пахнут… да и, если судить по тому, что я вижу в тылу уходящей девушки — еще и в новом нижнем белье!

Так, кстати, почему я занят разной ерундой, вместо того чтобы придумывать новый план по овладеванию нужной мне книгой, на страже которой стоит четырехликий цербер? Непорядок! Тем не менее, раз уж я тут, надо навестить Знайду.

Неторопливая разумом девушка, бывшая лучшая подруга Шайна (пока тот не нашел себе рыбонесущую эльфийку), жила свою счастливую незамутненную жизнь ровно так, как раньше, но за одним небольшим исключением — когда я увидел эту одаренную многим особу, стоящую у плетня, то рядом, к своему искреннему удивлению, обнаружил рядом с крестьянкой целую аристократку перворожденных, её только-что-побывавшее-в-городе высочество, саму Наталис Син Сауреаль, которая о чем-то трепалась со Знайдой, причем делая вид, как будто бы они не просто лучшие подруги, а вообще выросли в этой деревне вместе!

Мешать женской дружбе я не стал, а благоразумно пошёл к старосте, узнавать, чем сейчас дышит деревня, да и вообще, с каких это пор у них тут эльфийки носятся с мешками, как у себя дома. Выяснилось, что с недавних, но этому жители Липавок очень рады, потому как упомянутая эльфийка не ворует, быков не тиранит, парней не портит, зато невероятно хорошо знает все возможные травы, включая и аграрного характера, дает советы, а денег за них не просит.

— А что просит? — прищурился я.

— Гвозди, сыр, куриц, — начал загибать староста заскорузлые пальцы, — Вина немного. Хотя, как-то раз, пришла злая, просила, чтобы мы вас в вашей башне сожгли, господин маг, кричала много. Но Знайда её по голове шлепнула, а потом к себе, беспамятную, унесла. Даже подружились, вон…

О как. Вот тебе и дружба народов, начинающаяся с подзатыльника. В принципе, опыт СССР, как цитаты товарища Сталина, действуют в любой реальности. Впрочем, опять меня не туда унесло.

— Скажи-ка дядя… — вкрадчиво обратился мысленно матерящийся на себя же я к старосте, — А не знаешь ли ты — тут осел говорящий нигде не пробегал?

— Чего… не было, того не было, — мотнул головой озадаченный мужик, — А что? Потерялся? Как фея та?

— Как фея, но не как фея, — подумав, ответил я, — Осел этот та еще преступная сволочь, его поймать надо. Поймавшим заплачу золотым, одним… а тебе, за то, что весть пустишь, баньку подновлю. Годится?

— А это… он опасный-то? Осел этот твой, волшебный? — прищурился староста.

— Разве что укусит или лягнет, — подумав, доложил я, — Простой осел, но говорящий. Его можно как Знайда эльфийку, да. Лишь бы живой остался.

— Тогда это… — замялся староста, но быстро с собой справился, — Золотого много, твоё магичество. Парни во всех окрестных деревнях искать ринутся, а сейчас это никак нельзя, работы много. Давай я сам награду определю, пускай осла говорящего мне тащат? А ты его уже у меня за золотой и возьмешь…

Деревенские… вот не могут они не схитрожопить. Но хоть здравый смысл присутствует. Ладно, посмотрим, окажутся ли люди удачливее заколдованного быка. Кстати да, предупредить, что ли, что Кум тоже осла ищет? Ай, не буду, какая разница…

///

Отец Хризантий, улыбнувшись, хлопнул себя по выдающемуся животу, и принялся пить квас, подглядывая в окно за уходящим молодым волшебником. Тот, утряся со старостой свои вопросы и подновив магией ему баньку, вновь отправился в сторону Знайды. Староста, посмотрев вслед магу, вернулся в собственную хату, где и лакомился квасом духовный пастырь Липавок. Посмотрев, с каким удовольствием святой отец выставляет хозяина на ценный продукт, старик, воинственно шмыгнув носом, присовокупился к испиению напитка из своей, дождавшейся на столе, кружки.

— Ну шо там? — задал священник основополагающий вопрос, прямо под момент, когда ёмкость старосты опустела.

— Да ничо, — дал первый, фоновый такой, ответ старик, тут же уточняя, — Осла хочет, чтоб поискали. Говорящего. Золотой обещал.

— Ух! — борода у Хризантия попыталась встопорщиться, но он её поймал ладонью, тут же праведно возмутившись, — И чего он к тебе идёт, а не ко мне⁉ Я же…

— У тебя баньки нет. Сам ко мне париться ходишь, — веско постановили святому отцу, — Подновлять нечего. Храм ты колдунством подновить не дашь, так? Так! К тебе он придёт, ты деньги-то возьмешь, а людей попробуешь речами гнать, да? Забесплатно? Люди не пойдут, а если и пойдут, то из-под палки. И эффекту ниже, и репу… цации хужее. И денег ты не вернешь. Что морду кривишь? Нет так что ли будет? Так! Всегда так было и будет! Вот к тебе и не ходит никто! С деньгами-то…

Священник тяжело и грустно вздохнул. В словах старосты была истина и только она одна, причем очень горькая. Огонь веры в населении Липавок был столь же скуден, как и кошельки у местных, а крутиться было как-то надо. А как тут крутиться, когда любая прокрутка вхолостую? Нет, кое-что кое-как получалось, чего уж греха таить. Да пасека у священника была немалая. Но…

— Злой ты… — еще раз тяжело вздохнул святой отец, визуально проанализировав полнейшее нежелание хозяина наливать гостю еще одну кружку кваса, — Уйду я от тебя.

— Иди с богом, — покивал ему староста, — Но, если узнаю, что ты мужиков бесплатно подбиваешь осла говорящего искать — я тебе всю малину-то испорчу. С колдуном сделка заключена! Мной!

— Корыстный ты, сил моих нет, — угрюмо проворчал Хризантий, двигаясь к двери, но все еще с надеждой на квас, а значит, медленно, — Волшбу выше веры ставишь!

— Сейчас поленом по хребту дам! — тут же разозлился староста, хоть, и не поднимаясь с места, — Веру мою не трожь! Верил, верю и верить буду! А что колдун ни разу никого не обидел, не обсчитал, в помощи не отказал, Знайде дом откупил у барона, за всё деньгой расплачивается, да нас стережет — тебе, толстопузу, всё равно? Причем тут магия-шмагия, не в ней дело!

— Ага, не в ней! — оказавшись у двери, Хризантий осмелел, повысив голос, — А что в Липавках то гоблинье зеленое, то эльфы теперь от колдуна захаживают безбожные — тебе плевать⁈ Тоже деньги несут⁉ Не по волшбе, да по деньгам равняешься!

Староста сначала надулся, побагровев, но очень быстро сдулся, визуально успокоившись. Но только визуально!

— Ну всё, скотина бородатая… — проворчал он, медленно поднимаясь со своего места, — … ты огребаешь…

Надо сказать, что предпосылки к тому, чтобы вспомнить молодость и бежать за святым отцом по главной улице Липавок с поленом наперевес… у старосты были. Даже, если уж на то пошло, были на то, чтобы, здраво расценив скорость духовного лидера селения, метнуть в него поленом, чтобы достать хоть так — тоже были. Задел, правда, по касательной, но священник, взвыв волком, начал уходить огородами, так что старику пришлось остановиться. Подобрав полено и охая, староста пошёл к себе домой, громко клянясь больше никогда не пускать гада в дом.

И был очень даже прав.

Нет, нельзя сказать, что отец Хризантий был плохим человеком, просто этот важный член деревенской общины очень любил… покушать. А работать ему, согласно сану и прочим жизненным устремлениям, было нельзя. Денег со своего меда отец Хризантий никогда в жизни не видел, потому как промышлял бартером и кушал в долг по всей деревне (честно рассчитываясь по сезону), но, как можно понять, ему этого всего сильно не хватало. Привечали его с угощением далеко не везде, что делало святому отцу скорбную жизнь. Он пытался крутиться, но много ли ты накрутишься среди селян и на одной пасеке?

А когда появился волшебник, считайте еще один мужик в рясе, только, в отличие от отца Хризантия, насквозь полезный и денежный, тому стало жить еще скорбнее, чем раньше. С голоду не пух, но, как уже было сказано, — он очень любил покушать. Хотя бы квасу, если больше ничего не предлагают.

В общем, такие вот ростки идейного антагонизма между религией и магией начали колоситься в Липавках.

— Сволочь бездуховная!! — храбро проорал священник в закрытую уже изнутри храмовую дверь, сжимая свои пухлые кулаки, — Продался!

На душе у него было горько и стыдно, но в основном из-за того, что полностью потерял над собой контроль, услышав о целом золотом, который должен был достаться старосте. Полностью! И к этому у отца Хризантия, прямо как у старосты, были очень веские предпосылки. Они сейчас лежали в подвале храма, постанывая и портя воздух, выглядя при этом точно также, как выглядит коматозный пугнус, ворвавшийся на пасеку и искусанный там сотнями пчел. Ну, то есть говорящий осел стоимостью целую золотую монету… ту самую, которую отец Хризантий теперь ни при каких обстоятельствах не увидит.

А ведь он еще не все ульи починил!