Джем

Глава 11

Мэгги Меннингер больше не была блондинкой. И в паспорте ее имя уже было не Мэгги Меннингер. Согласно же путевым документам, она была теперь майор, направляющийся на новое место службы. Хотя генерал, подписывавший документ, санкционировал возможную задержку, вряд ли он полагал, что майор задержится в Париже.

В маленькой комнате отеля Мэгги съела несколько круассанов с апельсиновым соком и позвонила консьержке, чтобы узнать, не прибыло ли письмо, которого она ждала.

— Сожалею, мисс Бернарди, но ничего нет,— вздохнула консьержка. Мэгги с отвращением откусила круассан. Франция номинально входила в Блок Продовольствия — в основном за счет своих вин - но, черт побери, что за гадость подают на завтрак!

Она устала от этой комнаты, от застоявшегося запаха предыдущих постояльцев. Ей хотелось походить, но места совсем не было. А пока она торчит в этой комнате, корабли Пипов летят на Клонг, собирается новая миссия стран Блока Продовольствия и только бог знает, что происходит в Вашингтоне и ООН.

Она позавтракала и быстро оделась. Когда она спустилась, вниз, то увидела на столе консьержки записку: продолговатый листок бумаги. Там было написано:

"Мисс Эстер Бернарди ждут в 15.00 для встречи".

Видимо, записка была здесь уже давно. Мэгги не стала ругаться с консьержкой. Сейчас ей нужно было подумать, как убить время — целых шесть часов! Она вышла на улицу Комартин, решая что же ей делать. Надо было потратить время с какой-то пользой. День был теплый. Запах газолина висел над Плас де Опера. Хотя Франция принадлежала к Блоку Продовольствия, она был гостеприимна и к арабам, и к пипам. Вот еще одна причина, почему нельзя доверять лягушатникам, подумала Мэгги.

Но сейчас не время решать такие проблемы. Сейчас нужно по думать, как провести время. У нее было только одно решение Она должна делать то, что делает большинство американок в Париже. Она должна ходить по магазинам. Это лучший способ не привлекать к себе внимания. К тому же ей и самой этого хотелось. Тайной страстью Мэгги, которую она тщательно скрывала, было периодическое хождение по магазинам, где она щупала ткани, примеряла одежду, обувь. В ее маленькой квартире было две туалетных, которые, как и гостиная, были завалены ее покупками Они были засунуты в шкафы, под диван прямо в пластиковых мешках: свитеры, которых она никогда не одевала, материалы, скроенные, но не сшитые. Ее спальня всегда была чисто прибрана — никогда не знаешь, кто сегодня ляжет с тобой в постель. Но эти тайные комнаты были частью сущности Мэгги Меннингс. Она не делала дорогих покупок. Не потому, что она была скупа. Ее счета в банке были не ограничены. Но у нее был свой особый вкус который и определял качество покупок. Периодически она объявляла войну своей расточительности, и тогда миссия Доброй Вол и Армия Спасения растаскивали ее залежи, но спустя неделю все начиналось сначала.

Мэгги не привлекали обычные ловушки для туристов на Елисейских Полях. Магазины фирмы Юникарикс, Прентампс и Галери Лафайет были в ее вкусе. К тому же она понимала, что не может целиком отдаться своей страсти. Ведь ей некуда было девать покупки, а оставить их в гостинице, значило привлечь внимание. Поэтому шесть часов она провела в парижских магазинах, приценяясь, примеряя и сделав жизнь продавщиц настоящим адом. Но это не беспокоило Мэгги Меннингер. Когда, наконец, такси ровно в три часа доставило ее к отелю, ее настроение улучшилось. Тут она пересела в другой автомобиль и откинулась на твердую пластиковую спинку, ожидая, что будет дальше.

Водитель остановился на Плас Венесуэла, среди туристов мелькнуло лицо ее отца, который вовсе не удивился, увидев Мэггм.

— Привет, дорогая,— сказал он.— Я принес твою игрушку.

Она взяла у него камеру и критически осмотрела ее. Она была тяжелее, чем казалась на вид. Значит, нужно быть осторожной и не давать ее никому.

— Не пытайся снимать ею,— сказал отец.— Просто повесь ее на шее. Затем, когда ты прибудешь, куда направляешься,— он нажал на затвор и камера открылась, обнаружив предмет, отливающий тусклым металлическим светом.— Это то, что тебе надо. И еще сто тысяч нефтедолларов. Они в сумке.

— Спасибо, папа.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Ты не сказала матери, что я позволил тебе пойти на это?

— Конечно, нет.

— И не говори,— добавил он после размышления.— Как обстоят дела в Камп Детрик?

— Неплохо, папа. Ты дашь мне транспорт, и я смогу послать несколько стоящих парней.

Он кивнул.

— Ты знаешь, Пипы обстреляли одного из наших ребят. Все обошлось без последствий, но прецедент есть.

— Он не отстреливался?

— Нет! Это твой старый знакомый по Болгарии. Насколько я знаю, он не верит в действенность применения силы. По моему требованию он доложил об инциденте в ООН. У него есть ленты и снимки, чтобы доказать нападение.

Он выглянул в окно машины. Они уже пересекли Сену и углублялись в рабочий пригород Парижа.

— Здесь я выйду. Увидимся в Вашингтоне. И береги себя.

На следующее утро Мэгги уже была в Триесте. Теперь она уже была и не Мэгги Меннингер, и не Эстер Бернарди. Она была сонной швейцарской домохозяйкой и пересекла югославскую границу на наемном фиатовском электромобиле. С нею ехали другие женщины, стремящиеся купить дешевые овощи в Югославии. Она приехала в Загреб и затем пересела в автобус, который направлялся в столицу.

Предмет, который передал ей отец, находился в пластиковом мешке под свитером и старой потрепанной книжкой. Она очень устала и хотела спать.

Мэгги выросла в семье Годфри Мэннингера в атмосфере шпионажа. Она была единственным человеком в мире, которому отец доверялся полностью. Сначала потому, что она ничего не могла понять и можно было спокойно говорить при ней все. Затем потому, что она стала понимать все. Она выросла в атмосферу подозрительности, ликвидации предателей и врагов, она знала курьеров и двойных агентов. Она выросла в самом центре зловещей паутины, окутавшей весь мир.

Но сейчас она была не в центре паутины. Сейчас она была на самом краю ее, где риск был огромным, а наказание быстрым и жестоким. Она быстро шла по улице, избегая прямых взглядов. Двери маленьких магазинчиков были открыты и, ее обдавало то острым запахом жарящегося мяса из закусочных, то тошнотворным запахом немытых подмышек из магазинов одежды. Вскоре она увидела этот дом, куда шла. Надпись гласила: "Электротек Мюнхен". Офис располагался над небольшой мастерской, где мужчина шил на допотопной швейной машинке.

Она посмотрела на часы. До встречи еще больше часа. Человек, с которым она должна встретиться, это маленький щуплый итальянец в пиджаке футбольного клуба Скопле. Разумеется, сейчас никого, похожего на этого итальянца, поблизости не было.

Невдалеке она заметила множество ларьков, окружающих двухэтажное здание, напоминавшее здание вокзала в каком-нибудь заштатном американском городишке. Базар? Мэгги влилась в толпу женщин, одетых в самую разнообразную одежду, мужчин с корзинами розовых помидоров. Здесь же шныряли детишки. Да, это базар. Здесь она ни у кого не вызовет подозрений.

Однако она была голодна.

Наступил сезон клубники. Мэгги купила полкилограмма и бутылку пепси. Она уселась на край каменной балюстрады и начала есть. Конечно, она с большим желанием съела бы бифштекс с кровью, но здесь это не продавали. Так что она, по крайней мере, ничем не отличалась от окружающих: простая домохозяйка, направляющаяся по своим обычным делам и решившая освежиться.

Ровно в два она была перед зданием "Электротек Мюнхен" и изучала, как ей было предписано, путеводитель по Белграду. Однако никакой итальянец не появился. Она прождала полчаса, изредка приглядываясь к прохожим, затем со злостью сунула путеводитель в урну. Второе свидание должно было состояться в десять часов в большом старом роскошном отеле. Но черт побери, что ей столько времени делать?

Она шла по улицам. Трудно пробыть на ногах семь часов, но изредка можно останавливаться и пить содовую воду. Слава богу, она, наконец, нашла кафетерий. Эти странные буквы весело горели над входом. Мэгги изучала в университете кириллицу, так что ее скудных знаний хватило, чтобы понять, что одна из проблем ее решится. Она с трудом заказала что-то, что показалось ей похожим на жареного цыпленка с зеленью и овощами. Времени у нее было очень много. Поев, она расплатилась и снова пошла по улицам, заходя в каждый туалет, в каждую лавчонку. Она прошла по ботаническому саду, по бульвару маршала Тито. А затем пошел дождь. Она спаслась от дождя в кино, где до девяти смотрела чешскую комедию с сербско-хорватскими субтитрами. Ее главной проблемой в кино было только бы не заснуть.

Но когда она пришла в отель, то тут столкнулась с настоящей проблемой: итальянец не появился и здесь.

Она шаталась от усталости, одежда ее была грязной и потной. Ей казалось, что от нее уже стало вонять. Папа недостаточно все продумал, подумала она с горечью. Он должен был бы предвидеть, что портье обратят внимание на потную грязную иностранку, которая вдруг появится среди этой роскоши, мрамора, струнных трио. Если бы она была мужчиной, все было бы проще. Можно было бы взять проститутку. Вон ту тонкую блондинку, сидящую в одиночестве у камина, или ту пышную брюнетку, которая уже дважды покидала холл, и все с разными мужчинами. Каждый раз она возвращалась снова, готовая принять нового клиента. Мэгги отказалась от кампари и заказала официанту турецкий кофе. Следующая встреча состоится в полдень следующего дня. А где же она будет спать?

У проституток есть комнаты. Если бы она была одна их них...

Эта идея не покоробила Мэгги с моральной стороны, но она сразу поняла, что это практически неосуществимо. Даже если бы она и имела комнату, ее сразу выкинули бы вон, так как она нарушила бы существующую монополию местных проституток. Мэгги с интересом посмотрела на одиноких мужчин. На нее тоже поглядывали с интересом.

Мэгги взяла кофе и подсела к блондинке. Она заговорила с нею по-английски, полагая, что в таком отеле проститутки должны знать самые необходимые в их профессии слова.

— Сколько за ночь? —спросила она.

Блондинка изобразила возмущение.

— С тобой? Какая мерзость. Я никогда не занималась этим с женщиной.

— Пятьдесят динаров.

— Сто.

— Ол райт, сто. Но только ты должна будешь выполнять мои желания в точности, а у меня вкусы очень необычные,

Блондинка пожала плечами, затем подозвала официанта:

— Сначала купи мне настоящий виски, а потом объясни мне, что у тебя за вкусы. Тогда и посмотрим.

На следующее утро Мэгги проснулась свежей и отдохнувшей. Она вымылась под душем, переоделась и с улыбкой заплатила проститутке.

— Могу я задать вопрос?— спросила женщина, пересчитывая деньги.

— Конечно.

— Ты заставила меня гладить тебе шею, пока ты не уснула. Это действительно удовлетворяет тебя?

— Еще как! — улыбнулась Мэгги.

Она величественно вышла из отеля, вежливо кивнув местным полицейским в мешковатой серой униформе. Бульвар привел ее в кафе Лондон. И там за столиком сидел с кружкой пива тощий щуплый итальянец. На нем была шапочка с эмблемой спортивного клуба Скопле.

Она села за его стол, заказала кофе и удалилась в дамский туалет. Когда она вернулась, итальянца уже не было. Пластиковый мешок, который она оставила на стуле, казался нетронутым, но она сразу же ощупала его и поняла, что камеры в нем нет, а на ее месте лежала толстая книга.

Мэгги пересекла границу таким же способом, каким и приехала сюда. Вскоре она уже была в Триесте и вернула себе прежнее обличье. В самолете, который нес ее в Париж, она заперлась в туалете и исследовала содержимое пластикового мешка.

Каким образом Гелиззи стал человеком в большой армии шпионов, которому можно доверять, она не знала. Он не произвел на нее впечатления преданного человека. Однако все что было от него нужно, он сделал. Маленькое устройство было на пути к цели, а в ее руках были микрофильмы всех секретных переговоров между Землей и лагерем Блока Продовольствия на Клонге. Ее отец будет доволен ею.