Девять миров Эдлена ч.1

3.9

Резиденция Тосвальда была не просто особняком, а вертикальным городом-крепостью, вздымавшимся к небу. Наш аэромобиль, пользуясь фальшивыми сигналами, которые генерировала Аника, приземлился на посадочной площадке для служб доставки. Дальше — только пешком, через вентиляционные шахты и технические тоннели.

Каждый шаг отдавался эхом в тишине. Мы двигались как тени, Аника отключала датчики за секунды до того, как мы пересекали их зону действия. Я шел впереди, мой плазменный пистолет был крепко закреплён на поясе.

Кабинет Тосвальда оказался стерильным пространством с панорамным остеклением от пола до потолка. Посреди него стоял огромный стол с массивным креслом. На этом столе находился небольшой хрустальный куб, внутри которого и был тот самый квантовый ключ.

— Слишком просто. — прошептал я, пока Аника подключала флешку с «Ахиллесом» к терминалу на столе Тосвальда.

— Согласна! — сказала она, не отрывая взгляда от экрана. — Но какая разница? У нас нет выбора.

В момент, когда она запустила протокол, по всему зданию взвыла сирена. Бронированные перегородки с грохотом начали опускаться, блокируя выходы.

— Аника, быстрее!

— Я в системе! «Ахиллес» активирован! Запускаю протокол уничтожение ядра ИИ…

Внезапно массивные двери лифта с шипением раздвинулись. На пороге стоял Лиам. Его лицо было спокойным, даже немного веселым.

— Фелисия Карлайл и загадочный мистер Торнетт! Рад вас видеть. Вы превзошли все мои ожидания. — его голос был спокоен. — Но игра окончена. «Ахиллес» — не оружие. Жаль вас разочаровывать. Это ключ к последней фазе эволюции ИИ. Спасибо за активацию. — ухмыльнулся он.

В этот момент мое сердце сжалось до размеров атома. Удар в грудь был не физическим, а ментальным. Мы не просто проиграли. Мы стали разменной монетой. Я не мог поверить его словам. Аника стояла словно в оцепенении.

— Признаюсь Дэклан Серветт играл для Омни важную роль. Жалко было вот так вот резко обрывать его жизнь, но… Но да ладно, вам все равно ни к чему это знать.

— Подонок! — крикнула Аника.

— Дэклан был слишком доверчивым человеком. — проигнорировав Анику продолжил Лиам. — Протокол «Ахиллес» был написан под мои началом, на финальной стадии я просто подменил директивы. А он даже не стал проверять. Даже гении иногда допускают ошибки… Чертов идеалист.

— Аника, деактивируй протокол! — крикнул я. Прогресс загрузки достиг ста процентов и требовал лишь подтверждения или отклонения активации.

— Пусть даже не пытается. — тут же спокойным тоном сказал Лиам. — Мы все равно сделаем это сами, а так она лишь усугубит ситуацию.

— «Первый и последний раз, когда я был идеалистом». - прошептала Аника слова Дэклана. В этот момент меня озарило…

— Вы абсолютно правы. — сказала Аника. — Мистер Дэклан Серветт и вправду был гением!

Лиам смотрел, как Аника в ярости ударяет по клавише, подтверждая запуск финальной стадии протокола…

Свет погас везде разом, погрузив всю цитадель «Омни» в кромешную тьму, нарушаемую лишь мигающими аварийными огнями. Гул систем жизнеобеспечения, ставший за годы фоном, оборвался на середине тона, оставив после себя звенящую, давящую тишину.

— «Что… Что происходит?» — начал Лиам, но его голос начал тонуть в хаосе из бепорядочного шума.

Со всех терминалов на стенах, с панелей управления, раздавались самые разные звуки — хриплое шипение динамиков, короткие, пронзительные сигналы перегружающихся компьютеров, и, наконец, оглушительное, финальное молчание. Это был последний вздох, цифровая смерть. Десятки мониторов, еще секунду назад залитые сложными схемами и потоками данных, заполнились хаотичным зеленым шумом, а затем погасли. Окончательно. Безнадежно. Стеклянные поверхности кабинета отражали испуганное лицо Лиама в свете аварийных ламп.

Он рванулся к ближайшему терминалу, тыча пальцами в мертвый, неподатливый сенсорный экран. Ничего. Ни искры жизни.

— «Нет…» — прошептал он. — «Это не эволюция… Это…»

— Крах! — холодным тоном произнесла Аника. — в этот момент сработали аварийные генераторы. Тусклые, желтоватые лампы замигали, пытаясь вырвать кабинет из тьмы. Но это был свет агонии. Без центрального управления системы здания не понимали, что делать. Где-то с грохотом открывались бронированные двери, где-то, наоборот, намертво блокировались лифты. Слышался отдаленный металлический скрежет и приглушенные крики — здание-муравейник погружалось в хаос, лишенное своего цифрового разума.

Лиам упал на колени. Он уже примерял на себе роль правителя, но увидел перед собой смерть. Все годы исследований, все данные, все алгоритмы, вся архитектура ИИ — все было обращено в ноль. Не просто убито, а вычеркнуто, как будто этого никогда и не было. «Омни» не просто лишилась своего оружия. Она лишилась памяти, интеллекта, будущего. Их отбросили на десятки лет назад.

— Что ты наделала?! — его крик был полон ярости и абсолютного ужаса осознания. — Ты… уничтожила будущее!

— Нет, Лиам, — спокойным тоном сказала Аника. — Я его освободила… — она стояла, опираясь на терминал, глядя на него сверху. В ее глазах не было ни страха, ни сомнения. Только холодный и безжалостный расчет. Она сняла с себя подавитель и швырнула ему под ноги.

В мерцающем свете, среди дыма и пепла от сгоревшей электроники, Лиам наконец понял весь масштаб своего поражения. Он хотел стать творцом новой эпохи и властвовать над миром, но стал свидетелем величайшего в истории технологического армагеддона.

— Дэклан, будь ты проклят!!! — провопил Лиам что было сил. — мы с Аникой уже покидали здание. В этот момент я увидел на ее лице улыбку.

Падение ИИ «Омни» было похоже на отключение мозга у гигантского механического тела. Город, который дышал по команде алгоритмов, замер в параличе. На сутки погасли умные светофоры, остановился общественный транспорт, замолчали рекламные голограммы. В тишине, нарушаемой лишь криками людей и сиренами аварийных служб, рождался новый мир — хаотичный, испуганный, но свободный.

Мы с Аникой стали местными героями. Нас звали «Голосом с Луны». О нас трубили все новостные каналы. Ирман Тосвальд и все его люди, в том числе и Лиам, были заключены под стражу. Последующие несколько месяцев журналисты то и дело разрывались в поисках тех, кто обрушил империю. Но мы с Аникой залегли на дно и довольствовались тишиной, проводя дни без забот, словно люди, вышедшую на заслуженную пенсию.

В один из таких дней, с разницей в несколько секунд, на наши с Аникой интерфоны пришли уведомления:

«Центральный банк города Сан-Аламендо: зачисление на сумму 5.000.000 люмитов. Отправитель Дэклан Э. Серветт.» — Аника посмотрела на меня и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.

— Он сдержал каждое свое слово…

— Да…удивительный был человек.

— Эдлен?

— Да, Аника.

— Ты расскажешь мне правду?

— Мы думаем об одном и том же?

— Да…

— Я рассказал тебе правду, когда мы летели с Луны на Землю. — улыбнувшись ответил я. — Аника лишь промолчала в ответ.

— Что будешь делать со своими деньгами?

— Не знаю, я еще не думал. А ты?

— Мои планы не поменялись.

— Откроешь ресторан?

— Да! Найму крутого шеф-повара и буду у него учиться, чтобы самой тоже готовить на кухне.

— А я думал ты будешь подавать людям еду быстрого приготовления как ту, которой кормила меня первые несколько месяцев. — рассмеялся я. Аника тоже не сдержала смеха.

— Заткнись! Иначе вообще кормить перестану.

Так началась наша недолгая, но яркая история. Мы нашли небольшое, уютное помещение в одном из спальных райнов Сан-Аламендо. Я стал ее правой рукой — таскал мебель, вбивал гвозди, красил стены, пока Аника, с горящими глазами, погружалась в дизайн меню, закупала посуду и нанимала поваров. Мы назвали ресторан просто — «Птолемей». Никто, кроме нас, не понимал истинного значения этого слова. Для всех это была просто отсылка к древнему астроному. Для нас — память о друге и о том дне, когда все изменилось. Зная природу своих путешествий я оформил все документы на Анику, в том числе и доступ к моему счету. На случай, если я вновь шагну в неизвестность.

Открытие ресторана стало нашим тихим триумфом. Народу было много — прохожие и соседи, привлеченные запахом свежеиспеченного хлеба и жареного чеснока, не могли устоять перед соблазном зайти в наше уютное местечко. Я стоял у барной стойки, наблюдая, как Аника, в простом фартуке, с сияющими глазами обходит зал, общаясь с гостями. Она была на своем месте. Она создавала тот самый островок тепла и уюта, о котором так давно мечтала.

Впервые за долгое время в моей жизни наступили спокойные времена. И как бы сильно я не хотел их продлить я не мог оставить попыток вернуться к себе домой. Я знал, что рано или поздно этот момент наступит и неизвестный портал вновь унесет меня в новые миры.

Мы сидели с Аникой на крыльце небольшого загородного домика, покачиваясь на качелях и попивая горячие напитки. Вокруг не было ни души. Ночь была темной, а небо — буквально залито миллионами сверкающих звезд. Мы просто молча сидели, устремив взгляд ввысь. Аника периодически напевала что-то себе под нос, а я делая вид, что подхватываю, подпевал ей в такт.

С леса потянул легкий ветерок, заставив деревья тихо зашелестеть. В метрах от нас промелькнула тень какого-то животного — мне показалось, будто его тело неестественно искривилось… Ветер начал стихать, и ему на смену пришел нарастающий с каждым мгновением непонятный гул. Мое сердце замерло, леденящим ужасом пронзила догадка о том, что происходит. Портал… он снова меня зовёт.

Еще несколько секунд и он возник. Аника уставилась на него, побледнев и онемев от испуга. Я обернулся к ней. Мой взгляд был полон грусти — я не был готов уходить, но был вынужден. Спустя мгновение она все поняла. Поняла, почему я не был похожим на остальных, почему рассказывал странные истории и твердил, что прибыл из иного мира. Всё вдруг встало на свои места. Она просто это осознала и, хочется верить, — приняла.

Я медленно повернулся к ней. Она стояла неподвижно, глядя на меня с бездонной печалью.

— Пришло время, — тихо сказал я. — она кивнула, с трудом сглатывая комок в горле.

— Я не верила… — её голос дрогнул.

— Я бы остался, если бы мог. Ты должна знать это.

— Я знаю. — она сделала шаг вперёд, на её лице дрожала горькая улыбка. — Помнишь, как ты пытался объяснить мне теорию мультивселенной за завтраком? А я доказывала, что это антинаучно.

— А потом мы провели весь вечер, рисуя схемы на салфетках. — едва сдерживая слезы от невыносимой мысли о грядущей разлуке сказал я.

— Тогда я не понимала, что всё, что ты говорил — правда. Каждое слово. — портал загудел громче, свет от него стал ярче. Я почувствовал, как меня тянет вперёд.

— Я оставил тебе кое-что, — указав на конверт на столе, сказал я. В нем было письмо, написанное мной незадолго до этого дня. — Прочти его, когда я уйду. Мне очень многое хотелось тебе сказать, но я не успел…

— Эдлен… — она протянула руку, но не дотронулась, зная, что это только сделает прощание невыносимее.

— Ты была моим домом, Аника. В этой и любой другой вселенной. — я смотрел на нее, впитывая каждую черту ее лица, каждый оттенок голоса.

— Я буду тебя ждать. — прошептала она. — в последний миг я увидел как слезы потекли из уголков ее глаз.

— Прощай, Аника…

Конец третьей главы.