Девять миров Эдлена ч.1

2.4

Утром, направляясь в общий зал на завтрак, я, как и просил Оскар, взял герметичные пакеты из кладовой. Украдкой выходя из хранилища, я сунул их под свою робу и вошел в столовую. Я все время оглядывался по сторонам, пытаясь понять ни заметил ли кто-нибудь мою мелкую шалость. Но люди вокруг были заняты своими делами и не обращали на меня никакого внимания. Лишь изредка я ловил на себя случайные взгляды. Ничего необычного, всё как всегда. Выдохнув с облегчением, я направился к пункту выдачи еды. На завтрак была тушенная фасоль с курицей и рисом.

Я сильно нервничал и от этого аппетит совсем пропал, но я должен был есть, чтобы набрать достаточно энергии для предстоящей миссии. С трудом доев остатки завтрака и запив их стаканов яблочного сока, я увидел, как с другого конца зала на меня посмотрел Оскар. Я тихонько постучал себя пальцам в области живота, указывая на то, что я выполнил утреннюю часть плана. Оскар одобрительно кивнул головой и продолжил есть дальше.

Направляясь к выходу из колонии мы с Оскаром даже не перекинулись взглядом, дабы не привлекать к себе ни малейшего внимания. Ровная шеренга рабочих в очередной раз направилась на добычу юнония. Мы шли нога в ногу, шаг в шаг, словно марширующие военные на параде. И только я все время вертел головой по сторонам, оглядывая колонию, в надежде на то, что вижу эти убогие места в последний раз.

Наступил конец рабочего дня. Люди потихоньку начали подниматься наверх и направляться к муравейнику. Лишь малая горстка человек, получивших штрафные часы, оставались в шахте. В их числе были и мы с Оскаром. Он подошел ко мне и дал понять, что пора действовать.

— Нужно подняться наверх и проверить стоит ли страж на своем посту. — сказал он шепотом. — Если всё, как всегда, то нужно действовать незамедлительно.

— Хорошо. — ответил я и, оглянувшись по сторонам, направился наверх. Поднявшись я осмотрелся вокруг — модрокский страж стоял у входа в шахту, второй страж обходил территорию и ненадолго останавливался у выхода, через которые выезжали вагонетки. Все шло своим чередом, на улице стояла тишина и лишь изредка можно было услышать слабые звуки работающей техники, доносившиеся из глубины шахты. Я остановился на некоторое время, чтобы понять за какое время страж обходит территорию шахты и насколько останавливается у второго выхода. Посчитав приблизительное время, я бегом направился обратно к Оскару.

Спустившись вниз, я подошел в нему и сообщил, все, что увидел:

— Ничего необычного. Стандартный обход. Страж обходит периметр шахты за пять-шесть минут, останавливается на минуту у выхода с вагонетками и идет дальше. — сказал ему я, все время оглядываясь по сторонам. Я сильно нервничал, да и Оскар тоже, хоть и пытался не подавать виду. Люди вокруг работали и не обращали на нас никакого внимания.

— Отлично! — ответил Оскар. — Теперь остается лишь подняться наверх в вагонетках. Ты пойдешь первым. Я засыплю тебя землей, чтобы тебя не обнаружили на случай, если вдруг страж будет рядом.

— А как же ты? — спросил я встревоженно.

— За меня не беспокойся. Я сделаю все то же самое.

— Хорошо. — ответил я, кивнув головой. В этот момент Оскар протянул мне наклейку, на которой был изображен космический корабль с людьми, устремляющийся к звездам.

— Сейчас не лучшее время для сентиментальных подарков. — сказал я усмехнувшись.

— Балбес! — тут же ответил он, едва сдерживая смех. — Это будет твоей меткой. Наклей ее на свою вагонетку перед тем, как залезть внутрь и я буду знать как тебя найти, когда выберусь.

— Хорошо. — сказал я, словно делая вид, что сразу понял, для чего он достал наклейку.

— Как только я поднимусь наверх я постучусь три раза — это будет сигналом и ты сможешь выбраться.

— Договорились! — Мы разошлись по своим местам. Я посмотрел на наклейку, которую он мне вручил и осознал, как много смысла она в себе несла. Эти люди летели к свободе и новым приключениям, прямо как мы с Оскаром. Мы совершали маленькие шаги навстречу большому будущему. Этот маленький клочок клейкой бумаги был моим билетом на долгожданную свободу.

Я отправился в дальний конец шахты, где вагонетки загружались горной породой, Оскар же направился в противоположный конец, где они останавливались для сцепки и отправки по лебедке наружу.

Очередная партия земли с крупицами юнония начала наполнять вагонетку с конвейера, идущего над моей головой. Дождавшись, когда она наполниться больше, чем наполовину, я, сделав глубокий вдох, прыгнул внутрь, не забыв перед этим приклеить фантик. Тяжелая земляная порода начала покрывать мое тело. Я даже почувствовал, как несколько увесистых камней прилетели по мне, слегка перебив дыхание. Спустя полминуты вагонетка начала движение по рельсам в сторону Оскара. Добравшись до места я услышал как он постучал по корпусу и тихо произнес:

— Ты здесь?

— Угу. — гулким мычанием вымолвил я.

— Отлично! Поднимайся наверх и жди меня, я прибуду со следующей партией.

Через мгновенье раздался металлический лязг и я ощутил небольшой толчок. Вагонетка сцепилась с лебедкой и медленно направилась наверх. Все это время я лежал, усыпанный землей и не имея возможности нормально вздохнуть. Земля сдавливала мою грудь, а ее запах, кажется, еще долго будет преследовать меня в моих кошмарах. Выбравшись на поверхность я стал ожидать прибытия Оскара. Делая короткие вздохи я неподвижно лежал в ожидании того, что меня скоро вызволят из самовольного погребения, как вдруг мне послышались приближающиеся шаги. Это был страж. Мое дыхание предательски участилось, воздуха совсем не хватало, но я упрямо продолжал придерживаться плана и не издавал ни звука. Модрок обходил территорию и осматривался. Я чувствовал, как он приближался ко мне. Сердце было готово разорвать грудную клетку и вырваться наружу от страха. Напряжение нарастало каждую секунду и окутало все мое тело. Модрок остановился возле моей вагонетки… Я ощутил, как моя душа ушла в пятки. Он провёл по ней дубинкой и пару раз ударил ею по боковой стороне. В тот момент я мысленно попрощался со своей свободой и даже жизнью. Стояла невыносимая тишина, которая, казалось, длилась целую вечность. Страж не сходил с места. Я чувствовал, как он пристально разглядывает вагонетку и не понимал, что могло привлечь его внимание. Но в следующую минуту я вновь услышал, как он начал делать шаги. С каждой секундой тяжелая поступь модрокского стража отдалялась от меня. Мое волнение потихоньку отступало, дыхание пришло в норму. — «Пронесло!» — подумал я с облегчением. Спустя еще пару минут я почувствовал легкий удар о корпус вагонетки, отчего слегка вздрогнул.

— Живой? — спросил Оскар. Я тут же отбросил землю и вырвался наружу, жадно пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха.

— Живой! — тихо произнес он с радостью. Выбравшись, мы с ним бегом направились к стене. До свободы оставались считанные метры. Оскар взял меня за руку и зажмурив глаза, что есть сил, мы шагнули сквозь нее…

Мы с Оскаром переглянулись, затем посмотрели на себя. Не веря в происходящее, мы начали ощупывать себя, дабы убедиться, что мы еще живы.

— Получилось! — едва слышно сказал он, с лицом застывшим от удивления.

— Получилось! — повторил я с восторгом. — Оскар, у нас получилось! — я не мог нарадоваться нашему успеху, но понимал, что все трудности еще ждут нас впереди.

— Побежали. — поторопил я его. Но он лишь стоял, как вкопанный.

— Оскар! — окрикнул его я, пытаясь вернуть в реальность. Но он все также стоял неподвижно. — Оскар, нам нужно бежать! — крикнул я, одернув его за плечо. Он лишь посмотрел на меня с легкой улыбкой и произнес:

— Я хочу запомнить этот момент на всю оставшуюся жизнь… — эти его слова заставили меня задуматься о том, что только что произошло. Оскар никогда не выходил за периметр колонии. Два метра, которые всю жизнь отделяли его от свободы, были для него так близко и одновременно так далеко. Возможно, в этот момент, его разум еще не до конца понимал случившегося.

От одной этой мысли мне стало так грустно, что в горле образовался ком, который вот-вот выдавил бы на моих глазах скупую мужскую слезу, но я сдержался.

— Теперь мы можем идти. — с удивительно спокойным, но в тот же момент радостным голосом, сказал он. После чего мы бегом направились к северу от колонии в сторону пика Мондван.

После нескольких минут интенсивного бега мое дыхание перебилось, дышать было трудно, и я остановился, чтобы сделать передышку. Мои легкие сгорали изнутри, каждый вдох отдавался жгучей болью по всей груди. Оскар замедлил бег вместе со мной. Он тоже тяжело дышал. Мы совсем не уделяли внимание своей физической подготовке пока жили в колонии, но, как показывает практика, это было необходимо. Мы пробежали меньше километра и уже выбились из сил, что же будет дальше? — спросил я себя. Но назад пути уже не было, да и мысли возвращаться обратно мы не допускали совсем. Уж лучше умереть свободным, чем жить как раб. — подумал я. Нужно было, во что бы то ни стало, бежать, идти, ползти вперед! Оскар подбодрил меня, сказав, что первый забег всегда самый сложный и что дальше будет легче, стоит только организму немного привыкнуть. Хотелось бы в это верить, но что-то подсказывало мне, что дальше будет только тяжелее. В любом случае нам было жизненно необходимо продолжать путь. Набрав полную грудь воздуха, мы побежали вновь. Как оказалось Оскар был прав и на этот раз мы пробежали куда больше, чем я бы мог подумать. Это придало нам сил и уверенности. К окончанию нашей смены мы сорвали с себя браслеты. Выкинув их, мы ускорили бег, чтобы быть как можно дальше от точки последнего сигнала, когда модрокские стражи поднимут тревогу и выйдут на поиски.

Стемнело. Вокруг стояла мертвая тишина, не было слышно ни звука и лишь холодный ветер, который обдувал нас со всех сторон, еле слышно перекатывал частички песка под нашими ногами. Было непривычно ходить без отслеживающего браслета на руке — я все время ощущал какую-то приятную легкость. Мы с Оскаром старались не сбивать темп и четко придерживаться пути, не сворачивая ни на йоту от нашего единственного ориентира — пика Мондван. Сквозь темное покрывало ночи я заметил впереди заброшенные строения и тут же указал на них Оскару.

— Смотри! — он посмотрел в сторону старых зданий и прибавил шаг. Я тут же направился за ним. Подойдя поближе мы обнаружили что-то, напоминавшее заброшенный городок наподобие моего родного Родвилла, но немногим меньше. Улицы были заполнены песчаной пылью, по обе стороны которой, находились полуразвалившиеся дома. Несколько фонарных столбов еще стояли из последних сил, но, казалось, это было совсем ненадолго. Песок и ветер делали свое дело. Постоянная эрозия постепенно превращала все вокруг в пыль, как и в целом весь оставшийся мир. Судя по всему, за последние несколько десятков лет, мы с Оскаром были единственными людьми, чьи ноги ступали по этим улицам. Картина вокруг была удручающей и не вселяла надежды на то, что эта планета вновь заживет полной жизнью. Перед въездом в город висела табличка, разъеденная ржавчиной и потускневшая от времени, с едва различимой надписью «город Маунтин-Вью. Население 12,409 человек». Отсюда и вправду открывался прекрасный вид на горы. Осмотрев все вокруг меня вдруг посетила пугающая мысль: «Сколько же еще таких городов по всей планете?». Здесь явно когда-то кипела жизнь, пусть, возможно, не так бурно, как в больших городах вроде Нью-Беркли, но все же она здесь была. Обветшалый и склонившийся набок барбершоп уже давным-давно не видел посетителей, а кафе напротив уже долгое время не делали своего фирменного блюда. Война бы разрушила все до основания, но оставила надежду на возвращение и постепенное заселение этих мест. Но то, что произошло здесь и то, как все вокруг выглядит, было для меня пугающим напоминанием о том, что человечество вымирало как вид. Мертвые улочки этого города нагоняли на меня тоску. Мне трудно было осознать, что когда-то по этим дорогам ходили люди — дети играли в игры, а взрослые шли кто куда, по своим делам. Я всмотрелся в один из домов, коих было с несколько сотен вокруг, и на миг представил картину, как из входной двери выбегает мальчуган, берет свой велосипед и мчится на нем по тротуарам Маунтин-Вью, а ему вслед что-то встревоженно кричит его мама, будто предупреждая, чтобы озорник не гонял слишком быстро. Вокруг ходят люди, ездят машины, летают птицы. Я больше чем уверен, что все примерно так и было, но потом появились модроки и всё это разрушили. Холодная дрожь прошлась по моему телу, ветер усиливался и становился мерзлым. Оскар подошел ко мне и вернул в реальность.

— Нам нужен ночлег. — сказал он. Мы сильно устали и нам было необходимо набраться сил перед тем, как утром выдвинуться вновь.

— Да, конечно. — тут же ответил я. — Где остановимся?

— Да тут сотни мест, выбирай что хочешь! — ответил он с ухмылкой.

— Да уж и не поспоришь… — пробурчал я.

Я прошел до ближайшего заброшенного домика. Внутри все также было в пыли, от былого уюта не осталось и следа. Сквозь толщу песка можно было проглядеть деревянный пол, который уже давно начал рассыпаться от старости. Винтажный холодильник, стоявший в углу кухни, был похож скорее на груду заржавевшего металлолома, чем на предмет кухонного быта. Рядом с ним стояла такая же, измученная ржавчиной, плита, на которой все еще томилась кастрюля из нержавеющей стали. Проведя по ней рукой и смахнув пыль, я убедился, что производитель не солгал — уж самая что ни на есть нержавейка! Она еще даже пыталась немного блестеть, но годы все же брали свое. Обеденный стол лежал одним боком на полу, две его ножки валялись рядом, он также стал жертвой окружающей среды. Окна, к моему удивлению, были целы, но покрыты толстым слоем песка и пыли, отчего через них ничего невозможно было разглядеть. Да и сами окна тяжело было увидеть, настолько они слились со стенами — только едва заметные рамки выдавали их очертания. Сквозь потолок можно было наблюдать ночное небо — крыша больше походила на дуршлаг. Обои на стенах были желтовато-серого цвета и с каким-то замысловатым орнаментом, похожим на клубок спутанных нитей. Не знаю кто и как их делал, но держались они крепко. Глядя на них меня вдруг посетила мысль, что людей во всех вселенных объединяет хотя бы одна общая черта — мы не умеем выбирать обои для комнат. Где бы я не оказался — стены меня никогда не баловали своим изысканным видом. Что ж поделать, придется с этим жить.

Время в этом месте застыло. Создавалось ощущение, что людей просто выдворили из своих домов без всякого предупреждения и церемоний. Их словно выдернули из повседневной жизни и отправили куда-то в неизвестность. А возможно они просто второпях бежали от модроксокого произвола. В любом случае эти места показывали и рассказывали нелегкую историю тех людей, что жили здесь когда-то. Я бы не пожелал такой участи никому. Наверное, даже самим модрокам. Какими бы они не были извергами, мне все же хотелось верить, что не вся их раса являлась таковой, а лишь та часть, что прибыла на Землю. Возможно, это звучит наивно, но я отказывался верить в то, что целая планета может быть заселена существами, мыслящими как рой саранчи, чьей главной задачей является истреблением всего на своем пути в целях пропитания. Иногда я представлял себе, как многие из их сородичей выступают против их политики завоевания и порабощения. Что они переживают за землян и сочувствуют им. Но это были всего лишь глупые мысли, которым никогда не суждено будет сбыться и на которые я никогда не узнаю ответ. Просидев еще немного, наблюдая за ночным небом, я не заметил как уснул.

Утро было морозным. Густой туман опустился на землю и закрыл собою вид на пик Мондван, но мы все равно знали куда идти. Прохладный туманный воздух, пахнущий росой, мягко обволакивал лёгкие, наполняя их чистым воздухом. Каждый вздох разносился приятной волной по всему телу и был словно глоток холодной воды в знойную жару.

— Природа на нашей стороне. — сказал Оскар.

— Ты это к чему?

— Туман скрывает нас от глаз модроков и дает прохладу.

— Думаешь они нас ищут?

— Не сомневаюсь! Но все как-то слишком легко.

— Но ведь так и должно было быть? Разве не таковым был твой план?

— Да, но я не думал, что все будет так просто. Понимаешь?

— Честно говоря — не совсем, и, признаться, твои слова меня немного пугают.

— Ну знаешь в своей голове я видел, как мы бежим, преследуемые стражами и прячемся, где попадется, лишь бы не быть пойманными.

— Тебе явно захотелось чего-то экстремального.

— Вовсе нет. Просто картина в моей голове не складывается. — после этих его слов меня посетила странная мысль:

— А может они и не ищут нас вовсе?

— В каком смысле?

— Ты не допускаешь мысли о том, что модрокам просто наплевать на нас с тобой?

— Уж кому-кому, а им точно нет. — ответил уверенно Оскар.

— Почему ты так в этом уверен?

— Модроки слишком эгоистичны и надменны, чтобы терпеть подобный плевок в свою сторону.

— А ты не думал о том, что они намеренно об этом молчат?

— Я не понимаю куда ты клонишь. — немного раздраженно ответил он.

— А для меня, кажется, картина сложилась. Ты прав — модроки не потерпели бы такого унижения. Но подумай сам, что может означать для них возможность побега из колонии?

— Что?

— Да то, что это еще бо́льший удар по их самолюбию! Все в колонии узнали бы, что мы облапошили их стражей и ушли у них из-под носа! Если спросить меня, то им проще замять эту тему и сделать вид, что нас попросту отправили куда-то на исправление или вовсе — убили. Даже для самих стражей это огромный репутационный удар. Узнай об этом их регенты, они бы не отделались простым увольнением. Подобное может опозорить их честь.

— И правда. — сказал он. — Чего бы ради модрокам поднимать тревогу и ставить себя под удар ради двух жалких людишек. — в этот момент мне показалось, что он немного разочаровался, что модроки даже не посчитали необходимым предпринимать какие-то попытки нас поймать.

— Эй, это всего лишь мои мысли. — попытался я его успокоить. — Это вовсе не значит, что все так и есть. Нам в любом случае нужно быть всегда на чеку и придерживаться плана.

— Да, ты прав! Что бы ни случилось, мы здесь и нам нужно двигаться к цели. — взбодрившись сказал он.

— Так держать. — ответил я. После этого мы снова отправились в путь.

— А ты расскажешь мне еще истории из своих миров? — попросил он. — Дорога предстоит дальняя, времени у нас полно.

— Как я могу тебе отказать? — улыбнувшись ответил я. — О чем ты хочешь услышать?

— Да неважно, расскажи о чем-нибудь интересном. — сказал он. Для него любая история, родившаяся за стенами колонии, была интересной. А я, на свою голову, не нашел ничего умнее, как то, чтобы рассказать ему о видеоиграх.

— То есть ты хочешь сказать, что держа в руках некое устройство ввода, по типу манипулятора, ты мог управлять человеком на экране?

— Да, Оскар, именно так! Но это не настоящий человек, а лишь цифровая картинка.

— Цифровая картинка?! — переспросил он. В тот момент я чувствовал себя взрослым человеком, который открывает любопытному ребенку окружающий его мир.

— Да, что-то проде программного кода. Единички и нолики.

— Простые цифры?

— Не совсем простые. Эмм, как бы это сказать поточнее…электронные! — тут же вскрикнул я.

— Электронные цифры…цифровые картинки. Ничего не пойму. — повторил Оскар с досадным непониманием.

— Биты и байты? Нет? — спросил я, надеясь узнать, знаком ли он с этими терминами. На что Оскар лишь покачал головой из стороны в сторону.

— Ладно, забей! Я не особо силен в этом и не могу рассказать тебе, как это работает. Просто прими это как данность.

— Ну тебе-то легко говорить, а мне теперь переваривать все это в своем воображении и представлять как это все устроено. — ответил Оскар.

Следующие несколько часов мы, то и дело, болтали на всевозможные темы. Каждый раз услышав что-то новое Оскар удивлялся, как ребенок. Если говорить откровенно, то удивить его было очень легко — чего стоила даже простая история о моем аудиоплеере, который я благополучно оставил где-то в прошлом мире. Сама мысль о том, что с собой можно было носить устройство, которое передавало музыку по тоненькому кабелю тебе прямо в уши и что все это было изобретено людьми, а не модроками, казалась ему чем-то из ряда фантастики. А уж рассказами про вертолеты, интернет и компьютерные игры, я, как мне казалось, окончательно взорвал его мозг.