Девочка и звезды

33

— ТЫ СОВЕРШИЛА НЕЧТО замечательное, Яз. — Эррис подошел, чтобы идти рядом с ней, когда они шли через ледяные пещеры Сломанных, направляясь в город.

— Я? — Она с сомнением посмотрела на него.

— Вы все выглядите побежденными! — Эррис покачал головой. — Но ты вернула брата и двух твоих друзей. Три человека освободились от пятен. Разве ты не говорила, что Турин был единственным спасенным за целую эпоху, и что даже это не увенчалось успехом? И вот теперь ты здесь, уходишь со всеми тремя, наплевав на любые вероятности.

Яз выдавила из себя улыбку. Все это было правдой. Она одержала великую и неожиданную победу. Икта говорили, что люди делятся на тех, кто посреди долгой ночи вздыхает и говорит, что осталось сорок дней темноты, и тех, кто улыбается и говорит, что уже сорок темных дней остались позади. Яз всегда думала, что ее место в наполовину разрушенном лагере, а не среди тех, кто считает оставшиеся дни.

Она повернулась к Зину, идущему прямо за ней, и взяла его за руку. Он ответил на ее пожатие, и оба улыбнулись, на этот раз без усилий.

Они добрались до пещеры города не встретив сопротивления. Яз повела их вниз по длинному склону, усталость скопилась в каждой части тела, все еще чувствуя себя грязной после пребывания в черном льду. Боль в голове утихла, но все еще чувствовалось, что между двумя половинами ее мозга застрял нож и что время от времени кто-то невидимый его поворачивает.

Позади нее Турин, Као, Зин и Эррис тащились беспорядочной группой, но только у Эрриса плечи были расправлены, а голова — поднята. Кайлал тащил себя сзади, скребя одетыми в железо культями ног по камню.

Навстречу им шел Квелл. У его бедра болтался какой-то самодельный топор, который дал ей понять, что он возвращался в город и ограбил останки охотника. Он привязал большое металлическое колесо с острыми зубьями к короткому железному пруту.

— Яз! — Он взял обе ее руки в свои, изучая ее лицо. — Тебе нездоровится?

Она покачала головой, потом пожалела о своем движении:

— Я в по…

— Мы думали, ты все еще в городе! — Квелл повысил голос, придав ему оттенок возмущения. — Я бы пошел с тобой, чтобы спасти… — Он махнул рукой на остальных позади нее. — Всех этих.

— Я не хотела рисковать тем, что тебя или Майю снова поймают. — Яз отдернула руки. — Это была моя ошибка, которую я должна была исправить.

— Но ты забрала из города своего друга. — Бледные глаза Квелла нашли Эрриса и недоверчиво сузились. — Он не похож на охотника, которого ты описывала.

— Квелл, я предполагаю. — Эррис склонил голову.

— Ты правильно предполагаешь. Это ты забрал Яз и привел ее обратно в это кошмарное место…

— Она привела меня, — заметил Эррис. — Я не знал о его существовании.

Лицо Квелла потемнело. Яз не помнила, чтобы когда-нибудь видела его сердитым.

— Ты забрал мою…

— Квелл! — Ей хотелось спросить «Мою кого?», хотя она не была уверена, как отнесется к ответу. — Успокойся! Мы должны быть готовы к уходу. Передача скоро, да?

Квелл окаменел, прогнав с лица все следы эмоций. Он кивнул, сжав губы в тонкую линию.

— Следующая передача должна состояться только через двадцать два дня. — Турин уставился на Квелла с вызовом в глазах. — Если она и будет раньше, то только потому, что этот незнакомец договорился с регулятором.

Брови Квелла поднялись, и он бросил на Яз взгляд человека, которого предатели:

— Ты сказала ему?

— Я этого не делала! — с жаром запротестовала Яз. Сделка Квелла с регулятором все еще казалась предательством. То, что он держал это в секрете от нее, подорвало доверие между ними, которое она всегда считала абсолютным и вечным. Она повернулась и уставилась на Турина: — Откуда ты вообще можешь это знаешь?

Рот Турина скривился:

— Мне сказал Теус. Он видел это на нем. Он сказал, что у Икта были признаки влияния регулятора на него повсюду. Он сказал, что Квелл предаст тебя. Он сказал, что за этим стоят жрецы, а за ними — их Скрытый Бог.

Яз спросила себя, кто стоит за Скрытым Богом, может быть, Сеус? Она упала в яму, затем нашла новые глубины, чтобы упасть еще глубже, спросила себя, не стала ли тайна Пропавших еще глубже, и так, возможно, без конца. Может быть, вся жизнь была такой, и люди тоже. Оторви слой, обнажи какую-то новую истину, но всегда будет другой слой.

— Квелл сделал то, что считал лучшим. Он пытался помочь.

Турин прищурил свои темные глаза, глядя на Квелла:

— Теус сказал…

— Демон сказал тебе! — Квелл подошел ближе, теперь полный угрозы, его голос превратился в яростное шипение. — Я не хочу, чтобы меня обвинял в предательстве тот, кто привел нас всех в черный лед и пытался там похоронить.

— Эй… Квелл. — Из-за спины Као, спотыкаясь, вышел Зин.

— Зин! — Квелл уже был рядом и подхватив его, когда тот упал.

— Зин! — Яз протолкалась к брату, но Квелл уже нес его на руках.

— Он ничего не весит. Я думаю, он голоден, вот и все. — Квелл начал спускаться по склону, забыв о споре, искренне радуясь, что снова видит мальчика. — Пошли. Я покажу тебе гору еды, которую собрал. Зину нужно съесть хотя бы половину.

Яз пошла следом. Это был тот самый Квелл, которого она помнила со льда. Сильный, заботливый, контролирующий себя и ситуацию.

Они пересекли руины города, остерегаясь охотников. Яз вознесла молитву Богам в Море, чтобы ни один из них не появился. Больше всего на свете ей хотелось спать. Глубокий и спокойный сон. Она чувствовала себя, как незаживающая рана.

Куча собранных Квеллом грибов оказалась скорее холмом, чем горой, но за отведенное время он проделал хорошую работу. Яз не обратила внимание на количество несъедобных или ядовитых шляпок в смеси; их можно будет выбросить позже. Как долго эта куча продержит девятерых из них на льду, оставалось только гадать. Не достаточно долго, подозревала она, но она не имела ни малейшего представления о том, сколько времени будет достаточно.

Као принялся за грибы, методично прогрызая себе путь через один толстый серый щит за другим. Турин взял горсть менее жестких коричневых чешуек и принес их Зину.

— Их лучше тушить в собственном соку с небольшим количеством соли. Но это самое удобоваримые сырые грибы. — Он повернулся к Као. — Съешь слишком много сырых серых щитов, и тебе не понадобится кабель, чтобы добраться до поверхности. Тебя принесет туда твой собственный ветер.

Квелл приподнял бровь, отказываясь улыбаться, и указал на углубление неподалеку, где виднелся угол доски:

— Майя тоже была занята. Это ее тайник. Она даже принесла нам горячий горшок… ты так это называешь? Одна из этих штук с сигилами.

На Яз опустилось толстое одеяло изнеможения, и она неуклюже опустилась на землю, чтобы не упасть на нее. Она сидела, прислонясь спиной к перекрученной металлической балке, и наблюдала за остальными из-под тяжелых век, особенно за Зином. Он был единственной причиной, по которой она была здесь, и ей удалось освободить его, если еще не из этого места, то, по крайней мере, от кошмара, в котором он оказался. Казалось нереальным, что ее брат вернулся — сон, от которого она могла проснуться. Хотя теперь, когда он действительно вернулся, она боялась за него почти больше, чем когда он был у Запятнанных. Теперь он был ее прямой ответственностью, и ни одна часть ее планов не гарантировала безопасность. На самом деле, как только ее разум включил Зина в эти планы, они стали казаться самоубийственными. Сумасшедшими, в лучшем случае. Двигаться дальше ее заставляло только то, что альтернатива казалась такой же опасной; кроме того, не было почти никакой надежды, что в конце ее ждет что-то лучшее. Она видела зеленый мир во сне Эрриса. Она чувствовала траву под своими руками и богатую, мягкую почву, в которой лежала. Она видела высокие деревья, раскачивающиеся на теплом ветру, который скорее давал, чем брал. Бабочка поцеловала ее кожу. Это было правдой. Деревянная бусина Куины говорила, что, где-то в этом мире бесконечной белизны, деревья все еще растут, и одно это знание зацепило сердце Яз. Очень долго она боялась мечтать, зная, что все ее пути ведут в яму, и думая, что каким-то образом заслужила это, из-за слабости в крови. Она несла тяжелую ношу, не жалуясь, стоически, как могут только Икта, принимая свою судьбу, потому что не хотела стать бременем для своего народа. Но зеленый сон, который подарили ей Эррис и Куина, не повредит Икта. Это была мечта, за которой стоит поохотиться. Мечта, за которую стоит умереть.

Взгляд Яз скользнул по Квеллу, Турину и Эррису, на мгновение оказавшимся рядом и обсуждавшим что-то, хотя она не могла разобрать слов. Квелл связывал вместе две доски из тайника Майи, его сильные, грубые пальцы крутили проволоку с изяществом, которое всегда удивляла ее, даже когда они были в перчатках. Турин пытался показать ему лучший способ. В конце концов, Сломанные работали с этим материалом в течение многих поколений. Он, казалось, почувствовал, что она наблюдает за ним, и повернулся, чтобы посмотреть в ее сторону. На мгновение его черные глаза удержали ее взгляд с тем, что казалось темной и беззвездной страстью. Эррис сделал какое-то замечание, которое вернуло внимание Турина к предмету в руке Квелла, замечание, которое заставило их обоих смотреть на него с неохотным восхищением, которое обычно приберегается для лидера. Она спросила себя, что бы они подумали, если бы она сказала им, что Эррису больше тысячи лет и что его тело не из плоти и костей, а из чего-то сделанного Пропавшими, как и доски перед ними.

Она смотрела на них троих, ее разум наполовину спал. Один из мира наверху, часть ее жизни из самых ранних воспоминаний. Крепкий, сильный, надежный. Один из этого странного мира внизу, обладатель любопытной магии, темный, раздираемый произошедшими с ним трагедиями, сломленный опытом. И один из прежнего мира, времени, когда не было ни верха, ни низа, загадка, который так долго составлял компанию одному из созданий Пропавших, что даже сам не понимал, насколько мог измениться.

Когда-то она думала, что будет делить свою палатку с Квеллом, и ее жизнь будет легкой вариацией песни, которая воспевала жизнь ее матери и матери ее матери, и сотен других матерей, длинной цепочки, соединяющих ее со временами богов, когда по льду ходили только Зен и Мокка. Теперь она даже не знала, как старые истории сочетаются с теми, что рассказал ей Эррис, или с зеленым миром, по которому они вместе гуляли в мечтах, которые город сделала для него реальностью.

— ЯЗ?

Яз моргнула и поняла, что спала. Майя стояла перед ней с застенчивой полуулыбкой на губах, каждым дюймом маленькая девочка, а не на тень-работник и ассасин Аксит.

— Рада тебя видеть, сестренка. Ты здесь хорошо поработала. — Яз подавила зевок. Она встала, потягиваясь. — Как долго я спала?

— Достаточно долго. — Майя отвернулась, указывая. — Другие идут.

Это быстро разбудило Яз, холодный ветер развеял ее туман в голове.

— Кто это? — Следуя за взглядом Майи, она увидела фигуры в шкурах, спускающиеся по длинному склону с копьями на плечах. — Разве у нас никого не было на страже? — Была ли это ее обязанность, подумала она, организовывать такие вещи, как периметр?

— Турин поднялся туда, чтобы понаблюдать, вскоре после того, как ты заснула, — сообщила Майя.

Яз попыталась разглядеть его в группе спускающихся. Теперь их было больше десяти, и ни одна из фигур не была похожа на Турина.

— Арка! — Кайлал вытащил себя из впадины, где он работал над добычей Майи — украденными досками и другими материалами. — Арка!

Яз расслабилась. В отсутствие Турина никто из их компании не мог лучше узнать Арку и ее компанию, чем Кайлал.

Арка приветственно подняла руку и вышла вперед своей группы, осторожно ведя ее через ободранные руины города. С ней шло дюжина или около того Сломанных, все держались низко, двигаясь между отверстиями, которые могли бы предложить им спасение в нижних комнатах, если бы появился охотник.

Яз отчаянно поискала Куину среди шаркающей, измученной группы, но не увидела никаких признаков девушки.

— Яз! — Арка выглядела усталой. Кровавая рана на ее лбу добавится к коллекции шрамов, которые оставила ей Хетта, если у нее когда-нибудь будет время зажить. Седые пряди выделялись в ее темных волосах там, где их раньше не было. — Кайлал. — Она потянулась вниз, к его руке. — Эксар? — Она оглянулась на других, приближающихся из тайников, ее собственные последователи подошли к ней сзади.

— Ушел. — Голос Кайлала сорвался на этом слове, и он отпустил ее руку.

— Мне так жаль, Кайлал. — Арка опустила голову. После долгого молчания она повернулась, чтобы проверить своих людей. Одной из них была девочка, Джерра, которая была с ней, когда они спасли Яз от Хетты. Яз тогда еще была мокрой после падения. Казалось, это было целую вечность назад, но не могло быть больше недели. Джерра сменила свой молоток из камня и кости на железное копье, хотя и более легкое и короткое, чем у Арки.

— Ты видела Куину? — спросила Яз.

Арка кивнула, хотя вид у нее был мрачный.

— Скажи мне! — Сомнение сжало сердце Яз. — Она ведь не с Помом, не так ли?

Арка положила ладонь на руку Яз, как это делают Икта, когда сообщают плохие новости:

— Ее забрал охотник. Охотник из города.

— Она мертва? — Голос Яз сорвался.

Арка страдальчески пожал плечами.

— Схвачена. Охотники забирают нас. Мы никогда не находили костей тех, кого они ловят. Может, они их едят… — Она перевела дыхание. — Они работали, пока мы сражались. Возможно, мы потеряли больше от их когтей, чем от сил Пома.

Яз покачала головой, еще не решаясь заговорить. Куина была слишком быстра, чтобы охотник мог ее поймать. Она не верила в это.

— Мне очень жаль. — Арка убрала руку. Она оглянулась на друзей Яз. — Петрик с тобой?

— Он… упал. — Яз было трудно говорить об этом. — В пропасть.

Арка закрыла глаза. Что-то похожее на материнскую боль искривило ее губы:

— Так много ушло.

Между ними снова повисло молчание. Его нарушила Яз.

— Зачем ты здесь? — Она постаралась, чтобы ее голос не звучал неприветливо. Ее план нарушал основы жизни в пещерах и мог нарушить давнее соглашение, которое поддерживало жизнь Сломанных. Она не хотела, чтобы Арка попыталась остановить ее.

Арка, казалось, собиралась ответить какой-нибудь зажигательной речью, чтобы вдохновить своих последователей, но вместо этого глубоко вздохнула, и ее плечи опустились:

— Потому что Пом побеждает.

Это была не та новость, которую Яз хотела услышать. Она поджала губы.

— Не будет ли в городе защищаться труднее, чем где-то еще?

— Да. — Арка кивнула. — Но здешние охотники нападут на них так же, как и на нас. Что поможет уравнять шансы. Если нам повезет, охотник заберет Пома. Они могут даже уничтожить его охотника.

Яз нахмурилась, озадаченная, потом поняла — многое из того, что она узнала за время своего пребывания в городе, было неизвестно Арке:

— Регулятор создал всех их, а не только охотника Пома. Я не знаю, как много он видит здесь, внизу, но вы можете столкнуться с силами Пома, объединившимися с теми самыми охотниками, которые, как вы надеялись, могут напасть на него.

Арка покачала головой.

— Это не имеет никакого смысла. Для чего регулятор сделал охотников? Из-за них мы потеряли стольких лучших из нас. Без них мы могли бы получать больше железа. Гораздо больше! И именно поэтому мы здесь. — Она снова покачала головой, более решительно. — Кто-то солгал тебе. — Она взглянула на Эрриса, приподняв брови, когда ясно вспомнила заявления Яз о его происхождении. — А этот незнакомец… Что он хочет от нас? Или он последовал за тобой из города, как Квелл последовал за тобой со льда?

— Да, он пришел сюда со мной. — Она спрятала улыбку, превозмогая своего рода приятное смущение. — Но послушай меня. Охотники служат регулятору. Эррис видел, как он их делал.

Арка все еще недоверчиво хмурилась, но ее плечи снова опустились.

— Если это правда, нам конец.

Яз бросила взгляд в сторону грибной кучи и тут же почувствовала себя виноватой за то, что спросила себя, нужно ли кормить Арку и ее последователей:

— Я думаю, вам следует подготовить свои позиции. Турин все еще на страже, но ты могла бы послать…

Арка кивнула.

— Я оставила с ним двух воинов.

— Ну… Если мы увидим Пома, ему придется иметь дело со всеми нами. — Яз не упомянула, что она собралась уходить, самое большее через день. Она не была уверена, что Арка не попытается остановить ее, вместо того чтобы пойти с ней. Арка все еще мечтала восстановить Сломанных такими, какими они были, когда появилась Яз. Она видела себя наследницей Тарко и не хотела бы враждовать с регулятором. Если она начнет верить, что жрецы владеют охотниками, это может только сделать ее более готовой умиротворить их. Она все еще могла позволить Яз подняться на канате на поверхность, но одной и связанной, как дань.

Яз глубоко вздохнула:

— Мы будем драться вместе с тобой. Если мы его увидим.

Арка хлопнула рукой по плечу Яз. Она не поблагодарила. Ее авторитет основывался на предположении, что Яз обязана ей повиноваться, но в этом жесте чувствовалась благодарность. Она отодвинулась, когда Эррис подошел ближе.

— Позиции! — Арка подозвала Джерру и остальных. — Как мы и обсуждали. — Вместе они двинулись к ближайшим отверстиям, ведущим в город.

Яз с беспокойством посмотрела им вслед. Пом охотился на Арку и ее людей. Когда он обнаружит, что они ушли из главных пещер, он последует за ними в город. Она чувствовала, что бросает группировку Арки на произвол судьбы, и это заставляло ее чувствовать себя грязной. Джерра была не единственным ребенком среди них, но, похоже, пещеры Сломанных были недостаточно велики для детства. Квелл сказал, что она не сможет спасти их всех, и это было правдой. В последнее время жизнь казалась полной уродливой правды и привлекательной лжи.

— КАК ДОЛГО КЛЕТКА обычно остается внизу? — Яз пошла поесть в один из кратеров. У этого была прямоугольная шахта с отвесными стенами на дне, слишком узкая для любого охотника, которого она когда-либо видела.

— Два дня, — сказал Турин. — Требуется время, чтобы надежно погрузить все железо. — Квелл взял на себя дежурство на склоне, и Зин пошел с ним, хотя Яз хотела возразить. — Иногда три.

— У нас не будет двух дней. Не сейчас, когда Арка здесь, а Пом охотится за ней. — Майя без энтузиазма откусила большой гриб.

— Но регулятор посылает эту клетку за тобой, верно? — спросил Као. — Значит, он просто оставит ее там на достаточно долгое время, чтобы кто-нибудь мог сесть, а затем вытащит ее обратно.

— Да. — Яз кивнула.

— Это означает, что регулятор будет ждать тебя наверху, — сказал Турин. — С боги знают сколькими жрецами. Он захочет, чтобы остальные из нас вернулись сюда, вниз, чтобы работать на него.

— Но он не будет ждать остальных из вас. — Яз улыбнулась. — И ты можешь поднять человека, не прикасаясь к нему, Турин. Если регулятор попытается помешать нам отправиться на юг, ты сможешь бросить его в яму, чтобы он сам добывал себе железо.

Майя и Као кивнули. Турин выглядел обеспокоенным. Они ели молча, и через некоторое время Майя и Као оставили их вдвоем, собираясь присоединиться к Эррису, который все еще работал над созданием складывающегося укрытия из материалов, которые Майя притащила из поселка.

— Эулар не пришел с Аркой, — заметил Турин.

— Да. — Яз заметила отсутствие слепого старика и беспокоилась за него. — Пом, должно быть, поймал его после Пещеры Сосулек. Если он мудр, то сделает все, о чем попросит Пом, и будет надеяться, что Арка сможет спасти его.

— О, он мудр.

Турин сказал это с такой убежденностью, что это побудило Яз поделиться тем, что сказал ей старик, когда Пом впервые привел ее к нему:

— Знаешь, он предсказал все это.

— Все это? — Турин поднял бровь. — Тогда ему, должно быть, потребовалось как следует поговорить.

— Ну, не все. Он сказал, что я — агент перемен. Что меня бросили в середину чего-то, что было готово стать чем-то новым. — Для безглазого человека это было впечатляющее видение. Хотя его предвидение было слепо к Теусу, скрывающемуся внутри Турина. — Что он сказал тебе?

Бледная кожа Турина покраснела, и он отвернулся, чтобы посмотреть на далекий, усеянный звездами потолок.

— Он говорил о… о тебе, я думаю… ну, я не уверен, что именно он сказал. Я помню его слова, но есть ли в них смысл? Он сказал, что когда ты впервые сводишь вместе некоторых людей, возникает своего рода гравитация, медленный спиральный танец, когда они втягиваются в орбиту друг друга, постепенно открываясь друг другу, обнаруживая, насколько тесно совпадают их желания, надежды и страсти. — Турин не сводил глаз с далеких звезд, произнося слова по памяти, словно провел много часов, прокручивая их в уме. — Он сказал, что в каждом из нас есть темнота, боящаяся показать себя, которая борется с такими грубыми инструментами, как слова и дела, чтобы дать знать о себе темноте в другом человеке, точно так же скрытой за стенами камуфляжа, маскировки, интерпретации. Честность — своего рода нож, который мы можем использовать, чтобы прорезать эти слои, но один слишком глубокий разрез, и кто знает, какие травмы могут быть нанесены. — Он нахмурился и процитировал: — Раны, которые может открыть честный язык, иногда заживают всю жизнь.

Яз могла представить себе, как старик говорит все это. Часть ее думала, что он, возможно, говорил о ней и Турине, видя время, когда они могли бы по спирали войти друг в друга, но, когда она открыла рот, спрашивая себя, осмелится ли она сказать это, по ней пробежала холодная мысль. Тьма в каждом из нас, боящаяся показать себя. Словно Эулар обращался не к Турину, а непосредственно к Теусу, приглашая его открыться. В это мгновение Яз не была уверена, как много видит Эулар своими пустыми глазницами.

После долгого молчания Яз открыла рот, чтобы ответить, но странный брызгающий звук повернул ее голову. Недалеко позади нее две тонкие серебряные нити соединили далекий потолок с полом. Там, где они касались камня, в воздухе танцевал ливень сверкающих капель.

— Что это?

— Вода! — Турин ухмыльнулся, впервые со времен черного льда. — Передача началась!