Девочка и звезды

17

— СЮДА! — КВЕЛЛ ПРОТЯНУЛ руку вниз, чтобы вытащить Яз из подземного города. Яз ухватилась за нее и через мгновение стояла рядом с ним в огромной, залитой звезда-светом пещере. Квелл тут же отпрянул, на его лице отразился растерянность и ужас. В конце концов он растянулся на спине в нескольких ярдах от нее, стараясь сдержать рвоту.

— Прости. Мне очень жаль. — В другой руке Яз держала тлеющий звезда-камень, который она забрала у уничтоженного охотника. — Совсем забыла. Я…

— Все в порядке. — Квелл содрогнулся. — Просто дай мне минутку.

Она отошла от дыры и присела, дрожа в своих рваных мехах. Даже звезда размером с ту, что она взяла у Пома, вблизи вызывала беспокойство у большинства людей. Эта же звезда управляла охотником, снабжала его энергией, связывала его части в некое подобие жизни. Она весила раз в двадцать больше, чем звезда Пома. Успокоенная ее волей, звезда охотника горела угрюмым красным светом, по ее поверхности медленно двигались темные пятна.

— Я не понимаю, как ты можешь прикасаться к этой штуке… — Квелл поморщился и вернулся к краю дыры. — Мне мерещатся ужасы, если я приближаюсь к ней. Как будто мои мысли ломаются.

— Я не знаю. — На самом деле она знала. Все дело в ее крови. И, если бы она обхватила звезду обеими руками, смогла бы коснуться почти всей ее поверхности. Тогда песня звезды наполнила бы ее, яснее, чем когда-либо прежде, словно в ней могли быть слова, словно, если бы она не торопилась, они могли бы раскрыть свой смысл. Яз чувствовала, как огонь звезды горит на краю ее сознания, давая шепчущий голос ее частям, которые обычно держали язык за зубами. Но прикасаться к этой звезде было не так плохо, как находиться даже в десятках ярдов от звезды пустоты. — Не знаю, как я это выдерживаю. Просто могу.

Яз съежилась, прижимая к себе звезду обеими руками. В звезде было тепло, а ей сейчас было холоднее, чем когда бы то ни было, если не считать долгой ночи.

— Жаль оставлять все это. — Квелл смотрел вниз на разбросанные остатки охотника. Для Сломанных — мечта мусорщика, но для Икта этот металл стоил больше, чем все то, чем обладал клан. Больше, чем они могли бы выторговать за три поколения.

— Ты увидишь, что здесь все ценят по-другому. Много чего. Не только железо. — Яз опустила звезду охотника в углубление в камне и подошла к Квеллу, который присел на краю. — Мать Мазай говорит, что мы никогда не будем свободны, пока не сможем уйти от того, чего хотим, неся с собой только то, что нам нужно.

— Эта старуха слишком мудра для своего же блага. — Квелл посмотрел на нее с вымученной улыбкой. — Возможно, мы могли бы просто взять…

— Квелл! Что ты вообще здесь делаешь? Я имею в виду как ты…

— Я же говорил. — Он поднялся на ноги, шире ее и выше на полголовы. От него приятно пахло. Как дома. — Я пришел, чтобы спасти тебя.

— Ты прыгнул в Яму Пропавших? За мной? Это безумие.

— Конечно, нет. Прыгнуть туда было бы безумием! — Он криво улыбнулся ей. — Я украл почти все веревки, которые есть у Икта. И дюжину комплектов собачьей упряжи у Квинкс и Аксит.

— Квелл! — Икта никогда не воровали.

— Ну, я их одолжил. Тихо. Пока все спали после последней ночи собрания, опьяненные закваской. Они смогут получить их обратно. Ну… большинство из них смогут, я полагаю. — Квелл поджал губы. — Я связал их всех в одну длинную веревку. Ты бы видела ее, Яз. По ней можно было бы спуститься от вершины ледяных утесов до дна моря!

— Ты спустился в яму?

— Да, начал, по крайней мере. — Он нахмурился. — Я привязал веревку к железному столбу, дал ей упасть, а потом начал спускаться. Спускался и спускался. И еще спускался. Эта дыра очень глубокая! Примерно через три дня я все еще висел там, в полной темноте, мои руки были полумертвыми, все насквозь промокло… И вдруг один из моих узлов поддался, и я упал.

— Всплеск. — Яз вспомнила потрясение от этого.

— Вот именно. И мне казалось, что я падаю или скольжу вечно. Не думаю, что веревка достигла бы дна, даже если бы не развязалась.

— И никто тебя не нашел? — Яз подумала и решила, что вскоре после того, как регулятор прекратил выбраковку, озера не слишком хорошо охранялось.

— Я решил наблюдать и ждать. Я видел в пещерах других людей, но они не видели меня. Все здесь очень заняты, как будто происходит что-то важное.

Яз отступила назад, пытаясь принять за правду слова Квелла. Такой знакомый и, в то же время, такой неуместный здесь. Это казалось невероятным. Все это. Не в последнюю очередь из-за того, что он совершил такой безрассудный поступок, ради нее.

— Почему… — Но она не хотела задавать этот вопрос. Не сейчас. Она не была уверена, что готова к ответу. Однажды она спросила мать о любви, и мать, практичная женщина, не склонная к сантиментам, обеими руками откинула назад свои длинные волосы с проседью и сказала, что любовь подобна буре в ночи. «Ты просыпаешься утром и обнаруживаешь, что мир изменился. За дверями твоей палатки открывается новый пейзаж, все знакомое и в то же время другое». Яз задумалась об этом. С Квеллом бури не было. Они выросли вместе, чувствуя себя комфортно в обществе друг друга.

— Мы не можем здесь оставаться. — Квелл бросил последний взгляд на металл, разбросанный по каменистому склону под отверстием.

— Лучше остаться, — сказала Яз. — Я не уверена, что помню дорогу обратно в поселок. Но мне кажется, что Сломанные приходят сюда каждый день.

— Да, но мы не хотим, чтобы они нас нашли. — Квелл согнул руки, словно ему не хватало копья.

— А мы не хотим?

— Да.

— Теперь Сломанные — наше будущее. — Яз тут же почувствовала себя виноватой. Квелл пришел за ней, бросил жизнь, которую любил. И ради чего? Она была сломанной, на льду для нее не было жизни. Может быть, звезда охотника вбила клин в ее сознании, но в ней говорили два голоса, одинаково громкие. Один сказал, что она — бремя для Икта, что ее жертва была необходима для выживания целого. Ее слабость не только утащила вниз ее, но и привела вниз Квелла. Она не заслуживает счастья. Ее нельзя спасти. Это был ее собственный голос, и она верила ему. Другой голос тоже принадлежал ей, и он говорил ей, что целое, которое выживает за счет своих детей, не заслуживает продолжения. Этот голос сказал ей, что, может быть, — просто может быть — она спасется, но она не должна спастись одна. Если она заслуживает большего, то и каждый ребенок, брошенный в яму, заслуживает большего. Она глубоко вздохнула: — Сломанные — наше будущее. Другого выбора здесь нет.

— Ну, мы можем убежать. Это выбор.

— Ты думаешь, что можешь выбраться из ямы. — Это был не вопрос. Никто не мог выбраться из нее. Даже Турин со своей лед-работой. Даже Тарко, хотя их предводитель был менее всего склонен пытаться.

Старая улыбка Квелла вернулась. Он кивнул на дыру рядом с ними:

— Я думаю, теперь совершенно ясно, что жрецы не добывают свое железо из корней Черной Скалы. И мы оба знаем, что, если учесть все кланы, жрецы в течение года продают очень много металла.

Яз кивнула.

— Значит, у них есть способ вытащить его из этих пещер на поверхность, и это не подъем из ямы по извилистой наклонной шахте. Груз зацепится и упадет. И это слишком открыто — полдюжины местных кланов приходят туда молиться в разное время года. Тайна никогда не продержалась бы так долго. Нам нужно только узнать, где и когда поднимется следующий груз, и мы поднимемся вместе с ним!

Глаза Яз расширились. Она пробыла здесь всего несколько дней, но ей уже казалось, что прошла целая жизнь. Мысль о том, что она может вернуться, была сном. Часть ее даже не хотела отступать назад, на ветер. До этого момента эта часть ее молчала, но теперь она заговорила, удивив ее:

— Я не могу вернуться.

— Конечно, можешь. Регулятор пропустил тебя. Тебя не столкнули в яму, ты… упала.

— Я не могу вернуться без Зина. — Дело было не только в Зине, не сейчас, и, может быть, даже не в том, что она прыгнула. Что-то было не так с миром, со всем, и сейчас быть менее совершенным, чем представление племен о совершенстве, означало отказаться от людей, бросив детей в дыре во льду. Яз знала это в глубине души, чувствовала это кровью и костями. Спасение Зина означало бы нечто большее, чем просто спасение одного ребенка. Как трещина, расползающаяся по скале, это будет началом чего-то. Началом чего-то бо́льшего, началом процесса перемен. — Он — мой брат.

Квелл закатил глаза, словно собираясь воззвать к Богам в Небе, но, обнаружив над собой только лед, вздохнул.

— Казик отверг его. Ему не жить с Икта, Яз. Ветер…

— Ветер убьет его, да. Но неужели ты думаешь, что жрецы не лгут? Они, конечно, хранят свои дела в большом секрете! — Она взмахнула рукой, чтобы охватить комнату и шрамы города Исчезнувших вокруг них. — Зину нужно предоставить выбор. Он может остаться или пойти с нами и посмотреть, действительно ли ветер убьет его.

Квелл покачал головой:

— Хорошо… Но я посоветую ему остаться здесь. И, если уж кого-то и возвращать, то только Зина. Я видел тебя с твоими друзьями. Мы не можем вернуть наверх их всех. В любом случае они, вероятно, попытаются все это остановить.

— О. — Яз и не подозревала, что Квелл уже наблюдал за ней. Что-то в том, как он сказал друзья, намекнуло на ревность, о которой она и не подозревала. Однако она оценила его нежелание приближаться к ним. Особенно устрашающе выглядели геранты. Первая встреча Яз с Хеттой никогда не изгладится из ее памяти.

— Так где же он? — спросил Квелл.

— С Запятнанными.

— С кем? — Приподнятая бровь.

— С Запятнанными. Они живут в черном льду. Это сводит их с ума. — Произнесенное вслух, это прозвучало так: освободить Зина так же невозможно, как достичь поверхности.

— И они забрали Зина?

— Он стал одним из них, скорее всего. — Яз подошла к звезде охотника. — Если мы вернем его, то это изгонит из него пятно. Но нам понадобится помощь.

Квелл моргнул. Он глубоко вздохнул, а затем кивнул, что заставило Яз задуматься, должна ли быть буря или иногда любовь просто подкрадывается к тебе.

— Ладно. Давай это сделаем.

ЯЗ СПРЯТАЛА ЗВЕЗДУ охотника в заполненной льдом впадине рядом со стеной пещеры. Они смотрели, как ее тепло начало пробивать дорогу вниз. Вода над ней снова замерзнет, и, когда свечение по воле Яз потускнеет, ничто не выдаст ее, кроме ауры. По словам Квелла, на краях эта аура больше походила на предложение держаться подальше. Чувство, которое может бессознательно проникнуть в сознание человека и направить его по другому пути.

Квелл провел их обратно вверх по длинному склону, мимо сторожевых столбов, которые остались безмолвными, в пещеру за ними. Яз достала звезду Пома для дополнительного освещения. Она остановилась и подняла ее на уровень головы. Ее голубизна напомнила ей хрупкую голубизну глаз Пома, и ей пришло в голову, что, несмотря на свое хрупкое телосложение и относительную молодость, он был, пожалуй, самым опасным из тех, кто находился с ней подо льдом. Даже самый крупный из герантов представлял собой уже известную угрозу, но Пом, с его группировкой, политикой и амбициями, мог быть способен на все. Она почти не знала его, но было ясно, что в нем есть и гордость, и жестокость — опасное сочетание. Он явно обладал умением влиять на других своими словами. Сила, которая была одновременно и маленькой, и большой. Но она не знала, какую еще магию он мог получить от смешанной крови, из-за которой был сброшен восемь лет назад. Тень-плетение? Лед-работа? Или что-то более смертоносное и оставшееся в тайне?

— Ты заставила эту звезду прикатиться к твоей руке, — сказал Квелл. — Еще в городе, когда я не сумел заставить тебя замолчать.

— Я собиралась размозжить тебе ею голову. — Яз слегка надавила, и песня звезды чуть-чуть изменилась. Она держала звезду между большим и указательным пальцами. Останься. Она подняла указательный палец, опустила большой, отдернула руку. И звезда осталась, хотя и начала медленно вращаться.

Брови Квелла поползли вверх:

— Они делают такое?

— Очевидно.

Яз сделала шаг назад, и звезда последовала за ней, как будто была привязана к ней, а не к миру. Яз рассмеялась. Звезда начала медленно двигаться вокруг нее по орбите, которую она почти могла видеть, как будто следовала за самой тонкой нитью, находившейся за краем зрения. Яз поджала губы, потом пожала плечами. Это позволит держать руки свободными.

— Мужчина, у которого я забрала эту звезду, может захотеть ее вернуть. Я ему не очень нравлюсь. От него могут быть неприятности, если мы встретим его здесь. — Яз вспомнила выражение лица Пома, когда ее свет нашел его, крадущегося в тени за отрядом Арки, и других вместе с ним. Пом ненавидел ее, в этом она была уверена. Насколько большой опасности это могло подвергнуть ее, вот в этом она не была уверена. — С нами все будет в порядке, как только мы вернемся в поселок.

Они двинулись дальше вместе, звезда крутилась вокруг нее, освещая окрестности там, где лед становился темным. Но даже там она держала звезду тусклой, не желая привлекать к себе недружелюбные взгляды. Они пили из стоячих бассейнов, вода была восхитительна после долгого сухого пребывания в городе. Яз попробовала сырые грибы, выбирая только те, которые она помнила как безопасные. Приготовленные, они были вкуснее, но ее желудок был слишком голоден, чтобы заботиться о мнении ее рта. Она чувствовала, что уже теряет вес, словно масса, которая поддерживала Икта на льду, решила ее покинуть; как и другие изменения, это происходило быстро и яростно. Скоро она превратится в тощую ведьму, слишком узкую, чтобы выдерживать ветер. С сосредоточенной целеустремленностью она сжевала еще одну жесткую шляпку. Квелл нетерпеливо ждал и торопил при первой же возможности.

Квелл пересекал каждую пещеру так, словно все еще крался за Сломанными, двигаясь по краю на корточках, часто останавливаясь, чтобы прислушаться, держась подальше от света. Яз следовала за ним по пятам, стараясь держаться незаметно. Однако среди лед-племен не было охотников. На льду не было ничего живого, кроме редких хищников, которые, как и люди, перемещались из одного временного моря в другое. Если хотя бы одно из главных морей останется закрытым на сезон, люди начнут умирать. Если оно останется закрытым в течение двух сезонов, целые кланы могут исчезнуть.

Квелл остановился у поворота в туннель, проделанном уголь-червем, и прислушался:

— Мне не хватает моего копья.

— Они — хорошие люди, Квелл. Просто дети из племен.

— Я видел одного из ваших «детей», который, должно быть, был ростом в десять футов и выглядел так, будто мог бороться с хулой. — Он двинулся дальше.

— Ну, некоторые из этих детей уже выросли. Сломанные живут здесь уже много поколений.

— Некоторые из них не знали, когда перестать расти, — пробормотал Квелл. Он поднял руку, чтобы остановить ее и призвать к молчанию.

— Что это? — Яз попыталась что-то прошептать, но из туннеля донеслось шипящее эхо.

Квелл ничего не сказал, только принюхался.

Яз глубоко вдохнула через нос. Вот он, знакомый запах, напоминающий ей о прибытии к Сломанным. Кровь.