Девочка и звезды

21

— ЯЗ! ПРОСНИСЬ!

Кто-то тряс ее:

— Турин?

— Ты должна встать сейчас же. — Турин схватил ее за руку и заставил сесть. — Пом идет.

— Пом? — Сон загромождал ее сознание, обрывки тающего сна все еще трепетали в нем. Что это: последняя битва? Пещера была маленькой, переполненной, освещенной несколькими маленькими звездами на высоких выступах. Все остальные были на ногах, некоторые готовили оружие. Другие уже уходили, выходя на узкую тропинку, ведущую вверх по склону расселины. — Пом? — повторила она, все еще пытаясь сосредоточиться.

— Да, Пом. Подлый маленький человечек со сверхъестественной способностью заставлять герантов делать то, что он хочет.

— Всех, кроме Джеррига. — Яз стряхнула с себя образ упавшего собирателя. Что бы он сделал из деревьев, травы и всего того сгустка жизни? — Зачем? Зачем приходит Пом? — Она знала, чего хочет Пом: власти, власти над всем этим. Он был более чем готов убить за это. Но тем, кто ее окружал, не хватало готовности действовать, которую могло бы принести нападение.

Пещера быстро пустела. Оказалось, что Майя и Куина стоят рядом с Турином.

— Говорят, он пришел поговорить. Арка встретится с ним в Пещере Сосулек.

Яз поднялась на ноги. Она все еще чувствовала усталость, ушибы от пола и холод.

— Где Квелл? — Это должен был быть ее первый вопрос. Он пришел один, чтобы спасти ее.

— Он на военном совете Арки, — сказал Турин.

— Военном? Мне показалось, ты сказал, что Пом пришел поговорить.

— Нет, это он говорит, что хочет переговоров.

— А почему ты не на этом совете? — спросила Яз.

Турин криво усмехнулся:

— Они мне пока не доверяют.

Яз сдвинула брови:

— Если уж на то пошло, если Квелл там, то почему не вся падение-группа? Он пришел сюда после нас!

Турин покачал головой:

— Он взрослый. Вы все дети. И кроме того, он усадил на задницу одного из наших немногочисленных взрослых герантов, а это кое-что значит… по-видимому.

Турин собрался уходить, но Яз схватила его за руку, удерживая.

— Это безумие, вся эта борьба. Арка сказала, что Сломанные уже уступили много областей Запятнанным, и теперь вы убиваете друг друга. — Она поймала его взгляд. — Неужели ты этого не видишь?

— Значит, мы должны позволить Пому поступать по-своему? Разрешить ему править нами, как королю из сказок? Наградить его за убийство хорошего человека? Не сомневайся, Тарко был хорошим человеком.

— Да, — просто ответила Яз. — Если это то, что нужно, то да. А что же еще? Как ты думаешь, Пом пришел, чтобы Арка убедила его в ошибочности его пути? Он здесь, чтобы договориться о вашей капитуляции.

Майя и Куина посмотрели на Турина, ожидая его ответа. Он знал этих людей всю свою жизнь.

— Черт побери! — Турин вырвался из ее хватки, сжав кулаки. — Это не может быть единственным выходом.

— Это единственный разумный выход, — сказала Яз. — Если только… — Она подождала, пока все трое не посмотрели на нее. — Если только ты не пойдешь со мной и Квеллом и не спасешь моего брата.

— И как это поможет? — Турин разочарованно вздохнул.

— Потому что, как только мы выгоним из него пятно, мы сбежим. Вернемся на лед.

Фырканье, потом вздох:

— Даже если бы это было возможно. Хотя это не так. И даже если у тебя есть шанс против Запятнанных. Хотя у тебя его нет. И даже если бы ты можешь избавиться от заразы своего брата. Хотя ты не можешь. Это все равно будет безумный план, потому что ЛЕД УБЬЕТ ТЕБЯ.

Яз открыла рот, но не нашла на языке ответ. До того, как она силой воли уничтожила охотника, часть ее все еще верила, что она сможет выжить там, наверху. Верила, что глаза соврали ей, что регулятор не бросал ее брата в Яму Пропавших. Хотя даже до того, как она изменилась, лишь малая часть ее верила, что все это ложь. Мысль о том, что так много людей могут поверить легко опровергаемой неправде, была преувеличением. Но ей очень хотелось верить, что они с Зином смогут вернуться.

Однако теперь, когда холод щипал ее за пятки даже здесь, вдали от зубов ветра, она знала, что это жестокая правда. Никто из них не мог снова жить прежней жизнью.

— Я… — Она почувствовала на себе тяжесть их взглядов. Куина, Майя и еще Као, притаившийся у входа, хотели, чтобы она ответила. Внезапно ей представилось, как деревья тянутся к теплому небу. — Мы пойдем юг, всегда на юг, и найдем пояс богов.

— Ты сама сказала, что это миф, — прогрохотал Као.

— А потом ты захочешь, чтобы мы искали Зена и Мокку, — с болезненным смешком пропищала Майя. Даже самая младшая из них, ребенок, верила Яз не больше, чем в сказки о первом мужчине и первой женщине.

— Мой клан шел на север месяц, чтобы добраться до ямы, — сказала Куина. — Лед идет вечно, и там, где бродят Кас-Кантор, менее холодно.

Яз ухватилась за предложенную соломинку.

— Вот видишь, не так холодно! А еще через месяц на юг будет еще теплее.

— Но…

— Эулар в это верит. — Пусть они верят в мудрость Эулара, если не в ее. — Эулар сказал мне, что далеко на юге есть зеленое место. Он слышал разные истории. Истории! Не миф… — Она оглядела остальных, их лица были напряжены, закрыты от надежды.

Куина встретилась с ней взглядом. Девушка неохотно, с дрожью протянула сжатую в кулак руку. Пальцы медленно разжались, открыв маленькую коричневатую бусинку, отполированную прикосновениями, окруженную линиями более темного и более светлого коричневого цвета, по-своему красивую.

— У матери нашей клана есть ожерелье из таких бусин, — сказала Яз. Отполированные камни Матери Мазай были фамильной драгоценностью, столь же ценной, как железо. Напоминанием о том, что в мире есть и другие вещи, кроме льда. Напоминанием о том, что подо льдом есть море или камень.

— Это не камень. — Куина с большой неохотой вложила бусину в ладонь Яз. — Я украла ее у отца нашего клана. Когда я поняла, что не вернусь из этого путешествия к яме. Я хотела ее, поэтому взяла. — Ее щека дернулась, чувство вины боролось с вызовом.

— Она почти ничего не весит. — Яз взяла свою звезду и сделала больше света, изучая завитки. — Это какой-то особый камень?

— Дерево, — ответила Куина. — Оно плавает по воде.

— Дерево? — Турин насупился.

— Это… драгоценный камень? — Као произнес эти слова, словно вытаскивая их из памяти.

— Дерево. Бусина сделана из дерева. — Яз отдала бусину обратно и обхватила ее ладонью Куины.

— Однажды, очень давно, была зима, которая длилась целый год, и Кас-Кантор бежали дальше на юг, чем когда-либо. К нашим палаткам подошел путник, покусанный морозом и умирающий. Он сказал, что путешествовал на север в поисках ведьмы, известной в легендах его народа. Еда у него кончилась. Он съел своих собак. И все же он шел на север. За все это время мы были первыми людьми, которых он увидел. Бусина была его подарком ведьме. В ответ он надеялся получить мудрый совет. Он сказал, что в своих южных странствиях он смотрел на деревья с высоты льда.

— Дед отца клана предложил путешественнику десять железных колышков за бусину, но незнакомец не захотел с ней расставаться. Когда через три дня мужчина умер, бусина перешла в род отца клана. — Куина опустила глаза, голос ее дрожал. — Я думала… я не знаю, что я думала… Может быть, что, если я возьму что-то достаточно ценное, мой народ придет, чтобы вернуть ее… Я не знаю. — Она покачала головой.

— Это сделано из дерева, — убежденно сказала Яз. — Из дерева, которое стоит в зеленом поясе, который тянется вокруг всего мира.

Турин пошел было наружу, но остановился у двери.

— Даже если там и есть зеленый пояс, это слишком далеко. Может быть, год путешествия. Холод убьет нас за одну ночь. У нас нет палаток. Жажда убьет нас за несколько дней. Наша вода замерзнет. Голод убьет нас через неделю. Мы не знаем, где море, и у нас нет ни лодок, ни сетей.

На этот раз, когда Яз открыла рот, ответы пришли быстро:

— Мы можем наполнить наши меха звездной пылью для дополнительного тепла. Мы можем буксировать доски из поселка и делать укрытия каждую ночь. Мы можем согреть их тепловыми горшками из сушильной пещеры и кузницы. Мы можем сделать сани и набить их грибами из рощ. Мы можем все это сделать. Или умереть, пытаясь. В любом случае лучше умереть, пытаясь сохранить жизнь, которую мы можем взять для себя, чем умереть, сражаясь друг с другом в темноте за существование, на которое мы обречены.

Остальные уже выходили через дверной проем, и Яз последовала за ними. Никто из них не произнес ни слова, пока они поднимались по склону расселины. Яз сказала свою часть. Разбросала свои мысли по воде. Иногда требовалось некоторое время, прежде чем что-то клевало на наживку и поднималось из глубин. А иногда такие мысли просто пропадали без следа.

СОСУЛЬКИ БЫЛИ В большинстве пещер, и их, по большей части, регулярно сбивали собиратели или другие Сломанные, просто проходившие туда-сюда. В Пещере Сосулек, однако, какой-то источник талой воды высоко наверху — а также холод и отсутствие звезд — генерировал сосульки с такой скоростью, что Сломанные давно отказались от борьбы. Пещера была достаточно велика, чтобы вместить всех Сломанных еще до того, как кровопролитие уменьшило их число, и все, кроме центрального коридора, было увешано сосульками, некоторые свисали с потолка до пола, некоторые — едва ли длиннее пальцев, мириады их, прозрачных и молочно-белых, завесы из них, вуали, замерзшие потоки. Они ловили свет звезд, которые народ Арки принес с собой, светились им, отбрасывая странные тени.

Яз и представить себе не могла, что такие места могут существовать. Она всю жизнь провела на поверхности, топча лед, а под ее ногами, на глубине в несколько миль, находилось столько чудес, столько мест, которые никто никогда не видел, мест, которые никто никогда не увидит. Кайлал, увидев изумление на ее лице, когда она проходила мимо него, улыбнулся, что говорило о том, что он понимает это чувство.

Теперь Квелл стоял рядом с ней с железным копьем в руке, наконец-то вымытым от крови Джеррига. Синяк покрывал бо́льшую часть левой стороны его лица — память о том, как охотник ударил его о землю. На мгновение он стал похож на одного из Запятнанных. Петрик стоял справа от Квелла. По другую сторону от Яз стояли Турин, Куина, Майя и Као; мальчик-герант демонстрировал нервную решимость, его глаза сузились под светлыми завитками челки. Эулар сказал Яз, что Као всего двенадцать, но это были всего лишь слова, стоящие в тени его огромных размеров. Увидев его среди сверкающих сосулек и чужих теней, Яз впервые поняла, что Као — ровесник Зина, ребенок, потерянный и одинокий, оказавшийся в плохом месте. На самом деле, перед бушующими волнами событий, их всех, молодых и старых, можно было считать потерянными детьми, беспомощными, как любая лодка в шторм.

Арка стояла со своим внутренним кругом. Эулара нигде не было видно.

Пом вошел в Пещеру Сосулек с другой стороны, окруженный герантами с железными мечами. Дюжины его последователей последовали за ним, отбрасывая в сторону более длинные сосульки, чтобы освободить место. Несмотря на свою многочисленность, они явно нервничали. Странная смесь нервозности и возбуждения.

В одной руке Пом держал железный жезл, более короткий и толстый, чем тот, который он носил раньше, а в нем — звезду, бо́льшую, чем та, которую он уступил Яз. Новая звезда горела темно-красным, почти как звезды охотников, и наполняла пещеру кровавым светом, превращая сосульки вокруг себя в красные и мокрые копья.

Разлом расколол пол пещеры, зазор в ярд или больше зиял между двумя частями, покрытыми льдом с обеих сторон. Его можно было легко преодолеть, но он служил барьером, отделявшим их друг от друга, физическим воплощением торжественных клятв о перемирии, данных Помом и Аркой.

Пом вышел вперед. С каждой стороны от него стоял герант с большим квадратным щитом, готовый отразить возможные копья, а перед ним на корточках сидел хунска с бритой головой и уродливым шрамом, как будто считал, что может выхватить из воздуха любой летящий предмет. Яз обратила больше внимания на звезду, которую держал в руке Пом. Ее сердцебиение было намного громче и глубже, чем она ожидала.

— Неужели мое слово так мало значит, Пом? — Арка подошла к противоположному краю разлома без охраны.

— Посмотрим, чего оно стоит. — Алый свет его звезды блеснул на зубах Пома, словно он прикусил язык.

— Ты просил об этой встрече… — Арка развела руками, словно давая мужчине разрешение говорить.

— Я ее потребовал. — Пом зло улыбнулся. — Этот фарс подходит к концу, Арка. У меня есть вся кузница, поселок, большая часть рощ. А у тебя… кучка пещер. Тарко ушел. Запятнанные вот-вот придут — они должны знать о нашей слабости. Кто поведет нас против них? Ты, Арка? Если бы ты для этого подходила, ты бы победила. Ты не можешь прятаться в пещере для сушки с горсткой детей и мечтателей.

Яз почувствовала, как его голос притягивает, хотя сами слова ее терзали. Если бы Пом когда-нибудь овладел мудростью или добротой, или хотя бы каким-то подобием того и другого, его было бы не остановить. К счастью, его неприятная натура просвечивала наружу и ослабляла очарование его голоса.

— Чего ты хочешь, Пом? — Голос Арки звучал устало. — Если бы все, о чем ты говоришь, могло сделать тебя королем, ты бы уже давно сидел на троне.

— Запятнанные скоро нападут. И ты это знаешь. Теус годами ждал этого момента. Десятилетиями.

— И ты дал ему этот момент, Пом. Должны ли мы хвалить тебя за это? Ты гордишься?

— Неужели ты так горда, Арка, что вместо того, чтобы стоять рядом со мной, объединив Сломанных, ты будешь продолжать сопротивляться тому, что уже произошло, и позволишь Запятнанным забрать нас всех?

Арка покачала головой, шагая по своей стороне разлома.

— И как король Пом защитит нас? Он уже убил нашего лучшего лед-работника, оставил нескольких наших лучших воинов мертвыми или ранеными. И все ради чего? Так что теперь мы вступим в открытую войну с Запятнанными на положении слабейшего.

Пом посмотрел мимо Арки на тех, кто стоял позади нее.

— Мне сказали, что девушка, которую, как ты думала, пропала в городе, вернулась… — Его глаза искали во мраке Яз.

— Яз? — Голос Арки выдал удивление. У Пома был шпион в ее лагере. — Что это значит?..

— Отдай ее мне. Отдай ее мне и возвращайся в свой хлев. Те, кто наверху, потребовали ее!

Арка лающе рассмеялась:

— Ты же не разговариваешь с жрецами, Пом! И что им нужно от Яз?

— Ее требует регулятор. А взамен он сотворил чудо, которое увидит Запятнанных, лежащих в крови! — Теперь ухмылка Пома стала огромной и кровожадной.

Где-то позади него раздался грохот, скрежет металла и камня. Сосульки начали падать группами, звеня, когда они разбивались друг о друга или ударялись о пол внизу. Фигура крупнее любого геранта появилась в поле зрения позади последователей Пома, и они расступились перед ней, скорее испуганные, чем ликующие. Сердцебиение, которое Яз приняла за стук новой звезды Пома, стало еще громче.

— Пом… — Арка в ужасе отступила. Вокруг нее отступали Сломанные, подняв оружие.

Когда охотник вышел на открытое место, друзья Яз отступили, и только Квелл и Турин остались стоять рядом. Тварь была шире и выше той, которую она уничтожила, ее покрытая железными чешуйками голова царапала ледяной потолок, ее конечности представляли собой неровный ряд стали и железа, некоторые заканчивались зазубренными лезвиями, одно — острым шипом длиннее ее руки, еще одно — рукой на шарнирах, которая выглядела тревожно человеческой, хотя и намного больше. И теперь Яз поняла. Она слышала сердцебиение звезды внутри охотника, яростное, сильное и глубокое. Если бы она смогла восстановить силу, которую использовала в городе, она могла бы оглушить монстра, но этого не разорвать на части, он был слишком силен. Ее разум уже болел при одной мысли о том, чтобы дотянуться до него.

Охотник сделал еще один шаг, когтистая лапа высекла искры из камня.

— Стой! — Пом поднял руку, и охотник остановился в ярде от него, красный звезда-свет сиял из его суставов.

Арка взяла себя в руки, шрамы на ее лице были смертельно бледными:

— Ты не можешь доверять этой штуке! Мы всю жизнь бежали от них. Скольких из нас они убили? Я не знаю, как регулятор связал это чудовище со своей волей, но даже если оно служит ему сейчас, я все равно не доверяю ему, потому что не доверяю этому старику ни на йоту. Ради всех богов, он лично бросил всех нас сюда!

— Я никому не доверяю, Арка. — Пом поднес свою новую звезду ближе к себе на железном жезле и, задыхаясь от напряжения, потянулся, сжимая звезду другой рукой. Его лицо исказилось, как будто он держал ладонь над пламенем лампы, но с рычанием он вытащил блестящий красный камень из зажимов, удерживающих его. Его пальцы не могли полностью сомкнуться на поверхности камня, и багровый свет превратил всю его руку в кровь. — Я доверяю вот этому!

Пом сделал яростно махнул звездой в сторону охотника, и массивное металлическое тело с грохотом отлетело назад, словно его ударили невидимым молотом, которым мог обладать только бог.

Чудовище с грохотом отлетело на несколько ярдов и упало, едва не раздавив нескольких последователей Пома. Охотник поднялся, когда мужчины и женщины, бросившиеся в сторону, поднялись на ноги.

— Я доверяю вот этому! — Пом держал звезду в воздухе, подергиваясь от напряжения. — У охотника есть такая же в сердце, и, поскольку я владею этой, я управляю той.

Охотник снова двинулся вперед. Когда он достигнет разлома, все будет кончено в одно мгновение.

Яз шагнула ему навстречу, стряхивая с себя Квелла и Турина, которые потянулись, чтобы остановить ее.

— Принеси ее мне. — Пом сжал свою звезду, словно она обжигала его, и указал охотнику на Яз.

Яз протянула свою волю через окаймленный льдом разлом. Ее мысли скользнули по пламени внутри железного корпуса охотника и остановились на быстром пульсировании звезда-камня в кулаке Пома.

Что-то было сделано со звездой, какие-то тонкие изменения в ее структуре. Пом назвал охотника даром регулятора, его чудом, и Яз чувствовала в этих переменах руку старого жреца. А за спиной жреца стоял Скрытый Бог Черной Скалы. А за Скрытым Богом? Точно так же, как и Яма Пропавших, невозможно было сказать, насколько глубоко все это шло.

Отменить изменения жреца в звезде было выше сил Яз, на расстоянии и в спешке, но у нее была альтернатива. В последний момент Пом понял, что она задумала, но его сопротивление было неуклюжим, слабым, словно у ребенка, борющимся с взрослым мужчиной. Она притушила огонь его звезды, превратив его в расплавленное сияние.

Охотник тут же замедлил шаг и остановился. Он потерял направление и заметался в поисках цели. Багровый свет из его глазных щелей заскользил по Сломанным, стоявшим по обоим сторонам пещеры.

— Принеси ее! — взревел Пом, протягивая звезду к охотнику, покачивавшемуся на краю разлома.

Но Яз приглушила голос звезды Пома, и вместо этого чудовище выкрасило его свирепым блеском своих глаз, словно рассматривая его как добычу. И в то мгновение, когда свет звезды Пома больше не струился между его пальцами, Яз заметила это. Два пятна отступили, чтобы вновь укрыться в рукаве, который откинулся назад, когда Пом протянул свою звезду к охотнику. Черное пятно и алое, оба двигались, как масло по воде. Свидетельство того, что звезда, которую он теперь изо всех сил пытался удержать, уже освободилась от уз его ума.

— Пом запятнан! — крикнула Яз, указывая. — Смотрите! Дьяволы у него под кожей!

Когда она выкрикнула свое обвинение, охотник схватил Пома своей огромной металлической рукой и в то же время ткнул своим смертоносным шипом в ближайшего охранника, Бексена. Герант, с его тревожным взглядом — один глаз дикий, другой молочный, — на этот раз показался маленьким. Острие шипа пронзило огромный щит, который он держал, и вырвало его из рук Бексена, заставив того скользнуть опасно близко к разлому.

Сломанные с обеих сторон побежали. Нервы, и без того натянутые до предела, не выдержали. Инстинкт убегать от охотников был слишком силен, и они побежали. Яз тоже побежала, прямо на Квелла:

— Вот оно. Нам нужно уходить, прямо сейчас. Мы возьмем Зина, а потом уберемся отсюда.

Они выбежали из пещеры вместе с последними отставшими, пол позади них был покрыт толстым слоем сломанных сосулек. Завернув за угол в следующую пещеру поменьше, Яз обнаружила, что их ждет Турин. Рядом с ним стояла Куина, Као неуклюже переминался сзади. Петрик неуверенно завис у противоположного выхода.

— Где Майя? — Яз огляделась, почти ожидая увидеть девушку, выходящую из плаща теней.

Остальные покачали головами.

— Она умеет хорошо прятаться. Она будет с Аркой или другими. — Турин выглядел обеспокоенным, несмотря на легкие слова.

Квелл пожал плечами:

— Если мы хотим заполучить Зина, давайте сделаем это.

— А потом? — спросила Куина. — Все то, что ты сказала, Яз? Как ты думаешь, мы действительно сможем сбежать? — Из Пещеры Сосулек донеслись крики.

— Я думаю, мы должны попытаться. — Яз не хотела им лгать. — Я думаю, опасности будут не хуже тех, с которыми нам придется иметь дело здесь. Просто другие.

— Но это правда? — спросила Куина. — О зеленом месте? Где мы сможем жить?

— Я просто хочу вернуться, — прогрохотал Као из-за спины Турина, его голос был мужским, а тон — детским. Сильный грохот заставил их всех посмотреть в сторону туннеля, по которому они бежали.

— Я не могу вернуться. Я там никогда не был. — Турин сжал губы в тревожную линию. — Вся моя жизнь прошла здесь. Мои предки. Оставить это было бы…

— Было бы все равно, что быть сброшенным в яму, — сказала Яз. — Ты переживешь это и найдешь новый мир. Как и все мы. Но ты нам нужен, Турин. Ты нужен мне. Без твоего понимания Запятнанных и этого Теуса, который ведет их, я не знаю, сможем ли мы найти Зина, не говоря уже о том, чтобы спасти его.

Темные глаза Турина нашли ее. Он взял ее за руки, как будто их никто не видел.

— Поверхность кажется ужасающей, но я скорее пойду туда голым, чем вернусь на черный лед. Мы все там умрем. Те, в которых они не могут жить, становятся их развлечением. Они мучают их до смерти. Подумай об этом еще раз, Яз. Подумай еще раз.

— А твоя мать подумала еще раз, когда пришла за тобой? — Яз сжала его руки и почувствовала, как страх дрожит в его костях.

Турин опустил голову и некоторое время молчал. Звуки, доносившиеся до них по туннелю, походили на железные шаги охотника. И все же никто не произносил ни слова.

— Ты пойдешь, пойду я или нет, — пробормотал Турин. Он на мгновение встретился с ней взглядом. — Я не могу тебе этого позволить.

— Ты сам говорил, что Запятнанные придут за выжившими, когда эта война закончится, — сказала Яз. — Через несколько дней они смоют Сломанных, и кошмар будет не просто таиться в черном льду, он будет повсюду. Сразись с ним сейчас, лицом к лицу, и мы сможем сбежать.

Битва, бушевавшая внутри Турина, затянулась. Наконец, когда свечение охотника окрасило лед туннеля и предупредило о его скором появлении, Турин снова поднял глаза, его решимость возродилась.

— Ладно. Пошли.