Девки гулящие 2

Глава 46. Знакомьтесь – новый миллионер

Окрестности Вятки. Зимняя дорога.

Господин статистик на службе сегодня продрог – кабинеты у них хоть и не большие, но на отоплении явно экономили и своим дыханием и теплом тела их согреть не получалось.

Руки мерзли, ноги просто леденели – ботиночки то – что летом носил, то и сейчас. Жалование не генеральское, а хлебушек и всё прочее каждый день дорожает. Иногда получается на Больше-Хлыновской перекусить, но на неделю вперед не наешься…

Верхнюю одежду тоже давно пора бы сменить, утеплиться… Скоро до дыр она заношена будет. Сослуживцы уже некоторые реплики в отношении её позволяют себе отпускать. Фуражечка старая непременно в ближайшее время к потере функции зрения приведёт – отпадут на морозе уши, а глаза она и прикроет…

Дома, как шутит один знакомец, чаю «Байкал» выпил. Это когда сверху стакана смотришь, а дно его прекрасно до мельчайших подробностей видно вследствие отсутствия заварки. Нечего господину статистику заваривать. Сахара, впрочем, у него тоже нет. Было несколько кусочков с Больше-Хлыновской, да все кончились…

Ночь, сегодня будет подходящая – луна полная, красная. Самое то для вещих снов. Это при убывающей луне сны обманные, а сейчас – самые что ни на есть правдивые, сбывающиеся.

Служащий статистического комитета вынул из-за шкафа заветный камень, извлек его из тряпицы и поместил под подушку. Опять хозяйка дома будет ругаться – от камня наволочка на подушке сильно пачкается. Волшебство просто какое-то. Вроде и грязи на нём никакой глазам не видно, а после ночи под подушкой вся наволочка в каких-то пятнах и разводах. Изнутри камня что-то наружу выходит? Одно слово – не прост кладовый камень…

Камень занял отведенное ему место, остается эликсир мухоморный самодельный принять. Сегодня господин статистик решил ударную дозу в себя влить, провести на своем организме эксперимент словно ученый-подвижник. Мухомор для приготовления зелья им был взят самый правильный. Некоторые по незнанию настаивают красный мухомор. Три раза ха-ха. Необходим здесь только мухомор пантерный. Дьявол то кроется в мелочах, в серьезном деле все нюансы учесть необходимо.

Стопочка мутного стекла с пузырьками наполнилась вровень с краями. Статистик сделал максимальный выдох, морщась проглотил отраву, занюхал засаленным рукавом. Крепка, зараза… Аж слезы выступили…

Через краткое время служащего статистического комитета в сон потянуло, одновременно в животе дискомфорт какой-то проявился, но бедолага к таким ощущениям уже привык. Юркнул он под своё тоненькое одеялко, на бочок повернулся, ручку под щеку втолкнул и в темный омут провалился.

Светало. Обоз, охраняемый почти тремя десятками всадников уже не первую неделю двигался глухоманью к одному известному только есаулу месту. Часто останавливались, высылали вперед двух-трёх конных. Есаул тоже всегда вместе с ними присутствовал – другие то казаки откуда знали, какую дорогу разведывать. Собственно, дорог то и не было. Шли больше совершенно пустынной местностью, ни одного человеческого жилья даже издали не видели. Встретили как-то двух охотников-вотяков. Не повезло им. Там путь-дорожка их и закончилась. Навсегда. Не надо обоз чужим глазам видеть. Белочке или зайцу – смотри сколько влезет, а вот человеку – ни-ни… Огня даже лишний раз не разводили – таились.

Есаул о конце пути никого в известность не ставит. Едем и едем. Обратно бы вернуться. Груз уж больно ценен. Неизвестно, что есаул про нашу судьбу думает. Можем и вместе с теми бочками с золотыми и серебряными деньгами в землице укрыться…

Конь не торопясь идёт. Сам дорогу выбирает. Похоже река близко – водяным запашком чуток потянуло.

Господин статистик узнал место. Бывал он здесь уже при проведении всеобщей переписи населения Российской империи в девяносто седьмом году. Впрочем, теперь он не статистиком был, а самым что ни на есть сибирским пугачевским воином. Но, воспринимал это он как должное и ситуация эта у него удивления не вызывала.

Перепись населения – дело нужное во многих отношениях. Вон те же монголо-татары уже в тринадцатом веке трижды переписывали население Руси. Теперь императору российскому тоже надо знать свой народишко для эффективного управления. Программа переписи состояла из многих вопросов – имя, семейное положение, отношение к главе хозяйства, пол, возраст, сословие или состояние, вероисповедание, место рождения, место приписки, место постоянного жительства, родной язык, грамотность, занятие, физические недостатки… Потом результаты с переписных листов переносились на перфокарты. Причем, для каждого лица отдельную. Затем уж их и обрабатывали на счётных электрических машинах Германа Холлерита. Кстати, фирма Холлерита, что России эти счётные машины продавала, до старого времени попаданца вполне себе дожила. IBM она называется.

Внезапно есаул поднял руку и приказал обозу остановиться. Всё. Дальше не пойдем. Разослали дозоры, а оставшиеся при обозе начали яму копать. Есаул поторапливал – до ночи надо управиться…

На этом месте статистик проснулся. Глаза открыл, полежал немного, с мыслями собрался. Сердце билось в два раза чаще, дышалось тяжело, но радость переполняла – увидел, увидел, увидел… Знал теперь служащий комитета где сокровища в земле-матушке находятся.

Тут же вопрос у него возник – говорить ли Ваньке? Может самому в это потаенное местечко отправиться и кладом завладеть? Нужен ли теперь Ванька Воробьев статистику?

Голова шла кругом, перед глазами мелькали бочки с золотом – одна, вторая…

Встал. Босыми ногами прошлёпал к столу. Прямо из мятого чайника напился холодной водицы.

За окном было ещё темно. На службу пока рано.

Опустился на колченогий скрипнувший стул. Замер. Сидел пока ступни не просигнализировали – сейчас отвалимся…

Тёр пальчики на ногах и думал, думал, думал…

Нет. Не нужен ему теперь Ванька. Не будет статистик с ним делиться. Ишь, чего захотел – отдай ему половину…

На службу сегодня служащий комитета не явился. Что ему сейчас это занятие? Обладает он теперь многими миллионами. Знать бы теперь – куда их потратить?

В Вятке он сейчас не останется. Ждут его Париж, Ницца и прочие достойные новоявленного богатея места. В Вятке пусть Ванька-дурачок живет сколько его душе угодно. Самое ему тут место.

Чуть растеплеет и отправится он за кладом, а Ваньке пока голову дурить будет.

Окрестности Вятки. Сосновый бор.