Девки гулящие 2

Глава 30. Новый Ванькин интерес

Вот такие мужики и находили зарытые сокровища.

Спектр посетителей заведений Ваньки Воробьева весьма широк. Кого только там не бывает. Сейчас в воробьевские публичные дома лишь военнопленных не допускают. Ванька такое правило установил, и оно строго соблюдается.

Солдатам, рабочим, крестьянам, купцам, чиновникам – всем там рады, только денежки плати. Но, как говорится – не хлебом единым жив человек. Кроме денежных посетителей Ванькины работницы ещё тех привечали, что могли их как-то развлечь, душу порадовать…

Довольно частым гостем в доме терпимости, где Евдокия содержательницей была, являлся один служащий из Вятского губернского статистического комитета. Кстати, про Евдокию. Отвадили огненного змея от Евдокии Ванька с сестрами. Помог метод Прасковьи, но Ванька со своей землей, на петухе привезенной, тоже в готовности в тот момент был. С месяц ещё Евдокию после этого в норму приводили – отпаивали нужными травами и Александра у неё ночевала, но вроде всё и обошлось.

Так вот, статистик тот из себя представлял – ни рожи, ни кожи, но девки его любили. Говорок был знатный – всё девицам про вятские клады рассказывал. Они и рот раскрыв слушали. Клады – это тема благодатная, каждому желается клад отыскать, желательно побольше да из сплошного золота. Можно, правда, чтоб там и горстка-другая бриллиантов и изумрудов была. Тоже не помешают.

Как-то Ванька по делам у Евдокии был и при таком рассказе имел честь поприсутствовать. Заинтересовался. Если честно, то про клады он как-то раньше и не думал. Знал, что находят, но вероятность этого очень уж мала была. В губернии то населения не один миллион, а в год найдут несколько таких ухороночек, да и то случайно.

Как рассказчик свои половые потребности удовлетворил, Ванька его в стороночку отозвал и немного поспрашивал. Оказалось, что насчёт кладов в империи всё было хорошо продумано. Если какой счастливчик в губернии клад обнаружит, то спешил он через уездного исправника его переправить в уже названный статистический комитет. Императорская Археологическая комиссия через губернские статистические комитеты клады и интересные древние находки со всей страны собирала и за это деньги выплачивала. Поэтому нашедшие не скрывали кладов и не пускали их в переплавку – гораздо выгоднее было находку государству сдать. Это вам не двадцать пять процентов стоимости из времени попаданца. Там на сдавших клад часто как на умалишенных смотрели. Нет, если медяшки находили или что-то подобное – тогда ладно, сдавали, а золотишко и серебро редко в закрома Родины приносили, только уж если при свидетелях оно было найдено. Тут уж не отвертеться…

Рассказал Ваньке служащий статистического комитета, что самый тяжелый в империи серебряный клад как раз на территории Вятской губернии лет десять назад был обнаружен. Почти тысячу рублей тогда нашедшие его получили.

Начал сказочник-статистик опять свои истории пытаться рассказывать, но Ванька его остановил и попросил, если можно, списочек ему предоставить – что в последнее время находили и сколько за это было выплачено. В комитете, коль он такие дела ведет, данная информация должна иметься. Труд чиновника будет оплачен, возможно даже, что они наладят постоянное взаимовыгодное сотрудничество.

Буквально через неделю Ваньке была на стол выложена нужная информация за последние четверть века. Глубже копнуть у статистика не получилось. Ну, хоть что-то. Полюбопытствуем.

Извлекали из земли вятчане много всякого-разного – кипа бумаг, исписанных каллиграфическим почерком служащего из статистического комитета была не маленькая, но чего-то грандиозно-былинного он там не обнаружил. Истории девкам о вятских кладах во многом в голове самого статистика возникли.

В 1889 году от отставного унтер-офицера Пахома Агапова Масленникова принят хорошо сохранившийся серебряный обруч. Выпахан в поле у деревни Речваж Кундыжской волости. По словам Масленникова данный обруч был украшен цветами из серебра, но он уже продал их в Нижнем Новгороде неизвестному часовому мастеру за семьдесят пять рублей. Во как – обездолил Пахом науку…

В том же году, если верить выписке статистика, от крестьянина Петровской волости деревни Клятовской Константина Евдокимова Чуланова принято девятьсот шестьдесят мелких серебряных монет времени Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Федора и Петра Алексеевичей.

Остальные записи этого года были однообразны – монеты, шейные серебряные кольца и прочая мелочь. Ванька только бегло их просмотрел.

В отчете следующего года опять шли сплошь шейные обручи из серебра, иногда даже по четыре-пять штук в одной находке, монеты орды тринадцатого-четырнадцатого века, серебряные слитки, российские монеты семнадцатого века… Надо сказать, что и за это некоторые сдатчики от ИАК по триста с лишним рубликов получили.

Немного интереснее был клад, найденный у села Карасева Нижнеуканской волости крестьянином Иваном Поздеевым. Там и серебряный котел был, и того же металла блюдца, чашки и ожерелья. Копилка ещё в том кладе была с куфической надписью, которую библиотекарь Казанского университета Готвальд расшифровал – «Благословение, счастье, веселье, блаженство, помощь Бога владельцу сего». Получил Поздеев за сдачу этого клада от ИАК двести двадцать пять рублей, вдвое больше стоимости клада по весу.

Листы за следующие семь лет несли сведения опять же о найденных монетах, гривнах, кольчугах, слитках серебра, старинных пуговицах, рогах и зубах неизвестного животного. За эти рога и зубы, впрочем, вознаграждения не дали, но находка была препровождена в Вятский музей при реальном училище.

В отчете за 1898 год нашлась и запись о большом серебряном кладе, о котором Ваньке служащий статистического комитета говорил. Найден он был ещё в прошлом году на поле крестьянами Малмыжского уезда Волпельгинской волости починка Орловки Василием Зуевым и Андреем Мальцевым. В кладе было двести тридцать пять слитков серебра одиннадцатого – тринадцатого веков, так называемых «лепешек камского серебра» или «балышей» весом в один пуд тринадцать фунтов тридцать пять золотников. Императорская Археологическая комиссия за этот клад назначила вознаграждение в девятьсот семьдесят пять рублей тридцать шесть копеек. Ваньку копейки умилили – всё ученые до копеечки крестьянам отсчитали, не обжулили.

Невесть откуда статистику ещё было известно, что не в целом виде клад к ученым попал. Всего крестьяне Зуев и Мальцев, а также примкнувший к ним сарапульский мещанин Вотинцев подняли из земли серебряных круглых слитков на два пуда двадцать четыре фунта семьдесят золотников. Половину клада то, получается, счастливчики себе оставили. Ванька сделал себе заметочку на будущее…

Просматривая материалы, Ванька много чего узнал – находили и обломки шейных гривен, и по шесть штук сразу целых, и клады из рублей и полтин Петра Алексеевича, а иногда и разменную серебряную монету начала восемнадцатого века сразу не по одной тысяче штучек.

Отдавая листы, служащий статистического комитета обещал на словах ещё кое-что рассказать. При этом хитро подмигивал и палец о пальцы тер, большой об указательный и средний…

Какая-то часть кладов и в ломбард попадала.