Дети пространства

Дневник трансгуманиста

На столе рядом с клавиатурой лежала тетрадь в клеёнчатом переплёте. Линда тут же цапнула её и начала листать.

— Поосторожнее, — проворчал Ким, пытавшийся оживить компьютер Таннера с помощью притащенного с собой аккумуляторного блока питания размером с хороший кирпич. — Вдруг оно рассыплется в пыль у тебя в руках.

— А, — беззаботно отмахнулась она, — в XXI веке умели делать бумагу. Это далеко не первый бумажный документ, который мы находим в главном куполе, и ещё ни один не рассыпался. Смотрите-ка, это его дневник. Почему-то самые важные события жизни он писал не в компьютер, а в эту тетрадь.

— Правильно делал, — ответил Ким. — Всего сто лет прошло, а толку с того компьютера… Сейчас сниму блоки постоянной памяти, так придётся везти их на Землю, в Бордо к дяде Байку, который у вас на форуме Айзек Бромберг. Может, он сумеет что-нибудь оттуда выковырять.

— Первая запись тут сделана в 2067 году…

«14 сентября 2067 года.

Сегодня окончательно выяснилось, что на Землю мне нельзя. С мечтой поступить в MIT придётся распрощаться. Надо что-то придумывать. К сожалению, все программы дистанционного образования на Земле рассчитаны на пинг меньше 50 миллисекунд. Такой интернет там есть даже в самой глуши. А до нас — две с половиной секунды».

«2 ноября 2067 года.

Вернулся с собрания. Наконец-то хотя бы часть из нас — тех, кто родился здесь между пятидесятым и пятьдесят пятым годом, когда ввели запрет на роды на Луне — осознала, что у нас есть общие интересы, и надо объединяться».

«12 июля 2071 года.

Энн, подруга Макса, попыталась обратиться к врачу по поводу беременности. Сначала её чуть было не запихнули в ракету для отправки на Землю, как в таких случаях поступают с земнорождёнными женщинами. Но ей всё-таки удалось донести до врачей, что ей нельзя на Землю согласно справке, выданной ими же самими. Разбирательство тянулось три часа. В конце концов решили, что запрет на вынашивание детей на Луне главнее прав рождённых здесь. Энн сделали аборт по жизненным показаниям. Поскольку пребывание на Земле опасно для её жизни, а вынашивать ребёнка можно только на Земле, значит, с точки зрения официальной медицины детей она иметь не может».

«3 августа 2071 года.

Обсудили на собрании луннорождённых идею отделиться от земной колонии. Увы, не тянем. Любое стационарное поселение будет немедленно принуждено к повиновению военными средствами, а жить номадами здесь не получится. Для того, чтобы выжить на Луне, человеку нужны многогектарные купола с растительностью, а также рудники и заводы, чтобы обеспечивать всё это запчастями и техникой».

«12 мая 2073 года.

Только что по всем новостным каналам пробежало сообщение, что в Солнечную систему вернулся корабль Игоря Венёва, первого из людей, побывавшего в соседней звёздной системе. Какой-то новый физический принцип — и звёзды стали ближе. Открыта землеподобная планета в системе α-Центавра. Это явно должно как-то сказаться на нас, живущих на Клавиусе. Вопрос в том, как именно».

«20 ноября 2074.

Лина хочет завести ребёнка, невзирая на запрет. Это значит, что на протяжении всей беременности ей придётся скрываться. Мне страшно. Штудирую онлайн-курсы по акушерству, но без практики толку от них никакого. А практика возможна только на Земле».

«20 июля 2075.

Уговариваю Лину сдаться врачам, хотя бы когда начнутся схватки. Пусть на Луне и нет акушеров, но есть врачи, у которых это было в образовании, есть аппаратура для переливания крови, хирургические инструменты, да мало ли что ещё…»

«3 августа 2075.

Лина умерла родами. Ребёнок тоже не выжил. Меня арестовали прямо у её постели и будут судить за неоказание помощи. Мне уже всё равно. Что они могут мне сделать? В худшем случае — убить под гуманным предлогом, “отправлен отбывать наказание на Землю”».

«15 сентября 2075.

Приговорили к двум годам исправительных работ. Суд принял во внимание то, что везти меня на Землю нельзя, а в Клавиусе не предусмотрено мест лишения свободы».

«19 января 2076.

Джейк, идиот, решил, что наказать луннорождённых нельзя, и стал готовить самый натуральный заговор с целью отделения от Земли. Естественно, его повязали и отправили сидеть на Землю».

«3 июля 2076.

Джейк умер в тюрьме. Значит, и вправду путь на Землю нам заказан. В мире стало на одного луннорождённого меньше».

«20 октября 2077.

Официально отбыл наказание. И в качестве подарка на моё освобождение мэр Клавиуса взял и официально запретил наш Союз Луннорождённых».

«15 апреля 2082.

Интересно, скоро ли состоится первая межзвёздная война? Колонисты под другими звёздами явно ведут себя так, как будто Земли с её правительствами и законами вообще не существует».

«30 ноября 2082.

Наш Клавиус всё меньше и меньше походит на город и всё больше — на какую-то вахтовую научную станцию. Если наши родители прилетали сюда жить, если ещё 10 лет назад никого не удивляло то, что я прожил в Клавиусе всю жизнь и не собираюсь его покидать, то сейчас у вновь прилетающих все мысли о том, куда они поедут отдыхать после того, как отработают здесь несколько месяцев и получат отпуск. Даже дома у них не дома, а что-то вроде гостиничных номеров».

«5 января 2085.

Во время выхода на поверхность Луны погиб Макс. Нас, луннорождённых, теперь всего 19 человек. Бедняжка Энн осталась вдовой. Как бы она руки на себя не наложила».

«15 февраля 2085.

Прямо на сороковинах Макса сделал предложение Энн. К моему удивлению, она сразу же согласилась. Говорит, так теплее. Все сорок дней она просидела на транквилизаторах. Надеюсь, мне удастся её оттаять».

«15 марта 2085.

Когда меня увидели на улице под руку с Энн, то пригласили в HR-департамент мэрии и заявили, что тесные контакты с другими луннорождёнными будут рассматриваться как проявление нелояльности, что несовместимо с работой с жизненно важными системами купола. Энн рассказала, что ей втирали то же самое, только про секретные документы. Откуда, кстати, у нас в Клавиусе взялись секретные документы? От кого таиться?»

«24 марта 2085.

Уволились с Энн с муниципальной службы и купили домик с фермой в сельскохозяйственном секторе Большого купола. Это максимум независимости от властей, которую может позволить себе человек в Клавиусе. До нас эту ферму держал одинокий холостяк, который жил здесь с момента заселения Большого купола. И вот теперь врачи настоятельно рекомендуют ему вернуться на Землю, пока в организме не возникли необратимые изменения, делающие это невозможным. Естественно, отдавать свою ферму вахтовикам он не хотел, и мы оказались весьма кстати. Случился забавный торг: он хотел взять с нас поменьше, понимая, что другого шанса получить постоянных жителей на созданную им ферму у него не будет, а мы хотели дать ему побольше — ведь на Земле ему придётся сначала долго адаптироваться, а потом ещё как-то устраиваться. Пенсия же в ближайшие десять лет ему вряд ли светит — он ни дня в жизни не проработал на крупные корпорации, всегда был независимым фермером, значит, только государственная, по возрасту».

«1 ноября 2085.

Познакомился с космонавтом, работающим на колонизационных линиях. Посидели, пообщались. До чего же нечеловеческая психика у тех, кто называет себя, “нектон”. Неужели мы, луннорождённые, со стороны выглядим так же необычно? Прихожу к мысли, что если нельзя калечить людей жизнью при 1,6 м/с², то также нельзя калечить и работой межзвёздными перевозчиками. Кстати, у них на жилых палубах кораблей сила тяжести вполне сравнима с нашей лунной. Наверное, должна быть специальная раса, которая занимается перевозками, точно так же, как специальная раса, живущая на планетах, подобных Луне или Марсу».

«15 января 2086.

Устроился инженером на верфь, а Энн туда же в отдел продаж. Оказывается, в Клавиусе настоящий кораблестроительный бум. Никого на верфи не волнует ни моя неблагонадёжность, ни филькина грамота, которая у меня вместо диплома. Строятся в основном тяжёлые транспорты с двигателями Ангстрёма».

«7 октября 2087.

На верфь принесли заказ на самовоспроизводящийся робозавод для разработки ресурсов в поясе астероидов. Удивительно, как они рассчитывают найти инвесторов. Сейчас все с ума посходили от землеподобных планет. Но для целей создания косможивущей расы проект подходит идеально. Только оборудовать матку-завод двигателями Ангстрёма и переписать софт. На всякий случай скопировал всю проектную документацию».

«20 мая 2089.

Неожиданно набрёл в сети на тусовку единомышленников. В смысле — людей, которые считают, что для освоения космоса нужно создавать искусственные разумные расы. Они (или уже мы) называют себя трансгуманистами. Я, как живая редкость, луннорождённый, обрёл в их среде довольно большую популярность. Узнал, что, оказывается, марсианская колония сумела преодолеть тот барьер, который в своё время помешал лунной колонии стать настоящим поселением. Марсиан не остановила высокая детская смертность, и там не запретили вынашивать и рожать детей. Может быть, потому, что Марс — это слишком далеко, и отправлять беременную женщину оттуда на Землю — значит подвергать её большой опасности. Сейчас у них там перекрытые каньоны в сотни километров длиной и десятки шириной. Целая страна, не то что наш купол, которым в своё время так гордились мои родители».

«30 мая 2089.

На трансгуманистском форуме подсказали, где можно взять основу для личностной составляющей софта моих роботов. Есть такая игра, “Социотехническая лига”, там действует множество NPC, которые уже не один десяток лет конкурируют и эволюционируют».

«14 июня 2089.

Заказал на верфи несколько квадроциклов-сельхозроботов. Попробую вселить в них бессмертную душу на основе искинов из “Социотехнической лиги”. А то с этим валом заказов нам с Энн совершенно некогда заниматься фермой».

«8 октября 2090.

Эксперимент с роботами для фермы можно считать удачным. Мы с Энн обрели даже не слуг — товарищей. Единственное “но”: это не полноценные существа, они не умеют воспроизводить себя. Начал сбор средств в трансгуманистской тусовке на реализацию проекта астероидного корабля-завода-улья. По вечерам потихоньку довожу проект до рабочих чертежей».

«12 июня 2092.

Организуется колония на спутнике водного гиганта в системе Проциона. Планетка размером с Марс, но на водном гиганте нашли какую-то жизнь, некоторые даже утверждают, что разумную. Хотя другие говорят, будто это что-то вроде земных бобров, только стайные. Почти все наши луннорождённые записались в колонисты. Нас тут останется четверо — кроме нас с Энн только Феликс и Джесси».

«20 декабря 2096.

На верфь поступил очень странный заказ: серия из трёх огромных кораблей, оснащённых большим количеством малых аппаратов, способных входить в атмосферу. Похоже, арктурианские колонисты скоро дождутся своего Брендивайна[26]».

«26 августа 2098.

Боевая эскадра, которую в марте с такой помпой провожали из Клавиуса, с позором вернулась в Солнечную систему. Хорошо хоть, никого не убили. По полученным сообщениям, колонисты угрожали уничтожить корабли с помощью какой-то восстановленной древнеарктурианской штуковины. Я бы на месте их адмирала тоже не сомневался в том, что древнеарктурианские штуковины бывают. За последние пятнадцать лет мы здесь в Клавиусе построили для колоний не меньше трёх десятков кораблей-заводов, которые просто набиты арктурианскими технологиями».

«18 июля 2099.

Удивительно, как быстро опустел Клавиус после разрыва с колониями. Оказывается, все мы тут существовали только за счёт обеспечения перевозок колонистов. Больше половины мощностей верфи простаивает, количество вахтовиков сократилось раз в десять. Надо попробовать уговорить начальство на строительство астероидного завода-робота. При нынешних ценах денег, собранных трансгуманистами, может и хватить. Тем более, что инженерную проработку за прошедшие десять лет я сделал практически полностью».

«20 февраля 2101.

Ура, оно улетело! Корабль строился полтора года, и это при неполной загрузке верфей. Начали давать сбои рудники — всё-таки они рассчитаны на управление людьми, а людей в Клавиусе становится всё меньше и меньше. В качестве цели полёта я обозначил 78 Большой Медведицы. Это правда. Все пилотируемые экспедиции пока что работали не дальше 50 световых лет от Солнца, а тут 83. Прежде чем жадные люди успеют добраться до этой системы, мои творения размножатся и, может быть, даже начнут свою Экспансию. Благо для их обитания пригодно гораздо больше звёздных систем, чем для людей».

«21 марта 2108.

Сегодня мэр официально заявил нам с Энн, что Клавиус эвакуируется. Перед теми, кто остаётся, земное человечество не несёт никакой ответственности. Хорошо так нас списали. Нас тут осталось двое. Впрочем, в одном из малых куполов продолжает действовать научная экспедиция Института Солнечной системы, так что совсем без общения с людьми мы не останемся».

«28 сентября 2116.

Умерла Энн. Я остался один со своими роботами. Для планетологов я — сумасшедший старик-фермер из Главного купола. Они с удовольствием покупают у меня свежие продукты, привозят мне необходимые запчасти, но отношения как-то не сложились».

На этом записи в дневнике кончались. Из журнала планетологической станции наши герои знали, что Энди Таннер прожил ещё десять лет, но, видимо, за эти годы не случилось никаких достаточно важных событий, которые заслужили бы занесения на бумагу.

— Бедняга, — сказала Труди. — Он прожил тут больше семидесяти земных лет. За это время он мог бы стать родоначальником целого народа. А ему не дали. Результат — одинокая смерть в пустом городе, и даже не похоронили.

— Мне иногда стыдно за то, что я землянин по крови, — опустив глаза, пробормотал Ким.

— Ребята, вы что? — удивилась Линда. — Уже по его поколению было видно, что из пяти детей, родившихся на Луне, выживает один. И этот один потом не сможет вернуться на Землю.

— Линда, кому ты это говоришь? — внезапно распалилась Труди. — Я, между прочим, марсианка и прекрасно знаю, какая цена заплачена за то, чтобы вот такая я могла родиться и вырасти под плёнкой хандрамита Офир. У нас в первые десятилетия колонизации детская смертность была как в грёбаном XVIII веке. Только к тридцатым годам научились делать правильную генокорекцию детям, которые родились неприспособленными к марсианским условиям. До этого было непонятно, в какую сторону корректировать.

— Тридцатым годам какого века? — не поняла Линда.

— Нашего, марсианского. У нас он пока первый и единственный. По нашему календарю сейчас девяносто четвёртый год Колонизации, — пояснила марсианка и продолжила: — Хочешь, спроси у мастера Брукмана. Он из третьего поколения и ещё помнит живыми тех героинь, которые рожали по двенадцать-пятнадцать детей, а до взрослого возраста доживали трое-четверо, да и из тех кто-то погибал в экспедициях или на строительстве хандрамитов, не успев обзавестись своим потомством. У нас только три года назад — я уже подмастерьем была — торжественно праздновали день, когда марсиан, имевших детей, за всю историю Марса стало больше, чем умерших бездетными.

— Но ты-то собираешься на Землю.

— Собираюсь. Мы были вынуждены отработать систему подготовки к визитам на планеты с 10 м/с², потому что техническая цивилизация в четыре миллиона человек не может быть жизнеспособна сама по себе. Без контактов с другими колониями нам бы не выжить. А все остальные обитаемые миры — разве что кроме Сиэсса, но там ещё меньше народу, — почему-то планеты с кислородной атмосферой не меньше 100 кПа и гравитацией в 8-12 м/c². Я думаю, и потомки Таннера что-нибудь придумали бы. Вообще, ему надо было сбегать со своей девушкой к нам. В наши десятые годы, когда им тут запретили иметь детей, между Марсом и Землёй летали достаточно регулярно. Но, видимо, тогда у них не было денег на билет. А потом, когда он набрал денег на целый корабль-завод, уже и рейсов почти не было, и незачем стало, наверное.

Пока Линда с Труди обсуждали возможные альтернативные варианты судьбы Таннера, Ким стоял, прислонившись к косяку, и по его шее стекали капли холодного пота. До этого ему как-то не приходило в голову, что такое перебраться с Марса на Землю. Что сила тяжести, привычная для него с детства, для его Труди — двух-с-половиной-кратная перегрузка. Ким знал, что такое двух-с-половиной-кратная перегрузка — нельзя три года прослужить юнгой на военном корабле и не знать этого. Но «Лиддел-Гарт» мог развивать такое ускорение от силы несколько минут. А чтобы месяцами и годами?