Дети пространства

В университете Бордо

Капитан II ранга Мигель Гонсалес-первый, кряхтя, выбрался из флиттера, припаркованного на улице Командан Арну в Бордо. Давно прошли времена, когда механик торгового флота Мигель Гонсалес мог спокойно лазать по скобтрапам корабля на глиссаде при двойной перегрузке. Да и те, когда старший лейтенант свежеобразованного Военно-Космического Флота Гонсалес облазил с видеокамерой и инерциальным датчиком всю матку шияаров на только что воссоединённой с человечеством планете под Осануэва. Как сейчас выясняется, именно это и было делом всей жизни, за которое Мигеля Гонсалеса будут помнить века спустя, если будут.

А теперь даже флиттер не попилотируешь. Хорошо хоть внучка Лаура разыскала где-то сумасшедших биологов — вроде тех самых, которые сейчас возятся в Клавиусе — и не менее сумасшедшего мальчишку-программиста, и они все вместе сочинили алгоритм для автопилота флиттера, который разгонял и тормозил машину так, чтобы старик Мигель не терял сознание. А то сидеть бы ему в Порт-Шамбале, словно в тюрьме, как предыдущие пять лет. Теперь хоть в Бордо можно выбраться.

Нет, кто-нибудь из курсантов, конечно, отвёз бы. Правда, Ким, который глубже всех влез в проект по изучению шияаров, торчит на Луне, но здесь есть Лаура. Да и у малыша Джека уже открыта категория «F» в лётных правах. Но одно дело, когда летаешь сам, пусть с автопилотом, пусть преодолевая боль, и совсем другое — когда тебя везут, и ты по дороге теряешь сознание. Потом ещё с Хань Сяо пришлось бы ругаться.

Впрочем, внешнему наблюдателю было бы невдомёк, что подтянутый, совершенно седой офицер — практически инвалид, не способный к самостоятельному передвижению даже в пределах планеты. Ходить пешком здоровье ему ещё вполне позволяло. Профессор Бромптон, встречавший Гонсалеса у малозаметной боковой двери университета в своём неизменном растянутом свитере, выглядел куда менее физически крепким.

— Добрый день, Айзек! Ну, как у вас тут дела?

— Вашими молитвами. Никогда не думал, что со мной будут раскланиваться в коридоре не только ректор и проректор по хозчасти, но даже завкафедрой египтологии. Техноархеология у нас всегда была в загоне, а уж на моё увлечение темой космической войны вообще смотрели как на политическую фронду. А тут ваш грант, плюс мешок обломков шияаров. Признайтесь, вы распотрошили все личные коллекции офицеров эскадры? Да ещё эта странная машинка для неразрушающей масс-спектрометрии. Теперь ко мне стоит очередь из археологов, работающих с дотехническими культурами. Всем хочется узнать технологию изготовления всяких ценных металлических украшений, а только ваша машинка даёт достаточно детальную информацию.

Гонсалес улыбнулся.

— Да, нам моя машинка в своё время тоже очень помогла. Я ведь выдумал её, потому что припёрло разбираться с потенциально взрывоопасными захваченными роботами. Как-то неохота, чтобы ты ткнул в него отвёрткой, а он от этого рванул тонн на пятьсот тротилового эквивалента. А потом её у меня оторвали с руками арктурианские археологи. У них те же проблемы — никогда не знаешь, не остался ли взрывоопасным артефакт технической цивилизации, провалявшийся миллион лет в наносах. Но ведь это было сорок лет назад. Сорок лет все CAD/CAM файлы лежат в открытом доступе. Неужели у вас никому не пришло в голову начать это тиражировать? Ну ладно сорок — восемнадцать лет назад, когда мы начали строить свои корабли на ваших заводах. У нас эта машинка сейчас входит в аварийный комплект даже на торговых судах — мало ли на что в космосе наткнёшься.

За этим разговором они добрались до рабочего места Бромптона.

— Так вы действительно полностью уверены, что архитектура электроники шияаров имеет земное происхождение? — спросил спейсианин.

— Готов поклясться в этом на «Искусстве программирования» Кнута, — Бромптон протянул руку к полке над столом и вытащил некогда белый, пожелтевший от времени том.

Гонсалес с трудом сдержал восхищённый вздох: это было очень древнее, прижизненное издание, одно из тех, где задача «доказать Великую Теорему Ферма» ещё имела сложность 50[24].

— Если так, то следы происхождения шияаров надо искать на человеческих космических верфях. Насколько я понимаю, мы оба уже начали копать этот вопрос. Как у вас успехи в этом деле?

— Покойный Дюбуа в своё время, уж не знаю, на какие шиши, но сумел выкупить в архивы университета полную бухгалтерскую документацию космических верфей Земли конца позапрошлого века. Поэтому мы можем точно сказать, где и когда строились на Земле все корабли массой более пятисот тонн. Насколько я понимаю, первая матка шияаров должна быть больше, ведь нижний предел размера скачкового корабля — тысяча тонн сухой массы.

— Шестьсот пятьдесят, — уточнил Гонсалес. — Такой тоннаж имел самый маленький из известных скачковых кораблей. Но это был межзвёздный курьер, у которого обитаемость была как у пинассы, а полезного груза влезало не более пары тонн. Матка же шияаров должна была нести на себе завод-автомат, способный воспроизвести её самоё, а это не менее пяти тысяч. И то, по-моему, пять тысяч — это перспективные проекты для безгравитационной среды. Для Япета вроде планировали такой. А хотя бы один взлёт и посадка на атмосферную планету дают не менее семи тысяч.

— Мы точно можем сказать, что корабли-заводы такого тоннажа на Земле не строились, а судьбу всех кораблей, которые могли быть переоборудованы, мы можем проследить. Без вести пропадали в основном тысячетонники.

— То же самое я могу сказать по Толиману, Арктуру и Бете. Можно проследить судьбу каждого корабля-завода, построенного на Авалоне после 2098 года. Один сгорел под Осануэва, остальные все на месте. Был ещё корабль-завод, потерянный вместе с первой колонией на Тау Кита-e, он клавиусской постройки, но колонисты второй волны уже раскопали его и даже задействовали часть оборудования. По Харе данных пока нет, но под ней вроде никогда и не строили кораблей-заводов. Значит, остаётся Клавиус. Там пока ещё бьются с приручением компьютера коммерческого отдела верфей, но вот, взгляните, — Гонсалес достал из кармана запаянный пакет с блоком старинной твердотельной памяти. — Мы изъяли оттуда бэкап за 29 июня 2106 года. Есть основания полагать, что после этого момента Клавиус уже не принимал заказов на строительство кораблей.

— Хочется схватить эту штуку и бежать в подвал. Там у нас есть кое-какое оборудование, способное прочитать носители столетней давности, — Бромптон аж подпрыгнул на стуле. — Но есть ещё один вопрос к вам, капитан. Вы предоставили подробнейший видеоотчет об исследовании матки шияаров. У вас там явно работало несколько специалистов. При этом вас интересовало не столько то, какие боевые роботы могут там производиться, сколько то, как приспособить эту штуку к производству техники, совместимой с человеческим программным обеспечением. Почему?

— Понимаете ли, в чём дело, — старый капитан вздохнул. — Колонизация новой планеты выглядит так: собираются около десяти тысяч человек, небедно живущих на приличной промышленно развитой планете, продают всё, что нажили за свою жизнь, и покупают три вещи: корабль-завод, проспект колонизации и билеты в один конец. Из всего этого стоимость корабля-завода составляет процентов шестьдесят. То есть его цена равна цене всей собственности примерно двух-трёх тысяч небедных семей. Дарить такой подарок системе Осануэва не может себе позволить ни одна промышленно развитая система в Галактике. Свой же корабль-завод, с которого началась цивилизация в Мире Осануэва, был уничтожен шияарами. У них уже появились вне его кое-какие металлургические мощности, которые им удалось сохранить, но ни электроники, ни тонкой биохимии всё ещё не было. То есть они по-прежнему оставались бы без надёжной связи, медицинской техники и лекарств. Купить необходимое оборудование россыпью? Наверное, это было бы возможно. Но там было всего три миллиона населения, да и вообще практически не существует товаров, которые на развитые системы выгоднее ввозить, чем производить на месте. Так что эта история могла тянуться и по сей день, и до сих пор у них там не хватало бы спутниковых терминалов, антибиотиков и томографов. И от этого умирали бы люди. Поэтому мы решили заставить захваченную матку шияаров отрабатывать, восстанавливая те разрушения, которые причинило её потомство.