Дай мне силы обуздать этот мир

Глава 8. Бегство

Собраться с мыслями оказалось очень непросто: организм напрочь отказывался подключать все имеющиеся ресурсы. Алан ощущал себя больше ходячим трупом, нежели человеком. Пока Зарфи быстро собирала вещи, что-то возбуждённо урча себе под нос, кузнец натягивал одежду на вспотевшее от жара тело. Он и представить не мог, что оно настолько агрессивно воспримет процесс ускоренного самообразования. Но выбора не было: если не стать сильнее, в нынешних обстоятельствах это грозило чем-то похуже смерти.

— Вот и кончилось спокойное время, — выругался Алан, осторожно выглянув в окно. На улице стоял такой шум, будто город собирались эвакуировать. Даже не верилось, что всё это случилось из-за одного парня, который даже не умел толком использовать свои способности. Хотя мотивы тех, кто вёл на него охоту, Алан прекрасно понимал. Кому не захочется иметь в рукаве такой козырь? Даже если они узнали бы, что он на самом деле бесполезен, врагам-то это неведомо!

Кузнец набросил на плечи рюкзак, болезненно простонав от усилившейся головной боли, и схватился за рукоять меча ослабевшей рукой.

— Зарфи, я не уверен, что у меня получится.

— Для этого я и здесь, — не теряя настроя, азартно рыкнула зверодевушка. — Если нас поймают, у тебя будет время уйти, пока я их отвлекаю.

Перед глазами вновь встала картина недавно минувшего боя с головорезами, и к горлу подкатило лёгкое чувство тошноты.

— Только, пожалуйста, держи себя в руках и не устраивай на улице резню, Зарфи… — Алан с мольбой во взгляде посмотрел на волчицу покрасневшими глазами. В этот момент до ушей парня донёсся стук в дверь, и резкий высокий голос прокричал:

— Инквизиция с обыском, открывайте!

— Твою мать, — прошипел кузнец. — Так быстро?!

— Спрячься под кровать, — на полном серьёзе приказала Зарфи. Алан взмолился всем богам, чтобы это поскорее закончилось, закинул под кровать свой рюкзак и залез туда сам. Девушка аккуратно расстелила одеяло так, чтобы оно закрывало беглеца от лишних глаз, после чего открыла дверь.

На пороге стояли трое: одетый в строгий красный плащ инквизитория мужчина средних лет и два волшебника с посохами.

— Здрасьте! — радостно выпалила Зарфи, отходя с дороги. Инквизитор посмотрел на девушку тяжёлым взглядом и бесцеремонно вошёл внутрь, а маги остались снаружи. Встав посреди комнаты, служитель Великого Дракона огляделся, тщательно рассматривая окружение.

— Живёте одна? — кратко уточнил он. Зверолюдка быстро закивала, бросив быстрый взгляд на остановившихся в дверях колдунов. — Мы ищем молодого парня, на вид не больше двадцати. Короткие черные волосы, карие глаза, среднего роста. Видели его в городе?

— Нет, — искренне соврала Зарфи. Инквизитор остановил взгляд на кровати. Край одеяла едва заметно покачивался, и он шагнул в сторону подозрительного предмета. Волчица не стала медлить: она молнией кинулась к волшебникам, выпуская когти, вогнала их в грудь сопровождающих и буквально втащила тела внутрь, отбросив к центру комнаты. Маги свалились под ноги инквизитора, захлёбываясь кровью и непонимающим взглядом сверля потолок, будто спрашивали: «за что ты с нами так, Великий Дракон Небес?»

Мужчина оказался не робкого десятка. Он, не теряя ни минуты, выхватил из ножен на поясе короткий клинок с широкой гардой и перешёл в оборонительную стойку перед Зарфи. Девушка пошла в атаку, осыпая врага градом ударов своих жутких когтей, но инквизитор ловко парировал её попытки дотянуться до горла, а в один момент неожиданно для зверолюдки вытянул к ней раскрытую ладонь, и с кончиков пальцев сорвался грозовой разряд. Зарфи под оглушительный треск отлетела к двери, сорвав её с петель и упав на пол. Волосы на её голове были опалены и дымились, распространяя неприятный запах. Инквизитор взмахнул клинком и медленным шагом направился к девушке, собираясь её прикончить.

Позволить этого Алан не мог. Он выполз из-под кровати, с трудом поднялся, пытаясь не шуметь, перехватил свой меч поудобнее и на полусогнутых медленно двинулся за незваным гостем.

— Что ты скрываешь? — прямо спросил мужчина, остановивишсь в ярде от зверолюдки и приставив к её беззащитному горлу лезвие. — Где прячется маг?

— Ты будешь удивлён… — хрипло просипела Зарфи, глядя на врага снизу вверх. Её всё ещё потряхивало от остаточных разрядов в теле, но хотя бы языком шевелить она могла. — Ближе, чем ты, идиота кусок, думаешь…

Раздалось влажное «чавк», и из живота инквизитора показалось острие меча. Брызнувшая кровь попала на лицо зверолюдке, и она хищно оскалилась, облизнув губы. Затем видимый конец меча слабо замерцал бледным светом, и мужчина болезненно застонал, падая на колени. За ним стоял обессиленный Алан.

— Я заберу у тебя всё, — хрипло выдохнул парень и рывком вытащил меч. Крик инквизитора утонул в отвратительном бульканье, а его судорожно дёргающееся тело, ещё живое, повалилось на Зарфи, которая не упустила момент и вцепилась в его шею. Из разорванной сонной артерии потоком побежала кровь. Волчица кое-как оттолкнула труп, и Алан помог ей подняться. Он испытал странное чувство наполнения, как если бы выпил энергетика в ночь перед решающим экзаменом, но разбираться с этим нужно было уже потом, когда на хвосте не будет висеть весь оставшийся Финнесберг, желающий видеть его на коленях и в цепях.

— Бежим! — рявкнул он и припустил к лестнице, ведущей вниз, таща за собой опешившую на секунду Зар. Они выскочили из дома и бросились напрямик к городским воротам, спеша так, будто за их спинами открывались врата в Ад. Сзади послышались окрики, и парень понял, что погоня за ними уже началась.

Спутники быстро добрались до рыночной площади, оббежали её, виляя между торговыми лавками и пытаясь скрыться от преследования. Однако голоса становились всё ближе, а расстояние до ворот оставалось приличным.

— Придётся прыгать, — крикнула Зарфи, бесцеремонно хватая Алана обеими руками и закидывая на плечо. Она разбежалась, подпрыгнула и зацепилась за низкий балкон жилого дома, подтянулась на руке, зафиксировав ноги, и продолжила подъём. Беглецы в несколько мгновений оказались на крыше и едва не рухнули обратно: черепица, покрытая снегом, была очень скользкой. Зарфи раздражённо рыкнула, на бегу скинула с себя сапоги, и Алан увидел, как её ноги преображаются: из обычных, человеческих, они стали похожи на волчьи. На пальцах выросли внушительного размера когти.

Болтающийся безвольной куклой в руках зверодевушки, кузнец не мог вымолвить ни слова, пока она прыгала с крыши на крышу, сокращая расстояние до выхода из города. Наконец, приземлившись на твёрдую землю, волчица отпустила Алана, и тот едва не упал, пытаясь побороть головокружение.

— Ну конечно, — оскалилась Зарфи. Ворота были заперты, возле них стояли несколько десятков стражников вперемешку с магами. Однако, заметив беглецов, они не сдвинулись с места, лишь крепче сжали мечи и посохи. Алан оглянулся и увидел алые пятна факелов, стремительно приближающиеся к ним.

— Нас сейчас прижмут, Зарфи! — хрипло выкрикнул кузнец, встав в оборонительную стойку.

— Знаю, — рыкнула волчица. — Я свяжу их боем, а ты попытайся пробиться к двери на воротах. Поспеши!

«И как я их открою?!» — отчаянно подумал парень, но времени на размышления у него не осталось. Волчица уже кинулась в бой. Она увернулась от первых атак, ловким ударом когтей разодрала лицо одному из стражников, сорвала с него шлем и с силой бросила его в мага, готовившего заклинание. Колдун с криком отлетел к крепостной стене и сполз на землю, потеряв сознание от удара.

Алан понял, что пока почти все защищитники ворот увлечены попыткой прикончить зверолюдку, лучшего шанса пробиться за стену у него не будет. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую тупую боль в затылке, он перебежками устремился вперёд. Один из стражей стоял к нему спиной, и парень наотмашь рубанул по незащищённой ноге. Воин повалился на землю, истошно заорав, и Алан прикончил его, воткнув острие меча в открытый рот человека. К нему уже бежал соратник поверженного — амбал под два метра ростом с тяжёлым молотом наперевес. Блокировать его удар мечом и в нынешнем состоянии не представлялось возможным, а потому Алан отступил назад, и массивная железная голова пронеслась в нескольких дюймах от груди. Кузнец рассчитывал на медлительность гиганта, но тот управлялся со своим оружием так легко, будто держал в руках шпагу, а не многофунтовый кусок железа. Почти всё время парню приходилось уклоняться, и только раз он смог пырнуть врага острием клинка в сочленение доспехов под нагрудником. Воин немного замедлился, но стал атаковать ещё агрессивнее, и Алан почувствовал, что сил остается всё меньше. Да и концентрация начала падать: молот превратился в размытое пятно перед глазами. Время играло против парня, но найти даже секундное окно в потоке атак, чтобы воспользоваться им, было невозможно. На помощь, к счастью, пришла Зарфи: в голову здоровяка прилетела булава одного из противников зверолюдки. Он покачнулся, растерявшись, и Алан вонзил клинок в его глотку аккурат рядом с шейной пластиной. Огромное тело безвольно рухнуло на землю, истекая кровью. Кузнец смог на секунду выдохнуть, прежде чем броситься к воротам. Ему наперерез поспешил боевой маг с посохом в одной руке и длинным мечом в другой. Время и расстояние не позволяли ему воспользоваться заклинанием, поэтому он, видимо, решил разделаться с Аланом в рукопашной, оставив товарищей разбираться с Зарфи. Удар сбоку удалось отразить, но парень потерял равновесие и отшатнулся. Волшебник занёс клинок для удара, и этого хватило, чтобы рубящим ударом полоснуть его по незащищённому бедру. Взвыв от боли, гильдеец, вопреки ожиданиям кузнеца, из последних сил кинулся в атаку и навалился на него всем телом, сбивая с ног. Алан оказался под противником, выронив меч. Он что есть сил ударил того коленом в пах, оттолкнул его от себя и вскочил на ноги, подхватил клинок и добил раненого.

Зарфи была поглощена боем. Танцуя на поле битвы, как настоящий ангел смерти, она скалилась окровавленными клыками, разрывая на ошмётки плоть людей. Враги уже не бросались в лобовую атаку, а опасливо кружились вокруг, не рискуя приближаться, в то время как волшебники со стены поливали зверодевушку заклинаниями. Будто предчувствуя угрозу, Зарфи уворачивалась от огненных и ледяных залпов, даже умудрялась прикрываться трупами мёртвых врагов.

Путь из города почти был очищен, но до прибытия подкрепления оставались считанные секунды. В том, что волчица сумеет выбраться из окружения, Алан не сомневался, а вот ему стоило поспешить, потому что каждый миг промедления ставил под угрозу не только его, но и Зарфи, которая тянула для него время.

Двое мечников, закованных в броню, не отходили ни на шаг от двери, держа широкие клинки наперевес. Если против одного Алан ещё мог бы выстоять, то двое просто задавят количеством атак. Нужно было быстро придумать, что делать. Но выбор был невелик. Глубоко вдохнув, парень закрыл глаза, направил на противников острие меча, постарался очистить голову от хаотичных мыслей и явственно представить, как внутренняя энергия перетекает из его рук в клинок, концентрируясь там, а затем срывается в сторону врагов смертоносной коброй. Лезвие окутала зелёная дымка, становясь всё насыщеннее, затем воздух рассёк громкий свист: из бледного тумана вырвался длинный тонкий хлыст и, будто по своей воле, устремился к воинам, оплетая их. Стражники заорали во всю глотку, выронив мечи. Алан открыл глаза и увидел, как два корчащихся в муках тела упали возле двери, расцарапывая себе горло. Вены на их лицах вздулись и потемнели, а доспехи покрылись ржавчиной.

Но времени смотреть на чужие мучения не было. Парень сделал шаг навстречу свободе — и без сил свалился на землю. В глазах потемнело, сердце забилось, как бешеное, голову расколола адская режущая боль. Не стерпев, кузнец заорал, хватая себя за волосы. Зарфи успела заметить это прежде, чем один из колдунов послал бы заклинание в сторону её спутника. Подобрав короткий меч, она метнула его в волшебника, и тот упал за бойницу с протяжным криком. Волчица присела на четвереньки, оскалилась и оттолкнулась лапами, что есть сил. Перепрыгнув окружающих, она в несколько шагов добежала до Алана, подхватила его на руки и, вынеся деревянную дверь мощным ударом лапы, стремглав бросилась бежать прочь от города, отрываясь от погони. Стражники и маги не смогли тягаться со зверолюдкой в скорости, поэтому через какое-то время отстали. Лишь через несколько часов изматывающего бега Зарфи сбросила с себя обессиленного кузнеца, всё ещё не пришедшего в себя, и рухнула в снег, остужая разгорячённое битвой тело, покрытое кровью. У волчицы и самой больше не было ни капли энергии, чтобы сдвинуться с места.

Когда Алана немного перестало мутить, он разлепил веки и уставился на ночное небо. Морозный воздух обжигал лёгкие, по телу разливалась мучительная тянущая боль.

— Оторвались? — еле слышно просипел он, краем глаза заметив лежащую рядом спутницу, которая всё ещё пыталась отдышаться, высунув язык.

— Вроде… — Зарфи и сама с трудом могла говорить, не говоря о том, чтобы пошевелиться. Она зашлась громким грудным кашлем и сплюнула на снег красную от крови слюну, хрипло дыша. — Зацепили, уроды…

Девушка нащупала рядом с собой сумку, запустила в неё руку, покрытую запёкшейся кровью, и долго что-то искала, а затем достала находку — небольшой прозрачный пузырёк с густой зелёной жижей. Осушив его в два глотка, она отбросила пустую склянку в сторону и болезненно поморщилась, закусив руку.

— Ранена?

— Мелочи… Покоцали, но жить буду.

Единственным желанием обоих сейчас было провалиться в глубокий восстановительный сон, но это сулило либо смертью от переохлаждения, либо новой битвой. А в том, что за ними вышлют конную погоню после мясорубки у ворот, Алан ни секунды не сомневался. Когда тело начало хоть немного слушаться, он приподнялся и осмотрелся. Тракт со всех сторон окружала заснеженная степь, которую кузнец не узнавал даже приблизительно.

— Через какие ворота мы вышли? — сипло спросил он.

— Север… кхе! Северные. — Волчица утерла окровавленные губы, ощупывая себя в области живота. — Теперь нам дорога только одна — к северной заставе, Глиммо. Хотя после всего не думаю, что для нас найдётся спокойное место.

Девушка, несмотря на обстоятельства, громко усмехнулась.

— Тебя это не сильно волнует, — констатировал Алан, растирая виски холодными пальцами.

— Так весело же… — Волчица слабо ухмыльнулась, держа руку на животе и всё ещё болезненно морщась.

— Они скоро вернутся, и нам лучше сойти с дороги. Если повезёт, следы заметёт. — Кузнец бросил взгляд на виднеющиеся вдали макушки каких-то деревьев и, пересилив себя, поднялся, шатаясь из стороны в сторону. Он помог Зарфи встать, после чего путники побрели в сторону от тракта к единственному, слабо видимому за разыгрывающейся метелью, ориентиру по глубокому снегу, едва переставляя ноги.

Вскоре началась настоящая буря, и кружащийся в воздухе снег превратился в плотные вихри, пронизывающие до самых костей.

— Мы так замёрзнем насмерть, — прохрипел Алан, понимая, что уже не чувствует пальцев ни на ногах, ни на руках. Волчица устало кивнула и посмотрела на парня:

— Давай копать.

Под непонимающим взглядом кузнеца она принялась на одной железной воле разрывать снежные комья в стороны. Задавать вопросы не было сил, и Алан молча присоединился, работая руками, как лопатами. Вскоре они выкопали внушительного размера яму.

— Решила нам могилу обустроить? — невесело пошутил Алан. Зарфи скинула с себя походную сумку и отстегнула от неё туго скрученный спальник, раскатав его по дну ямы. Она бесцеремонно сорвала с плеч спутника плащ, положила его на землю, а рядом набросила свой. После этого стала стягивать с себя остатки одежды.

— Раздевайся, — приказала девушка. До Алана, наконец, дошло, что она собралась делать, и он, поборов ненужное сейчас смущение, кое-как стянул с себя вещи, неловко работая плохо гнущимися пальцами. Зарфи, оставшись без всего, сменила звериную форму ног на обычную и быстро залезла в меховой спальник и, прежде чем скрыться в нём с головой, красноречиво посмотрела на парня. Долго упрашивать его не пришлось.

Двоим внутри оказалось настолько тесно, что Алан не мог толком ни повернуться, ни двинуть конечностями: одежду они затолкали ближе к ногам, и места катастрофически не хватало. Ему сейчас было совершенно не до того, что он прекрасно ощущал собственным телом тело волчицы. Девушка одной рукой накинула на спальник плащи, завернула его край под голову и тихо выдохнула, прижав ледяные ладони к груди кузнеца, отчего у того всё внутри сжалось.

Воздух, однако, быстро стал нагреваться, и, не минуло получаса, спутники снова смогли почувствовать, как горячая кровь струится по конечностям, а в нервы втыкаются тысячи игл, оживляя их после переохлаждения.

— Я пустая, — устало протянула зверодевушка. — Нужно время восстановить силы…

Алан вспомнил слова Руфуса о том, как именно Зарфи себя подпитывает, и пришел к выводу, что даже с таким методом поглощённой энергии нужно время для усваивания. Оставалось молиться, что снег укроет следы и хоть на какое-то время замедлит погоню.

«Тот инквизитор не сразу почувствовал моё присутствие, — подумал парень, закрыв глаза, — значит, не факт, что нас смогут найти по магическому следу». Он, не сильно осознавая собственные действия, накрыл Зарфи своей рукой и расслабился, чувствуя на шее неровное тёплое дыхание зверолюдки. Смертельная усталость влекла разум в крепкий сон, и сопротивляться ей не получилось.

Боги оказались милостивы: за время отдыха путников никто не потревожил. Алан не имел понятия, сколько они проспали, но когда его глаза под опухшими веками наконец открылись, Зарфи ещё сопела под боком. В других обстоятельствах парень, быть может, и был бы в некоторой с тепени рад такому событию, но сейчас голова оказалась забита слишком серьёзными проблемами.

Во-первых, Алан окончательно уверился в том, что спокойная жизнь ему больше не светит при любом раскладе — если только он не вернётся обратно в родной мир. А это значит, что дальше его ждёт исключительно бегство и вечное путешествие в поисках недостижимой цели. Сам того не желая, он стал ключевой фигурой на политической доске Айнзельда, и прозошедшие за последнее время стычки были каплей в море грядущих схваток за свою жизнь.

Во-вторых, разум кузнеца всё ещё преследовали призраки прошлого. Он так и не понял, что за таинственная Госпожа ворвалась в его жизнь и отняла единственных близких людей, которых он нашёл в этом мире. Если она настолько могущественна, что сумела подчинить Вечную, то наверняка уже должна быть в курсе невероятной популярности Алана, и сбрасывать со счетов то, что эта фигура, скорее всего, покажет себя снова, было нельзя.

Вечно полагаться на Зарфи Алан тоже не мог, а значит, ему придётся постоянно тренироваться, наращивать силу, и это подсветит его ещё больше. По всему напрашивался очень уж неприятный вывод, признавать который парню не хотелось всем сердцем: если вечно убегать — не вариант, то рано или поздно придётся окрепнуть и начать давать отпор. Но воевать со всем миром? Эта картина была слишком фантастична. Разве что осесть на время где-нибудь на самых окраинах материка, как следует набраться силы и начать использовать свою скрытую мощь по полной. Правда, этот путь неизбежно приведёт к полномасштабной войне, особенно если учитывать специфику магии кузнеца.

Когда мысли начали крутиться вокруг магии, Алан вновь вспомнил слова Руфуса о том, что волчице требуется ультранасилие, чтобы восстанавливать ману. Из книги по теории магии он узнал, что каждое живое существо этого мира так или иначе взаимодействует с магическим фоном, но влиять на потоки энергии напрямую нельзя: сперва нужно впитать её в себя, а уже затем воздействовать на неё, трансформируя. С вопросом так называемого магического потенциала — максимального объёма маны в организме — тоже не всё было понятно. В книге говорилось, что у каждого создания этот показатель разнится. Что происходит с маной, когда лимит переполняется, можно ли его «раскачать» и как это сделать — было загадкой.

Также во время чтения и практик Алан пришёл к интересной мысли: если воздействие магии основывается в первую очередь на визуализации, то каким будет эффект, если не просто представлять что-то, а попытаться изменять процессы, которые понимаешь изнутри? Например, можно ли, владея информацией о молекулярной структуре металла, с помощью сырой магии изменять его свойства, делая прочнее и твёрже? Этот вопрос ещё требовал изучения, но заняться им парень решил, когда они с Зарфи разгребут жизненно важные вопросы. Впрочем, не свалится ли на них что-нибудь ещё после этого — было риторическим вопросом.

Волчица, наконец, проснулась.

— О, привет… — Алан не видел лица девушки, но её сонный голос, смешанный с грудным урчанием, звучал гораздо свежее. — А ты горячий. У меня даже мокро стало…

— Давай без подробностей? — тут же вспыхнул кузнец, зажмурившись. — Надо идти дальше, а то мы только по весне оттаем.

Выбраться, однако, оказалось гораздо сложнее. За время, что спутники отсыпались, спальник придавило большой массой снега, и разгребать его голышом было не самым приятным занятием, но это хотя бы сильно взбодрило. С трудом откопавшись, товарищи наспех оделись и собрали вещи. На светлеющем небе тонкие белые лучи пронзали облака, и Алан никак не мог понять, сколько они проспали — несколько часов или почти сутки. Но парень чувствовал себя относительно отдохнувшим. Голова больше не раскалывалась, хотя он всё ещё смутно помнил финал резни у ворот Финнесберга.

Путники продолжили идти к виднеющимся вдалеке вершинам деревьев, решив придерживаться плана и вилять как можно сильнее, чтобы замести следы.

— Я ведь вчера использовал какую-то магию? — спросил Алан, переставляя ноги по колено в сугробах.

— Ага, — отозвалась Зарфи. — Я видела мельком, но людей у ворот накрыло твоей зеленью, и когда я уносила тебя, их забавно корёжило, как будто изнутри разрывало.

— Ну и ну, забавно? — вздохнул парень. — Меня после этого как по голове ударило, ничего больше не помню.

— Так неудивительно. Ты только начал учиться. Тело ещё не привыкло к магическим нагрузкам, а ты шваркнул по ним, наверное, из последних сил. Я думала, прямо там лапы отбросишь.

— Слава богам, не отбросил, — покачал головой кузнец. — Но придётся больше практиковаться, иначе нас сожрут и не подавятся. Я понял, что от нас теперь точно не отстанут, выбор небольшой: или вечно бежать, или стать сильнее и драться.

— Ооо! — снова оживилась зверодевушка. — Охота! Я даже чуточку возбудилась!

— Да твою ж! — Алан укоризненно посмотрел на Зарфи. — У вас у всех принято говорить такое вслух?

— Ага, — активно закивала та. — Это у вас, людей, всё как-то сложно. У нас проще: хочешь самку? Прибей других претендентов и возьми её. Хочешь самца… А, нет. Не так. Видишь сильного самца — хочешь его. И все счастливы!

— Не знаю, как на это реагировать, — растерялся кузнец, осознавая, насколько огромна бездна между культурой и жизненным укладом разных рас. — У нас не «сложнее», просто люди в первую очередь руководствуются эмоциями, а не инстинктивными желаниями. Есть и те, кто идёт на поводу у собственной похоти, таких немало, но большая часть общества придерживается некоторых… моральных и этических устоев. Нельзя просто взять и присвоить себе девушку, если она этого не хочет.

— Ну и зря, — фыркнула зверолюдка. — Сами себе проблемы создаёте и страдаете из-за них.

— Может и так. — Алан печально вздохнул и поплёлся дальше.

Вскоре спутники добрались до ориентира, которым оказался поросший лесом холм.

— Отсюда нам надо немного восточнее, и выйдем к реке, останется перейти мост, и через день мы в Глиммо. — Зверодевушка внимательно осматривала местность, держась за лямку походной сумки.

— Надеюсь, что туда не послали гонца с новостью о случившемся в Финнесберге. Хотя что-то мне подсказывает, что надеюсь зря.

Беглецы забрались на холм, чтобы не оставаться на открытом месте, а когда зашли поглубже в лес, Алан объявил привал и разжёг костёр. Большого дефицита в еде не было: Зарфи за день до побега купила в лавке мяса и хлеба, поэтому им удалось нормально насытиться.

Через полдня перед путниками, наконец, раскинулся широкий поток воды, застывший под толщей льда, через который вёл каменный мост. Они пересекли реку, снова оказавшись в снежной пустыне, и быстро двинулись на север, стараясь не терять из виду заснеженную тропу. К счастью, немного распогодилось: крупные хлопья снега перестали падать, а ветер успокоился и больше не кусал за пальцы. Зарфи время от времени рассказывала истории о своих «охотах» и о том, как в своё время была местной звездой Финнесберга, выполняя самые опасные и жирные заказы, чем вызвала недовольство других наёмников. После нескольких серьёзных стычек гильдия авантюристов была вынуждена ограничить зверолюдке количество заданий, чтобы та из-за конфликтов не перебила конкурентов, но согласилась ежемесячно выдавать ей своеобразный «паёк» в качестве компенсации, чтобы не потерять такого эффективного охотника.

Когда на землю опустилась ночь, Алан и Зарфи устроили привал. По расчётам девушки, они должны были прибыть в Глиммо к полудню следующего дня. Спать пришлось в тех же условиях, но в этот раз волчица не упустила возможность отпустить несколько неприличных шуточек и попыталась совратить Алана к «спариванию». Пришлось приложить все имеющиеся силы, чтобы осадить зверодевушку, хотя она как будто бы не сильно расстроилась, то ли изначально шутила, то ли верила, что ещё добьётся своего.

С места снялись ранним утром. Снег вновь начал валить сплошной стеной, но мороз спал, и идти было более или менее комфортно, не считая лезущих в глаза белых хлопьев.

Глиммо, как и говорила Зарфи, не вызвала в душе никакого восхищения. Больше всего она была похожа на классическую римскую заставу времён стены Адриана. Её окружал со всех сторон большой частокол из толстых отёсанных брёвен, а единственный вход представлял собой небольшие деревянные ворота высотой не больше трёх ярдов. Выяснить, знают ли о них там, путники не могли — подкрасться незамеченными у них бы не получилось, поэтому пришлось рискнуть. Страж над воротами, издалека увидев двоих путешественников, не забил тревогу, и Алан облегчённо выдохнул.

"Быть может, здесь получится на какое-то время укрыться".

Представивишись авантюристами, которые идут к хребту Анбе, двое смогли войти за стену. Территория заставы представляла собой прямоугольный кусок земли, застроенный бревенчатыми деревянными домами, с таверной, постоялым двором, конюшней и несколькими лавками, где продавались продовольствие и вещи первой необходимости. В самом центре Глиммо возвышалась небольшая каменная башня, как предположил Алан — этакое здание штаба, вокруг которого раскинулись несколько длинных деревянных казарм.

— Странно здесь всё устроено, — вслух подумал кузнец.

— Раньше это и правда была застава, — ответила волчица. — Говорят, сотню лет назад со стороны гор в королевство повалили чудовища. То ли у них гон какой был, то ли что, но здесь рыцари Рэйвеллона сдерживали волны монстров. Когда им всё-таки удалось победить, армию распустили, но на всякий случай оставили небольшой гарнизон. Потом к ним приехали семьи, так здесь и обжились в пару поколений. Иногда сюда заезжают караваны и авантюристы, выполняющие задания ещё севернее, но это редкость: чудовища там сильные, мало кто берётся рисковать. Вот так вот!

Товарищи остановились на постоялом дворе, которым владел сурового вида седовласый мужчина. Несмотря на годы, он выглядел весьма внушительно и вызывал уважение на подсознательном уровне.

Первым делом Алан и Зарфи отправились в таверну, плотно поели и согрелись медовухой, которая приятно ударила в голову лёгким опьянением. Людей в зале было немного: несколько одиночек, вкушающих скромный обед, да две группы, обсуждающие свои дела по разным углам таверны.

— Каждый раз, когда оказываемся в таких местах, я начинаю забывать, что за нами охотится половина мира, — вздохнул Алан. — И каждый раз это умиротворение длится недолго.

— Значит, надо наслаждаться им по полной! — радостно оскалилась волчица и громко попросила трактирщика налить ещё две кружки.

— Легко сказать. — Кузнец задумчиво теребил в руках лямку рюкзака, лежащего рядом. — Понимаешь, не у всех голова так устроена. А я вообще хотел мирной и спокойной жизни. И тут — вот это вот всё. Если бы не эта проклятая пещера…

— Ты так и не рассказал об этом. — Зарфи дернула ушами и с любопытством уставилась на спутника, отхлебнув из поданной кружки.

— Сложная это история. Но если в двух словах — мы пытались разгадать одно дело, которое моей хорошей подруге поручил герцог Штаркхена. Оказались в гильдии магов и я захотел проверить свой магический потенциал, а взамен нам поручили изучить одну аномалию, как раз в этой пещере. Там оказалась некромантша, которая хотела получить силу моей подруги, в итоге все друг друга перебили, и жив остался только я. А главное — то дело так и осталось висеть в воздухе, но я не могу его выбросить из головы, потому что Вельсигг с ним напрямую связана.

— Как связана?

— Заключила магический договор с кем-то, чтобы спасти дочь герцога, после этого девчонка начала протекать крышей. И этот кто-то оказался хозяином некромантши. Всё это связано, как — не знаю, но эта сила наверняка тоже мной заинтересуется.

— Если она захочет тебя найти, тогда и переживать не надо, — рассудила волчица. — Просто подожди, и твои ответы сами прискачут.

— Если они прискачут — нам обоим, скорее всего, не поздоровится. По крайней мере сейчас.

Решив использовать передышку по максимуму, Алан снова погрузился в учёбу. Пока Зарфи день ото дня шарилась по окрестностям и охотилась на зверей, парень перечитывал все сделанные в Финнесберге записи, структурируя знания в памяти и практикуя то, что было можно практиковать, не боясь привлечь к себе внимание.

На пятый день жизни в Глиммо зверолюдка принесла с охоты небольшую тушку животного, назвав его «снежный змей». Животина и правда немного походила на змею, только её тонкое длинное тело было покрыто не чешуёй, а короткой, но очень густой шерстью, под которой прятались несколько десятков крохотных лапок.

— Как сороконожка какая-то, — удивился парень, с интересом изучая мёртвое тело. В районе головы снежного змея он обнаружил след от большого клыка и выразительно посмотрел на волчицу, но та лишь невинно пожала плечами.

— И зачем мне этот труп?

— Как зачем? — загорелась девушка. — Попробуй его оживить! Это же животное, а не человек, проблем не будет ведь?

К своему удивлению, Алан счёл слова спутницы в меру здравыми. В конце концов, что страшного в том, чтобы оживить беззащитную зверушку? Да и попрактиковаться с воскрешающими заклинаниями ему, если честно, хотелось.

— Ну хорошо, — согласился кузнец. Он ещё раз перечитал всю информацию, связанную с поднятием мёртвых, и приступил к ритуалу.

Первым делом, если труп был свежим, из него маг смерти мог извлечь жизненную энергию, пока та не слилась с общим магическим фоном. С девятой попытки Алан смог почувствовать некоторый прилив сил, будто по телу разошлось приятное тепло. Вторым шагом нужно было подготовить неживое тело к поднятию, если оно не соответствовало нужным условиям. А условия заключались в относительной целостности организма и наличии всех частей тела на месте. Это ограничение можно было обойти при сотворении собственного голема из плоти, но в ту сторону смотреть пока даже не хотелось. Внимательно оглядев тело змея, Алан приступил к следующему этапу. Он попросил у Зарфи серебряную монетку, до максимума напитал её собственной энергией и вложил в предварительно разрезанное брюхо животного, стараясь игнорировать не очень приятное ощущение в горле. Затем зашил труп при помощи купленной в лавке нити, положил его на пол и сел на колени.

— Зарфи, держи когти на готове. Я не знаю точно, что будет, когда я попробую его воскресить.

— Ага, — кивнула волчица, уселась напротив парня и занесла над тушкой руку, выпустив длинные когти. От предвкушения она даже прикусила язык.

Глубоко вздохнув, Алан приложил к тельцу руку и закрыл глаза, представляя, как мана собирается в его пальцах, перетекает в труп и соединяется с энергией в монетке тонкой зелёной нитью. Сначала ничего не происходило, но вскоре парень понял, что в его ощущениях что-то неуловимо изменилось. Он открыл глаза и увидел, как тело змея слабо задёргалось. Согласно книге, мертвыми можно было управлять несколькими способами, прямо и косвенно. В первом случае от мага требовалось полностью сконцентрироваться на объекте воскрешения и буквально слиться с ним, контролируя каждое движение, а в ответ получая информацию от органов чувств. Со вторым методом всё было проще и заключалось в отдаче мысленных приказов связанной нежити, но у этого подхода был свой минус — выполнять какие-то сложные задачи вдалеке от самого некроманта низшая нежить без интеллекта не могла. А в категорию высшей попадали исключительно разумные расы Айнзельда.

«Встань», — мысленно произнёс Алан. Тушка змея затрепыхалась, а затем довольно шустро вскочила на свои множественные лапки. Два маленьких глаза, до этого подёрнутые серой пеленой, слабо засветились бледно-зелёным.

«Следуй за мной», — снова приказал маг, поднявшись с пола. Он сделал круг по комнате, наблюдая, как змей, перебирая лапками, едва поспевал за кукловодом, и замирал возле его ног, когда тот останавливался.

— Эти змеи вообще опасны? — поинтересовался Алан у волчицы.

— Нууу… — Зарфи, до этого с нескрываемым возбуждением наблюдавшая за экспериментом, на секунду задумалась. — Они хищники, но не то чтобы очень опасные, обычно жрут всякую мелочь. Яд у них слабый.

— Ясно, — вздохнул Ал. Он мысленно приказал зверушке умереть, и потерявшее волю к жизни тело тут же обмякло, свалившись набок.

В теории, кузнец вполне мог использовать это заклинание. Например, во время похода попросить Зарфи прикончить какого-нибудь хищника среднего размера и поднять его, заставив охранять отряд, но не был уверен в том, хватит ли ему на это сил. Даже сейчас он почувствовал некоторую усталость и тянущую боль в теле, пускай эксперимент со снежным змеем и длился не больше десяти минут.

Оставить тушку в комнате для практики не представлялось возможным: она быстро начала попахивать. Прикоснувшись к трупу, парень представил, как его энергия наполняет и растворяет его. Змея окутало зелёное сияние, а затем он расплылся по дощатому полу склизкой, отвратительно пахнущей разложением и гнилью жижей, в которой медленно тонула серебряная монетка. Алана тут же стошнило под восторженные визги Зарфи. Она наверняка уже вообразила то же самое, только с людьми.

«И конечно же возбудилась», — отчаянно подумал парень, опустошая желудок в заботливо подставленное девушкой ведро.

Среди своих записей Алан обнаружил и весьма интересное заклинание, которое могло ответить на вопрос о пополнении маны и в заметках некроманта называлось иссушением. Если кузнец правильно понял его суть, то маг, применивший это заклинание на живом существе, насильно лишал его жизненной энергии, присваивая её себе. Звучало это жутко, но опробовать было необходимо, и Алан попросил зверолюдку добыть какое-нибудь мелкое животное живьём. После двух дней безуспешной охоты она наконец приволокла магу покрытое густой жесткой шерстью нечто свиноподобного типа с внушительными клыками под сморщенным хрюкалом, связанное по всем шести мясистым лапам. Хозяин постоялого двора начал подозревать неладное, но Зарфи убедила его, что взяла заказ на доставку экзотической твари очередному аристократу.

Эксперимент прошёл удачно, однако сильно ударил по моральному здоровью Алана: вид туши, на глазах превращающейся в источающий смрад и сочащийся чёрной жижей сморщенный кусок плоти, вызвал такие рвотные позывы, что кузнец бегом покинул комнату, оставляя за собой «лунную дорожку». Ещё хуже ему было, когда последствия пришлось экстренно устранять, пока соседи не позвали стражу.

В ближайшее время Алан решил не практиковать подобные заклинания и вернулся к безобидной тренировке концентрации, лишь изредка повторяя ритуал воскрешения на мелких зверьках, которых Зарфи приносила с охоты.

Спустя несколько дней зверолюдка, как обычно, отправилась за добычей, но вместо того, чтобы вернуться вечером, заявилась в комнату глубоко за полночь. Кузнец уже лежал в постели, собираясь засыпать.

— Поздно ты сегодня. Удачно?

Зарфи ничего не ответила. Её тёмный силуэт на фоне двери как будто мелко подрагивал.

— Зарфи? — Алан приподнялся на локтях и прищурился, пытаясь разглядеть девушку получше. Зверолюдка сделала несколько медленных шагов вперёд, и парень увидел на её лице, одежде и руках большие тёмно-красные пятна. Девушка тяжело дышала, но глаза её блестели нездоровым, уже знакомым Алану, безумием.

— Я проголодалась, — с истерическими нотками в голосе прошептала она, продолжая дрожать. Кузнец понял всё мгновенно.

— Твою мать…