Дай мне силы обуздать этот мир

Глава 17. Кровь и слёзы

Зима на севере Айнзельда вошла в полную силу. Всё реже прекращал задувать промозглый ветер, запускающий свои ледяные щупальца под одежду. Всё чаще снежные бури болезненно секли по замерзающим лицам спутников. Все сложнее становилось разжечь костёр, растопив промороженные до самой сердцевины тонкие стволы редких деревьев. И тяжелее было согреться, укрыться от бесконечных потоков воздуха, вонзающих в кожу тысячи острых игл. Тёмными ночами девушки тряслись в засыпанной снегом палатке, забираясь вдвоём в один спальник, чтобы хоть как-то компенсировать теряемое тепло, пока Алан неподвижно сидел снаружи, охраняя беспокойный сон спутниц и время от времени отбиваясь от не на шутку голодных северных тварей, которые в погоне за хоть какой-то добычей теряли всякое чувство самосохранения и бросались в атаку, даже если инстинкты кричали, что нужно бежать. Лич убивал их быстро и милосердно: либо сворачивал шею гибким хлыстом, либо вгонял в пасть длинный меч. Затем выпивал всю жизненную энергию и оживлял, чтобы, когда трое доберутся до хребта, продать в одной из деревень их замёрзшие туши. А чтобы эту молчаливую и мрачную церемонию не встретили люди, троица брела далеко в стороне от мало-мальски проходимых дорог. И потому их путь был очень медленным.

Дневные переходы тоже редко бывали спокойными. Лишь изредка, когда между тяжёлых туч проглядывал свет, а снег ненадолго прекращал метаться морозными вихрями, девушки позволяли себе немного подурачиться — побегать друг за другом, громко смеясь, и то делали это по большей части ради того, чтобы согреться и не сойти с ума. В такие моменты Алан останавливался и смотрел на них, всё больше понимая, как сильно он изменился и как много потерял вместе со своей новообретённой силой. Даже мысли о родном мире, доме, родителях и немногих друзьях не вызывали никаких чувств: лишь отдалённо где-то в памяти всплывали воспоминания о том, как сильно эта тема задевала мага за живое.

Обещание Вельсигг. Сейчас стремление исполнить его было скорее машинальным, отчасти, быть может, потому, что это давало хоть какую-то конкретику, когда Алан задавался вопросом, что ему делать в этом мире. Мире, полном разных народов, рас, государств, религий, приключений, магических тварей, загадок и тайн. Представляя, как он проживёт здесь десятки, сотни или, чем Дракон не шутит, тысячи лет, некромант не мог чётко ответить на вопрос, чего именно хочет. Ремесло? Им он занимался потому, что это приносило удовольствие, но чувства радости Алан больше не испытывал. Путешествия с целью постичь тайны мира? Возможно, но здесь снова вставал вопрос «ради чего?»

Про семью даже не приходилось заикаться: какая семья может быть у разумной нежити без всяких эмоций? В некоторой степени Алан мог бы назвать своей семьёй тех, которые остались с ним даже после метаморфоз, произошедших с ним за всё время с момента их встречи. Но эта семья не подходила под общепринятое понимание. В какой-то момент маг даже сравнил своё состояние с той подвешенной неопределённостью, когда он умер и оказался в пустоте. Единственная разница заключалась в том, что здесь был мир. Неразрешимой проблемой стало лишь полное отсутствие мотивации к его изучению, по крайней мере, сейчас.

Алан много раз возвращался в своих мыслях к разговорам с Сайфером и Эйзентаром, которые назвали его чудовищем — и делали это вполне справедливо по меркам человеческой морали. Зарфи, наверное, была рада тому, что встреченный ею нытик, который пёкся о своей человечности, обрёл силу и перестал задаваться глупыми, по её мнению, вопросами. Но даже она больше не испытывала к магу прежних чувств: не исходило от неё былого возбуждения при взгляде на некроманта, не горели глаза, и игривые взгляды начали блекнуть в памяти. Причиной тому были не только изменения в самом Алане, но и события в логове лича. Изменился, в конце концов, не только он. Лангейр же стала несколько более открытой в выражении своих мыслей и переживаний. Но Алан осознавал, что рано или поздно даже этим двоим больше не будет нужды таскаться за ним по пятам, и тогда он останется один. Одиночество не пугало. Некромант просто привык к спутницам и их постоянному присутствию подле себя.

— О чём думаешь? — Фисс посмотрела на шагающего по глубокому снегу лича, с трудом рассекая сапогами сугробы.

— О будущем, — отозвался он. — Не знаю, чем всё кончится, но мне кажется, что скоро наши жизни сделают крутой поворот. И не факт, что в одну сторону.

— Может быть. — Лангейр кивнула и некоторое время сосредоточенно смотрела перед собой, не переставая преодолевать белые барханы. — Это не конец жизни.

— Знаю.

— Добьёшься своей цели — поставишь новую. И будешь идти к ней. Как и мы с Зарфи. Какие именно это окажутся цели — дело второстепенное.

— Да уж, — хрипло усмехнулся Алан. — Разница в том, что я теперь, если не подставлюсь под смертельный удар, буду жить вечно, а ваш срок жизни ограничен старостью. И у вас есть чувства, стремления, желания… Вы сможете ценить и ощущать каждый миг вашей жизни.

— Мои стремления и чувства остались под землёй вместе с трупами бывших… Соратников. Но ты, наверное, прав.

Зарфи бодро шла чуть впереди отряда, то и дело навостряя уши и оглядываясь. По её взгляду было сложно понять, о чём размышляла зверолюдка, но она явно одним ухом слушала, о чём говорили спутники.

— Ещё не решила, чем займёшься, когда всё закончится?

— Сперва надо это закончить, — покачала головой Лангейр.

— Зарфи! — Ничего не ответив на слова Фисс, Алан громко позвал волчицу. Та обернулась и вопросительно посмотрела на мага. Дождалась, когда двое поравняются с ней, и сбавила шаг.

— Что такое? Тебя оштрафовали за прогулы на кладбище? — Зарфи звонко расхохоталась от собственной шутки, Лангейр не смогла сдержать улыбки, и даже сам Алан оценил её по достоинству. С момента превращения волчица то и дело подшучивала над его внешним видом.

— Если бы. — Некромант качнул головой и окинул взглядом светящихся зеленью глаз обрубок руки волчицы. — Прежде, чем пойти в обход хребта, мы заглянем в нашу шахту.

— Зачем? — удивлённо спросила зверолюдка, склонив голову набок.

— Надо кое-что сделать. Лангейр, когда будем неподалёку от деревень старателей, я умерщвлю тварей и оставлю их в поле. Попросишь у местных помощи дотащить их оттуда и продашь туши. На вырученные деньги нужно будет купить немного угля, дров, стекла с песком, железа и жира.

— Хорошо, — кивнула девушка, и хоть в её взгляде тоже читался немой вопрос, озвучивать его Фисс не стала.

Вдалеке время от времени начали проявляться смутные очертания горных вершин и крутых отрогов. Алан потерял счёт времени, которое они провели в дороге. Отсутствие нужды во сне, пище и отдыхе полностью сбило некогда существовавшие в организме биоритмы, и первое время было до смешного непривычно бодрствовать круглые сутки. Но спустя несколько дней глаза мага привыкли к тому, что тьма просто сменялась светом и наоборот.

Во время ночёвок некромант тратил свободное время, чтобы попытаться разобраться с записями в книгах, найденных в схроне Зарфи, но эти попытки были тщетными. Лингвист из Алана оказался, как пуля из навоза. Поэтому книги были благополучно захоронены на дне походной сумки до лучших времён.

Когда до обитаемой местности перед хребтом оставалось не больше полулиги, Алан и компания разбили в стороне от тракта лагерь. Зарфи заняла палатку и с головой залезла в спальник, а лич остался снаружи, поддерживая огонь в костре оставшимися запасами заледеневших деревяшек, чтобы разогнать сгустившийся сумрак. Несколько раз за ночь подконтрольные ему звери отбивали нападения голодных хищников, и наутро, к возвращению Лангейр, возле палатки собралось два десятка туш. Некромант и волчица снялись с места и переждали вдалеке, пока прибывшие из деревни старатели оценивали добычу, рассчитывались с девушкой и грузили трупы на большие деревянные сани, запряжённые лохматыми лошадьми.

Ощутимо потяжелевший мешочек с монетами так же быстро полегчал, когда Фисс вернулась в лагерь с покупками, погруженными на запряжённые сани, которые взяла в аренду у местных на несколько суток. Спутники проехали между деревень и направились к отрогу, на котором Алан какое-то время жил вместе с Зарфи, защищаясь от охотников. Лошадь с большим трудом преодолевала подъём, то и дело спотыкаясь на заснеженной тропе о выступающие камни. Но телегу на широких полозьях всё-таки удалось доставить к мосту. Первым делом товарищи обследовали шахту. Несколько ходов обвалились за время отсутствия обитателей. Оборудованная мастерская оказалась, к удивлению Алана, нетронутой. Видимо, охотники не посчитали нужным нагружать себя барахлом, надеясь выручить солидный куш за некроманта.

Троица переправила закупленные ресурсы через шатающийся мост и разместила их в пещере. Лич развёл большой костёр, к которому тут же прильнули продрогшие девушки, достал из сумки несколько скрученных листов пожелтевшей бумаги, уголёк и сел в дальнем углу жилого помещения, вспоминая навыки составления чертежей. Спутницы, немного согревшись, взялись готовить ужин: дело шло за полночь, и урчащие желудки напомнили им, что мертвец, не нуждающийся в пище, в отряде всего один.

На разработку схемы будущего изделия в нескольких проекциях у некроманта ушло почти двое суток. Пока он был занят делом, Зарфи слонялась по туннелям, молча думая о своём, а Лангейр съездила в деревню, вернула повозку и возвратилась обратно с запасом пищи. Миниатюрная фигура с огромным мешком за спиной вызвала у волчицы приступ смеха, от которого та отошла не сразу, но всё же помогла разгрузить припасы свободной рукой. Фисс вызвалась подлатать износившиеся доспехи и одежду товарищей, а Алан начал претворять новую разработку в жизнь.

Он раскалил угли до ярко-жёлтого, закинул в них десяток слитков и долго перековывал в несколько монолитных брусков разных размеров. Когда те были готовы, маг начал с особой тщательности придавать им нужные формы в соответствии с чертежом. Скруглял, выравнивал гладилкой, заминал острые фаски, оформлял в некоторых местах неглубокие выемки, вытягивал сужающиеся полосы и подготавливал места соединений в виде шарниров под запрессовку. Не меньше времени и сил заняла подгонка всех деталей друг к другу при тестовой сборке. Волчица время от времени с интересом поглядывала за работой лича, но не понимала, что он делает, пока в один из дней он не подозвал её к себе.

— Дай руку.

Зарфи протянула ему целую лапу, но он отмахнулся от неё:

— Другую!

— А! — Поняв, чего он хочет, зверолюдка выставила вперёд обрубок утраченной по локоть руки и склонила голову набок. Обхватив её за конечность холодными костлявыми пальцами, маг взял в другую руку свою разработку, которая представляла собой железное подобие руки. Протез был полым внутри. Он вобрал в себя основание в виде предплечья, соединённую шарниром тяжёлую кисть и выходящие из неё сегментированные подвижные пальцы, оканчивающиеся бритвенно острыми когтями.

— Это что? Это как? — Зарфи явно не совсем понимала, что собирался сделать Алан, пусть внешний вид изделия и наталкивал её на определённые мысли. — Оно же не часть меня!

— Это пока, — спокойно ответил некромант. Он поднёс протез ближе и аккуратно установил его на обрубке, слегка надавив. — Всегда мечтал заняться биомеханикой.

— Биочем? — Волчица нахмурилась, но послушно позволила плотнее установить железную штуковину, которая непривычно холодила конечность.

— Биомеханикой. Соединение живой и неживой материи, если по-простому. Не знаю, получится ли, но я обдумывал этот процесс с момента нашего выхода из убежища. Будем надеяться на лучший исход, иначе ты сойдёшь с ума и станешь поехавшим монстром, жаждущим крови.

Волчица тревожно дёрнула хвостом, но тут же рассмеялась, и лич шикнул на неё, приказав не двигаться.

— Да стою я, стою.

— Вот и стой. А лучше — пошли к твоему спальнику. Если ляжешь, мне будет проще провести процедуру.

Спорить зверолюдка не стала. Она с комфортом разместилась поверх мешка, вытянув покалеченную конечность с натянутым на неё протезом, и поморщилась:

— Тяжёлый…

— Привыкнешь. Пока что он — чужая для тебя часть. Возможно, будет больно, даже очень больно. Деревяшку в зубы дать?

— Обойдусь, — фыркнула волчица. — Зарфи и не такое переживала.

— Я предупредил.

Зафиксировав протез как следует, Алан уселся поудобнее, приложил одну ладонь к руке Зар, а вторую — к протезу. Пальцы засияли бледно-зелёным с золотистыми прожилками свечением, которое плавно распространилось на ещё не соединённую конечность из чужеродных материалов и родной плоти. Зарфи сглотнула и нервно заёрзала.

— Не двигайся.

— Угу.

Но «угу» зверолюдки не возымело никакого подтверждения: когда заклинание начало действовать, зверодевушка сначала глухо заскулила, а потом не сдержалась, начала выть и дёргаться. Часть концентрации пришлось пустить на то, чтобы обездвижить её, обмотав магическим хлыстом прямо поверх спальника. Волчица ясно чувствовала, как её кожа и мышцы начали буквально срастаться с нагревающимся металлом: железо входило в плоть, а плоть — в железо. Но это было ещё не самое болезненное. Началась внутренняя перестройка. Мышцы стали расслаиваться на отдельные волокна, изменять своё положение, удлиняться, мясо — заполнять пустоту внутри протеза, а нервы — тонкой сетью пронизывать новообретённую плоть, натягиваясь, как струны. Всё это сопровождалось такой невыносимой болью, что у Зарфи перед глазами засияли ослепительные светляки. В другой ситуации она давно потеряла бы сознание, но сейчас у неё это не получалось, поэтому волчица проживала каждую секунду, как бесконечный поток мучений, пока её конечность мутировала, сливаясь с укреплённым маной металлом, который Алан во время изготовления активно усиливал, превращая в сверхпрочный сплав магической эссенции с химическим составом и кристаллической решёткой здешнего железа. Лангейр с явной тревогой и страхом слушала оглушительные вопли Зарфи, но не видела толком, что именно происходило. Да и не хотела смотреть.

— Ты справишься, Зар. — Слова лича нисколько не приглушили криков, но зверолюдка изо всех сил схватилась своей здоровой рукой за плечо некроманта, впиваясь в его сухую кожу пальцами так, что будь он человеком — вряд ли смог бы молча вытерпеть такую пытку.

Тем временем, конечность менялась не только на невидимом уровне, но и визуально: Алан заметил, как в местах соединений образуется свежая плоть, пронизываемая волокнами мышц и покрывающаяся перетекающей кожей. Она сплавлялась с металлом, создавая жуткую на вид химеру. Стальные пальцы с когтями начали судорожно дёргаться и хаотично сгибаться, маг почувствовал, как конечность стала наливаться силой, сопротивляясь его усилиям всё больше. Пришлось действовать решительно и слабо придушить волчицу до потери сознания. Благо, что теперь Алан хорошо контролировал свою силу. Тело зверолюдки обмякло в спальнике, лич освободил его от пут и сосредоточился на завершающем этапе операции. Он достал из сумки один из трёх магических камней, найденных в схроне зверодевушки, и аккуратно вложил его в подготовленную для этого выемку, в которой осторожно запрессовал волшебный кристалл, до краёв напитав его, помимо прочего, собственной маной и укрепив структуру.

Когда всё было кончено, он отпустил свежесобранную руку Зарфи и услышал остановившуюся позади Лангейр:

— Это теперь… Часть её?

— Полагаю, да, — кивнул Алан. — Сейчас ей нужно время, чтобы восстановить истощённые запасы организма. Позаботься о ней. В деревне не было новостей о поимке Алана Вудмана?

— Хорошо, — согласно кивнула Фисс и села возле спутницы, промокнув её вспотевший лоб краешком плаща. — Кажется, упоминали, что одного некроманта доставили в столицу, но никакой конкретики.

— Ясно. — Лич бросил короткий взгляд на Зарфи. — Надо сделать кое-что ещё. Но для этого понадобится тело… Присмотри за шахтой, пока я не закончу.

Охотиться на разумных, чтобы добыть человеческое тело, некроманту не хотелось: новость о пропаже человека на севере явно не стала бы радостной для короля, который был в курсе, куда направился маг. А на то, чтобы найти бандитов в этих землях, не приходилось даже рассчитывать. Впрочем, был один вариант, который мог бы сработать, но для этого пришлось поменяться ролями с Лангейр. Выслушав, что от неё требуется, девушка быстро собралась и покинула временное пристанище, направившись в обход по деревням.

Зарфи оклемалась на пятый день и долго рассматривала свою новую часть тела со всех сторон: крутила, вертела, сжимала и разжимала, сгибала и разгибала, трогала всё подряд, гладила, чесала, рубила острыми когтями и дробила пальцами. Алан хорошо чувствовал, как она излучала полнейшее изумление, осознавая, чем стала её рука.

— Невозможно… Это просто невозможно. — Волчица сипло сглотнула, вперив взгляд в протез, походивший на больную фантазию сумасшедшего инженера-биолога с излучающим бледно-зелёный свет камнем на тыльной стороне ладони из непостижимого её разуму сплава мяса и стали. — Я даже не чувствую веса!

— Тем не менее, — пожал плечами некромант. — Теперь мы в расчёте.

— Вот уж да… Это не идёт ни в какое сравнение с моими когтями, Ал. Такая сила…

— Пользуйся ей с умом. Большая ответственность.

— О, не сомневайся! — поспешила заверить та. — Зарфи воспользуется, как нужно!

Однако на лице её промелькнула едва заметная тень, которая не укрылась от внимания мага. Но он не стал расспрашивать зверодевушку, хоть и догадывался о её думах.

Ещё неделя ожидания слилась в довольно скучную череду дней, разбавляемых лишь короткими разговорами, тренировками и отдыхом. Время от времени Алан подмечал, как Зарфи беспокойно ёрзает в спальнике, и чувствовал её усиливающуюся течку.

— Тебе нужно найти самца, — между делом сказал он, когда двое мирно ужинали у костра. Волчица медленно проглотила кусок мяса, не прожевав его, и посмотрела на лича странным взглядом.

— Я-то не против, Ал. Сам знаешь.

— Знаю, — кивнул маг. — Я — точно больше не кандидат, и если тебя начнёт крыть, это создаст некоторые проблемы.

— И что ты предлагаешь? — Зверолюдка отложила полупустую тарелку и опустила руки на колени, поджав под себя ноги. Несмотря на щекотливую тему, выглядела она серьёзнее некуда.

— Как думаешь, если ты возьмёшь человека силой, тебе полегчает?

— Никогда не пробовала, — честно призналась Зар. — Раньше необходимости не было. Желающие находились. Но… Возможно. Не знаю.

— Понятно. — Алан помешал железным прутком угли в костре. — Лангейр скоро должна вернуться с новостями. Если получится найти пристанище контрабандистов, мы убьём двух зайцев одной стрелой: подыщем тело для пацана, которого забрали в столицу вместо меня, и ты сможешь удовлетворить своё желание.

— Вот как, — хмыкнула Зарфи. — Всё ещё не до конца привычно слышать от тебя такие жестокие и прагматичные вещи.

Она усмехнулась, скользнув по обтянутому кожей черепу разноцветными глазами.

— Привыкай, делать нечего. Ну так что?

— Давай попробуем. Иначе не узнаем. Если сработает, можно будет взять с собой пару пленников…

— Пару? Тебе одного за глаза хватит. Только корми да давай возможность отдыхать. На двоих уйдёт слишком много еды, а нам ещё идти и идти.

— Справедливо, — протянула волчица. — Ну ладно. Поглядим. Сперва надо дождаться нашу кошечку.

Фисс вернулась через несколько дней с хорошими новостями. Ей удалось выйти на связного, который был в курсе дел контрабандистов, и выкупить у него на последние деньги нужную информацию об отправках ближайших караванов на юг. До выхода следующего обоза у спутников было двое суток, которые они посвятили отдыху: в дальнейшем возможность поспать в тепле появится ещё нескоро, а потому товарищи как следует насладились спокойствием, почти не покидая шахту. Зарфи и Лангейр отсыпались, а Алан посвятил время медитациям, практикуя виды заклинаний и изучая внутренние механизмы магических процессов, чтобы понять их на более тонком уровне.

Засаду троица устроила рано утром, остановившись в лиге от предгорья. Информатор не подвёл: ближе к полудню из разыгравшейся снежной бури в полусотне шагов показался караван. Лошади тянули десяток тяжёлых саней, доверху нагруженных товаром. Их сопровождали два десятка вооружённых копьями и мечами всадников в чашуйчатых и кожаных доспехах, замотанные в меховые плащи.

— Действовать будем быстро. — Алан внимательно изучил приближающихся воинов, скрываясь за снежной насыпью, и посмотрел на зверолюдку. — Зарфи, ты знаешь, что делать.

Волчица быстро кивнула и устремилась к тракту, встав в полный рост. Оказавшись перед первой повозкой, она вскинула здоровую руку. Возничий потянул поводья на себя и недовольно смерил незнакомку взглядом:

— Какого чёрта? Уйди с дороги!

— Я не… — Изобразив смертельную усталость, зверолюдка неловко упала на колени, покачиваясь под порывами ледяного ветра. Вперёд выехал один из всадников, вероятно, лидер отряда сопровождения. Он спрыгнул с коня и остановился в нескольких шагах от Зарфи, обхватив рукоять меча, покоившегося в узорчатых деревянных ножнах, обтянутых тонкой чёрной кожей. Мужчина не был настроен на разговор и собирался пнуть доходягу ногой, чтобы вынудить убраться с пути, но не успел: волчица подняла голову, хищно ухмыльнулась и размытым пятном бросилась в атаку, одним движением биомеханической руки оставив на железном шлеме вмятину и вырубив главаря. Лошади вскинулись и заржали, ведущий возничий в панике заметался, не зная, что предпринять, но охрана среагировала быстро: всадники пронеслись мимо, нацеливая копья на нападавшую. Волчица увернулась от первых атак, распорола стальными когтями бок одной из лошадей, подпрыгнула и сбила с коня мечника, которому в следующий миг одним резким движением свернула шею.

— Давай! — рявкнула она во всю глотку. В воздухе засвистели тонкие, светящиеся зелёным иглы, пронзая животных и наездников. Тогда же на поле битвы появилась Фисс. Набрав скорость, она выхватила висевшие на поясе кинжалы и влетела в самую гущу, вгоняя изогнутые лезвия в бока лошадей и подрубая им ноги, тем самым спешивая воинов, чтобы через мгновение пронзить их, валяющихся на снегу.

Зарфи отрывалась, как могла: распарывала чешуйчатые доспехи, как консервные банки, сминала черепа вместе с железными шлемами, вырывала руки из суставов, чтобы ими же прикончить бьющихся в агонии врагов. Извозчики попытались погнать животных вперёд, но Алан предусмотрел эту возможность и уже поджидал их чуть дальше. Вытянув меч вперёд, он отправил в сторону повозок несколько гибких магических хлыстов, в мгновение прерывавших жизни смертных одну за другой без лишних мучений. Всё закончилось через несколько минут. Белоснежное полотно дороги окрасили пятна разлившейся крови. Лич подозвал спутниц к себе.

— Хватайте этих двоих, и уходим. Быстро.

С ценным грузом троица к ночи вернулась обратно в шахту. Зарфи связала бессознательное тело главаря охраны, а Лангейр по указанию некроманта разместила тело мёртвого, но не покалеченного воина неподалёку от костра. Погода замела следы отхода, поэтому опасаться погони не было нужды.

Пока Зарфи стаскивала с обездвиженного врага помятый шлем и обхаживала его, бинтуя травмированную голову чистым лоскутом ткани, Алан начал подготовку к ритуалу, питая надежду, что мальчишку уже казнили. Он по памяти начертил две магические печати на холодном полу, положил в центр первого круга отрезанный палец мученика и артефакт в виде глаза, а на втором расположил мёртвое тело. Вооружившись кинжалом Вельсигг, выколол трупу левый глаз, аккуратно вычистил глазницу и поместил в живот волшебный кристалл. Затем напитал маной рунические символы и под любопытным взглядом Фисс окропил кровью часть тела Кантера вместе с железным шаром, который через несколько мгновений начал бледно мерцать синхронно с печатями. В этот раз Алан ничего не говорил, действуя по наитию и понимая, даже чувствуя, что происходит в каждый момент времени. Ожидания оправдались: мальчик и правда был уже мёртв. Его душа откликнулась на зов, и лич позволил ей войти в артефакт, после чего взял глаз в сухие пальцы и осторожно втолкнул его в ещё кровоточащую глазницу. Магические нити потянулись из сферы, намертво скрепляясь с костями черепа, проникали всё глубже в тело и разрастаясь огромной сетью, пока не достигли кончиков пальцев на руках и ногах. Этот процесс отчасти напоминал вселение самого Алана в чужое тело, но с некоторыми отличиями: труп не менялся по воле души юного некроманта, и в случае смерти переродиться он уже не смог бы. Однако были и плюсы: являясь не совсем поднятым мертвецом, а скорее одержимым, труп под контролем души поддерживал своё «нормальное состояние», не загнивая, за счёт подпитки от магического кристалла, а если рядом был сам лич — то и от него.

— Кантер Сверн. — Алан тихо произнёс имя парня, когда тело начало трястись и дёргаться. — Возвращайся ко мне!

Если бы тело с подселенной в него душой могло вздохнуть, оно бы так и сделало. Но Кантер лишь подорвался с холодного пола, панически озираясь и переводя светящийся взор артефакта-глаза с лича на его спутников. Ему понадобилось несколько часов, чтобы понять, где он, кто он такой и как оказался в шахте. Но, несмотря на испуг, всё-таки сумел успокоиться и даже поблагодарил Алана за исполненное обещание. От него маг узнал, что король действительно не мучил паренька. Казнь была короткой — через обезглавливание. Палач хорошо знал своё дело, и Сверн не успел ничего понять, когда всё кончилось.

— Хоть что-то хорошее, — усмехнулась Зарфи, бросив взгляд на свежепризванного недолича. — Теперь от нас должны отвязаться, раз великое зло повержено.

— Будем надеяться. — Алан покачал головой и на какое-то время оставил Кантера наедине с самим собой, возвращаясь к костру.

Вскоре пришёл в себя и пленник. Волчица радостно сообщила ему, что теперь он будет находится у зверолюдки в сексуальном рабстве, чему тот не совсем обрадовался. Точнее, наоборот: после короткого взгляда на её жуткую биомеханическую лапу забился в истерике, чем обозлил Зар, и она с мрачным видом уволокла его в туннель. Алан не стал спрашивать, зачем.

Когда все необходимые вопросы были решены, а потребности удовлетворены, лич объявил о необходимости как можно быстрее выдвигаться в путь. Четвёрке (Кантер не увидел иных вариантов, кроме как присоединиться к отряду) нужно было пройти вдоль хребта Анбе на запад до морского побережья и пересечь узкую зону предгорья, где можно было передвигаться без особых сложностей, а затем двинуться на север.

— Я не уверена, что нам хватит еды на обратный путь, — поделилась переживаниями Лангейр, изучая содержимое походных сумок, валяющихся рядом с костром.

— Обычных животных там нет? — уточнил Алан.

— Нет. Только монстры. — Зарфи, вклинившаяся в разговор, пожала плечами и клацнула стальными когтями, к которым был прикован взгляд юного некроманта.

— Понятно… А в море?

— Честно, не могу сказать. Никогда там не рыбачила. Но вероятность есть.

— Значит, придётся идти наудачу. Если вы хотите, конечно. — Лич посмотрел на Зарфи и Фисс, ожидая решения.

— Больше еды нам всё равно не унести. — Лангейр завязала сумки и поднялась с холодного пола. — Придётся рискнуть. Не впервой.

— Хороший настрой, — усмехнулась зверолюдка, подошла к девушке и положила родную лапу ей на голову, отчего та смутилась, пряча взгляд.

— Это ваш последний шанс отказаться. — В хриплом голосе некроманта не было ни намёка на шутку или несерьёзность. Но и спутницы ответили ему тем же, решительно кивнув.

— Не понимаю, зачем вам это, но раз так… — Алан склонил голову набок, подумал о чём-то своём и поднялся. — Тогда собирайтесь. Не будем тянуть время и выступим утром.

Обойти хребет на деле оказалось сложнее, чем товарищам казалось изначально. Неровный рельеф создавал ощутимые трудности, а встречающиеся тут и там провалы, расселины да возвышенности вынуждали постоянно менять маршрут, увеличивая и без того немалое расстояние. Чтобы дойти до западной оконечности Анбе, ушло добрых шесть дней. И если Алан с Кантером не испытывали сложности, будучи нежитью, то Лангейр и Зарфи не могли обходиться без сна и еды. Не добавляла лёгкости в пути и на душе погода: пронизывающие метели и ветра, спускавшиеся с гор, вымораживали из живых организмов всё тепло, а вечная белая пелена и серая дымка подкидывали мрачности в и без того невесёлый поход. Лишь волчица время от времени спасалась тем, что использовала пленника по прямому назначению, расшатывая его и без того не очень здоровую психику. После каждого акта безудержного соития зверолюдка оставляла на теле мужчины глубокие царапины, а на его душе — мучительную боль от осознания собственной участи. Порой Зар предлагала Фисс присоединиться, но та вежливо отказывалась. В такие моменты Алан чувствовал излучаемый девушкой стыд и даже страх. Он предполагал, что это было связано с её прошлым в гильдии воров и отношениями с главой организации.

Узкий проход между хребтом и морем тоже превратился в испытание: заметённые массивом снега склоны то и дело норовили сбросить путешественников к бушующим волнам. Несколько раз троице чудом удалось спастись от снежных лавин, сошедших по отрогам вниз, и пережить нападение невиданных прежде тварей, похожих на земных медведей, но с шестью гибкими лапами, увенчанными копытами, и тёплым меховым покровом. Алан счёл, что теперь, когда они попали на необитаемую местность, можно было спокойно пользоваться своими силами, не боясь раскрыть себя, и воскресил павших чудовищ, благодаря чему путь на край света продолжился ощутимо быстрее, пусть ветер и пробирал до костей.

Местность за хребтом, стоило отряду отойти от предгорья, превратилась в бесконечную снежную пустыню с промёрзшей на многие ярды вглубь землёй. Нападения голодных монстров стали обыденностью, и стоящий на страже во время привалов Алан успешно отгонял или убивал их вместе с мёртвыми шестиногами. Кантер и Лангейр разделали несколько крупных туш и сшили из их толстых меховых шкур, порезанных волчицей на лоскуты, два массивных спальника, в которых можно было защититься от непогоды. Порой Зарфи вслух жалела, что лич не был магом огня, ибо в таком случае можно было бы не беспокоиться о закончившихся дровах. Но придать тепла своему «мёртвому» пламени маг не мог, а потому приходилось после каждого короткого перехода закапывать в глубокий снег спальные мешки и отогреваться теплом живых тел. Даже Фисс пришлось через силу присоединяться к Зарфи с пленным контрабандистом на ночёвках — не похоти для, но согрева ради.

Во время стоянок Алан обучал нового подопечного азам магии смерти и знакомил с собственными записями. Запас маны у парня был мизерный, — сказалось воскрешение, — но он упорно тренировался и поглощал жизненную энергию встречавшихся им на пути чудовищ, чтобы восстановить те немногие запасы силы, которые имел.

— Как думаешь, что будет, когда мы доберёмся? — Сверн обвёл отсутствующим взглядом окрестности и посмотрел на лича, силуэт которого заметно контрастировал с белой пеленой, окружающей стоянку группы.

— Хотелось бы знать наверняка… — Алан неоднозначно покачал головой, помолчал, прислушиваясь к болезненным мужским вскрикам со стороны припорошённого снегом мехового спальника, в котором Зарфи спряталась вместе со своей живой игрушкой. — Но я могу только надеяться на то, что найду там ответ. В ином случае, если нам придётся возвращаться…

— Ты же не собираешься остаться в этой пустоши, если узнаешь, что хотел?

— Ещё не решил. — Лич потрепал шерсть сидящего рядом мохнатого чудища, которое таращило на Кантера свои зелёные глаза. — Но здесь… Немного скучно, если можно так выразиться. Даже у Зар и Лан начинают сдавать нервы.

— Это неудивительно, — усмехнулся юный некромант. — День за днём один и тот же вид, одни и те же действия. Скачем, спим, скачем, спим, убиваем монстров, скачем, спим.

— Угу. — Алан стряхнул крупные хлопья снега с плаща. — И холодает всё сильнее с каждым днём.

— Чем ближе к морю, тем холоднее ночи, — не то процитировал чью-то фразу, не то поделился мыслями Кантер. — Не хотелось бы тут задерживаться слишком надолго.

— Не будем. Доберёмся до места, где кончается Нельс, найдём это подземелье и ответы, а затем повернём назад. Куда — посмотрим.

На исходе третьей недели пути сил передвигаться самостоятельно у живых больше не осталось. Сказалась экономия еды и холод: девушкам просто не хватало внутренних запасов, чтобы восстанавливаться после сложной дороги. Поэтому некромантам пришлось привязать спальники к мёртвым зверям, чтобы те тащили их за собой. Небольшие стаи монстров несколько раз пытались подкрасться к путешественникам и улизнуть с лакомой добычей, но Алан отгонял их магическим хлыстом, лишая всякой надежды на сытную зимовку. Сверн пояснил, что большая часть чудовищ перед зимой запасается калориями впрок, а потом впадает в спячку до потепления, чтобы потом ринуться к предгорьям в поисках добычи. Самые неудачливые особи слоняются по ледяным полям, либо пожирая других таких же неудачников, либо умирая от голода.

Когда на линии горизонта взгляд Алана наткнулся на прибрежную полосу, воздух стал настолько обжигающе ледяным, что девушки вовсе перестали покидать спальники, за исключением справления нужд. И только приблизившись вдоль реки к устью, спутницы, пряча лица под капюшонами, выбрались на свежий воздух, чтобы своими глазами увидеть открывшийся им вход в подземелье, предварительно связав пленного.

Вход представлял собой высокую естественную пещеру под обрывом, уходящую во мрак. Чтобы попасть вниз, личу пришлось использовать магические плети: он осторожно обхватил ими товарищей и, применив хлысты в качестве щупалец, медленно спустился к прибрежной зоне, покрывшейся льдом, по острым скалам.

На поверку пещера оказалась гораздо глубже. Преодолев почти две сотни шагов и освещая пространство для спутников зелёными огоньками, лидер привёл группу к массивному каменному обвалу, на преодоление которого потребовалось некоторое время. За грудой валунов находился проход, который кончился круглой каменной дверью искусственного происхождения. На мегалите были вытесаны знакомые Алану символы — такие же, как в логове убитого Зарфи лича и его книгах.

— Здесь какие-то выемки, — негромко сказал молодой некромант, обратив всеобщее внимание на едва заметные углубления в левой, правой и центральной части двери. Приглядевшись, лич узнал в их очертаниях что-то знакомое, но далеко не сразу понял, что именно они ему напомнили. Мертвец опустил сухую руку в походную сумку, выискивая необходимый предмет, но найти его так и не успел: отвлёкся на звук, донёсшийся сверху. Характерный свист и ощущение угрозы заставили его рефлекторно сместиться в сторону. О каменный пол звякнул метательный кинжал.

— Какого… — Зар не успела закончить мысль и отскочила на несколько шагов назад, когда из тени под потолком показалась стремительно приближающаяся размытая тень. Не останавливаясь после первой атаки, она начала осыпать зверолюдку молниеносными ударами, и Алан никак не мог понять, кто перед ним — совершенно не ощущал ауру существа. Зарфи и неизвестный бились с такой скоростью, что пытаться применять магию было бесполезно: либо промахнёшься, либо зацепишь союзника. Алан напитал клинок энергией, вогнал усиленное остриё в камень на несколько дюймов и продолжил следить за схваткой, подготавливая заклинание.

Бесконечно в таком темпе сражение идти не могло, и вскоре волчица начала сдавать позиции: несколько ран на её теле обильно кровоточили, и она сильно замедлилась, а потом и вовсе получила мощный удар поддых, отлетев в сторону. Таинственный враг допустил ошибку, на секунду замерев перед зверолюдкой, чтобы размахнуться своим оружием: из-под земли вырвались магические плети и опутали конечности недруга, с силой прижав его к земле. Звякнул металл: на пол упали два коротких кинжала, источавщие слабый красноватый свет.

Только теперь некромант смог рассмотреть причину спонтанной стычки: это была молодая, лет семнадцати, девчонка, яростно размахивающая копной длинных рыжих волос и скалящая зубы. Она с ненавистью сверлила членов группы зелёными глазами, не переставая дёргаться. Но в её движениях было что-то странное. Неестественное, чужое, нечеловеческое. Даже взгляд казался каким-то неправильным. Тем не менее, у лича появилась догадка, и он, приблизившись к обездвиженной девчонке, присел перед ней на одно колено:

— Однажды мне поручили найти похищенную девушку, которая по описанию очень похожа на тебя… Ты Мерлина Дьяги?

Напавшая, однако, не сказала ни слова — словно дикий зверь, она металась из стороны в сторону, не подавая ни намёка на адекватность. Подойдя к ней, Зарфи с отвращением поморщилась и хрипло выдохнула:

— Ни разу не видела такую скорость… Она не просто человек… — Прижавшись спиной к стене, волчица начала осматривать полученные раны и лязгнула когтями, зло посмотрев на рыжеволосую. — Конченная сука…

— Охлади пыл, Зар. — Алан поднял руку, бросив на спутницу ничего не выражающий взгляд зелёных огоньков, и повернулся к пленнице. — Если будешь молчать, окажешься бесполезной, и мне придётся тебя убить. Маг покопался в походной сумке и, наконец, достал оттуда то, что искал. Протянул к предполагаемой дочери герцога Дьяги сухую ладонь с покоящимся на ней амулетом, доставшимся от Вельсигг. Зелёные глаза расширились так сильно, что личу даже не нужно было подтверждение: напавшая узнала этот предмет. Но вместо того, чтобы заговорить, она начала смеяться, как будто выиграла в лотерее королевский титул. Хохотала до хрипа и сорванных связок, пока Зарфи, которой этот цирк начал надоедать, не вырвала кусок плоти из её глотки, сомкнув на ней стальные когти.

— Она холодная, — с удивлением в голосе констатировала волчица, у которой с лица пропала вся злоба. — Как труп!

Алан прикоснулся кончиками пальцев к побледневшему лицу уже мёртвой девушки, подтвердив для себя слова спутницы.

— Необычно… Ни разу не встречал живых с такой температурой тела.

— А ты уверен, что она была жива?

— Не знаю, — покачал головой некромант и посмотрел на лежавший в руке амулет. Тот выглядел таким же безжизненным и пустым, как прежде, и это разрушало догадку об одержимости Мерлины, если это, конечно, действительно была пропавшая дочь герцога из Штаркхена.

Троица приблизилась к двери, и под взглядом двух пар глаз Алан аккуратно поместил артефакт в одно из углублений. Тот встал, как родной, но ничего не произошло: ни единого всплеска магии лич не почувствовал. Ни свечения, ни звука, ни подвижки. Тогда некромант достал амулет с зелёным камнем, принадлежавший Мортис, и вложил его во вторую ячейку по левую руку от себя. Сияние кристалла медленно угасло, но на этом всё закончилось.

— Не понимаю, — прохрипел некромант. — У нас есть два из трёх амулетов, из них один — пуст, хотя должен был…

Слова Алана прервал звонкий, отдающий эхом свистящий смех. Мгновенно обернувшись на шум, троица вновь столкнулась взглядами с Мерлиной, которая только что валялась на земле с разорванным горлом. Сейчас она стояла на подгибающихся ногах, похожая на сломанную заведённую куклу, и дёргано двигала головой, совершенно не обращая внимания на смертельную рану, кровь из которой успела залить её кожаный доспех. Алан прекрасно видел разодранную гортань и даже часть позвоночника, что с трудом удерживал болтающуюся из стороны в сторону голову.

— Что за… — Зарфи сделала шаг назад, не веря собственным глазам.

— Она не нежить. Это точно. — Лич не чувствовал в ней маны и жизни, но при этом не мог назвать её мёртвой. Больше всего девушка походила на марионетку, с телом которой кто-то играл, подобно кукольному мастеру. Когда смех Мерлины оборвался так же резко, как начался, она, сохраняя нечеловеческую ловкость, бросилась вперёд на четырех конечностях, будто придуманное безумным химерологом животное. Такого издевательства над мертвецами не понимал даже лич. Лишь благодаря Зарфи ему удалось не оказаться на линии атаки: волчица прыгнула наперерез и снесла марионетку своим телом, припечатав её к стене. Та, однако, не сдалась. Хрустнул коленный сустав, и её нога, неестественно выгнувшись вперёд, ударила зверолюдку в прикрытый кожей пах, вынудив ослабить хватку и отступить назад. Мерлина воспользовалась преимуществом, пригнувшись. Когда Зарфи рассекла воздух над её болтающейся головой когтями, она проскользнула у волчицы между ног смазанным пятном и нанесла ей в спину несколько быстрых ударов, за которыми почти невозможно было уследить. Лангейр, наконец, очухавшись от ступора, выхватила кинжалы и кинулась на врага. Она уклонилась от хлёсткого удара рукой с разворота, нырнула за спину марионетке и вогнала кривые клинки в спину, разрубая позвоночник. Мерлина безвольно рухнула на пол искалеченным мешком с костями, раскинув конечности в стороны. Алан направил на неё меч, с появившейся возле острия печати сорвались крупные зеленоватые иглы, пригвоздившие тело к камням. Мёртвая плоть начала пузыриться, преображаясь, пока труп не превратился в густую чёрную жижу.

Лич перевёл взгляд на всхрипнувшую Зар: слабо покачнувшись, она привалилась спиной к холодной стене, осела на землю и посмотрела на здоровую лапу, покрытую кровью. В глаза спутников бросилось собирающееся под ней и расплывающееся в стороны пятно.

— Су… — Закончить фразу у зверолюдки не хватило сил. Присев рядом, Алан положил руку на нагрудник Зарфи, чтобы залечить её раны. Она стиснула его предплечье стальными пальцами, подняла на лича разноцветные глаза и медленно качнула головой из стороны в сторону:

— Не надо…

— Хочешь умереть тут? — удивился маг, не совсем понимая логику Зар.

— Не хочу, но… — Она хрипло закашлялась, сплюнула кровь на камни и прикрыла глаза, собираясь с силами. — Придётся. Оглянись…

Некромант обернулся и увидел, что красный кристалл, установленный на двери, начал светиться.

— Причём здесь ты? Частица из этого амулета была в Мерлине.

Волчица, глухо простонав от боли, вытащила из-под себя походную сумку и полминуты наощупь шарилась в ней здоровой лапой, прежде чем достать оттуда амулет — точь в точь такой же, как и покоящиеся в двери, но пустой, с небольшим жёлтым камнем. Протянула его магу и уронила руку на землю.

— Извиняй уж, Ал… — Она виновато усмехнулась, снова закашлявшись. — Что раньше… Кх… Не сказала…

— Откуда он у тебя?

Мысли в голове у некроманта впервые за долгое время превратились в кашу. Он был уверен, что это недостающий кулон, но такое странное совпадение? Чтобы он оказался у спутницы, когда так нужен? Всё это выглядело совсем уж подозрительным и притянутым за уши. Будто настоящий бог этого мира решил поиздеваться над его обитателями.

— В заливе… — Волчица с трудом сглотнула ком в горле. — Он был у того лича… Я надела, и голос… Там был голос…

— Ты заключила договор? — начал догадываться маг. Зарфи медленно кивнула и снова посмотрела на соратника.

— Он приказал найти тебя… Незадолго до нашей встречи.

Алан восстановил в памяти события тех дней. После смерти Вельсигг в пещере Мортис он несколько месяцев провёл в подземелье герцога, потом бежал в Оссам, и уже после этого оказался в Финнесберге. Если загадочная Госпожа, руководившая действиями Мортис, была той же сущностью, с которой заключила контракт Зарфи, то всё складывалось. Она наверняка знала, что вся сила, собранная в том логове, будет заключена в единственном выжившем.

— Зачем? Почему ты не сказала про это?

— Потому чт… — Всхлипнув, волчица замолчала и начала мелко дрожать. В её глазах некромант увидел тень страха. — Быстрее…

Объяснять, о чём говорила зверолюдка, не приходилось. Даже Лангейр, стоявшая чуть в стороне, всё поняла и молча отошла в сторону, отвернувшись. Зар не хотела, чтобы с ней случилось то же самое, что с Мерлиной. К тому же, другой возможности переместить сущность из тела в амулет, как бы того ни хотелось, не знали ни Алан, ни его товарищи. Поэтому же волчица не хотела, чтобы он вылечил её раны, ведь тогда они окажутся в тупике.

— Нет. — Лич покачал головой, надавил на грудь Зарфи и направил плотный поток магической энергии в её тело, заставляя раны затягиваться.

— Какого… Ты творишь?! — Зар начала дёргаться в руках некроманта, но он крепко держал её, пока не закончил процесс. И только после этого поднялся. Достал из сумки магический кристалл и бросил зверолюдке.

— Заставь своего раба впитать его и убей. Ты нужна мне полной сил.

— Зачем? — Медленно поднимаясь на шатающихся ногах, волчица ошалело смотрела на Алана, не веря во всё происходящее.

— Я хочу выполнить твоё желание.

— Моё желание?.. — Она встряхнула головой и явно не понимала, о чём речь.

— Когда-то давно ты пошла со мной, потому что хотела сделать меня сильнее, чтобы сразиться с достойным противником.

— Вот как, — хрипло усмехнулась зверолюдка, всё ещё скалясь от боли. Посмотрела на кристалл в лапе, прикрыла глаза и после долгого молчания медленно кивнула. — Будь по-твоему, Ал. Молитесь, чтобы эта тварь не сломала меня раньше… Кажется, она в бешенстве.

Развернувшись к выходу, Зарфи побрела по туннелю, исчезая во тьме. Фисс мрачно посмотрела ей вслед и перевела взгляд на Алана:

— Это правда?

— Что именно?

— То, что она присоединилась к тебе из-за этого?

— Да. — Маг кивнул, провожая удаляющийся силуэт Зар. — Говорила, у меня большой потенциал. И когда я стану сильнее, она бросит мне вызов.

По взгляду Лангейр было ясно, что она не понимала мотивацию зверолюдки, но ничего не сказала по этому поводу. Молодой некромант и вовсе выглядел потерянным. Впрочем, учитывая, что он не знал о прошлом группы практически ничего, это было не удивительно. А делиться с ним историями и воспоминаниями — по крайней мере, сейчас — личу не хотелось.

Волчица вернулась через час с небольшим. Появившиеся на её лице и броне свежие брызги крови говорили больше любых слов. Маг, неподвижно находившийся возле круглой двери, обернулся. Зарфи выглядела заметно свежее: её движения приобрели былую лёгкость, а на лице покоилась едва заметная улыбка.

— Спасибо. — Она замерла в нескольких ярдах от лича и благодарно кивнула, прикрыв глаза. — Я признательна тебе за эту возможность, Ал. Но биться буду в полную силу, сам понимаешь.

— Понимаю. — Некромант склонил голову набок и извлёк из ножен меч. — В этом и смысл. Иначе я убил бы тебя сразу после сражения.

Время для слов закончилось, но двое, неподвижно стоя друг напротив друга, медлили. Вернее, так казалось их спутникам. Соратники, прекрасно зная, чем всё закончится, отдавали друг другу дань уважения, вспоминая весь пройденный бок о бок путь. Возможно, он был не таким длинным, как мог бы быть, встреться они в иных обстоятельствах. Но судьба сложилась именно так.

Битва началась с первым движением Зарфи. Она рывком бросилась вперёд, занося стальную когтистую лапу для удара, и лич сместился вправо, отводя смертоносную конечность лезвием меча, чтобы в следующий момент перехватить вторую руку, устремившуюся к его горлу, отбросить волчицу на несколько ярдов и снова схлестнуться в потоке ударов, уворотов и парирований. Алан не ощущал в зверолюдке ни ярости, ни злости, обычно присущих ей в бою. Лишь лёгкий флёр возбуждения и мощное биение звериного сердца, опьянённого сражением. Волчица выкладывалась на полную: время от времени она дотягивалась до некроманта, оставляя на сухой коже рваные раны, а когда маг на секунду потерял бдительность — мощным усилием когтистой лапы оторвала руку товарища, сжимавшую меч.

— Давай, Ал! Не сдерживайся! — подначивала она, весело скалясь, будто не дралась насмерть, а играла в пятнашки. — Ты сильнее!

— И то верно, — слабо усмехнулся некромант, выпуская из кончиков пальцев левой руки гибкие магические хлысты, чтобы в следующий миг послать их в сторону зверолюдки. Та, однако, довольно умело рассекла плети магически усиленным протезом, сокращая дистанцию, и только поток из длинных тонких игл заставил её сменить курс. Алан сконцентрировался на обрубке собственной руки, формируя на конце локтевого сустава длинный изогнутый клинок, похожий на саблю, который слабо мерцал в сумраке пещеры. Когда волчица приблизилась, маг взмахнул временным оружием, и лишь чудом Зарфи удалось не напороться на него: вовремя подавшись назад, она проскользнула мимо некроманта, не упустив шанса подрезать его ногу. Лич потерял равновесие и припал на колено. Со стороны могло показаться, что он сдался, но Зарфи, наоборот, почувствовала, как её накрыло хорошо ощутимой волной маны. Радостно оскалив зубы, зверодевушка пригнулась к земле, готовясь к смертоносному прыжку, только совершить его не успела: из-под земли вырвались хлысты, оплетая её ноги, как лианы. Замешкавшись в попытке разорвать их, Зар не заметила, как некромант исчез из поля зрения, чтобы тут же появиться у неё за спиной. Воздух рассекли стальные когти, вынудив лича отскочить, а потом в спину спутницы вонзились несколько тонких игл, от которых по телу пронеслась волна жгучей боли. Зверолюдка мобилизовала все имеющиеся в организме запасы маны, напитывая силой конечности, и, сделав элегантное сальто, зарядила по голове мага ногой в кожаном сапоге. На каменный пол упали несколько выбитых из челюсти зубов, ещё два покинули рот, когда волчица ударила товарища лбом по лицу. Но третий её удар, рассчитанный на попадание в горло, лич прервал: остановил «живую» лапу своей рукой, направив в неё собственную энергию. Кожа начала чернеть, иссыхать, и Зарфи завыла от наполнившей её боли, падая на землю. Сухая конечность от кисти по плечо упала рядом. Алан возвысился над ещё живой волчицей, снял с пояса кинжал Вельсигг и оседлал спутницу, приложив острие клинка к нагруднику в области сердца, которое бешено стучало, будто вот-вот разорвётся.

— Я буду помнить тебя, — ровным тоном произнёс некромант.

— И я, — болезненно поморщившись, усмехнулась Зарфи. Кинжал одним движением вошёл в грудь по самую гарду, Зарфи округлила глаза, пытаясь сделать вдох. В этот же момент лич почувствовал, как стальная рука волчицы сомкнулась на его горле, из последних сил сжимая когти и рассекая сухую плоть. Мир несколько раз перевернулся, прежде чем взгляд мага остановился на умирающей зверолюдке. А через мгновение всё вокруг погрузилось во мрак.

В этот раз пустота, в которой оказалась душа Алана, не задержала его надолго: почти сразу он почувствовал, как всё вокруг сжимается, чтобы выплюнуть его в мир живых. Он «очнулся» недалеко от места минувшей схватки, увидел на месте своего почившего тела горку пыли и товарищей, пялившихся на мёртвую волчицу. Когда на их глазах в тело спутницы начала втягиваться едва различимая тень, двое отшатнулись в сторону, безмолвно наблюдая за изменениями в мёртвой Зарфи, которое неестественно задёргалась, издавая омерзительный хруст ломающихся костей и треск перекручивающихся мышц. Однорукая мёртвая волчица медленно поднялась с холодных камней, вытащила из груди кинжал Вельсигг, и отверстие быстро заполнилось бурлящей плотью на глазах у товарищей. Зверолюдка подняла на некроманта и воровку взгляд бледно светящихся разноцветных глаз и оскалила клыки в жуткой улыбке:

— Она не обидится за это.

Алан, полностью взявший под контроль тело Зар, подошёл к её отрубленной руке, отсёк от неё кисть и забросил её в свою походную сумку, валявшуюся неподалёку. В этот раз он постарался как можно меньше подвергать труп, в который вселялся, внешним изменениям. Не считая посеревшей кожи, которая на удивление неплохо сочеталась с пепельными волосами волчицы, и ставшего более сухим тела, кардинальных перемен не произошло. И по взгляду Лангейр Алан понял, что её это заметно напугало.

Лич засунул стальную лапу под собственный плащ, валявшийся на камнях, и достал оттуда амулет. Жёлтый камень мерцал и слабо пульсировал. Мысленно призвав в пещеру призванных шестилапых чудовищ, Алан приказал им охранять вход, затем обернулся и посмотрел на товарищей.

— Я пойду внутрь один. — Фисс шагнула вперёд и хотела возразить, но некромант остановил её, подняв когтистую лапу. Подошёл к девушке и протянул висящий на тонкой верёвочке амулет в виде клюва. — Оставайся здесь вместе с Кантером и береги эту вещь. Если я погибну там, то вернусь сюда.

— Но у нас даже не осталось… тел. — Лангейр неуверенно покачала головой, и стало понятно, о чём именно она думала.

— Если тело пленника в порядке, притащите его сюда. В крайнем случае, вселюсь в одного из монстров.

Хриплый голос псевдо-Зарфи звучал уверенно. Воровка кивнула, понурив голову и принимая артефакт. Под взглядами Фисс и Сверна маг приблизился к двери и установил на место последний амулет. Стоило ему оказаться в гнезде, как камень начал угасать. Что-то глухо громыхнуло за пределами видимости, и мегалит пришёл в движение: препятствие, удерживающее его на месте, исчезло, круг начал медленно откатываться в сторону. Алан увидел вытесанный в полу пещеры жёлоб, в котором двигалась дверь. За ней были лишь густой мрак, гуляющее эхо ветра и выбитая неизвестным каменотёсом лестница, уходящая вглубь. Не оборачиваясь, маг побрёл в темноту.

Чем глубже спускался Алан, тем меньше чувствовал отголоски зимней стужи, бушующей снаружи. Лестница постепенно изгибалась вправо и сужалась, пока не кончилась высокой аркой, из-за которой виднелись неясные отсветы. Лич шагнул за порог и замер.

Просторный высокий зал почти идеально прямоугольной формы с исчезающими во тьме потолка колоннами, в котором он оказался, по своему величию мог сравниться разве что с легендарными католическими соборами средневековья. Пространство было освещено множеством очагов с полыхающим в них магическим ярко-белым пламенем. Поднявшись по широкой лестнице на возвышенность, Алан осмотрелся. В сотне шагов от него на массивном постаменте стоял гладкий трон из чёрного камня, по обе стороны от которого высились статуи древних воинов с могучими крыльями за спиной. Изваяния были вооружены длинными копьями, щитами, по форме похожими на павезы, и одеты в тяжёлые доспехи диковинного вида. Всё это походило на тронный зал, и Алан невольно задался вопросом: кому могло понадобиться строить здесь дворец?

Подняв взгляд выше, лич увидел за троном массивную каменную арку из того же чёрного камня, от которой вверх поднимались не то канаты, не то тросы, но разглядеть с такого расстояния не получилось, и маг подошёл ближе. Он обогнул трон, сокращая дистанцию, а когда смог присмотреться к арке, то не сразу поверил глазам: это были не тросы, а три толстых кабеля. По крайней мере, больше всего упругие, слегка качающиеся на сквозняке матово-чёрные шланги походили на них. Арка соединялась с задней частью трона аналогичными кабелями, но как именно было устроено соединение, Алан пока не понимал — снаружи всё казалось чистой бутафорией, будто это сделано для красоты.

Осмотрев арку и трон, некромант пришёл к выводу, что они тоже не так просты, как показались с первого взгляда. Под чёрной поверхностью при ярком свете проглядывалось какое-то немыслимо сложное внутреннее устройство из переплетения тончайших проводов, соединяющих мелкие детали, ёмкостей с неизвестной красной жидкостью, перекачивающих её по гибким шлангам, и установленных в некоторых местах механизма магических кристаллов, слабо излучающих свечение. Более того, на спинке трона Алан увидел нечто вроде портов для соединения — множество маленьких круглых углублений. Будучи знакомым, пусть и поверхностно, с электроникой и электрикой, маг так и не смог объяснить для себя, что за технология перед ним, и на каком этапе развития находились те, кто создал её в этом месте. В мире, полном волшебства и монстров, встретить такое казалось чем-то за гранью здравого смысла.

От созерцания необычных механизмов лича отвлекло монотонное гудение. Обернувшись на звук, он заметил, как по кабелям, спускающимся сверху, начал разливаться свет. Красный, зелёный и жёлтый. Логическая цепочка в голове замкнулась почти сразу, и Алан не мог даже сомневаться, что источниками стали камни в амулетах. Пульсирующее свечение добралось до арки, перекинулось на трон, и два сложнейших механизма начали оживать: сначала по залу эхом пронеслись скрипы, затем — неописуемый треск, свист, что-то глухо затрещало, набирая обороты в глубине машин, а потом звук стал выравниваться, сливаясь с гудением кабелей. На поверхности механизмов проступили хитросплетения тонких ярко-белых дорожек, напоминающие такие же в микросхемах. Позади что-то зашипело, и лич метнулся в сторону, глядя во все стороны. Источником шума стал небольшой гладкий куб, медленно выдвинувшийся из постамента перед троном. На его поверхности лежали три тусклых камня из амулетов, использованных некромантом. Боковые части куба раздвинулись, выпуская гибкие чёрные манипуляторы с четырьмя подвижными сегментированными коготками. Один из манипуляторов подхватил поочерёдно все три камня и поднял их на «лапке» выше, а оставшиеся три начали в буквальном смысле «ткать» из пространства что-то непонятное Алану. Золотистые нити, появляющиеся из воздуха, стали подобно 3D принтеру создавать форму. Лишь через несколько десятков секунд до некроманта дошло: манипуляторы делали корону, плели её так, чтобы кристаллы заняли своё место на трёх изогнутых зубцах, и оставалось лишь молча наблюдать за происходящим, ожидая развязки.

Когда последняя нить была вплетена в структуру короны, манипуляторы замерли на несколько секунд, а затем исчезли в кубе, и тот принял прежнюю форму. Его нутро замерцало, свет переместился из глубины механизма к верхней его плоскости и погас. Кристаллы в короне ярко вспыхнули, тронный зал ощутимо тряхнуло, будто под землёй пришла в движение какая-то массивная машина. Арка за троном загудела, медленно наливаясь сиянием. Жидкость в ёмкостях начала циркулировать по кругу, набирая обороты, и через несколько минут пустое пространство внутри арки залил ярко-красный свет. В голове Алана зародилось предположение, что перед ним только что открылся портал. По крайней мере, именно так они выглядели во многих фантастических и фентезийных вселенных, с которыми парень был знаком при жизни в родном мире. Гудение вновь начало выравниваться, пока не превратилось в монотонный фоновый шум. Гладкая поверхность портала подёрнулась рябью, и маг поспешил разорвать дистанцию, чтобы не столкнуться нос к носу с тем, кто мог показаться с другой стороны. Его силой были стальной биомеханический протез Зарфи и собственная магия. Но ощущение лишь одной руки всё равно создавало некоторый дискомфорт. Да и в целом Алана преследовало какое-то паршивое предчувствие. Будто он, попав сюда, сделал нечто непоправимое.

Переигрывать, однако, было уже поздно. Красная рябь в арке превратилась в крупные, расходящиеся во все стороны волны, и из неё появилось нечто. Тонкая и чёрная, с металлическим отливом, узкая пика, сужающаяся к концу, с цокающим звуком мягко упёрлась остриём в холодный камень. Вслед за ней появилось ещё четыре аналогичных. Упругие прутки, сгибаясь в утолщающихся местах соединений, напоминали паучьи лапы, но были покрыты множеством мелких чешуек, которые при движении издавали звук, похожий на тот, когда человек надевает на себя кольчугу. Металлический звон переливался высокой трелью. Двигаясь асинхронно, конечности показались полностью, а следом — и их владелец. Или, если можно было так сказать, владелица.

Первое, что пришло в голову Алана, когда он увидел существо в десяти ярдах перед собой, оказалось образом Вельсигг, когда травница приняла свой истинный облик — Вечной. Сейчас перед магом стояла практически её копия по телосложению и росту. Черты лица этой остроухой сложно было измерить по человеческим меркам красоты, как и некое подобие волос в виде множества тонких сегментированных кабелей. Изящное тело покрывала эластичная броня из тех же чешуек, но Алан не был уверен, что она не являлась частью организма существа. Несмотря на общий фантастический вид этого создания, особенно его поразил изгибающийся длинный хвост, напоминающий таковой у вымышленной расы Чужих. Только хвост этой сущности оканчивался не острым копьевидным щитом, а узким длинным лезвием с обоюдоострыми гранями, почти как у меча. Длинные ноги девушки не касались земли: четыре конечности, исходящие из-за спины пониже груди, держали её в воздухе, а от лопаток поднимались вверх ещё две, отдалённо напоминавшие не то крылья падших ангелов, не то внушительные лезвия зергов из вселенной StarCraft. Глаза существа были подёрнуты красной пеленой, похожей на ту, что являло собой тело портала. Невидящий взгляд обвёл тронный зал, на мгновение замер на маге. Затем, полностью игнорируя его присутствие, девушка плавно процокала к трону на металлических лапках и заняла его. Кроме гудения кабелей ничто более не нарушало тишины в помещении.

Некромант не шевелился, лишь следил за действиями девушки разноцветными глазами. Она села на высокотехнологичное кресло, положила руки на подлокотники, а потом неестественно выгнулась в спине, и лич успел рассмотреть, как вытянувшиеся из гнёзд гибкие провода присоединились к ней с едва слышным шипением. Алан по-прежнему не понимал, как дополнительные конечности были закреплены на спине незнакомки. Сейчас они никак не мешали ей занимать своё место и покоились в воздухе, согнувшись в местах соединений, будто у мёртвого паука.

В голове роилась туча вопросов, которые Алан хотел задать этой чужой для здешнего мира девушке, но то, насколько открыто она его игнорировала, выбивало из колеи даже бесчувственного мертвеца. Она, продолжая не замечать мага, протянула одну из конечностей вперёд, подцепила корону, которая покоилась на кубе, и взяла её в руки, изучая материал аккуратными тонкими пальцами, оканчивающимися чем-то вроде небольших коготков. Камни в символе власти начали пульсировать заметно быстрее. Губы незнакомки дрогнули, она беззвучно начала что-то шептать, а затем гибкие лапы, приняв корону из рук, медленно воздели её на голову. Несколько проводов на её голове зашевелились и слились с короной, будто были сотворены из одного материала, стремящегося воссоединиться. Кристаллы засияли, а глаза девушки вспыхнули ярче прежнего, она тут же закрыла их, вжавшись в спинку трона, а затем замерла. Наконец, переместила взгляд на Алана и что-то сказала набором гудящих высоких звуков, словно говорила в микрофон с настроенными пресетами или использовала синтезатор голоса. Очухавшись от созерцания фантастического зрелища, некромант с трудом произнёс:

— Я не понимаю тебя.

На лице девушки выразилась смесь разочарования и скуки.

— Ожидаемо. — Теперь смысл слов Алан начал понимать, хотя нормально воспринимать её голос по-прежнему не получалось: он вызывал необъяснимый диссонанс, словно парня перекинуло из его мира в незнакомую киберпанк-вселенную. — Пятьдесят сотен лет не прошли даром…

— Объяснись. Кто ты и что это за место?

Во взгляде девушки на мгновение блеснула сталь. Она свела брови и посмотрела на Алана так, будто её побеспокоила блоха, скачущая под ногами. Затем обратила внимание на биомеханический протез руки, и на её лице появилась заинтересованность.

— Любопытно… Низшие расы научились совмещать металлы с органикой при помощи Божественной Крови?

— Не научились. Это мой личный эксперимент. — Лич спрятал руку под плащ, не сводя с девушки взгляда. — Ты проигнорировала мои вопросы. Кто ты? Что это за место?

Но незнакомка не удосужилась счесть слова Алана достойными внимания, вместо того меньше чем за доли секунды сократив расстояние между собой и некромантом. Маг сам не понял, как оказался в плену её конечностей, пока девушка, захватив его руку, с интересом изучала её взглядом, без стеснения ковыряя пальцами.

— Надо же. Кровь, плоть, железо с углеродом и усиление кристаллической решётки Божественной Слезой. Не научились, говоришь? Это хорошо. Если технология окажется в руках низших рас, они рано или поздно совершат качественный технологический скачок… — Наконец, отпустив Алана, девушка вернулась на трон. Он успел разглядеть её заднюю часть тела и понял, что дополнительные конечности буквально росли из спины, в районе верхних частей лёгких и поясницы. — В любом случае, мне стоит тебя поблагодарить, зверь.

— За что? — спросил Алан, игнорируя не самое теплое обращение. Холодный разум понимал, что сейчас он совсем не в выигрышной позиции: исходя из скорости и реакции этой высокотехнологичной химеры, она была способна за секунду разорвать его и не моргнуть глазом.

— Ты закончил то, что было нужно. Доставил АХЭ в Ядро. Долго же пришлось ждать…

— Я ничего не понимаю. — Маг покачал головой, осмотрел всё вокруг и снова остановил взгляд на девушке. — Ты можешь объяснить, кто ты и что это за место? Как ты связана с этими камнями?

— Камнями? — Она склонила голову набок, будто смотрела на пятилетку, который задавал смешные вопросы.

— На твоей короне. Это магические кристаллы из амулетов, в которых находились осколки какой-то сущности.

— О, Боги. Ты имеешь в виду АХЭ? Автономные Хранители Энергии. В них заложен примитивный искусственный интеллект. Он на протяжении тысячелетий собирал данные о внешнем мире через носителей, чтобы в подходящий момент запустить протокол активации пробуждения.

Алан задумался. Сленг незнакомки и правда больше подходил для киберпанк-мира. И понять, в чём же здесь подвох, пока никак не получалось. Попаданка из другого мира? Вряд ли. Оставалось лишь сыпать вопросами и надеяться на ответы.

— Внешнем мире? Тогда откуда пришла ты? И кто ты, всё-таки, такая?

— Хорошо. Я удовлетворю твоё неуёмное любопытство. — Девушка бросила быстрый взгляд на арку позади себя, и та начала медленно угасать, пока не превратилась в прежнее чёрное изваяние, сотворённое словно из обсидиана. — Ты слышал что-нибудь о Первых Детях Богов?

— Вечных? — предположил некромант. Когда девушка кивнула, он продолжил. — Я знал одну девушку, которая была Вечной. Но она почти ничего о себе не рассказывала.

— Не удивлена. — Губы незнакомки тронула лёгкая усмешка. — Я — первая из первородных. После создания меня нарекли именем Аэльдин. Моя раса раньше прочих населила это детище Богов.

— Это правда, что была война между Вечными и остальными народами?

— Конечно. — Аэльдин следила взглядом за медленно шагающим из стороны в сторону личом. — Иначе нам не пришлось бы прятаться в собственном измерении.

— Вот оно что, — тихо хмыкнул Алан. — Так этот портал ведёт в ваш мир?

— Да.

— А технологии? Я никогда не встречал здесь такого.

— Было бы удивительно, если бы встретил. — Вечная усмехнулась. — После сотворения нашей расы мы мало чем отличались от нынешних обитателей мира, за исключением самой сильной чувствительности к Божественной Крови. Это и стало причиной войны.

— Не то, что ваша раса решила завоевать мир?

— Об этом я и говорю, зверь. Ты же не считаешь паразитов, живущих у тебя под ногами, стоящими на одной ступени развития с тобой. Так и для нас остальные расы были и остаются не более чем дикими тварями. И всё же… — Аэльдин задумалась ненадолго, нахмурив лоб. — Всё же нас задавили числом, и Божественная Кровь не помогла нам. Сильнейшие из нас пожертвовали собой и всеми запасами Божественных Слёз, чтобы рассечь пространство и создать собственное измерение, в котором остатки нашей расы укрылись ото всех.

— А технологии? — вернул Алан разговор на интересующую его стезю. Вечная снова бросила взгляд на спрятанную под плащом стальную лапу.

— Пятьдесят сотен лет в уединении, зверь. У нас было достаточно времени, чтобы начать искать способы стать сильнее. Мы изучали Божественную Кровь, а когда научились полностью её контролировать, продолжили работу: отправляли в этот мир исследователей, чтобы они добывали подопытные образцы. Биология, анатомия, химия, физика… Даже один отдельный живой организм способен хранить в себе такие объёмы информации, которые можно изучать сотни лет. Эксперименты с модификацией плоти и скрещиванием её с неорганическим материалом при помощи Божественной Крови были первым шагом на этом пути. И ты, как я поняла, сумел его постичь, пусть и на весьма примитивном уровне. Как у тебя получилось?

Выкладывать все карты на стол и рассказывать потенциальному врагу, что он из другого мира, Алану не хотелось. Тем более, не стоило исключать риска, что Вечные могут попытаться проникнуть и в него. Но вместе с тем маг осознавал, что Аэльдин без проблем проведёт вивисекцию его мозгу и вытащит нужные воспоминания, если сочтёт нужным.

— Я посвятил много лет изучению свойств разных материалов, как и вы, — размыто ответил он.

— Надо же… — Девушка с интересом качнула головой. — Судя по данным от АХЭ, ты явно опередил общий технологический фон этого мира.

— Что было дальше?

— Ничего необычного, — отмахнулась Аэльдин. — Всего лишь несколько крупных технологических рывков на протяжении тысячелетий. На определённом этапе ресурс нашего измерения начал подходить к концу. Но нас было слишком мало — требовалось восстановить численность Первых Детей. Некоторые исследования позволили нам создать машину, с помощью которой мы создали Автономные Хранители Энергии — модифицированные магические кристаллы, как ты их назвал, зверь. Мы выпустили их в этот мир и погрузили всю нашу расу в длительный сон, пока наш генетический материал восстанавливался и копился для последующего увеличения численности расы. До пробуждения мы тщательно отслеживали поступавшую от АХЭ информацию, наблюдали за тем, как развиваются технологии и наука этого мира. Но низшие расы — они и есть низшие расы. Даже несмотря на всё прошедшее время, не смогли толком раскрыть потенциал Божественной Крови, вместо этого занимаясь разделом границ между собой.

Аэльдин явно веселилась, рассказывая Алану обо всём этом. Исходя из её слов, маг сделал весьма неутешительный вывод.

— Получается, вы пробудились, потому что решили, что пришло время вернуться и отвоевать наш мир?

— С логикой у тебя проблем нет, зверь, — согласно кивнула Вечная. — Хотя, чисто технически, пока что пробудилась только я. В нашем измерении сейчас слишком мало Божественных Слёз, чтобы запустить обратный гибернации процесс. Но благодаря тебе мы снова получили возможность пересекать границу между измерениями, и восстановить запасы — лишь дело времени.

— Тебя не смущает моё присутствие здесь? Ты думаешь, я не стану тебе мешать? — Говоря это, Алан понимал, что встаёт на канат между двумя высотками.

— И какой у тебя интерес, зверь? Я вижу твоё тело, но также вижу, что ты чужак здесь. В тебе нет отпечатка Божественности, который несёт каждая живая тварь, воплощённая в этом детище Богов.

— Но я и не жив, — осторожно парировал Алан.

— Речь не о твоём физическом воплощении, глупый маленький зверь. Твоя, гм… Душа. Твоя душа принадлежит другому месту и не подвластна здешним Богам.

Осознание того, что его видят насквозь, ввергло некроманта в ступор. Вечной даже не пришлось вскрывать его память, чтобы понять факт, который он тщательно скрывал от практически всех обитателей мира, за парой исключений.

— Даже если так. Я могу не принадлежать этому миру, но я здесь живу. И те, кого я знаю, тоже.

— Ты о тех двоих? — Аэльдин перевела взгляд на выход из тронного зала и едва заметно улыбнулась. — Раз ты сделал вклад в наше Пробуждение, я могу позволить тебе и твоим… Кто они тебе?

— Товарищи.

— Товарищам… Могу позволить вам жить в этом мире и дальше. В несколько… более свободном статусе.

— А остальные?

— Те, кто будут противостоять нашей расе, исчезнут. Прочие будут служить.

— Значит, ты собираешься поработить всё расы Айнзельда, чтобы они прислуживали вашей, как псы на привязи?

— Не самое точное сравнение, но если говорить в общих чертах, то да. — Вечная вдруг поднялась с трона, снова зависнув в воздухе, и конечности перенесли её прямо к Алану, так, что расстояние между их лицами оказалось не больше полуярда. — Но ты… Ты представляешь интерес. Твой разум гибок и активен в сравнении с этими безмозглыми животными, зверь. Мне было бы любопытно понаблюдать за твоими успехами. Если пожелаешь, я дам тебе возможности. Изучать, познавать, анализировать. Людей, других зверей, низкоросликов, животных. Можешь считать это моим вкладом в собственное развлечение. Слишком давно я не видела никого из представителей других рас, кто решился бы на такие интересные эксперименты.

Аэльдин снова схватила биомеханический протез Алана, провела по нему пальцами, и маг услышал, как шелестят крохотные чашуйки на её теле. Некромант с интересом подметил, что встреть он эту девушку до становления бесчувственным некромантом, наверняка воспринял бы её слова как безумие и бросился в бой. Но сейчас…

— Твои слова убедительны, — медленно произнёс он, осторожно высвобождая руку из захвата. — Но сначала я хотел бы узнать кое-что ещё. Моя знакомая, Вельсигг, какое-то время была владелицей одного из этих… Хранителей. И использовала его, чтобы вылечить от болезни знатную девушку. Вельсигг заключила некий договор или контракт, и сущность из камня завладела ей перед смертью, хотя в этот момент находилась в той самой знатной девушке. Её мы убили у ворот этого Ядра. Второй амулет моя спутница нашла в логове лича, но я узнал об этом только на пороге Ядра. Третью хозяйку амулета, Мортис, мы убили первой, когда она хотела захватить силы Вельсигг.

Аэльдин, выслушав речь некроманта, звонко рассмеялась, возвращаясь к трону.

— Вельсигг… Интересное имечко она себе выбрала. Ты говорил о ней, когда упоминал Вечную? Эта глупая душа решила, что низшие расы достойны большего, нежели служение во благо нашей расе, и сбежала, когда мы открыли дверь в созданное измерение. Но это уже неважно. Что же до АХЭ — программа ИИ, заложенная в них, включала сбор Божественной Крови. И когда на их радарах появилась Вельсигг со всей своей мощью, то поведенческая матрица интеллекта, вероятно, поставила её в абсолютный приоритет извлечения Крови и поступила так, как считала нужным для достижения результата. Выстроила по своей машинной логике наиболее оптимальный план, контролируя тех, кто держал Хранитель у себя. Если Вельсигг, как ты сказал, «заключила контракт», она тем самым дала согласие на вмешательство в свой Отпечаток со стороны АХЭ и понимала это. А если эта Мортис умерла первой, то ИИ просто сменил приоритет на новую цель и решил взять под контроль нашу бунтарку-Вечную, чтобы слить собранную силу в один сосуд.

— Тогда как объяснить, что все амулеты, за исключением найденного Вельсигг здесь, были у магов смерти?

— Поди их разбери, — усмехнулась девушка. — Может, были самыми любопытными. Когда мы вывели АХЭ во внешний мир, то понятия не имели, кто их найдёт.

— Вот как, — медленно проговорил Алан. — Я так понимаю, что и артефакт, способный вбирать в себя ману, тоже ваша разработка?

— Да. — Аэльдин кивнула, без особого интереса разглядывая собственные руки. — Как и многие другие. Низшие расы были слишком глупы, чтобы понять их природу, и сочли божественным даром. Впрочем, по их меркам Первые Дети — и есть боги.

— Что ж. Я понял.

Лич отвёл взгляд и погрузился в раздумья. С одной стороны, он, наконец-то, выяснил для себя очень многое, в том числе нашёл ответ на главный вопрос: кто же был виноват в смерти Вельсигг. И мысль, что это вина искусственного интеллекта, выполняющего программу по сбору маны, не вызывала особой реакции, хотя в глубине души маг надеялся, что когда он наконец прозреет, всё станет понятно. Но даже дураку было ясно: обвинять машинный разум — глупо. Стоило подумать и над предложением Вечной. В конце концов, это могло бы дать хоть какую-то мотивацию. Потому что, проецируя в голове ситуацию, когда Алан, чисто гипотетически одолев Аэльдин, возвращается в цивилизацию, он задавал себе слишком чёткий вопрос: «зачем?»

— Ты говорила, — наконец, озвучил он, — что Хранители были запрограммированы на сбор маны. Всё, что было в Вельсигг и что успела собрать Мортис, оказалось во мне по воле случая, когда артефакт не выдержал такого объёма. Для чего вам эта мана?

— Странный вопрос, — пожала плечами девушка. — Я же говорила, что в нашем измерении начался дефицит Божественной Крови и Слёз. Они нужны для эффективного и полного пробуждения.

— И ты заберёшь у меня всё?

— Хм. — Аэльдин, уперев тыльную сторону ладони в подбородок, подалась вперёд, осматривая Алана красными глазами. — Когда портал открылся, и я тебя увидела, то первой мыслью было поступить именно так. Но твой разум поставил эту идею под сомнение. Ты применил Божественную Кровь для своего эксперимента, до которого, как ты говоришь, не додумался ещё никто во внешнем мире. В таком случае, если я заберу твои силы, будет не так интересно наблюдать за тем, насколько далеко ты сможешь зайти в своих исследованиях.

— Есть ещё кое-что. — Алан вытянул руку вперёд и напитал её маной. Стальную лапу окутало бледно-зелёное сияние с золотистыми нитями, пронизывающими его. — Раньше у меня не было маны. Вообще. Но после смерти Вельсигг, когда я начал учиться, заметил, что визуально эффект отличается от простой магии смерти. Ты знаешь, что это?

— О, интересно, — медленно произнесла девушка. — Генетический синтез Божественной Крови и Печати души Вечной… Очень, очень интересно!

Аэльдин даже сорвалась с трона и приблизилась к некроманту, всматриваясь в сияние, окутывающее протез.

— Поясни?

— Гм… Я забыла, что ты всё ещё зверь. — Она выпрямилась, повиснув в воздухе, и сложила руки на груди. — Вечные были первыми, кто впитал в себя первозданную Божественную Кровь, и эта связь гораздо крепче, чем у низших рас. «Мана», как вы её называете, неразрывно переплетена с нашей цепочкой ДНК, мы на генетическом уровне способны полностью её контролировать, даже не изучая, как вы, смертные. — Эта способность есть… Точнее, была только у Первых Детей. Но, похоже, твой случай стал первым исключением.

— И что это даёт? Я так и не разобрался, какое предназначение и эффект у этих нитей, вплетённых в мою ману. Разве что… — Алан на несколько секунд задумался, формируя мысль. — Разве что, когда я переродился разумной нежитью, научился владеть магией без усилия — мне не нужно больше визуализировать эффект заклинания, чтобы…

— Визуализировать? — Аэльдин приподняла бровь. — Кажется, только звери так делали, и то — только те, которые не могли толком повлиять на мир, разве что гонять Божественную Кровь внутри замкнутого цикла своего организма, усиливая его. А тем, кто мог, приходилось вербально проговаривать ключи.

— Какие ключи?

— Заклинания, то есть. У любого воздействия Крови есть условие для активации. Люди получили от Вечных эти ключи ещё на заре мира и постепенно развивали понимание владения силами Крови до определённого уровня. Но дальше им не прыгнуть. Вот и ответ на твой вопрос, какой у этих, гм, нитей эффект. Скорее всего, когда ты умер и переродился, что-то в тебе изменилось, хотя я не совсем понимаю, что именно. Печати-то в тебе всё так же нет, но какие-то ограничения перестали действовать. Если ты действительно из иного мира, это может быть причиной. И мне было бы интересно изучить тебя…

— После этих слов я чувствую себя лягушкой на столе учёного.

— Ты не слишком далёк от истины, зверь, — улыбнулась Вечная. — Не создавай для себя ложных иллюзий. Пусть моё предложение и звучит щедро, но, повторюсь, это лишь мой вклад в собственное любопытство. Ты принял решение?

— Мне нужно время, — ответил Алан, пытаясь разобраться в собственных мыслях. — В какой-то момент жизни у меня, скажем так, заблокировались все эмоции. После убийства одной девочки. А когда я умер и переродился нежитью, меня и вовсе перестали волновать и интересовать многие вещи. Раньше я хотел мирной и спокойной жизни, работать в своей мастерской, может, даже иметь семью. Сейчас я перебираю разные варианты того, чем мог бы заняться. Но всё спотыкается о вопрос «зачем?»

— Эффект работы с материей смерти, я полагаю, — протянула девушка, задумчиво глядя на Алана. — Не могу сказать, что это непоправимо, но не без нюансов.

— Каких?

— А ты подумай, — усмехнулась она. — Сколько времени прошло с той поры, как ты перестал чувствовать? Сколько событий произошло в твоей жизни? А теперь представь, что вся эта лавина, копившаяся внутри, но не имеющая выхода, хлынет наружу. Твой слабый разум не сможет этого пережить и сгорит от сверхвысоких психоэмоциональных перегрузок.

Об этом маг и правда не подумал, если быть честным — даже не знал, что этот механизм может сработать именно так. Впрочем, пару минут назад он не догадывался, что процесс можно обратить.

— Понимаю, — кивнул лич. — Проблема в том, как мне сделать выбор, если я ничего не чувствую.

— У тебя не так много вариантов. — Аэльдин снова пожала плечами и начала загибать пальцы. — Первое — согласиться на моё предложение и заниматься исследованиями под моим присмотром. Можешь считать это великой честью, потому что ты первый, кто меня заинтересовал из низших рас. Второе — отказаться. Тогда у меня не будет смысла оставлять тебе твою силу. Я заберу её себе, а ты и твои, гм, товарищи присоединитесь к тем, кто будет служить Вечным, или просто умрёте. Твои товарищи, к слову, уже здесь. Я дам тебе немного времени.

Девушка прикрыла глаза и неподвижно замерла на своём троне, снова подключившись к нему.

Алан обернулся. В проходе стояли Лангейр с Кантером. И если Сверн в силу своей новой природы изображать удивление не мог, то вот у Фисс от увиденного определённо рушилось всё мироустройство. Маг направился к ним и остановился в нескольких ярдах перед спутниками.

— Я просил вас не спускаться сюда.

— Да… Мы… — Лан пыталась сформировать мысль, но у неё ничего толком не выходило. На помощь пришёл Кантер:

— Тебя не было слишком долго, и ты не воскресал, поэтому мы подумали, что ты мог где-нибудь застрять. Что это за место? Кто эта…

— Долго объяснять, — отрезал лич. — В двух словах, она — представитель Вечных, самой первой расы, населившей этот мир и однажды чуть не завоевавшей его. И, кажется, её народ вот-вот пробудится.

— Что… — Фисс круглыми глазами смотрела то на Алана, то на Аэльдин, возвышающуюся вдалеке. — Я никогда… Такого…

— Я тоже, — кивнул маг. — История правда слишком длинная. Но сейчас проблема в другом. Вечные собираются вернуться в этот мир и завершить то, что не смогли в прошлый раз. Их уровень развития… Я даже не буду пытаться описать, но население Айнзельда в сравнении с ними — меньше, чем самый мелкий зверь на всём континенте. Они знают всё о магии и мане. Даже если бы у нас было большое желание, мы не сможем ничего с этим сделать. Слишком большой разрыв в технологиях.

Молодая воровка переживала такой разрыв шаблонов, что могла только смотреть на спутника непонимающим взглядом.

— Хочешь сказать, Алан, что эти Вечные готовятся развязать войну? — Сверн повернул голову к девушке на троне, изучая её взглядом.

— Хочу сказать, что назвать это войной будет сложно. Она, — некромант кивнул в сторону Вечной, — предложила мне выбор.

— Какой? — наконец, начала приходить в себя Лангейр, потихоньку возвращая сознание на место.

— Её заинтересовал мой феномен. Во мне есть какая-то… Какая-то часть представителя Вечных, если можно так выразиться. Переплетённая с маной. Аэльдин сказала, что прежде такого не случалось, и ей было бы интересно понаблюдать за моими исследованиями в области магии и скрещивания её с другими науками.

— Это какое-то… Безумие. — Фисс с нескрываемым испугом посмотрела на лича. — Что это значит?

— То, что мы с вами либо будем добровольными слугами Вечных, либо рабами. Третий исход — смерть.

Осознание такой участи не добавило радости. Как Лан стояла — так и села на холодный камень, опустошённо глядя перед собой.

— Не хочется этого говорить, но выбор у нас только такой.

— Сражаться не имеет смысла? — уточнил Кантер.

— Попытаться можно было бы, но я увидел и услышал достаточно, чтобы трезво оценить наши шансы. Даже при всей моей силе. Это капля в море.

Лич посмотрел на отрешённую спутницу, но, как и всегда, ничего не почувствовал. Весы определённо склонялись в сторону единственно приемлемого варианта. Даже вопросы «ради чего» и «за что умерли Вельсигг, Зарфи и Герт» не добавляли ни фунта веса на противоположную чашу. Да, они могли бы попытатся сразиться, но в чём смысл, если всё, чего троица добьётся при таком исходе — это собственная смерть. Однако где-то в глубине разума Алана загорелась слабая, едва заметная искорка, и он отчего-то уцепился за неё, будто она была спасением и разрешением всей ситуации.

— Не вешайте голову. Возможно, это не конец всего. — Некромант покинул товарищей и приблизился к трону, продолжая развивать в голове одну единственную мысль, которая могла бы привести к иному, более благоприятному исходу.

— Аэльдин.

Вечная открыла глаза и с любопытством посмотрела на заключённую в теле Зарфи, чужую для этого мира душу.

— Ты решил?

— Да. Должен признать, что ты права. Твоё предложение будет самым перспективным с нынешней точки зрения моей личности.

— Отлично! — Аэльдин оживилась и подняла себя в воздух на чёрных лапках. Она подошла к кубу, который покоился перед троном, посмотрела на него, и механизм ожил. Какое-то время он жил своей жизнью, гудел и тихо жужжал, а затем, как и в прошлый раз, из него вытянулись тонкие манипуляторы. Не прошло пяти минут, как на верхней стороне куба появился сотканный из тонких нитей предмет — красный камень треугольной формы с острыми гранями. От него ощутимо фонило маной, и Алан в очередной раз поразился уровню развития Вечных.

— Что это?

— По-вашему — артефакт. Судя по твоей, гм, разработке, ты понял принцип взаимосочетаемости органики с не органикой, но всё равно на слишком поверхностном уровне. Этот ускоритель даст тебе более глубокое видение внутренних процессов данных манипуляций и поле для экспериментов. Мне понадобится ещё немало времени, прежде чем я смогу инициировать процесс пробуждения. Ты же в это время можешь свободно гулять по внешнему миру и проводить свои исследования. Но с твоей нынешней, гм, природой следить за тобой может быть проблематично, так что я всё-таки расщедрюсь для тебя на ещё одну безделушку. Она одновременно и облегчит, и усложнит твою жизнь, но так будет даже веселее. — Девушка азартно усмехнулась. Под её взглядом куб-ткач заработал с новой силой. В этот раз на его гладкой поверхности появилась прозрачная стеклянная колба, до краёв заполненная мутно-серой жидкостью.

— А это для чего? — с интересом спросил маг, глядя на стекляшку.

— Как бы объяснить, чтобы твой разум понял… — Аэльдин задумчиво покачала головой из стороны в сторону. — Ты когда-нибудь слышал о такой вещи, как нанотехнологии?

Сколь бы ни был спокоен лич душевно, но услышать такие слова в этом мире точно не рассчитывал. Конечно, Алан знал об этой фантастической технологии из компьютерных игр. Что уж там — фраза «Наномашины, сынок» не просто так в своё время стала культурным достоянием интернет-сообщества. Но сейчас парень готов был поверить, что Вечные смогли реализовать и это.

— Слышал, но не знаю ничего об устройстве этой технологии.

— Тебе это не нужно. Достаточно будет понимать, что в этой колбе — рой самовоспроизводящихся нанитов. Их особенность в том, что эти малыши при первом слиянии взаимодействуют в первую очередь с душой, а уже потом — с телом. Эту технологию разработали учёные, изучавшие материю смерти. Возможность перерождения души в других телах по своей воле, без покидания оной физического мира, не должна была выйти за пределы нашей расы, но кто-то из предателей, бежавших перед нашим исходом, раскрыл её представителю низшей расы, и произошла утечка. Мы пытались решить проблему с поиском нового тела после смерти, и ответом на этот вопрос стали наниты. Единожды связавшись с душой, они будут с ней даже после короткой, как бы это сказать… Перезагрузки. «Смерти», то есть. Тебе не придётся искать новое тело каждый раз — это первый плюс. Второй — ты сможешь контролировать нанитов так же, как сейчас контролируешь магию. Даже не понимая всей глубины процессов. А третье — они позволят тебе видоизменяться.

— И никаких минусов? — с подозрением уточнил маг.

— Если это для тебя минусы, конечно… — Аэльдин прищурила красные глаза и улыбнулась уголками губ. — Я буду знать всё о твоих передвижениях и всём, что ты делаешь. Это маленькая страховка, можно выразиться так. На случай, если решишь начать делать что-то, что может вызвать некоторые неудобства для меня.

— Справедливо, — вынужден был признать лич. Слова девушки означали, что ему придётся держать все свои мысли только в собственной голове и не вызывать даже намёка на подозрения. Вместе с тем Алан понимал, что предложенные Аэльдин «плюшки» действительно очень сильно облегчили бы ему жизнь и дали возможность погрузиться в жизненно-важные исследования, даже несмотря на то, что придётся эти самые «плюшки» скрывать. Особенно привлекательно выглядела возможность видоизменений — так некромант с лёгкостью мог бы сливаться с окружением и избегать преследования. — Я согласен с такими условиями.

— Трудно отказаться, — открыто рассмеялась Вечная. — Прими мой дар и служи верно. Не заставляй меня думать, что я совершила ошибку.

— Непременно. — Маг кивнул и приблизился к кубу. Он взял в когтистую лапу красный треугольник, начав вытягивать из него содержимое. Насыщенные переливы внутри артефакта стали медленно бледнеть, и некромант ощутил, как что-то внутри него меняется. Но что именно — сказать точно пока не мог. Когда кристал опустел окончательно, Алан положил его на куб и подхватил запечатанную колбу. Видимо, Аэльдин специально создала эти вещи максимально понятными для восприятия на его уровне развития. Откупорив клыками склянку, парень опрокинул её содержимое в себя. Сперва жидкость показалась похожей по консистенции на тягучий мёд, но длилось это недолго: вскоре глубоко в горле появилось странное чувство, будто он проглотил живьём несколько сотен муравьёв, которые копошились в пищеводе. Через несколько минут в теле появилась необычная слабость, некромант зашатался на подгибающихся ногах и упал на пол. Перед глазами поплыл тронный зал, и последним, что он увидел, перед тем как потеряться во мраке, стала едва заметная улыбка Вечной, восседающей на троне.

Пустота начала становиться всё более привычной. Алан терпеливо ждал, когда его вновь начнёт выталкивать наружу. Вспоминая слова Аэльдин об управлении нанитами, он держал в сознании образ Зарфи — той самой, живой и здоровой. Первое, что пришло ему в голову.

Некромант лежал на полу, испытывая крайне необычное чувство того, как тело постепенно формируется, собираясь из хаотичного набора во вполне чёткие формы. Сначала — голова, следом — торс и конечности. Одно за другим восстанавливались сильно обострившиеся ощущения: холод от камня и его твёрдость, чёткие визуальные образы перед глазами, звук коготка на пальце Вечной, которым та стучала по подлокотнику, запах воздуха, который Ал успел позабыть. Он чувствовал свои мышцы, кости, внутренние органы, даже несмотря на то, что они жили всё той же автономной жизнью, имитируя здоровый организм.

Чтобы обуздать весь этот массив реакции на внешний мир, парню пришлось некоторое время неподвижно лежать, успокаивая лавину восприятия. И только когда она сошла на нет, став хоть сколь-нибудь фоновой, маг медленно поднялся на ноги, осматривая себя. Он стоял перед троном в том-самом-теле Зарфи совершенно голый, а рядом валялась прежде надетая на его прошлое тело одежда. Некромант неторопливо натянул на себя простые тканые трусы, кожаные штаны, лёгкую рубашку и все части кожаного доспеха, завершив образ плащом.

— Как себя чувствуешь? Что нового? — Аэльдин с любопытством рассматривала новый образ обретённого слуги.

— Необычно… — Сделав полноценный вдох, Алан испытал какое-то невиданное облегчение — и тут же его испугался. — Стойте…

— Что? — не поняла Вечная, слегка подавшись вперёд.

— Эмоции. Я вдохнул воздух в первый раз за долгое время, почувствовал какое-то облегчение, а за ним — испуг. Это… Как?

— Надо же. — Девушка замолчала, краем глаза наблюдая за поражённой Лангейр, явно не доверяющей своим глазам. Сорвавшись с места, она через секунду налетела на Алана, сметая его с ног, и пригвоздила конечностями к полу, вгоняя лезвия на концах в плечи и бёдра. Маг чётко прочувствовал, как они рассекли его кожу, мышцы с костями, сосуды, даже артерии, проходя насквозь. Но боли, как таковой, у него не было. Да и испуг от внезапного нападения оказался несколько блеклым. — Что теперь?

— Кажется, понял… — Алан задумчиво повернул голову, не встречаясь взглядом с Вечной. — Похоже, что эмоции я начал испытывать, но очень слабые, как тень. Хотя по сравнению с полной безэмоциональностью прошлого меня они показались сверхмощными. Но я всё ещё не до конца понимаю, что происходит…

— Вот как. — Аэльдин поднялась, освободив пригвождённого слугу, и повисла в воздухе. — Наниты при взаимодействии с низшими расами так себя не ведут, но, возможно, сказалась частица Вечной в тебе. Этот эффект тоже будет интересно изучить после Пробуждения…

Первородная кивнула, будто делая пометку в памяти, и вернулась на трон. Алан молча наблюдал за тем, как отверстия от её конечностей в плечах и бёдрах быстро начали затягиваться. Наниты даже имитировали кровь, вот только при регенерации эта кровь либо втягивалась в кожу, если она была на ней, либо испарялась с поверхности, чтобы, вероятно, слиться с остальным облаком невидимо даже для острого взгляда Алана.

— А что насчёт видоизменений? Моё тело может принять любую форму? Без ограничений?

— Физику не обманешь, глупый зверь, — усмехнулась девушка. — Наниты способны принимать любые формы, воспроизводя сами себя. Максимальный размер зависит от энергии, которую ты способен хранить. С тем объёмом Божественной Крови, что есть в тебе, ты можешь многое, но не всё.

— Понял, — медленно кивнул Алан. На время забыв о себе, он вернулся к товарищам. Кантер молча изучал новый образ спутника, а Лангейр дрожала и тряслась всем телом, совершенно не понимая, что теперь представляет из себя маг, которого она некогда спасла из подземелья герцога. Даже на расстоянии в несколько ярдов лич слышал, как бешено бьётся сердце в груди девушки. Она определённо была на пределе своих психических возможностей.

— Уходим, — негромко произнёс Алан, спускаясь со ступеней в сторону выхода из тронного зала. Больше делать им здесь было нечего: Аэльдин ясно дала понять, что какое-то время он может свободно передвигаться по миру, пока она будет готовиться к Пробуждению. Оставалось лишь понять, как превратить в жизнь идею, порождённую в его голове.

— Алан… — Дрожащий и тихий голос Фисс раздался со спины, когда троица дошла до круглой двери, рядом с которой сидели неподвижно шестилапые монстры. Маг обернулся к спутнице. Та протянула ему филактерий, не глядя в глаза, и медленно сглотнула ком. — Ты мог бы… Не быть Зарфи… Пожалуйста.

— Да, прости, — быстро ответил парень. Следуя одним богам известному принципу, он начал перестраивать своё тело на ходу, и через несколько мгновений перед Лангейр стоял прежний Алан — такой, каким он был в темнице, но не истощённый. Карие глаза, тёмные волосы, чистая кожа — ничто не напоминало о всех пережитых им событиях. Маг надел на шею подвеску и спрятал её под рубахой, которая стала заметно великовата для его телосложения и «сдувшейся» груди.

— Я думала… Думала, что когда ты достигнешь цели, что-то будет понятно. — Воровка совсем понурилась, её голос звучал почти безжизненно. — Теперь всё ещё сильнее запуталось. Вечные… Пробуждение… И твои… Изменения. Я не знаю, что мне с этим делать. Я уже не понимаю, что происходит, Алан.

На глазах у Лангейр стояли крупные слёзы, но она по-прежнему не осмеливалась посмотреть на него. Некромант мягко положил на макушку спутницы тёплую ладонь и осторожно потрепал её по волосам.

— Всё будет хорошо. Доверься мне.

— Не будет! — Лан рывком отстранилась и нашла в себе силы поднять глаза. — Эти… Эти монстры скоро вырвутся в наш мир, и он уже никогда! Никогда! Никогда не будет таким же! Нас превратят в послушный скот, мы будем жить только по их воле! А если станем не нужны — умрём! Этого ты хочешь?! Такой жизни?! Это для тебя — хорошо?!

Алан прикрыл глаза, глубоко вдохнул, выслушивая истеричные выкрики спутницы и чувствуя лёгкий налёт вины. Собравшись с духом, он схватил девушку за руку и прервал её тираду холодным взглядом. Приблизился к лицу и медленно проговорил:

— Ты. Сейчас. Успокоишься. И будешь. Слушать. Меня. Поняла?

Побледневшая Лангейр на секунду даже забыла, как дышать, и лишь через долгие мгновения судорожно выдохнула скопившийся в лёгких воздух, кивнув. Маг притянул её к себе и крепко, но осторожно обнял, слыша, как барабанит в груди сердце, а плечи содрогаются от вырывающегося наружу плача. Так он держал Фисс до тех пор, пока её тело не перестало безудержно трясти. Потом слегка отстранился, продолжая держать за плечи, и заглянул в глаза:

— Прошу тебя. Доверься мне. Хотя бы сейчас.

— Л… Ладно, — почти бесшумно шепнула воровка, с огромным трудом выдержав прямой взгляд парня. В силу последних обстоятельств он не мог сказать ей прям текстом то, что думал, ни на секунду не забывая о том, что он теперь — глаза и уши Вечной. И лучше бы им было не видеть и не слышать ничего лишнего.

— Мы вернёмся на юг и решим, что будем делать дальше. Давайте собирать вещи. Чем быстрее отправимся, тем быстрее окажемся в более приветливых краях.

Девушка слабо кивнула, и все трое занялись подготовкой к выходу. Пока Фисс на скорую руку перекусывала сушёным мясом и запивала его водой, некромант приказал Кантеру взять двоих чудовищ и добыть еды на берегу, если там таковая найдётся, а сам взялся привязывать к одному из оставшихся шестиногов меховой спальник. Неподалёку он увидел растерзанный на куски труп бывшего пленника Зарфи. Мысли о волчице навеяли слабое ощущение тоски, но даже оно было весьма неприятным, и маг тяжело вздохнул, пытаясь отогнать гнетущие образы. Что ждало троих впереди, некромант не знал, но был уверен: дальнейший путь окажется гораздо сложнее, чем всё то, через что он уже прошёл. И даже подарки судьбы, что сделали его сильнее многих, едва ли сделают тропу проходимее. В свете частично вернувшихся эмоций — подавно. Но до этого будущего сначала нужно было дойти через бескрайнюю ледяную пустыню, не потеряв при этом единственную оставшуюся в живых спутницу и не разрушив окончательно её ментальное здоровье. Слишком много событий произошло за минувшие месяцы. Слишком много даже по меркам бесчувственного некроманта.

Оставалось лишь понять, как теперь не съехать с катушек в кратчайшие сроки. А этого допускать было нельзя ни в коем случае. Потому что сейчас Алан окончательно уверился в том, что только у него есть возможность заполучить силу. Силу, способную спасти — и обуздать этот мир.

Больше книг на сайте — Knigoed.net