Cветлейший князь Старко

Глава 7

Конечно, Россия и сама о себе позаботится, тем более, что налажено производство винтовок «а-ля Холл» с раздельным зарядом и пулей «старко». Но почему бы не подготовить заранее игольчатую винтовку получше, чем у Дрейзе. Отработать все стадии и поставить завод в России, обучив рабочих. И бумажный патрон продумать получше и фабрику соответствующую построить. И передать сей комплекс военному ведомству или лично императору. Пусть у него голова болит за будущее страны, а попаданец о своём личном хочет думать. У него свои тараканы на волю просятся, поэтому и удрал от русских привычек класса «сними с себя последнюю рубашку и подари австрияку или французу». Или «поощри казнокрада дополнительными свободными финансами». То есть, в стотысячный раз «пойми и прости». Дурной попаданец попался, не хочет никого ни понимать, ни прощать, ни входить в положение. И о будущих поколениях думать не хочет тоже. Знает чем всё кончится и как «новая жизнь» будет прославляться из каждого тостера. Мол, теперь мы все свободны, а бабушки-пенсионерки — дуры, раз вынуждены продавать на улице то, что за время социализма накопилось. Лузерши они, жить не умеют! Не манагеры ни разу.

Так что Старко действовал так, как считал нужным в данный момент. Забрать Италию у Франции с Сардинией и передать её Георгу Пятому — это нормально. Знал, что после этого заберёт королевство Ганновер себе в личное пользование. И чихать он хотел, что кто-нибудь пожурит за такие действия или разнюнится из-за «отсутствия высокой цели». Это Александр Второй в 1878 году реальной истории захватил многое, но всё отдал обратно туркам и контрибуцию так толком не получил. Или Сталин отдал полякам отвоёванную у Гитлера Польшу. Да и Горбачёв подарил Восточную Германию немцам, вместо того, чтобы выгодно продать. Олег Александрович переболел либеральными глупостями ещё в подростковом возрасте, когда юношеский максимализм прёт из организма вместе с гормонами. Теперь же строит стальные бригады, чтобы надавать по сусалам каждому, кто сунется с дурацкими советами.

Одна, полностью на днях подготовленная, отправлена в Тоскану вместе с такой же, но ганноверской. Теперь король имеет восемь бригад специального назначения и как только найдёт общий язык с герцогом Пармы тут же займётся войной со всеми Сицилиями. Кстати, Гарибальди, считавший что«…для того, чтобы добиться согласия между итальянцами, необходима хорошая палка…», поддерживал объединение страны и выступлениями, и советами. А маркиз Грациани обсуждал с Алексеем Каретиным детали плана по вторжению в неполитанские края.

— Синьор Алексис, лучше вдоль берега не продвигаться. У сицилийцев хороший флот и могут быть проблемы.

— Ничего страшного, синьор Грациани, нас будут сопровождать корабли Балтийского флота. Не думаю, что неаполитанцы рискнут с ними связываться.

— Не знал, что у герцога Старко такая сильная поддержка. И папа Пий ему почему-то благоволит.

— Вообще-то Олег Саныч командор Ордена Святого Духа и, по-моему, даже больше.

Правителем Пармы и Пьяченцы в тот год являлся восьмилетний Роберт, хотя заправляла всем его матушка, Луиза Мария Тереза, да ещё и Артуа к тому же. У неё был выбор к кому обратиться за защитой от тосканских ганноверцев, но помочь попытались бы за слишком большие деньги. Причём никаких гарантий никто не давал пока русские союзники короля Георга Пятого не свернули свои армии. Так что вариант, когда деньги возьмут, а потом начнут отнекиваться, кивая в светлое будущее, её не устраивал. Мать-одиночка, даже титулованная, особо никому не нужна, мужа-то пристрелили, причём«…убийца скрылся в толпе симпатизировавшего ему народа…» Конечно, добрый Георг предложил вдове двести тысяч фунтов, чтобы больше северной частью не заморачиваться, вот она и раздумывала целых две недели. А потом плюнула на величие, подписала необходимые документы (в присутствии свидетелей из трёх стран), получила откупные и отбыла с сыном под Вену в свой замок. Теперь северная граница ганноверской части Италии стала южной границей ломбардско-венецианского королевства.

Вторжение через папские земли в королевство обеих Сицилий необходимо провести в этом году и практически все это понимали. Ганновер провозгласил объединительную войну 12 сентября. Восемь бригад (пятьдесят шесть тысяч солдат) двинулись по удобным дорогам вдоль побережья Адриатики. Русские генералы, получившие свои чины в армии Ганновера (Костромин и Каретин) вели свои корпуса в «последний и решительный». Дружеский Балтфлот, чисто нейтрально, охранял воинские колонны, так что неаполитанским кораблям ничего не светило. Вся Европа надеялась на то, что это последняя война десятилетия и лишь задавалась вопросом попробует ли кто-нибудь из Бурбонов поддержать стремительно стареющего короля. Да, у него была такая же болезнь, как у Ивана Пятого — соправителя Петра Первого. Отсюда и дикая тирания, жестокость по отношению к народу и своеобразная гордость. Его величество чихать хотел на рекомендации Англии и Франции и почему-то верил, что Россия всегда его поддержит. Увы, не срослось. Фердинанду Второму скоро помирать, если его до этого террористы не убьют, а другим вступать в новую эру пара, стали и электричества.

«Жители городов и деревень встречали войска, как освободителей», «солдаты короля тысячами сдавались в плен», «сам король с верными ему войсками бежал в Гаэту» — писали газеты при вторжении гарибальдийцев в королевство обеих Сицилий в реальной истории. Поразительно, но примерно то же самое происходило и в альтернативной. Разве что ненавистный всем Фердинанд Второй бежал практически без армии, а из Гаэты выбрался в море к ближайшему русскому патрульному кораблю. Всё-таки кавалер ордена Святого Андрея Первозванного, поэтому имел кое-какие льготы.

Завоевание Италии было признано международными авторитетами, как самое бескровное в истории человечества. Тем более, что часть была куплена за деньги. Оставался последний штрих — «воссоединение» папских земель с основной частью. Да, Пьемонт, Ломбардия, Венеция и Трент остались за кадром, став сателлитами Австрии, но основное дело сделано. Русско-турецкая война, начавшаяся благодаря Николаю Первому несколько изменила облик Европы. Вопрос с папой решается разделением: Георг Пятый — власть светская, а Пий Девятый — власть духовная по всей территории новенького королевства Италия. Буржуазия ждала экономических реформ и единой валюты и налогов повсюду, простые люди надеялись на конституционное равенство и права даже маленького человека, дворяне просто боялись связываться с новой властью. Великое герцогство Тоскана было передано Грациани, которому независимость не была нужна. Уж лучше находиться в составе сильной страны.

— Ну что, дорогой зять, как только папа римский и король подпишут договор о воссоеденинении сразу получишь Ганновер, — подшучивал Вересов, — Или думаешь, что обманут?

— Эх, Николай Иванович, мне не до этого, — откорячился Старко, — мы акции Панамского канала с Лессепсом наштамповали. Но пока на продажу не выставили, а ищем работников в Азии, переболевших жёлтой лихорадкой или малярией.

— А зачем такие сложности? — удивился Вересов.

— Там комаров много. При строительстве Панамской железной дороги была высокая смертность среди рабочих. Кроме того, придётся шлюзы делать в разных местах.

Попаданец не позволил партнёру повторять ошибки, допущенные в реальной истории. Причём даже не знал о них, но инстинктивно шёл более правильным путём. К тому же, задавил в корне дурацкое желание виконта-дипломата подкупать всех и вся во Франции, чтобы собрать необходимый капитал.

— А разрешение тамошние власти дали на твой проект? — Легостаев теперь уже окончательно переехал в Старкоград и участвовал во всех интересных совещаниях и обсуждениях.

— Да, Андрей Андреевич, мы оказались к месту. Республика Новая Гранада сейчас развивает всё передовое, даже церковь отделили от государства. А недавно они стали федерацией и у них теперь есть штаты Панама и какая-то Антокия.

Правительство Панамы руками-ногами уцепилось за проект канала через их территорию и выдали все виды «одобрямсов», которые требовались. В период, когда Англия, та же Франция и САСШ бредили каналом через Никарагуа, следовало заманить к себе добрых и богатых дядей из Ганновера. Инвестиции в экономику всем нужны, да и федеральное правительство одобрило инициативу.

— Ну, а если не получится?

— Николай Иванович, вы же знаете мой любимый принцип. Как «не получится» я лучше других знаю, но нужно сделать, чтобы получилось, — подшутил мудрила всех времён и народов, — экспедиция уже проверяет будущую трассу на месте.

Конечно, Старко не делился с родными и близкими теми спекуляциями, которые планировал. Всё-таки, выпустив акции на рынок, следовало ожидать атаки «медведей» и естественного резкого понижения цен. Так чего не воспользоваться моментом и скупить их же по более низкой цене? Хотя бы часть. Потом через газеты пойдут положительные новости и цены вернутся обратно, а то и взлетят повыше. Но сколько бы они не прыгали, а канал будет доведён до ума. По крайней мере, легче спекулировать, когда знаешь конечный результат, пользуясь попаданским послезнанием.

— Олег, почему у тебя нет проектов попроще?

Старко не стал рассказывать Андрею Андреевичу, как он в начале 80-х узнал о существовании МЖК. Где он выявил странную вещь — гораздо легче получить квартиру, скомпоновав четыре двухподъездных девятиэтажных павильона по материалам и финансам, чем стоять в очереди на жильё. Тогда оказалось, что горшки обжигают не боги, а вполне рядовые люди. Примерно, как тот американский клерк, который расписал первый договор по ОСВ, а начальники на всех уровнях не внесли ни одного изменения или правки. Просто подписывали от себя и двигали ещё выше. И Растрелли никаких восьмых чудес света своими руками не строил, используя крепостных и им подобных работников. Даже Солнце вручную закатывает не сам Бог, а тот монах, который добрался до края света и высунул голову наружу. Небось, все эту картинку видели, но не знают, что монася тут же к крутильной ручке и припахали…