Через пятнадцать долгих лет

Глава 7

— 40 —

Воскресный день порадовал и погодой, и достижениями: пятьдесят километров на велосипеде! После этого можно хорошенько пропариться в горячей ванне и отдыхать со свежей головой!

Ирина так и поступила, расположилась в любимом кресле и включила Жан Мишеля Жарра. Эта музыка создавала полную умиротворённость и давала ей иллюзию гармонии в сумбурной жизни.

Через полчаса, не к месту вспомнила, что эти мелодии были любимыми ещё у одного человека — Кравцова. Более того, они нередко слушали их, обнявшись на диване. Очень давно, но это реально запомнилось.

«Помяни чёрта, и он явится!» — рассеянно подумала Ирина, но теперь ни о ком другом думать не могла.

Уже целый месяц её бывший любовник живёт совсем недалеко, но первая случайная встреча так и осталась единственной. Даже обещание позвонить не выполнил, а просто перевёл долг на карту по телефону.

На днях был в гостях на даче у Зозулей, и Людмила прислала кучу фотографий. Это был рабочий день, так что Ирина и не смогла бы приехать, но ведь её даже не позвали! Скорее всего, чтобы она с Кравцовым не встретилась.

Но, почему? У неё к нему побольше претензий… Или он боится лишний раз встречаться с ней?

На фото Кравцов с белоснежной улыбкой радуется жизни; и когда только успел поставить новые верхние протезы ценой никак не меньше ста тысяч? Кредит взял? Про раритетные кольца бабушки даже не вспоминает, а может, и не подозревает о криминальном прошлом их.

Непонятнее всего преображение его пропитого одутловатого лица в такого знакомого Артёма, только сильно повзрослевшего и немного постаревшего. Тогда, при первой встрече, Ирина даже обрадовалась, что Артём настолько опустился и подурнел, но теперь всё запуталось.

Она поймала себя на том, что полчаса разглядывала фотографии с Артёмом и не могла оторваться. Все воспоминания, задвинутые в закрома мозга, вдруг всплыли наяву в своей суровой неприглядности.

Нет, назад дороги, понятно, не будет, они стали совсем другие. Тогда после расставания, она немного надеялась, что Артём сделает карьеру, станет важным и снисходительным, и тогда, быть может… Но такой обыкновенный и ничтожный, он ей точно не нужен, пусть хоть вернёт всю красоту молодости! Просто она не сможет воспринимать его всерьёз с высоты своего положения и за красивые глазки не полюбит. У неё всё ещё оставалась мечта стать главой или владелицей банка, чтобы управлять большими капиталами и влиять на судьбы многих людей. Сейчас эта возможность как никогда близка, и она её не упустит.

Ирина научилась очень неплохо разбираться в людях и чувствовала за Артёмом что-то необъяснимое и пугающее.

«Может он душу дьяволу продал?» — предположила она и с чувством посмеялась вслух, как и над предыдущей версии о шпионе. Однако, продолжала размышлять над загадкой в свободное время.

Так просидела так ещё минут пятнадцать и наконец, решилась. Это была её фирменная черта в работе и жизни: при любых непонятках идти напролом, не упускать инициативу и энергично давить малейшее сопротивление сомневающихся.

Смартфон издал несколько гудков и на той стороне раздался недовольный голос бывшего любовника:

— Я же вам объяснял, что мне не требуются пластиковые окна, когда уже отстанете! Кредиты я и сам раздаю, так что идите в жопу!

— Так, Кравцов, ты меня притомил со своим квазиэстрадным юмором! Или я тебя от работы отвлекаю?

— Конечно, милая девочка, над собой работаю. Зачем звонишь? Вроде понятно всё с нами. Мне до тебя не дотянуться, ну я и не пытаюсь, так что? Хочется потешить самолюбие? Это вроде как непорядочно, правда, я в ваших кругах не вращаюсь и не знаю этикета.

— Больно игривое настроение — не пьян случайно?

— Не потребляю, уже объяснял, а ты забыть успела. Должок тебе сбросил на карту по номеру телефона, а зайти — недосуг, пусть колечки у тебя полежат. Так сохраннее, да и хоть что-то будет нас связывать, как бывших соседей по койке.

— Неужто уже работу нашёл?

— Работу? Пока подвижек нет, да и необходимости в ней особой не вижу. Вот насчёт недвижимости прикупить — есть соображения.

— Недвижимость — это для тебя очень актуально, но, сначала смени брюки и рубашку из прошлого века на что-то поновее. А то будешь в загородном доме щеголять в драных штанах.

— Опоздала, уже приобрёл. Даже костюм купил, если вдруг пригласят на великосветский приём или на твою свадьбу с банкиром.

— А-а, Людка уже проболталась… Не ревнуй, Кравцов: лучше, чем у нас в молодости всё равно не будет, а того не вернуть, да и со свадьбой не всё в ажуре… Ладно приглашу и тебя, раз купил костюм, только обещай не бросаться на моего старичка с кулаками: он мне очень дорог в прямом смысле. Как здоровье? Был у врача?

— Правда интересно или можно пропустить, как рекламный ролик о заботе?

— Кравцов, а ты, вообще-то, в курсе, что тогда, в далёком прошлом, ты был очень дорог мне?

— Если и было что-то подобное, то не верю, что ты помнишь; с твоей-то работой, заботами и светской жизнью. Сейчас, подозреваю — полное безразличие. Я это без обид; время много прошло, да и партнёров всяких было немало. Кстати, я как бы тоже не особо переживаю, с какой скоростью растёт твой престиж и рейтинги среди начинающих олигархов.

— Хамишь, — ну и ладно, всё равно, мне срочно нужно с тобой встретиться!

— Иринка, пойми — разругаемся вдрызг, этого мне точно не хочется. Ты же пытать начнёшь, а я не готов распахивать душу и буду сопротивляться, отбиваться и уводить в сторону. Врать я, конечно, умею, но очень не люблю! Начнёт страдать моя врождённая порядочность и честность… Насилие над личностью — вообще нехорошая вещь, а уж над самим собой — хуже операции по лечению геморроя. Сам не испытывал, но очень красочно рассказывал надёжный товарищ…

— Значит, правильно я почуяла: брешешь ты, Кравцов, неумело и без фантазии. Просто ответь: когда приедешь рассказать чистую правду? Не дам я тебе умереть без покаяния, не надейся!

— Иринка, вот уж оправдываться перед тобой точно нет желания. Мы же теперь совершенно по разным сторонам пищевой цепочки: ты — акула капитализма, а я — так, озёрный карась. У меня жизнь далёкая от твоих светских салонов, но другой не будет, да и не особо хочется. Гораздо больше хочется опять пройтись по девственной тайге, знаешь, аж в животе щемит! В интимном плане мне осталось только с грустью вспоминать подвиги из молодости и надеяться на скромность желаний нынешних непривередливых подружек… Кстати, ты знаешь, сколько у меня женщин было? Вот и я с налёта не сосчитаю, видимо, ты тоже не страдала от отсутствия любовников с таким-то вулканическим темпераментом и выносливостью. Надеюсь, с годами не растеряла?

— Ну и тварь же ты, Кравцов! Ведь специально доводил меня до такого состояния, а потом упивался от гордости, как несчастная девочка извивалась под тобой! Благодаря тебе, я забыла про настоящие оргазмы, а только притворяюсь! Но могу тебя порадовать — хоть и не той страстью, но достаточно трахаюсь, можешь ревновать и рыдать в подушку!

— Я, милая, в то время всё делал искренне только для твоей радости, зато в ущерб своему слабому здоровью. Выбивался из сил, лишь бы моя девочка понимала, насколько мощным воздействием на мужчин она обладает. Надеюсь, тебе это помогло в борьбе за место под солнцем. А сам совсем истлел, ну ты хорошо видела, когда я тебя посетил.

— Видела, но сейчас смотрю на свежие фотографии и не могу понять, как быстро ты поменял внешность? И ещё: просто любопытно узнать — ты действительно переживал, когда узнал о моей измене или быстренько начал обучать другую дурочку?

— Почти не переживал, оба раза добрые люди успевали из петли вынуть.

— Забавляешься, как обычно, а может я хочу искренне покаяться?

— Это не адресу, ближайший поп работает с десяти утра… Да и в чём каяться: ты свободная женщина и полная хозяйка своему телу, эрогенным зонам и мозгам, а чувства вещь эфемерная и быстропроходящая, особенно, чужие. Если подсчитать, сколько раз ты мне твердила, чтобы не питал надежд, тут с арифметики надо на алгебру переходить. Всё было максимально честно с твоей стороны, ну, а если я надеялся на другое, то так дураков и учат… Давай лучше сам пойду в сознанку: я действительно страдал и помнил тебя какое-то время, но потом другие женщины вытеснили твой образ, уж прости за неприятную правду. Они не были такими красивыми, успешными и сексуальными, однако, о них я вспоминаю гораздо чаще из-за душевной их теплоты, как ни смешно тебе это покажется. Наверное, тебе на всё это плевать.

— Чего же вспоминать — живи с ними, раз они такие идеальные?

— И рад бы, но мне до них не дотянуться: с некоторыми сильно разошлись во времени-пространстве, а кое-кто и умер. А вот тебе хочется, чтобы я опять по тебе страдал? Не отвечай, и так ответ знаю… Неужели тебе мало, что ты можешь повелевать кучкой богатых мужиков, почитателей вулканической страсти спортсменки, не знаю уж притворной или искренней? Прости, но это уже напоминает психическое расстройство. Иногда думаю: может ты так стремишься, чтобы я тебя задушил и крикнул: «Так не доставайся ты никому!»? Не задушу и не крикну, пусть кто-нибудь другой с тобой помучается. На все вопросы ответил?

— Как ни смешно, но вопросов, Кравцов, стало только больше. И можешь не сомневаться: я их задам и дождусь ответа. Мы же оба знаем, что никакой прежней страсти между нами быть не может просто потому, что отведали других партнёров и другой жизни, — Ирина неожиданно замолкла и заговорила не таким злым тоном. — Вот просто, не думая, ответь: ты бы мог пожертвовать собой, чтобы спасти меня от неминуемой смерти? Прошлое не вспоминай — тогда ты был влюблён, а именно сейчас, когда знаешь, какая я стерва и изменщица, и ничего, кроме денег не признаю, ответь сразу.

— Да.

Ирина молчала минуту:

— Ну, вот, испортил настроение перед сном, оказывается, ты остался таким же наивным дураком. Когда придёт время мне умирать, я буду просить у Бога прощения, за то, что унижала тебя, но не раньше. А пока всё будет по-прежнему, не надейся зря. Я тебе говорила это пятнадцать лет назад, повторю и сейчас. Просто найди себе женщину без больших амбиций и пусть она искренне любит. Кстати, у меня есть несколько на примете, и далеко не бедных. Уж с твоим опытом ты их приручишь за полдня. Соглашайся, всем будет лучше. И я вроде как частично замолю грехи.

Ирина отключилась, а Артём отвернулся к окну, словно там был ответ:

— Что ты за чудо такое, Иринка, а? Дай мне просто сдохнуть спокойно и не напоминай о себе! С чего ей вдруг показалось, что я не смогу жить без неё? Обычная избалованная шлюшка с гонором, таких я даже в любовницы не зачислял — так, временный вариант. Но как же у неё здорово получается приручать самцов, в том числе и меня, дурака! Вроде как бы постоянно отталкивает, а на самом деле только сильнее прилипаешь… Скорее бы ты выходила бы замуж за банкира, да уматывала за границу! А вообще-то интересно, какую новую цель поставит перед собой эта неугомонная штучка, когда станет миллиардершей? Может начнёт искать вакансию королевы? А что, лет сорок у неё есть в запасе…

Ирина продолжала сидеть, не шевелясь. Она легко распознавала ложь, а Артём не врал в этот раз. Но что тогда значат эти непонятные слова о каких-то недостижимых и мёртвых женщинах? Она чувствовала, что разгадка есть и где-то рядом.

Ей стало не по себе и немного страшно. Первый раз после подобной велопрогулки она долго не могла уснуть. Никакой версии о его откровениях не было, кроме маньяка или нечистой силы, но это было слишком несерьёзно.

Тут же торжествующе улыбнулась самой себе: а ведь ни секунды не сомневалась, что ответит Артём на провокационный вопрос. И ведь пожертвует собой, не задумываясь, дурачок влюблённый! В жизни — умный мужик с сильным характером, а тут такая глупая слабость…

Она задумалась, сможет ли кто-то ещё из её приручённых «друзей» поступить также?

«Конечно, нет, потому что они такие же эгоисты, как я. И в этом Кравцов гораздо богаче их всех», — вынуждена была признать.

Ирина была уверена, что интересом к Артёму руководит простое любопытство и не понимала, что это очень популярное занятие у всех женщин: следить за жизнью своих бывших мужей и любовников; и нередко вмешиваться. В этом смысле миллионерши мало отличаются от простых домашних хозяек.

И ещё: она очень не любила неразгаданные загадки и непонятное поведение. И терпеть такое от легко предсказуемого и наивного, по её мнению, Артёма она не намерена, пусть даже для этого придётся опять затащить его в постель. Уж там она сможет вытянуть любую тайну! Сомнений в том, что у неё всегда в руках есть верёвочка, за которую можно увести Артёма куда угодно, даже не приходили ей в голову.

Два дня раздумий и в голове нарисовался коварный план. Не откладывая, Ирина позвонила Людмиле:

— Привет, подруга! Слушай и не перебивай: позвонишь Артёму, придумаешь повод, ну какой-нибудь семейный юбилей, и позовёшь на него Кравцова. Про меня скажешь, что я уехала в командировку и не буду там, а я приеду в разгар праздника, как бы случайно. Постарайся, чтобы у него не возникло никаких подозрений. Мне надо распотрошить этого притворщика и вывести его на чистую воду. Пожалуйста, хотя бы не мешай мне. В награду позову тебя на свадьбу с моим банкиром свидетельницей.

План есть, осталось воплотить в жизнь, ну а Артёму теперь не позавидуешь.

— 41 —

Людмила закончила разговор с Ириной и скромно улыбнулась. Её подруга даже не представляла, как она желает их встречи. Тогда, пятнадцать лет назад, Ирина и Артём казались Зозуле идеальной парой: оба красавцы, особенно Кравцов, умные и перспективные, полно общих интересов, характер у них непростой, но оба настырные и лидеры по жизни. Ирина хитрее, зато Артём всегда уступал в непринципиальных вопросах и мог легко остановить ссору в самом начале. Плохо, что Ирина буквально помешалась на своей идее «выбиться в люди», а потом просто забыла остановиться вовремя. От Артёма Ирине нужно было лишь одно: чтобы он вдруг стал миллионером, а на все остальные его достоинства ей было наплевать. Ну, вот такая она уродилась!

Сейчас, после пятнадцати лет забвения, вдруг опять замаячила надежда сблизить их. Правда, запросы Ирины за это время только выросли, и ей нужен хороший удар дубиной по башке, чтобы поняла: лучшее время уже прожито и хватит тешить тщеславие, надо просто устроить достаточное счастье для себя и любимого человека.

Артём вроде бы остался тем же «рубахой-парнем» с производства, если бы не загадочная болезнь и странное отношение к женщинам. Людмила легко могла представить Артёма многоженцем с кучей алиментов, или весельчаком по жизни, лавирующим среди нескольких любовниц. Она даже не сомневалась, что ни одна из женщин, с которыми он имел связь не имеет к нему претензий просто потому, что он ничего не обещал и сразу ограничивал их влияние на себя. Если он был такой в молодости, можно представить, какой стал теперь!

Правда, от былой красоты осталось лишь воспоминание и очень жаль! Артём был всегда надёжным бескорыстным другом, Ирина видела лишь свой интерес, а друзей, кроме работы, у неё были только Людмила, Игорь и кое-кто из секции ЗОЖ. Правда, ей больше и не требовалось, всё остальное она легко решала с помощью денег.

И вот сейчас, Людмиле вдруг показалось, что можно опять сблизить этих двух неординарных людей. К сожалению, препятствий стало больше. Калачёва считает Артёма неудачником и вруном, а он отлично понимает, что в карьере и богатстве Ирины не последнюю роль сыграл её талант доставлять чувственные наслаждения мужчинам, цинизм и бесстыдство. И вряд ли, способно добавить искренности и нежности, когда количество сексуальных партнёров твоей избранницы перевалило за несколько десятков. Оправдание этого производственной необходимостью выглядит несколько странно, если она не проститутка.

Хотя, ведь Артём тоже никогда не скрывал, что относится к женщинам потребительски и не намеревался ни с кем строить семью, кроме, как очень давно с Ириной. Ну, и выбор подруг у него был соответствующий: девицы для разовых удовольствий и неудовлетворённые жёны. Правда, любовь за деньги презирал всегда. За пятнадцать лет всё могло изменится, но, по его рассказам, принципы остались те же. Так что, сомнительно, что методы зарабатывания денег Ириной не вызовут презрительного отношения Артёма.

Всё-таки, он производственник и хорошо знает, каким нелёгким трудом зарабатывается каждый рубль. А, значит, Ирина для него — обычная элитная проститутка, ни добавить, ни прибавить!

В среду Людмила позвонила Кравцову:

— Артёмка, здравствуй и сразу предупреждаю, что никаких отказов, отводов по болезни не принимаю! В это воскресенье в полдень ждём тебя на даче родителей по случаю пятнадцатой годовщины свадьбы! — весело объявила по телефону Людмила. — Про подарки не заморачивайся, а будут только свои. Жаль Ирка в командировке в Москве, но и без неё не заскучаем. Чего молчишь, отговорку хочешь придумать?

— И в мыслях не было — приду обязательно, а вот про подарок подумаю сам, — последние дни Кравцову было скучно, так почему не встретиться с друзьями? Особенно порадовало, что не будет Калачёвой.

«Вот уж кто точно начнёт общение с допроса, а мне оно надо?» — обосновал он сам себе.

Зато с подарком получалось просто: он недавно заходил в ювелирный магазин посмотреть цены и ему понравились настольные позолоченные часы за 25 тысяч. Нормальный подарок от старого друга.

Он решил продать часть колец с камнями и совершил экскурсию по питерским скупкам. После четвёртой понял, что везде примерно одно и тоже; продал разом за триста тысяч; этого пока хватит. Продавал он только серийную продукцию с клеймами; раритетные изделия решил пока попридержать.

Августовский день был настоящим подарком для питерцев: прохладно, ветрено, зато без дождя. Артём приехал на электричке и с удовольствием прошёлся полчаса до дома старших Зозулей. Хотя раньше это были садовые участки, теперь везде стояли капитальные двухэтажные дома с газом и подведённой водой. При некоторой фантазии их можно приравнять к коттеджам. Неудобством была небольшая площадь участков: 5–6 соток. Однако, редко кто из обитателей садил картошку, зато сады были у всех. Старшие Зозули ещё пытались что-то выращивать, а новое поколение приезжало только отдыхать.

У Кравцова было прекрасное настроение: позвонили застройщики и пообещали в течение месяца доделать коттедж, если он заплатит остаток стоимости постройки. Естественно, он тут же перевёл деньги.

Если до зимы удастся справить новоселье — считай, одна мечта сбылась.

Народу было немного, столы поставили в саду и спокойно разместились. Ошибку поняли позднее: осы тоже устроили пир и слетелись со всей округи. Особо боязливые гости сбежали внутрь дома и продолжали пировать там, а стойкие мужики остались на свежем воздухе.

Сашка, муж Людмилы сразу нацелился на Артёма и предлагал ему работу в своём ИП.

— Мы с тобой горы свернём, — убеждал он всё настойчивее с каждым тостом. Артём обещал подумать, но только для вида: масштаб работ для него был смехотворным.

Он уже давно искал работу, чтобы соответствовала опыту и с адекватными хозяевами. Попутно просматривал возможность открытия своего дела. Торопиться пока некуда и незачем. Солидная финансовая заначка позволяла жить неторопливо.

Через час гости насытились и постепенно разбились на группы по интересам. Дети сбежали на поляну недалеко от дома к своим знакомым, старики ушли в дом смотреть концерт по телевизору.

Вера с Людмилой надолго не покидали мужей, чувствуя, что им для беседы очень хочется добавить чего-то посерьёзнее вина и ликёра.

Артём с удовольствием развлекал всех рассказами о приключениях на охоте и рыбалке, пока жил в Хабаровске. Плохо, что одновременно вспоминались и братья Брызгуны, но он старался не думать, что их уже нет на свете.

По дороге у дома редко проезжали машины, поэтому появление чёрного БМВ не осталось незамеченным. Из машины уверенно вышла Ирина в модном костюме и сразу переключила внимание всех на себя.

— Пришлось перенести деловую встречу, только чтобы успеть к друзьям на юбилей, — Ирина говорила с улыбкой и хорошо поставленным голосом. Вытащила из машины две коробки с подарками и вручила «молодожёнам».

Она поцеловалась со всеми, а к Кравцову подошла последнему:

— Наконец, что-то похожее на прежнего красавчика Артёма. В таком виде можно и в губы поцеловать, — добавила она ему одному и действительно притронулась губами и грудью. — Ого, даже одежда не времён студенческой юности! Такого тебя не стыдно и в свет вывести!

— Вот и выведи, да и познакомь с нужными людьми, — подхватила Людмила. — К какому-нибудь олигарху техническим помощником.

— Согласишься? — прищурилась Ирина. — или гордость не позволит принять помощь от неверной любовницы?

— Гордость — для производственника рудимент. Достижение цели любыми средствами — вот это про меня, — ухмыльнулся Артём.

— Странно, я считала это своим девизом, — озадачилась Ирина. — Приятно, что в чём-то мы похожи. Готовься, Кравцов, если сумеешь понравиться моим знакомым, то и сам поднимешься над обыденностью.

— Откуда у тебя столько пафоса, Калачёва? В политику не собираешься? Речь идёт об обычной работе по моей специализации, — он поднялся со стула, стал рядом с Ириной и иронично смотрел сверху вниз.

— А какая у тебя специализация? Ты почему-то не соизволил сообщать новости о себе всего лишь пятнадцать лет. Ладно я гадкая, ну а друзьям-то мог черкнуть несколько сообщений.

— Последнее время доводил запущенные цеха от ноля до проектной мощности. Как говорится: из говна делал конфетку. Ну, а за молчание — виноват, характер скверный и тоже запущенный.

— Впечатляет. Деньгами на таком поприще, естественно, не разжился… Ну, понятно, твои государственные заботы выше презренных благ, романтик инфантильный.

— Ребята, не ругайтесь, — вмешалась Людмила. — Ирка, ничего не знаешь про Артёма, а ярлыки навешиваешь влёт. Он тоже был заместителем генерального директора и, если бы не заболел, то и директором стал, правда?

— Нет, Мила, характер у меня строптивый. Режу правду-матку, а могу и просто по морде врезать за принципы. Нынешние хозяева жизни не любят таких.

— А ты умей приспосабливаться и сам станешь хозяином. Никто не любит, когда слишком умничают. Начальники и клиенты любят, когда их гладят по шёрстке и шлёпают нежно по попке, — поучительно заявила Ирина.

Людмилу позвали, а Артём с Ириной отошли в сторону и общались уже только вдвоём:

— Когда про попку заявляет привлекательная дама, это звучит двусмысленно и провокационно. И немного отвлекает от производственной тематики в сторону адюльтера. Хотя, ты права на сто процентов: хозяев надо любить — они нас кормят и лелеют, как собственных собачек.

— Конечно, права и всегда использую в своих целях. И не морщись, Кравцов, уж такая я есть. Лучше воспользуйся, что у меня появилось желание помочь тебе. И кстати, откуда у тебя деньги на такой дорогой подарок? Дорогой и хорошего вкуса, даже удивлена. И одежда довольно модная, неужто кому-то понравиться хочешь? Раньше тебе всё это было по барабану, как ты выражался.

— Эй, хватит вам тихушничать, давайте ко всем за стол, — позвал Игорь. — ты же начал рассказывать, как вами чуть медведь не закусил, да тебя прервали… Давай под мясную закуску, уж очень аппетитно рассказываешь…

— У меня таких случаев вагон и маленькая тележка, просто этот весёлый. Дело давнее, лет десять прошло, — Артём устроился за столом, туда подтянулись и остальные. — Уже середина октября и на Амуре довольно холодно. А тут к директору моему Матвею, светлая ему память, заявляются две фифы московские, как оказалось спортсменки и археологи. Одна другой фигуристей и просят его свозить их к древним дольменам на берегу за двести километров по реке, как известного охотника и рыбака. Он меня позвал посоветоваться, а сам за спиной показывает, что надо соглашаться. Понял я его намерения и подыграл. Сам-то я до женского пола не падкий, ну это вам известно, а Матвей, скажем так, очень уважал и обожал спортивных девушек без комплексов. Придумал он для жены командировку, а мне отпрашиваться не у кого, и мы отправились на катере вниз по течению в пятницу вечером.

Ночью недолго подремали прямо в катере и утром были на месте. Эти археологи бегают козочками по скалам, фотографируют, потом начали чуть ли не раскопки, а мы с Матвеем как бы не у дел. Расстроились, взяли ружья и пошли поохотиться в окрестностях. Помню, глухаря и тетёрку подстрелили. Вернулись ближе к вечеру, наши девчонки по уши в земле, от нас отмахиваются, ухаживаний не принимают — все в работе. Очень им понравилось эти наскальные рисунки. Ладно, ощипали мы добычу и на вертеле готовим. Понятно, о производстве и охоте разговоры ведём, раз девчонки не дают… в смысле, не общаются. Уже стемнело порядочно, птицы близки к подаче на стол, и тут нас дамы зовут. Не помню, что-то им помочь потребовалось, мы и пошли налегке, ружья у костра. И катер тоже с той стороны остался. Назад возвращались все и уже в сумерках, ужинать дичью. Ага, и чуть не присели от страха наши девушки. Здоровенный медведь сидит у костра и доедает нашего глухаря. На огонь ему наплевать, только греется. Рядом ружья, за его спиной катер, а у нас даже перочинного ножа нет. Нас этим не удивишь, а девчонки бледные и жмутся к земле. Матвей говорит: «Сейчас берём по большой ветке и бежим на него вчетвером. Главное махать сильнее и кричать погромче». Девки кивают, по команде мы вскочили и вперёд с диким криком. Только медведь оказался не робкого десятка, бросил остатки обеда, взревел посильней паровоза и надвигается на нас. Обошлось без команды, ветки кинули, разом развернулись и к реке. Медведь не торопится, но и не отстаёт, мы с разгона в реку по шею и замерли в этой позе. Косолапый попробовал воду, видимо, решил, что прохладно и просто присел на берегу в позе мыслителя. Вроде даже задремал, но глаз с нас не сводит. Вода жутко холодная и чувствуем скоро нам хана. Время идёт, а ситуация не меняется. Велел я всем не шевелится, нырнул поглубже и всплыл уже за утёсом. Медведь не заметил моего манёвра. Осторожно добрался я до ружей за его спиной, а здесь патроны только с дробью, остальные в лодке. Короче, решил рискнуть: стрельнул пару раз в воздух, мишка испугался и сбежал в тайгу. Вылетели из воды, всю одежду скинули, тут не до стеснительности, отжали, костёр ярче разожгли и сушиться. Принёс из катера Матвей палатку, какое-то одеяло и рабочую одежду, завернулись мы в них напротив огня и дрожим. Ситуация — веселей некуда, почти как в брачную ночь: обнялись каждый со своей голой подружкой, греем друг друга, и, что удивительно: все голые, ближе некуда, а никаких нескромных желаний не возникает, только дрожь колотит. Постепенно согрелись, стали одеваться и сушить одежду на себе. Ночь сушились, немного поспали и скорее назад. Одна учёная простудилась, Матвей тоже сопли мотает, я и моя протеже хоть бы что. Возвращаемся, а какой-то доброжелатель настучал жене Матвея и она нас встречает у лодочной станции. Девчонки-археологи и Матвей давай убеждать её в исключительно научной цели экспедиции, она не верит и прикидывает, каким веслом стукнуть московских учёных по самому уязвимому месту — голове. Тут я выхожу вперёд и нагло заявляю: «Это мои московские любовницы, я их решил развлечь, а Матвей просто подвёз нас». Девушки сразу поняли идею и льнут ко мне. Не знаю поверила или нет, но драться не стала. Девчонки улетели через день и больше с ними не виделись. Все живы и довольны были на тот момент. Такой парадиз у нас получился со счастливым концом.

— История весёлая, — улыбнулась Людмила и подмигнула Ирине, — но уж больно неправдоподобная картина: голый Кравцов с голой девицей в обнимку у костра, и он читает ей стихи Пушкина дрожащим голосом.

Тут уж все покатились от смеха.

Все, кроме Ирины и Артёма выпили ещё, а Вера задумчиво поинтересовалась:

— Ирка, ты и на приёмах тоже совсем не пьёшь? Как твои знакомые это терпят?

— Беру фужер шампанского и хожу весь вечер с ним. Я здорово наловчилась хитрить. Светская жизнь требует этого, иначе лохом останешься.

Людмила отправилась показывать фруктовые деревья в саду, но это интересно оказалось только Ирине и Артёму. В глубине сада стояли качели, они поместились втроём на них и легонько раскачивались. Ирина сидела рядом с Артёмом и бесцеремонно прижималась к нему. Собственно, она такое проделывала со всеми знакомыми мужчинами, если они были без жён.

— Честно бы признался, сколько раз трахнул московскую фифу, чем тупо оправдываться, — ядовито ухмыльнулась Ирина.

— Сколько не помню, но не без того, — засомневался Артём. — Да, они ещё вечером заявились домой благодарить за спасение и заболтались случайно до самого утра.

— Артёмка, ты неисправим, — засмеялась Людмила. — Наверное, и в шестьдесят таким же будешь.

— И я чуть было не вышла замуж за этого бабника. Умывалась бы горючими слезами от ревности, — ехидно подыграла Ирина.

— Ещё не поздно попробовать и сейчас, — неожиданно предложила Людмила. — Ирка родить сможет, будет из вас образцовая семья. А прежние увлечения вспоминать глупо.

— Вот только нищего жениха из Мурино мне недоставало! Люда, не старайся, всё ушло. Для меня Кравцов никогда не был идеалом, тем более теперь, а меня он ценит не выше портовой шлюхи. Да, Артём, ты правильно понял: своей карьере я активно помогала телом и не стыжусь этого. Да и вообще, в сорок лет трудно быть безгрешной. Зато, людей изучила и выбирать мужа или любовника теперь проще, — Ирина смотрела смело и откровенно в глаза Артёма, не собираясь скромничать.

— Думаешь, проще? Сомневаюсь. Женщина с опытом и в возрасте, ну как ты, например, невольно будет подбирать нового любовника по сравнению с предыдущими, и очень придирчиво. Типа, он должен быть такой же нежный, как мой 29-ый, и опытный в постели, хотя бы как 36 — ой. Ну и красавец, конечно, похож на 52-го. Составить идеальный образ можно, если, конечно, помнишь их всех по номерам, но где его найти, этот идеал? — Артём решил немного подразнить Иришку, как это нередко делал в далёком прошлом.

— Применительно ко мне, — ответила мягкой улыбкой Ирина, — лучше не применять числа больше сорока для правдивости, — потом повернулась к Людмиле и сердито добавила, — И ни на одного больше! Да и идеальный образ мне неважен, интереснее — банковский счёт.

Ирина сделала паузу, Людмила тоже не решалась вставлять комментарии: уж слишком скользкая тема.

— После таких откровений мы, наконец, можем закончить приторные елейные разговорчики и перейти к деловой части переговоров, — Ирина выразительно поглядела на Людмилу.

Та поняла:

— Пойду чай поставлю и торт вынесу.

Ирина отодвинулась на другой край качели и произнесла тише:

— Уж если прикидывать, кто больше всего пользовался моим телом, то ты опережаешь всех вместе взятых, а по качеству даже сравнивать не хочу.

Артём со злости чуть не ляпнул: «Я-то тебя ублажал бесплатно и по любви, в отличие от твоих друзей-толстосумов», но сразу прикусил язык. Бывшая любовница стала весьма влиятельной дамой и могла ещё пригодиться, а на такой намёк гарантированно обидится.

Видимо, воспоминания о былых шалостях улучшили настроение Ирине:

— Артёмка, после этой гнусности, неплохо бы подсластить и вспомнить, сколько было у нас хорошего. Хотелось бы остаться друзьями, раз не получилось другого. Всё-таки, я чувствую вину перед тобой и хочу помочь, тем более, это в моих силах.

— Иринка, деньги мне не нужны, да и вряд ли ты их просто так раздаёшь; в-остальном, вообще без проблем. Не калека, опыта — за глаза, нахрапистость, — с твоей не сравнишь, но тоже присутствует. Устроюсь как-нибудь. Потом уж выгодно женюсь, — Артём не собирался отказываться от помощи, но немножко порисовался.

— Как-нибудь, я не позволю. На днях будет приём для участников симпозиума, я тебя познакомлю с одним сравнительно честным предпринимателем. Он затеял строительство двух заводов и ему нужны опытные кадры, именно такие производственники, как ты. Только просьба: не фантазируй, будто я ублажала всех своих знакомых мужчин; в частности, с Порошиным у нас только деловое общение. Наверняка же подспудно ненавидишь тех, которые пользовались телом и ласками твоей бывшей любовницы, подчёркиваю, чаще всего притворными ласками. Ведь, угадала? — Калачёва смотрела с обезоруживающей улыбкой, за которой хорошо просматривалось высокомерие и снисходительность.

— Да, мне это неприятно, поэтому постоянно могла бы не напоминать, — Артём чувствовал сильное желание стукнуть по этой заносчивой физиономии, однако старая любовь пересиливала.

— Это надо было для дела, я имела фору за счёт навыков, что получила от тебя. Всего лишь спурт на старте, как бегун ты это понимаешь. И вообще, это в прошлом, а я уже три года считай, как непорочная дева, обхожусь без интима. Можно сказать, очистила душу и тело перед вступлением в законный брак. Наверное, мне хватило того сумасшедшего года с тобой на всю жизнь. Это тебе небольшой комплимент, а теперь перейдём к неприятным вещам.

— Эй, отшельники, идите торт есть! — закричал Игорь.

— Повезло тебе, Кравцов, вернёмся к разговору позже.

Но до продолжения дело не дошло: Ирине позвонили, она извинилась и уехала ещё в разгар застолья.

Сашка с Игорем сумели накушаться до сонного состояния даже под присмотром жён и их торжественно отвели спать. Кравцов ещё долго развлекал Веру с Людмилой рассказами, по большей части, выдуманными. Уже собираясь на электричку, в коридоре он целовался и обнимался с Людмилой, хотя и долго, но чисто по-дружески.

Почему бы нет, если это никому не во вред, тем более, её грудь намного мягче подушки?

— 42 —

— Никаких фраков надевать туда не требуется; хороший костюм, галстук в тон и приличная обувь. Это деловая встреча, а не тусовка артистов. Впрочем, случайные люди бывают, особенно любовницы. Так что некоторый женский парад мод случается, — инструктировала Ирина Артёма по телефону во вторник после обеда. — Я рассказала Порошину Павлу Юрьевичу о тебе в общих словах, остальное добавишь сам. Не скромничай, я пока не знаю, что он может предложить. Подъедешь к Роял Бич, я встречу на входе.

— Не бойся, малышка, я найду, о чём поговорить с капиталистом. О прибылях, конечно. Тем более, о всех его предприятиях я прочитал и у меня сложилось хорошее впечатление, — ответил Артём скучающим голосом. Он совершенно не волновался, заранее решив, что любой вариант его устроит. В том числе и отрицательный.

Добрался на такси и сразу заметил в фойе Ирину, которая оживлённо общалась с мужчиной и женщиной, нашла его в списке приглашённых на входе, провела через охрану и подвела к своим знакомым:

— Знакомьтесь: Артём Кравцов, мой очень давний друг, а это самые лучшие хирурги, Яна Орбели и Александр Мансуров.

— Знакомство с врачами в нашем возрасте — просто бесценно, — с некоторым юмором заявил Артём.

— Вот именно, — добавила Ирина. — Особенно, учитывая, что Яна — челюстно-лицевой хирург, ну а твой вздорный и неуравновешенный характер общеизвестен.

— Дорогая, я дрался только в молодости, отбиваясь от других самцов, которым не терпелось похлопать тебя по тугой попке, — огрызнулся беззлобно Артём. — Ну а с такими ценами на новые зубы драться просто нерентабельно.

Он присмотрелся к врачам и немного озадачился: если костюм Александра особо не выделялся, хотя и был недешёвым, то платье Яны просто блистало нескромными вырезами на груди и спине, да и стоило не меньше месячного заработка врача. Грудь прикрывали две полоски, слабо выполняющие свои функции, так что любознательный зритель мог при желании увидеть всё или додумать. Артём не страдал излишней скромностью, долго оценивал наряд весьма придирчивым взглядом и остался доволен. Кроме того, драгоценностями были украшены пальцы, уши и шея женщины. Фигура была спортивной, а вот лицо немного простовато, по сравнению с Ириной.

«Ну да, хорошие хирурги и зарабатывают хорошо, а может у неё просто муж богатый», — подумал он про Яну Орбели. Было интересно для кого предназначался такой провокационный наряд, но засматривались многие.

На самой Ирине тоже был изысканный наряд, более скромный по содержанию, но не по цене. Теперь деловой стиль был определяющим для неё.

Они поболтали на нейтральные темы, потом Ирина позвала Артёма:

— Освободился Порошин, поторопись!

Павел Юрьевич оказался немного ниже Кравцова и лет на десять старше. Лысины пока не было, но волосы уже значительно отдалились друг от друга. Лицо интеллигентное и живое, характер заметен по плотно сжатым узким губам. Фигура поджарая, а походка сразу выдавала бывшего спортсмена или завсегдатая фитнес-клубов. Кого-то он сильно напоминал Кравцову, но вспомнить не удавалось.

Порошин, несомненно, обрадовался новому человеку и принялся расспрашивать его о работе и жизни на Дальнем Востоке. Ирина скромно уселась рядом, в разговор не вступала, только улыбалась проходящим знакомым и обменивалась с ними дежурными фразами. Артём иногда поглядывал на неё почти с восхищением: она была в своей стихии и была здесь примой.

Кравцов уверенно отвечал на все вопросы и честно говорил, почему не сработался с некоторыми начальниками. Прямота и тяжёлый взгляд производственника понравился олигарху.

— Хорошо, Артём, думаю, вы мне подходите. О должности поговорим позднее. В субботу я отправляюсь на объект, надеюсь вы с мной? — принял решение Порошин.

— Без сомнения, Павел Юрьевич.

— Кстати, я нашёл ваши данные в резервном списке Газпрома. Выходит, они рассчитывают на вас? А говорите, что расстались врагами.

— Я люблю порядок, однако, предпочитаю наводить его сам на объекте, а не прислушиваться к многочисленным советчикам, которые не отвечают за конечный результат. Вот и вся причина нелюбви.

— Предельно понятно. С вами свяжется мой помощник.

Порошин встал, кивнул головой Ирине и пошёл к другой группе.

— Я тебя поздравляю, Кравцов, ты ему понравился. Послушала, как ты карьеру строил и прямо зауважала. А мне зачем всякую пургу нёс? Ох и некрасиво ты вёл себя на первой встрече!

— Гадом буду, растерялся, когда увидел твою божественную фигуру, стыдно было за свой затрапезный вид. Ну и твой великолепный презрительный взгляд не располагал к искренности.

— Прости за то высокомерие, но выглядел ты — бич бичом, — рассмеялась Ирина и поцеловала Артёма в губы в знак извинения. — Не хочешь рассказать, как ты умудряешься внешность менять? Про отравление химией можешь не заливать: я уже проконсультировалась с врачами. У меня вообще много знакомых врачей.

— Иринка, это всё очень просто, даже не поверишь. Видела, наверное, как оборотни меняют облик в голливудских ужастиках? Вот у меня примерно тоже, только больше растянуто во времени. Сначала выпадает шерсть, потом клыки втягиваются, а дальше…

— Закрой рот, фантазёр! Продолжаешь дерзить бывшей любимой женщине, не стыдно? Только-только в душе шевельнётся забытое чувство, как ты всё испортишь! А ты знаешь, Кравцов, что ты у меня на крючке? Я ведь случайно раскрыла, что кольца твоей бабки украдены из музея. Так как ты сумел это провернуть? Сам или во главе банды?

— Я? Шутишь, меня тогда ещё даже в планах родителей не существовало; не запугать тебе меня! Ха-ха-ха! — совершенно искренне засмеялся Артём.

— Ага, вот и попался! Откуда тебе знать дату ограбления? Ладно, отложим допрос по случаю праздника. Да, ещё одна тебе приятная весть на эту же тему. В Москве три дня назад я посетила знакомого коллекционера и мецената. Не кривись: он очень старый и с ним я не спала. Посмотрел кольца твоей бабки и прямо затрясся. Оказалось, всю жизнь собирает изделия мастера Файнберга и готов заплатить за каждое твоё кольцо по пол-лимона рублей. Я обещала направить владельца к нему. Кстати, он буквально умолял, что заплатит ещё больше за другие работы мастера. Но ведь, у тебя, кажется, их нет? — Ирина смотрела максимально бесхитростным взглядом, но он уже понял, за что её на работе называют хищницей. Будто подготовилась вонзить клыки.

— Надо порыться в закромах, Ириша! Интересное предложение, тебе, понятно, заплачу комиссионные за услуги! Какая-никакая копеечка будет будущей миллиардерше!

— Легко хочешь отделаться, Кравцов! Мои комиссионные — это не деньги, а предельная искренность и лояльность от тебя. Нет настроения пытать тебя сегодня: вот адрес и телефон коллекционера, завтра и поезжай, как раз до начала новой работы успеешь вернуться, — Ирина глазами будто выворачивала наизнанку, однако, Артём отвечал ей нежным влюблённым взглядом.

Ирина минуту гипнотизировала, потом чуть улыбнулась:

— Похоже, на женские чары уже не реагируешь — повзрослел. Только у меня ещё кое-что есть в запасе против таких упёртых. Так, сейчас идём по залу, ты пристёгиваёшься ко мне и ведёшь остроумную светскую беседу, помогая мне налаживать связи с нужными людьми. У тебя это, оказывается, здорово получается, прямо дипломат. Улыбка с твоими новыми зубами обворожительная и вид весьма презентабельный! Этакий стареющий мачо с берегов Японского моря, расписывающий свои приключения на сафари. Был бы у тебя хотя бы десяток миллионов долларов, никому бы не отдала такого мужчинку.

Ирина легко поднялась, оглянулась на него, на всякий случай, добавив:

— Если непонятно — последняя фраза была шуткой, Кравцов, а то, боюсь, с энтузиазмом отправишься добывать эти деньги на какую-нибудь войну наёмником.

Весь вечер они переходили от одной группы к другой, а в самом конце встречи, когда потихоньку начали расходиться, Ирина общалась только с Яной Орбели, вернее их обеих развлекал Артём. Видимо, это неплохо удалось, судя по довольному виду женщин и весёлому настроению. Взгляд у Яны был откровенно заинтересованным, и несомненно Кравцов получил высокую оценку. Артёму вид полуобнажённой женщины был не в новинку, гораздо больше уважения вызывала профессия Яны. От этого, как ни странно, эротические фантазии только усиливались.

«Пока снимешь с неё все драгоценности, то можно и забыть зачем её раздевал», — грустно подумал Артём. — «Впрочем, можно и не снимать в первый раз».

Ирина подвезла Яну до дома, а Артём проводил до квартиры и вернулся в машину.

— Что-то долго провожал, целовались на прощание? — ехидно спросила Ирина.

— Чего вдруг? Она вроде с кавалером была на вечере, — слишком натурально возмутился Артём. Надо признаться, светский прощальный поцелуй плавно перерос по взаимному согласию в откровенно-интимный и слишком затяжной, но это Иринке знать не обязательно. Тем более, что руками Артём с удовольствием провёл экскурсию по голой спине и груди женщины, однозначно решив, что она детей ею не вскармливала. У него было огромное желание приласкать её грудь губами, но это уже перебор для первого знакомства. Судя по реакции Яны, она не стала бы возражать, но в машине ждала Ирина.

— А-а, не обращай внимания — коллега по работе. Яна вполне подошла бы тебе в качестве жены. Возраст подходящий, свободна; правда, про любовников мы с ней не откровенничали, зарабатывает не меньше моего, умница и спортсменка. Мы вместе катаемся на велосипедах и бегаем в парке. Очень неплохой вариант для тебя.

— Ага, уже побежал следом делать предложение. Кстати, кольца уже есть, — балагурил Артём.

— Ну-ну, — зловеще протянула Калачёва. — Будешь долго размышлять, и эта золотая рыбка сорвётся.

Когда машина остановилась у метро, Артём просто хотел попрощаться и поцеловал Ирину в щёку, она холодно глянула на него:

— Я бы тебя позвала к себе, но завтра слишком напряжённый день, а ты совершенно не умеешь вести себя наедине с дамой. Короче, не джентльмен.

— Нет, ну, Ирка и зараза! Никак не может, чтобы не нахамить напоследок! Опять затеяла со мной игру! — Продолжал он рассуждать вслух, хотя его подруга давно уехала.

Лучшие аргументы всегда приходят на ум, когда разговор закончен.