Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ)

74.

Два года спустя

Мы с демоницей стояли на крыше одного из домов на главной столичной улице. Пасмурное небо висело так низко, что казалось, можно достать рукой. Холодный ветер налетал порывами, неся запах дождя, заставлял людей внизу ежиться и поднимать воротники.

– Сейчас прольет, – сказала я, недовольно глядя на это небо. – И они разойдутся.

– Мимо пройдет, если только краешком. Прекрати дёргаться, они же пришли. А уйдут – вернутся завтра, – отозвалась демоница.

– Завтра у нас акции не будет...

В честь открытия первого кафе быстрого питания в столице мы делали всем покупателям подарки – в зависимости от заказа. Можно было получить бесплатный напиток, а стакан с нашим логотипом забрать с собой. Или купон на скидку в следующее посещение. Или порцию картошки фри с соусом на выбор. Или сладкий пирожок.

Вероятно, половину очереди составляли любители халявы. Часть – просто любопытные, те, кто не пройдет мимо любой толпы, не узнав, что происходит. Нашей задачей было заинтересовать их всех, чтобы попробовав сегодня вернулись снова. Или хотя бы разнесли слухи о том, что фастфуд теперь есть не только в магических кварталах.

– Тебе не о чем беспокоиться. Время насладиться триумфом, – прервала мои мысли демоница.

Очередной порыв ветра растрепал мою прическу. Ее гладкие черные волосы даже не колыхнулись – материальный мир воздействовал на нее только когда сама хотела.

– Спасибо тебе, что пришла, – сказала я от всего сердца. – Твой напарник, видимо, слишком занят.

А ведь я его звала. И все это время делала вид, будто не в курсе, что иногда он срывается и таскает у нас картошку. Даже велела всегда делать ее с запасом на всякий случай – оставлять долю ангела.

Но сегодня, в такой важный день, он заявил, что я справлюсь самостоятельно. И не пришел.

– Ну... Ладно, ты меня так радуешь, что не буду вредничать, – снисходительно произнесла демоница. – Он занят тем, что нянчится с твоим младенцем. Как и все его собратья, он обожает всякую мелюзгу, особенно человеческих детёнышей. Якобы от них по-особенному пахнет.

– Но младенцы действительно вкусно пахнут, – рассмеялась я, видя, как она скривилась. – А вообще спасибо, что сказала. Мне спокойнее, когда знаю, что моего Марко ангел бережет.

Наш с Милошем полугодовалый сын видел обоих моих хранителей и реагировал на них как на обычных людей. Улыбался, что-то лопотал им на своем языке. По словам ангела, все малыши их видят. До тех пор, пока не научатся говорить. Поэтому никому никогда и не рассказывают.

– Не начинай. Ненавижу все эти сюсюканья мамашек о своих чадушках, с этим не ко мне. Я ведь хотела сказать, что очень тобой довольна – такой размах! Нам весьма повезло, что на месте бывшей души этого тела оказалась твоя.

– Что, Николина Ризман слишком праведная была? Не по зубам тебе?

Демоница расхохоталась, скаля зубы. Будто нарочно: гляди, мол, какие острые – с любым справлюсь.

– Не путай праведность с ханжеством, глупая. Она была куда как эгоистичней твоего Милоша, он все же способен любить. А она... Мелкие грешки мелкой душонки. Скучно... Кстати, вот и он, – она бросила быстрый взгляд через плечо и исчезла.

Мы с ними обоими давно договорились, с тех пор как мой муж из фиктивного стал настоящим: не вмешиваться в наше личное. И не присутствовать, по крайней мере явно. В некоторые моменты зрители совершенно не нужны.

– Дорогая, ты все ещё здесь? – Милош подошёл и обнял меня со спины. – Замёрзнешь, пойдём внутрь.

– Отсюда вид хороший.

– Любуешься своим триумфом? – невольно повторил он слова демоницы, усмехнулся и прижал к себе крепче. – Подумать только, все эти люди готовы стоять в очереди, чтобы съесть жирную котлету в булке. Куда катится этот мир!

– Навстречу прогрессу, разумеется. Жизнь будет набирать скорость, я просто немного время опередила.

Скорее всего, мы до того времени не доживём. Хотя кто знает, здесь ведь магия. Мир развивается иначе.

– А ты у меня, оказывается, философ. Но оставим рефлексию, у нас сегодня по этому поводу вечеринка, не забыла?

В этом он ничуть не изменился, ни брак не повлиял, ни отцовство. Закатывать вечеринки был готов по любому поводу, а если таковой не находился – заявлял, что что-то мы давно не веселились, и устраивал веселье просто так. Не важно, в Цаневе или в столице.

– Вечеринка вечером, – сказала я, не сводя взгляда с толчеи внизу, у входа в заведение.

Мы обслуживали быстро. На кухне трудились несколько человек, каждый из которых выполнял свою функцию, и один стоял на раздаче. Но на открытие народу пришло слишком много. Больше, чем я ожидала.

– Я надеялся, что это время ты проведешь со мной, – проговорил Милош, едва не касаясь губами уха. Тем самым голосом, от которого внутри разливалось тепло.

– А я – что ты проведешь его с сыном.

– Он уснул и мне стало скучно. И когда проснется тоже станет требовать твоего внимания.

– Оно и так почти всегда ваше.

Я только-только поставила дело на поток, вывела на стабильную прибыль, открыла ещё две закусочные в магических кварталах ближайших городов, когда выяснилось, что скоро мы станем родителями.

С той самой минуты, как Милош об этом узнал, я перестала себе принадлежать. Его стремление к физическому совершенству трансформировалось в фанатичную заботу о моем здоровье. Когда родился Марко, ещё и о том, достаточно хорошо ли он развивается. У нас должен расти идеальный сын – и точка.

Сначала напрягало, конечно. Потом привыкла. В целом из Милоша получается прекрасный отец. Уже сейчас, когда с ребенком ещё толком не поиграешь, он с удовольствием с ним возился. К счастью, мальчишка получился красивым, пухлым, румяным и беленьким, с ясными карими глазами и кудряшками, прямо как на открытке. Отлично вписался в картинку идеальной семьи.

– Ну что, сейчас-то добилась успеха? Вот она, сеть быстрого питания. Пора получить награду. Серьезно, Лина, я неуютно себя чувствую в должниках. Чего ты хочешь?

Я задумалась. Еще раз взглянула на вывеску, на которой красовался знаменитый трехэтажный бургер. Улыбнулась мысли о том, что один из самых красивых мужчин королевства обнимает меня, кутая в полу своего пальто, чтобы не замерзла. А неподалеку, через два квартала, в особняке, окруженном старым садом, мирно спит самый чудесный на свете малыш.

– Извини, дорогой, но, кажется, я единственный в мире человек, которому просто нечего еще пожелать.

И это было абсолютной правдой.