Буревестник

9.2

Гуннар повёз Валеру в город. В пути он по рации пообщался с другой машиной, где сидел Умар, и рассказал о последних событиях в Эннее, а затем передал в скорую помощь, куда им следует отвезти Ксению. Там подтвердили, что с девушкой всё в порядке — реанимация ей не грозит. Следующие полтора часа Валера и Гуннар обсуждали события последних дней. Швед внимательно слушал и в конце сделал несколько звонков.

Впереди замаячили огни города, ярко сверкавшие на фоне потемневшего неба. Скорая оторвалась от них, увезя Ксению восстанавливаться.

Машина остановилась около офиса Эннеи. В столь поздний час парковка была пуста. Валера даже удивился, что их приезд не удостоен внимания. Рядом появилась вторая машина, откуда вышли Умар и профессор Рубинштейн.

— Гуннар, объясни мне, — сходу выпалил араб, — вы поймали наёмников, которые терроризировали Эннею, но я не вижу тут людей из Военного Совета.

— Глава сказал, чтобы мы действовали тайно. Под мою ответственность. Так что если окажется, что мы не сможем доказать невиновность Алины… все пойдём под суд. Что ж, господа, за мной!

Речь шведа никого не вдохновила, но все смиренно потопали в здание Эннеи. Внутри было темно и пусто. Мимо напряжённого охранника они прошли налево и углубились в коридоры, где лампочки горели через раз.

Гуннар распределил их по небольшим кабинетам. Валера зашёл внутрь — на него сразу накинулась бригада врачей с расспросами о состоянии здоровья. Но кроме нескольких незначительных царапин, собственно, ничего и не было.

Врачи ушли, запустив троих серьёзных людей в пиджаках, которые, подключив Валеру к мудрёной технике, стали вести допрос: каждое предложение фиксировалось, каждая ситуация осматривалась с разных ракурсов, порой приходилось повторять одно и то же не по разу… «Да, когда ко мне приходили в гостиницу — это просто небо и земля».

В кабинете кроме стола и нескольких стульев ничего не было. Даже часов. Поэтому Валера не понимал, сколько времени прошло.

«Пока мы тут рассусоливаемся, Алина в опасности… давайте уже быстрее! С другой стороны, каждое сказанное мной слово может приблизить её помилование. Тут нужно равновесие».

Как и во время прошлых допросов, Валера старался не упоминать лишний раз Сеню и Ко. В принципе, в этой истории они участвовали в меньшей степени.

Наконец, мудрёную технику унесли, а в руки дали распечатанный текст допроса. Валера убедился, что его слова передали верно, и подписал в десятке мест. Его оставили в одиночестве. Даже пояс, в котором было несколько пустых фиалов, зачем-то отобрали.

«Где-то — наверняка в соседних кабинетах — так же расспрашивали Умара. И Рубинштейна. И наёмников. Может, Ксения пришла в сознание — значит, и ей придётся рассказывать всю историю от начала до конца. Да уж… когда Денис Заславский сделал из “Культа Девятого Дня” сборище солдат, это было одно. Теперь же Культ — козёл отпущения, а в антагонисты записались Шаджяра (пусть и без участия Лидера) и Лебенслихт. Сеня как будто был прав, когда сказал, что Эннея не следит за своими организациями».

Валера размышлял, сидя на стуле, и только-только понял, что безумно устал — последние дни просто ужасно измотали. Он задремал буквально на секунду, как кто-то потрепал за плечо. Это был крупный охранник в пиджаке. Рядом с ним стоял его щуплый кореш с серьгой в ухе.

— Пора, — сказал крупный, вложив в одно слово настойчивость и нетерпение.

— Мы успели? — хриплым голосом спросил Валера. — Алину освободят.

— Всё узнаешь, — ответил крупный и ещё раз подтолкнул, уже сильнее. — Давай сам, ножками, ты же не хочешь, чтобы тебя тащили?

Валера послушно встал, протирая глаза. Голова трещала и кружилась, надо было взбадриваться на ходу.

Они пошли коридорами, тут и там стояла охрана. У всех был напряжённый вид.

— Я долго спал? — поинтересовался Валера. Но его попутчики разом прикусили языки и обращали на него внимания не больше, чем на обычную муху. Правда, продолжая искоса посматривать и явно держа в голове вероятность, что ему взбрендит что-нибудь отчебучить.

Наконец, показались знакомые стены, а в конце пути возникла массивная дверь. «Зал заседаний Эннеи. Неужели наступило собрание, на котором решится судьба Алины?..»

Типы встали по обе стороны от двери и жестом пригласили внутрь. Валера зашёл — там, в полутёмном помещении, уже стоял Умар. Одежду отца Валеры он сменил на обычную арабскую накидку.

— Мы будем наблюдать за всем со стороны, — сказал Умар вполголоса. — Я буду переводить тебе всё, что скажут. Нас могут вызвать… и, надеюсь, вызовут. Что ж, пора — мне не терпится взглянуть в лица Хакима, когда он поймёт, что его план не удался.

Они зашли в следующую дверь, где в кромешной тьме тускло светились синие полосы на ступеньках. Расположились вдвоём на последней ступени, у розовой линии. Сверху стоял еле слышный гул.

— Прошу тишины! — заговорил громоподобный голос Главы Эннеи. Гул сразу смолк.

— Прошу прекратить издевательство над правосудием! — проскрипел какой-то старик.

«Этот шакал Хаким», — пояснил Умар сквозь зубы.

— Мы уже третий день требуем, чтобы виновные понесли наказание! — продолжал старик. — Если этого не случится сейчас, то Шаджяра не передаст тела погибших и будет рассматривать вопрос выхода из Эннеи!

— Виновные обязательно понесут наказание, — зловеще ответил Глава. — Могу точно сказать, что приговор для Алины Заславской готов к вынесению. Но прежде хочу объявить, что вчера вечером были обнаружены люди, ответственные за нападение на здание Культа Девятого Дня и лабораторию Лебенслихт.

После этих слов повисла гробовая тишина, так что Валера слышал биение сердца в ушах.

— Как это относится к действиям Заславской? — спросил Хаким, но его голос звучал уже не так уверенно.

— Прошу выйти, — не заметив вопроса, возвестил Глава, — главных свидетелей преступлений Алины Заславской.

— Это мы, — сказал Умар с кислой ухмылкой и переступил через розовую черту.

Валера пошёл за ним. Под ногами еле угадывался пол, поэтому споткнуться можно было о любую тень. Они приближались к центру круглого зала по бархатной поверхности, который на пару шагов поменялся на металл, затем снова бархат. Привыкшие к темноте глаза различили вокруг туман, в котором затерялись Лидеры Эннеи и Хаким.

Вдруг включились яркие прожекторы, выхватившие круглую площадку диаметром метра в три в центре зала. Именно там стояли Валера и Умар.

— Наши свидетели — Лидер Шаджяры, Умар Нэджем, и атомсчик Валерий Налимов.

— Что? — вскрикнул старик откуда-то справа. Умар громко ответил ему по-арабски.

— Умар!!! — снова вскрикнул старик. Включившийся прожектор посветил на него, скрюченного, сидевшего в инвалидной коляске. Он выпучил глаза, чуть приподнялся и повалился вперёд. Тотчас к нему подскочил человек, стоявший рядом, а затем и несколько других Лидеров, среди которых Валера заметил Гуннара.

— Врача! — обеспокоенно крикнул Глава.

Умар продолжал стоять в центре с суровым видом, даже не дёрнувшись. Тем временем Лидеры разошлись, а на их месте работала бригада в перчатках. Они сгрудились вокруг Хакима, действовали резко, но чётко. Почти сразу доставили переносной дефибриллятор.

— Только попробуй сдохнуть, — вполголоса произнёс Умар. Он сжал кулаки и наблюдал.

В конце концов, Хакима унесли на носилках, а бригада всё продолжала его реанимировать. Место для представителей Шаджяры опустело. Валера посмотрел туда, где должна была сидеть Алина — там, в полумраке, угадывалась фигура Альбины.

— Пожелаем советнику Шаджяры здоровья, видимо, это стало для него большим шоком, — сказал Глава, пробудив всех от размышлений. — А пока что каждому из вас передадут показания свидетелей. Они прольют свет на события, из-за которых Алина Заславская была взята под стражу.

Лидерам (и Альбине) раздали листы. Ещё на пятнадцать минут все затихли, лишь иногда шелестя бумагой. Умар откровенно заскучал и встал, скрестив руки на груди и переминаясь с ноги на ногу.

— Если Хаким умрёт, то это осложнит ситуацию, — заметил он.

— Но он же никак не связан с наёмниками. И к Лебенслихт отношения не имеет, — с сомнением ответил Валера.

— Мне плевать на Лебенслихт, а про наёмников ничего не известно. Понимаешь… он вёл меня по пути недоверия к Эннее и в итоге подстроил моё убийство. Может, Шаджяра гниёт изнутри, как больное дерево — а это значит, что вырезать всю гниль будет очень сложно. К тому же раз в Лебенслихт убивают своих, то кто знает — может, и в других организациях ситуация не лучше.

Валера задумался: «Хм, сначала Культ, потом Лебенслихт, а сейчас и Шаджяра — треть Эннеи. И это то, что на виду, выплыло на поверхность. Алина, судя по всему, вернётся на должность Лидера Культа. Но кто будет вокруг неё? Каков шанс, что через месяц-другой очередной Лидер не замыслит недоброе, пока Эннею штормит?»

— Кажется, все ознакомились с показаниями, — громко произнёс Глава. — Следствие учтёт их и объединит с предыдущими делами. В любом случае, все обвинения с Алины Заславской снимаются — она перейдёт в свидетели. И, соответственно, займёт место Лидера Культа Девятого Дня. На сегодня собрание закончено. Свидетелям прошу вернуться обратно.

Лидеры начали расходиться. Валера почувствовал, что все взгляды обращены на них — наверняка у каждого с десяток вопросов, даже несмотря на то, что всё было описано в показаниях.

— Думаю, нас пару дней подержат для профилактики, — мрачно отметил Умар, ведя Валеру с освещённого круга к ступеням с синими полосами.

«Из света опять в тьму, но это не важно, раз Алина снова свободна».

Они снова оказались в промежуточном помещении, чтобы вернуться в коридор, где их уже ждали знакомые охранники. По коридорам увели обратно, в какой-то момент разделились — крупный забрал Умара, а щуплый показывал Валере путь вперёд.

Оказавшись в кабинете, где несколько часов назад его допрашивали, Валера, наконец, расслабился. Там на столе уже лежал знакомый бланк письменного согласия на сто часов трёхразового питания и допросов, «Ценный свидетель». Быстро просмотрев, он подписал и передал щуплому охраннику, который сразу удалился.

С души впервые за последние дни упал камень. Теперь снова сидеть и ждать. Правда, в кабинете невесть откуда появилась кушетка. Валера расположился на ней и почти сразу заснул.

Разбудил его стук в дверь. Валера нехотя поднялся, встречая щуплого охранника, который нёс большой пакет, откуда достал еду в пластиковых контейнерах и большую книгу. Охранник оставил всё на столе и начал уходить, но Валера его остановил.

— Мне бы умыться да переодеться по-нормальному, — сказал он.

— Попробуем организовать, — лаконично ответил охранник и ушёл.

Валера, несмотря на голод, который уже дал о себе знать, сперва осмотрел книгу и обомлел: перед ним лежал большой бордовой талмуд. Приятные воспоминания нахлынули тёплой волной, хотя, если подумать, Валера не помнил из прошлой книги ни единого факта. Перед ним оказался Ежегодник Большой Советской энциклопедии за 1973 год. Из середины чуть выглядывала бумажка. Валера потянул за неё — записка.

Валера, привет. Это Гуннар. Кажется, дела идут в нашу пользу. Алина на свободе, Умар тоже работает. Ты и профессор Рубинштейн — главные свидетели, поэтому, извини, но вас пока подержат немного взаперти. Герман Штрауб — главный подозреваемый, как организатор банды наёмников. К сожалению, главарь наёмников мёртв, поэтому будет чуть сложнее связать всё, что случилось.

Все Лидеры пока здесь и готовятся к большому собранию, на котором объявят официальные итоги следствия. А раз я тут, то обеспечу тебе условия как можно лучше. Для начала: я наслышан, что ты любишь читать, а об Энциклопедии «1972» я узнал от тех, кто расследовал деятельность Культа Дениса Заславского. У меня совершенно случайно завалялась похожая, поэтому дарю тебе её.

Не скучай, победа за нами!

Валера улыбнулся и оставил записку внутри книги. «В прошлый раз за меня беспокоился Прогудин, теперь Гуннар. Неужто я представляю для других такую ценность?..»

Вскоре снова пришёл охранник и попросил проследовать за ним — Валеру повели вглубь здания, где была душевая комната (попутно объяснив, что можно ходить туда и самому — но только туда). Также ему предоставили чистую одежду. Было приятно и физически, и морально, когда удалось избавиться от одежды бойца.

Посвежевший, Валера вернулся в кабинет, где насладился обедом и чтением. Конечно, коротать часы в помещении без окон будет скучновато да и отсутствие видимой смены дня и ночи может немного запутать сознание, но, главное, что ничто и никому больше не угрожает.

Валера ходил и читал, сидел и читал, лежал и читал. В перерывах спал. Иногда к нему приходили с едой. В отличие от прошлого «заключения» не было допросов. Но это и к лучшему. К тому же организм словно был благодарен за пассивный образ жизни, который разительно отличался от чересчур большой активности последних дней.

Неизвестное число часов спустя дверь открылась, и зашёл Умар. Он внимательно осмотрел кабинет, хмыкнул и сел на стул. Валера отложил книгу.

— Если тебе интересно, то Хаким умер, — сообщил Умар. — Сердечный приступ.

— Соболезную.

— Не надо. Нельзя жалеть человека, отравившего колодец. Здесь я имею в виду колодец своей души. Он травил меня своими мыслями, рассуждениями, ложными истинами.

— Ты засомневался только в тот момент, когда понял, что он готов с лёгкостью тебя уничтожить несмотря ни на что?

— Да, — нехотя согласился Умар. — Если ты идёшь поперёк своей логики, то, значит, не веришь в неё. А если сам не веришь, но уверяешь других, то твоя логика лжива.

— Значит, путь, которым ты шёл, увёл тебя в тупик?

Умар на мновение вспыхнул, в его глазах промелькнул гнев, но сразу улетучился.

— Да, ты прав. Единственный из моего окружения. Знаешь, если путь Шаджяры до сих пор был тупиковым, то путь, которым мы шли, начиная с нашей встречи перед… кхм… сражением, навёл меня на множество мыслей. Мне надо будет многое обдумать.

— А что там со следствием? — поинтересовался Валера.

— Мне без разницы, — махнув рукой, ответил Умар. — Лебенслихт, Культ… мне это неинтересно. Сейчас я увезу тело Хакима на родину и похороню со всеми почестями, потому что в Шаджяре наверняка очень много людей, которые считают, что он — истинный Лидер, а я — его кукла.

— Но там наверняка узнают, что произошло?

— Да. Но я продолжу играть роль куклы, чтобы узнать, насколько глубоко гниль проникла в основание моей организации, чтобы потом всё разом вычистить.

— Чем не план. Желаю удачи.

Умар пристально глянул на Валеру.

— Люди сейчас другие: злее, циничнее, глупее. И ты, как музейный экспонат, напоминаешь о временах, когда всё было наоборот. Знаешь, кажется, теперь я согласен с Главой: таких людей в Эннее не хватает. Если бы все Лидеры имели хотя бы долю твоего ума…

— Разве можно управлять, имея один лишь ум? — с сомнением произнёс Валера. — Воля, решимость, навык и желание управлять…

— Наглость, — перебил его Умар, — амбициозность, беспринципность. Ты должен быть гибче травы, твёрже камня! Я боюсь даже думать о том, как нынешние Лидеры оказались на своих местах.

— Гуннар не такой! И Алина тоже.

— Старый рокер себе на уме. А твоя Алина… Да, вы многое пережили, пока боролись с её братом, но я уверен, что сейчас, став Лидером, она поменялась.

Валера хотел было возразить, но… так ведь и есть. «Она взаправду стала другой за те недели, что мы не виделись».

— Я не считаю, — сказал он вслух, — что она изменилась в худшую сторону.

— О, как скажешь, — с ухмылкой отреагировал Умар. Он встал и подошёл к Валере. — В любом случае, я был бы рад видеть тебя в наших рядах.

— Что?..

— Хаким уверял меня в том, что неполноценность Эннеи — фундамент существования Шаджяры и других организаций. Но сейчас я считаю, что нельзя быть частью неполноценности и одновременно считать свою деятельность цельной. Лицемерие, переходящее в глупость.

— Я не понимаю, о чём ты.

— Так, рассуждения… Что ж, Валера, я благодарен тебе за возможность обдумать свою жизнь. Впереди ещё будут собрания Эннеи, поэтому я уверен, что мы встретимся.

Умар протянул руку, Валера её пожал. «А ведь он тоже поменялся: с наглого парня на красивой машине и безжалостного бойца, который дрался за свои идеалы, он дошёл до правителя, чьё “королевство” вот-вот обрушится, если ничего не предпринять, а идеалы нужно на десять раз пересмотреть».

Умар ушёл, а Валера снова остался один. Только вот новая мысль поселилась в сознании и связана была с тем, что очередной сильный мира сего признал в нём равного. В нём, обычном леснике, который до поры до времени даже не показывал носа из своего леса. Но ведь все же из плоти и крови, со своими плюсами и минусами, с сильными сторонами и слабостями. И единственная разница между Валерой и, допустим, Гуннаром заключается только в том, что Гуннар выбрал контроль над сущностью металла, а у Валеры такого выбора не было. А если бы был?