Бульвар Грига

Из бывших

Соседи деда Бориса не жаловали. Его не то чтобы не любили, скорее, опасались, как опасаются запойных пьяниц, дебоширов и сумасшедших.

Спиртного дед Борис не употреблял, в драках замечен не был, зато часто разговаривал сам с собой, бормоча под нос какую-то абракадабру. Еще он отчего-то не любил галок, ворон и крупных бездомных собак, забредавших на кривую улочку частного городского сектора, в котором он жил. Старик осыпал их ругательствами, замахивался палкой, а иногда даже швырял в их сторону камни. Почему он так ведет себя по отношению к этим животным, было неясно, ибо других зверей Борис Сергеевич уважал: голубям горстями кидал зерно, соседских собак, не скупясь, угощал куриными и свиными потрохами, а кошек – мелкой рыбешкой, которую ради развлечения ловил в местной речке.

Своя животина у деда тоже имелась – толстый полосатый кот Макар, трехцветный петух Илларион и дворняга Бурый, которого сам хозяин по-простецки величал Буркой. То, что этим троим живется у Бориса хорошо, было видно невооруженным взглядом – их сытый довольный вид говорил сам за себя.

С соседями, коими преимущественно были его ровесники, старик общался нехотя и только по делу. Тех это вполне устраивало, ибо собеседником дед Борис был не ахти каким интересным, говорить предпочитал кратко и все больше молчал.

– Это у него профессиональное, – утверждали соседи. – Он же этот… из бывших. В МВД раньше служил – долго, лет тридцать. Все силы службе отдавал. В сорок лет уже седой был, как лунь. Там-то, небось, головой и двинулся.

Все это и многое другое соседи сообщили мне и моему горячо любимому супругу Максиму в тот самый день, когда грузовая газель привезла нас и наши нехитрые пожитки к одному из местных домов – старой одноэтажной развалюхе, купленной за символическую плату (собственно, никакую другую плату мы, по причине скромного финансового положения, осилить бы не смогли) у приятеля одного из Максимовых коллег.

Стоило перетащить в дом сумки с вещами и коробки с посудой и бытовой техникой, как на наше крылечко один за другим потянулись старики и старушки. После знакомства и подтверждения того, что теперь в этой избушке будет жить наша молодая семья, каждый визитер считал своим долгом сообщить, что жилье мы выбрали крайне неудачное. Одни охали по поводу ремонта, который наверняка влетит нам в копеечку, вторые сетовали на отсутствие нормальной инфраструктуры («У нас с магазинами беда – один на всю улицу, и тот работает до семи часов вечера. У вас есть дети? Нет? Вот и не торопитесь с ними. До ближайшего детского сада надо полчаса на автобусе ехать. А до ближайшей школы еще дольше»), третьи, понизив голос, сообщали, что наш дом считается в их частном секторе «неспокойным». Мол, все двадцать лет, что он стоял заколоченным, из-за его стен раздавались стоны и чей-то плач.

– Сосед ваш, Борька, советовал прежним хозяевам этот дом просто оставить, – рассказывала нам бойкая пухленькая старушка, представившаяся Антониной Дмитриевной. – Забейте, говорит, в нем окна-двери, и никого сюда не пускайте. Маша – мать парня, что вам хоромы эти продал, его почему-то послушалась. Хибару свою замкнула и в другой район города переехала. А вот сынок ее, Петька, на Борькины советы плевал с высокой колокольни. Как мать преставилась, живо домишко на продажу выставил. Два года продавал! Мы с соседкой уверены были, что так и не продаст. Слишком уж тут все запущено. Нормальный-то ремонт Петька делать поленился. Обои только в двух комнатах переклеил, да плинтуса новые прибил, чтобы из подпола не сильно сквозило. А вот, гляди-ка, – продал! Борька, кстати, очень этим делом был недоволен. Ворчал, да фыркал, как старый утюг. Вы на него, если что, внимания не обращайте. Не в себе он маленько…

Если честно, байки соседских стариков нас с Максом не слишком впечатлили. За ту цену, что мы заплатили за этот дом, можно было потерпеть и отсутствие торговых центров, и вопящую хтонь. Ненормальный сосед опасений тоже не внушал. Мне тогда почему-то подумалось, что познакомимся мы с ним не скоро.

Как потом выяснилось, в последнем я была не права. Борис Сергеевич явился к нам в гости в тот же вечер – после того, как ушли прочие визитеры.

Это был высокий поджарый старик с белоснежными волосами, гладко выбритым лицом и цепким взглядом. Вопреки предсказаниям соседки, вел он себя адекватно и даже мило. Представившись, предложил помочь с обустройством и мелким ремонтом. Деликатно поинтересовался, откуда мы родом и почему решили поселиться так далеко от городского центра.

То, что этот человек раньше служил в МВД, я вспомнила спустя два часа, когда обнаружила его, сидящим за нашим столом. Сосед неторопливо пил чай и с интересом слушал оживленный рассказ моего обычно молчаливого мужа о его родственниках и друзьях.

– Хорошие вы ребята, – дождавшись паузы в разговоре, сказал Борис Сергеевич. – Жалко мне вас… Скажите-ка, бабы наши вам уже рассказали, что этот дом считается в здешних местах неспокойным?

Мы с Максом переглянулись.

– Значит, рассказали, – кивнул старик. – Про то, что я считаюсь местным сумасшедшим, тоже, наверное, сообщили. Я, ребята, ни подтверждать, ни опровергать это мнение не стану. Надоело. А вам вот что скажу: уезжали бы вы из этой избы по добру, по здорову. Лучше прямо сейчас. Для житья она не пригодна. По крайней мере, пока.

– Нам некуда идти, – развел руками Максим. – Другого жилья у нас нет. Да и зачем уходить? Здесь сухо, просторно, тепло. К тому же, скоро ночь. Не на улице же ее коротать?

– Можете переночевать у меня, – предложил дед Борис. – А завтра что-нибудь придумаем.

– Спасибо за приглашение, – сказала я. – Но мы, пожалуй, откажемся. Очень неудобно стеснять вас своим присутствием, в то время, как в нашем распоряжении есть целый дом. Что же до потусторонних сил, то мы в них не верим. Сегодня мы так устали, что будем спать как убитые. Ни одна хтонь не разбудит.

– Хорошо, – кивнул старик. – Будь по-вашему. В таком случае, позвольте откланяться. Если что, мое жилище напротив. Милости прошу в любое время дня и ночи. Только, знаете, если решите заглянуть ночью, в звонок не звоните. Стучите в дверь – ровно пять раз. Договорились?

Мы с мужем еще раз переглянулись и кивнули.

***

Спать мы легли незадолго до полуночи. После того, как Борис Сергеевич отправился к себе домой, долго распаковывали вещи, искали в сумках постельное белье и зубные щетки.

Мебели, оставшейся от прежних хозяев, в доме было не много – только кухонный стол с тремя старыми табуретками, древний буфет и два советских платяных шкафа. Так как ни дивана, ни кровати у нас не имелось, роль постели ближайшие несколько месяцев должен был исполнять недавно купленный надувной матрас.

Когда Макс накачал его воздухом, выяснилось, что ложе настолько огромно, что занимает едва ли не половину комнаты, определенной нами под спальню.

Погасив свет, некоторое время мы лежали с открытыми глазами, обсуждая события прошедших суток, после чего, пожелав друг другу спокойных снов, смежили веки.

Заснула я быстро – этот день был так насыщен событиями и впечатлениями, что по-другому и быть не могло. Тем не менее, сон мой оказался недолог. Уже через несколько минут я проснулась от ощутимого удара в плечо. Толчок был так силен, что я подскочила на месте.

– Макс, ты чего? – возмущенно спросила я.

Муж что-то неразборчиво пробормотал. Он спал, откатившись на другую сторону матраса, и толкнуть меня совершенно точно не мог. Решив, что удар мне почудился, я снова улеглась на подушку и закрыла глаза.

Когда тело вновь начало охватывать сонное оцепенение, краем уха я уловила чей-то хрип. Усилием воли подняв отяжелевшие веки, увидела в лунном свете супруга, странным образом вжимающегося спиной в матрас. Его руки были прижаты к простыне, будто кто-то удерживал их на одном месте, а пальцы судорожно молотили в воздухе.

Я испуганно схватила его за плечо.

– Максим?..

Он дернулся, громко вздохнул и уставился на меня круглыми испуганными глазами, в которых не было и тени сна.

– Лиза, меня кто-то душил.

– В каком смысле – душил? – удивилась я.

– В прямом, – он сел на матрасе, потер шею. – Минуту назад я проснулся с ощущением, будто на мою грудь положили мешок с мукой. Знаешь, так бывает, когда ночью на грудь залезает кошка.

– Знаю. Но у нас нет кошки.

– Я в курсе. Просто в какой-то момент стало трудно дышать, и я открыл глаза. А потом что-то прижало мои руки к простыне и сжало шею. Еще несколько секунд, и я бы задохнулся.

– Странно, – пробормотала я. – Может, у тебя был сонный паралич?

Макс качнул головой, а затем выбрался из-под одеяла и включил висящую под потолком лампочку. Я охнула. На шее мужа виднелись красные следы, явно оставленные чьими-то пальцами. В тусклом электрическом свете они выглядели особенно жутко.

– Макс! – воскликнула я. – Тебя и правда душили!

Муж схватился за шею. В тот же миг, прямо у меня на глазах, красные пятна начали таять, а потом и вовсе исчезли.

– Похоже, в доме кто-то есть, – прошептала я мужу. – Кто-то забрался к нам, пока мы спали.

– Воры? – так же шепотом предположил Максим.

Словно подтверждая его слова, из кухни донесся оглушительный грохот. Мы кинулись на звук.

В кухне было пусто, а на полу валялась деревянная полка, которую несколько часов назад муж повесил на стену. Вокруг нее лежала груда осколков, бывших недавно декоративными тарелочками.

Максим выругался. Я взяла веник и с его помощью сгребла осколки к стене.

– Завтра уберу, – сказала мужу. – Сегодня не хочется.

Мы тихонько вышли из кухни и, крадучись, обошли весь дом. Входная дверь была заперта. Вещи стояли на своих местах, следов посторонних людей не наблюдалось.

– Пойдем-ка спать, – предложил муж, когда мы убедились, что кроме нас, тут никого нет. – Утром во всем разберемся.

Однако ни заснуть, ни даже забраться под одеяло не получилось. Когда мы вернулись в спальню, оказалось, что наш матрас куда-то исчез.

– Что за чертовщина, – выдохнула я, в растерянности оглядывая пустую комнату. – Куда он мог деться?!

Мы еще раз обошли дом, включая повсюду свет. Матраса нигде не было.

– Это не воры, а хулиганы, – пробурчал Максим. – Нарочно выманили нас из спальни, чтобы украсть постель.

– Матрас очень большой, вынести его незаметно невозможно, – возразила я. – Мы отсутствовали недолго, меньше десяти минут. За это время его нельзя ни спустить, ни перенести в другое место – он слишком тяжелый и громоздкий.

– Тем не менее, он пропал! – начал заводиться муж. – Найду это хулиганье – шкуру сниму.

– У нас есть пледы и толстое одеяло, – заметила я. – Их можно постелить на полу и как-нибудь перекантоваться до утра.

Мы вернулись в спальню и принялись рыться в не распакованных сумках. Неожиданно свет, который мы нарочно оставили включенным во всем доме, погас, а нам на головы откуда-то с потолка свалился пропавший матрас вместе с подушками и одеялами.

Сразу после этого раздалось чье-то мерзкое хихиканье, а потом захлопали дверцы шкафов и шкафчиков, будто дом устроил неведомому шутнику бурные аплодисменты.

Меня пронзил ужас. Я бросила тряпку, которую держала в руках, и кинулась к мужу. Тот схватил меня за руку и дернул на себя. В тот же миг, на то место, где я стояла, упала большая алюминиевая кастрюля, непонятно как переместившаяся сюда из кухни.

– Бежим!

Максим крепко сжал мою ладонь и потащил к выходу из комнаты. Как ошпаренные, мы пронеслись по коридору, под чей-то леденящий душу хохот выскочили во двор и со всех ног кинулись к дому странного соседа.

Миновав, будто нарочно открытую калитку, вскочили на крыльцо и, переведя дух, громко постучали в дверь. Ровно пять раз.

Дверь отворилась через несколько секунд. Борис Сергеевич выглядел так, словно и не думал ложиться спать, а нарочно ждал, когда мы к нему придем. Он молча пропустил нас в прихожую, окинул взглядом наши пижамы и бледные лица.

– Выспались? – серьезно поинтересовался он.

– Да, – кивнул Максим. – На всю жизнь выспались.

– В нашем доме творится что-то невообразимое, – дрожащим голосом сказала я. – Летают вещи, падают полки, кто-то хлопает и смеется…

Сосед понятливо кивнул.

– Напомните, я говорил вам, что эта изба не пригодна для проживания?

Мы с Максом судорожно вздохнули.

– Там правда обитает нечистая сила? – осторожно спросил мой муж.

– Кто там только не обитает, – махнул рукой старик. – В вашей хибаре, друзья, целое общежитие. Причем, давно, лет уж двадцать. Там раньше Нюрка жила, местная ведьма. Ух и вредная была баба! Привороты-отвороты мастрячила, порчу наводила, родную дочь чуть со свету не сжила. Мы с ребятами еле-еле девчонку из ее когтей выцепили. Нюрка потом за делишки свои отправилась в Сибирь, да там и померла. А перед отъездом печать на дом наложила, чтобы в течение восемнадцати лет ни один чужой чародей в него войти не мог. За это время в ее развалюху столько погани набилось – только держись. Там и полтергейсты живут, и кикимора, и духи с местного кладбища, даже игоша был, если я не ошибаюсь. Дочка ее, Машенька, об этом знала. Просила меня: почисти, мол, дядь Борь, мамкину хибару. А я бы и рад, да не могу – ведьмина печать не дает. Сказал Маше, чтобы заперла дом и никого в него не пускала, пока чары не развеются. Она девка толковая была, мигом все поняла. Не то, что ее сынок. Он меня слушать не стал. Как мать преставилась, сразу бурную деятельность развел. Сначала хотел в бабкином доме сам поселиться, а потом прикинул сколько надо денег, чтобы привести его в порядок, и на продажу выставил. Теперь вам с ним маяться. Ну, ничего. Я вам с ведьминой хибарой помогу. Даст Бог, наведем там чистоту и порядок.

Его слова звучали, как бред сумасшедшего.

Полтергейст? Игоша? Ведьмина хибара?

Серьезно?! В двадцать первом веке?

Стоило подумать, как память услужливо показала красные пятна на шее моего супруга, а потом летящий с потолка матрас и чье-то мерзкое хихиканье.

– Борис Сергеевич, – Максим кашлянул, – скажите, пожалуйста, кем вы служили, пока не вышли на пенсию?

Старик коротко улыбнулся.

– Старшим некромагом спецуправления МВД.

Я растерянно моргнула. Максим приподнял бровь.

– Ладно, хватит лясы точить, – сказал сосед. – Идемте, посмотрим на ваших квартирантов.

Старик громко хлопнул в ладоши. Из приоткрытой двери одной из комнат тут же вышли большой полосатый кот и вислоухая дворняга. С невидимого нам насеста вспорхнул крупный трехцветный петух.

Этой странной разношерстной компанией мы вышли на улицу и потопали к нашему дому: дед Борис – бодро и уверенно, мы с Максом – еле передвигая ноги.

На крыльце сосед небрежно взмахнул рукой, и дверь распахнулась перед ним сама собой. В комнатах было темно. Максим щелкнул выключателем, однако свет почему-то не загорелся.

– У вас с проводкой все нормально? – спросил у меня Борис Сергеевич.

– До нынешного момента было нормально, – нервно ответила я.

Старик кивнул, а потом повернулся к своему петуху.

– Брат Илларион, помогай.

Петух оглушительно закричал. В доме, как по волшебству, стало светло.

– Петушиный крик прогоняет нечистую силу, – пробормотал Максим.

– Соображаешь, – улыбнулся сосед.

А потом решительно направился в нашу спальню. Там царил жуткий бардак. Надувной матрас лежал на боку по диагонали комнаты, рядом с ним валялась алюминиевая кастрюля, чуть поодаль – подушки, скомканные пледы и одеяла.

– Ну, здравствуйте, голубчики, – сказал старик, глядя в пустой угол возле окна. – Ох и много же вас тут! Да… придется повозиться.

– Борис Сергеевич, – тихонько позвала я. – Здесь кто-то есть?

– Конечно, – кивнул старик. – Только вам их не видно. Ничего, сейчас Макар их проявит. Покажи им, Макарушка.

Кот выступил вперед, а потом ощерился, выпустил когти и, издав громкий вопль, резанул когтями воздух перед собой. Воздух тут же пошел рябью, и в комнате неожиданно оказалось тесно. С возрастающим изумлением я увидела, что все окружающее пространство заполнено странными существами. Они стояли на полу, сидели на подоконнике, подушках и матрасе и даже висели в воздухе. Эти существа выглядели, как оживший кошмарный сон. Толстые, тощие и бесформенные, с крючковатыми пальцами и вовсе без рук и ног, с огромными лупатыми глазами и черными провалами глазниц, они яростно, с жуткой нечеловеческой ненавистью, взирали на Бориса Сергеевича, однако отчего-то опасались подойти к нему ближе.

На моей голове зашевелились волосы. Я сдавленно охнула и прижалась к мужу. Тот сжал мои плечи так сильно, что хрустнули кости.

Боже… Так это не сказки? Не сон, не грезы, а реальность? Мы с Максом ходили по дому, расставляли вещи, целовались и переодевались в присутствии эти жутких созданий?..

Или мы просто сошли с ума? Все вместе, дружно и разом?

– Парень, увел бы ты отсюда свою жену, – вдруг сказал Борис Сергеевич, продолжая разглядывать нечисть. – От нее такие волны ужаса идут, что эти красавцы того и гляди чары оцепенения скинут и в атаку пойдут. Идите в мой дом, я оставил входную дверь открытой. В кухне в настенном шкафчике есть бутылка коньяка. Если хотите, угощайтесь.

– А как же вы? – дрожащим голосом спросил Максим. – Как вы тут… один… с ними.

– Эта шелупонь так себе соперник. К тому же, я не один, а с помощниками – сосед кивнул в сторону своих домашних питомцев. – Эти ребята – опытные бойцы, особенно Бурка.

Старик погладил дворнягу по голове. Пес гордо поднял голову и обнажил зубы.

Мы с мужем осторожно двинулись к выходу из комнаты. Как только переступили порог и оказались в коридоре, дверь перед нами с треском захлопнулась, а из спальни сначала донеслась какая-то возня, а потом грохот, рычание и вой.

Я схватила Макса за руку и потащила в прихожую. Из дому мы выскочили, быстрее пули, однако в дом соседа не пошли. Решили, что уходить от своей хибары не будем, и просто посидим на крыльце. Вдруг Борис Сергеевич не справится с таким количеством нечисти, и ему понадобится помощь?

Чем конкретно люди, две минуты назад узнавшие, что эта самая нечисть существует на самом деле, смогут помочь человеку, много лет профессионально занимавшемуся ее истреблением, мы не знали, но рассудили, что, в случае чего, станем действовать по обстановке.

Действовать не пришлось. Незадолго до рассвета дверь дома отворилась, и на крыльцо вышел дед Борис со своей хвостато-пернатой компанией. Он уселся рядом с нами на ступеньках, устало потер руками седые виски.

– Ну, как? – осторожно спросила я. – Эти… ушли?

– Ушли, – кивнул сосед, – но не все. Я зачистил примерно треть вашего зоопарка. На зачистку остальных потребуется еще дня два-три. Много их, чертей, больше, чем я думал.

– Может, стоит позвать на помощь кого-нибудь еще? – поинтересовался мой супруг. – Например, ваших бывших коллег.

– Позвать можно, – согласился дед Борис. – Только ребята приедут вместе с менталистами. Это такие маги, которые занимаются внушениями и корректировкой памяти.

– А память, стало быть, корректировать будут нам? – предположил Макс.

– Именно. Вам, как лицам, не наделенным магической силой, о нечисти, ведьмах и некромагах знать не положено.

– Зачем же вы тогда нам о них рассказали?

– За тем, что вы, как новые хозяева этой хибары, имеете право знать, кто угрожает вашей жизни. За три-четыре ночи нечисть бы выпила вас досуха, и вместо молодых новоселов наша улица получила бы пару свежих трупов. Менталисты, к слову, с вами церемониться тоже не станут, а они те еще коновалы. Так мозги прочистят, мать родную не вспомните. Оно вам надо?

Мы покачали головами.

– Когда Петька выставил дом на продажу, я хотел сразу ребят из отдела позвать, чтобы они погань расплодившуюся зачистили, – помолчав, добавил дед Борис. – А потом подумал: зачем я буду их беспокоить? У них столько дел, не дай Бог никому. Если бы тут навьи поселились или кладбище встало, я бы их, конечно, вызвал. А кикиморы да привидения… С этакой мелочевкой я и сам справлюсь. Пока в доме никто не жил, о нечисти можно было не беспокоиться, дальше порога она бы не ушла. Теперь же, когда здесь поселились вы, нужно принимать меры. Вы не против, если я тут немного похозяйничаю, ребята?

– Не против, – поспешно ответила я. – Мы подождем столько, сколько надо. Главное, прогоните этих страшил. Как их вспомню, так мороз по коже.

– А ты думай о них, как о клопах или тараканах, – посоветовал сосед. – Сразу легче станет. А вообще, ребята, надо бы нам с вами отдохнуть. Ночка выдалась бессонная, волнительная. Идемте. Я вам у себя в зале диван уступлю. Как выспитесь, план борьбы с духами набросаем. Днем-то они безобидные, однако, вам лишний раз к ним лучше не соваться.

В домике старого некромага мы прожили почти неделю. Дважды в день, в полдень и в полночь, Борис Сергеевич уходил очищать нашу жилплощадь от паразитов. Ему, соскучившемуся на пенсии по настоящему делу, такая работа была в удовольствие, а потому обратно он возвращался хоть и уставший, но довольный и жизнью, и самим собой.

– Это вам не пришлых оборотней камнями да палками гонять, – говорил он, усаживаясь за стол, который я непременно накрывала к его приходу. – И не анчуток заклинаниями отпугивать. Это – как в молодости.

После того, как мы заново въехали в свой дом, Борис Сергеевич стал у нас частым гостем. Мы с радостью угощали одинокого старика обедами и ужинами, а он рассказывал байки из своей рабочей биографии, старательно выбирая те, которые не были связаны с магией и нечистью.

– Знаешь, только ради такого соседа и стоило поселиться в этом районе, – сказала я как-то мужу.

– Согласен, – кивнул он тогда. – С этим бойцом невидимого фронта наша улица, как за каменной стеной.