Будем жить

Глава 20

Из Дюнкерка наш путь лежал в Италию, в город Пиза, если быть более точным. Именно там Семен подготовил почву для нашего прихода. Вкратце следует обрисовать ситуацию. Сначала об Италии в целом. Если одним словом: раздробленность. Южная Италия и Сицилия, это, примерно, нижняя половина Апеннинского сапожка, живут и не тужат уже не первый век в составе Испанского королевства. У них и родственные связи, и торговые пути — все в сторону Испании направлены. Прямая противоположность — Север Италии. Там до недавнего времени герцогство Миланское обреталось. Но последний герцог, Лодовико, неправильно выбрал сторону в масштабном конфликте испанцев с французами, за что и отхватил от победивших испанцев. И сам сгинул, и герцогство его было оккупировано. Только один нюанс, в отличие от того же Неаполя, оккупантов нигде не любят. А гористая местность очень, знаете ли, способствует эту нелюбовь выразить наиболее ярко. Дело дошло до того, что испанцы стали брать в местных селениях заложников. Мол, они будут живы до тех пор, пока ничего не случится с испанскими солдатами. Очень взрывоопасная ситуация. Но фитиль к тому заряду Семен подготовил чуток южнее. Там, тоже до недавнего времени, самостоятельное государство Флоренция располагалось. А потом сговорились испанский монарх и Римский Папа. Папе ни к чему вольнодумцы под боком. Испанский король таким образом над Италией свою власть укреплял. Всем хорошо, кроме самих флорентийцев, которых обязали платить целую кучу богоугодных налогов. А тут еще Сумароков со своими листовками и прочими провокаторами подоспел. В настоящий момент вся северная половина Италии готова была взорваться, едва наши корабли подойдут к гавани Пизы, портового города на севере Флорентийской области.

Итак, Пиза. Лично я ничего бы о ней не слышал, в прошлой жизни, если бы не та самая знаменитая Пизанская Падающая башня. Кстати, она уже построена и даже падать уже начала. Очень неприятное на вид сооружение. Так и бьет по мозгам своей неправильностью и кособокостью. Но это мое личное, неправильное, мнение. Она в будущем весь город кормить за счет туристов будет.

Высадились мы, как это уже заведено у нас, на городской пристани. Местный испанский гарнизон был довольно слаб, поэтому сразу отступил из города, не отважившись на противостояние. Итальянцы встречали нас…, чуть было не сказал цветами. Нет. Этот обычай еще не сформировался. Просто стояли по обочинам в самых широких местах улиц и, улыбаясь, глазели на высадившуюся роту нашей панцирной пехоты. Еще самые храбрые девицы махали руками и что-то вопили радостно.

А со следующего дня началось формирование местного ополчения. Наточившие огромный зуб и на испанцев, и на Папу с его монахами, пизанские мужчины едва ли не в едином порыве сформировали первый повстанческий полк. И не надо думать, что итальянцы этого времени были сплошь религиозными фанатиками. Скорее ситуация с религией напоминала отношение к коммунистам в позднем СССР. На словах, да под строгими взглядами надзирающих — все правоверные прихожане, а едва до кухни доберутся…. Тем более, что репутацию попам относительно недавно сильно подпортили внутрицерковные разборки, когда всю грязь на своих противников крестоносные спорщики взяли, да сдуру и обнародовали. Чистых вообще не осталось. Папа Александр Шестой обвинялся в отравлении своих противников и связями с дьяволом. Его многочисленные дети — в кровосмешении и братоубийстве. Борджиа, к которым относились отпрыски того Папы, тоже открыли свои кладовые компромата. Шестьдесят лет прошло, а все еще аукается. В разных Германиях с Англиями и Голландиями так просто реформаторство случилось, а здесь, в Италии, Филипп Второй, испанский, зубами доминиканцев и иезуитов выгрызал крамолу. Запугал всех до икоты. Короче, народ нам сильно обрадовался и ринулся в соседние города, чтобы и там порадовались тоже. Едва месяц прошел, а испанцы в Северной Италии уже только Рим с окрестностями контролируют. И этого бы не контролировали, если бы я не запретил своим солдатам в боях участвовать. Сами, все сами. А мы рядом постоим, да посмотрим, чтобы драка честно проходила. Чтобы всякие там испанцы резервы морем не подвозили. Два раза церковники своих демонов на восставших выпускали. Смели бы, да я не позволил. К тому времени переговорные камни с маяками у всех крупных отрядов восставших уже были. Они по переговорным камням панику подымали, я, на маяк ориентируясь, портал наводил, и всех рогатых да хвостатых сжигал к чертовой бабушке.

Взвесив все за и против, Римский понтифик Пий Пятый начал переговоры с восставшим народом. Разумеется, среди лидеров повстанцев нашлось местечко для одного скромного заморского герцога. Переговоры проходили долго и трудно. Папа давил авторитетом церкви, грозил отлучением, среди наших сторонников нашлись богобоязненные особы. Чувствовалось, что еще немного и сами итальянцы в приступе раскаяния начнут крутить руки своим более стойким к религиозному дурману товарищам. Пришлось пойти на каверзу. Вышел, типа по нужде. В сортире открыл портал и перетащил через него в здание, где переговоры проходили, Сумарокова. Тот и создал очень сильно правдоподобные и страшные иллюзии нескольких огромных демонов. В ходе случившегося в здании боя потери понесли обе стороны. Семен ушел к себе на корабль, иллюзии рассеялись, а подозрения наоборот резко усилились. Никак не получалось у Главного Католика отмазаться, что он тут ни при чем. Демоны-то только его монахам подчиняются. А я еще горючки в огонь подливаю:

— В Ад, — кричу, — всех демонов с их демонологами!

И сдался Папа римский. Слил своих подчиненных. У него выбора не оставалось. Или с испанцами отступать в направлении к Сицилии, навсегда расписываясь в своей антиитальянской приверженности и хороня тем самым сам институт папства, или сдаваться на милость победителей, интриговать, но сохранить католическую церковь в надежде в дальнейшем восстановить утраченное.

Орден иезуитов был запрещен. Тридцать семь его действующих демонологов были закованы в кандалы и переданы к нам на корабли. Явно у иезуитов оставалось гораздо больше рыцарей, но где ж их отыскать в том бушующем котле, в который превратилась нашими стараниями Северная Италия. Также была запрещена инквизиция, церковная десятина становилась делом добровольным и много еще чего. Мне это было малоинтересно. Для себя я попросил лишь пару десятков римских и греческих статуй, включая микеланджеловского Давида, да столько же картин покрасивее. Джотто там с Рафаэлем и прочими Верроккьо. Я же не ради дохода старался, а ради мести за подлое беззаконное нападение на наш Остров. А еще чуточку пополнил свою коллекцию монет. Среди римских Пап, оказалось, были завзятые коллекционеры.

Обратный путь к своим берегам с недолгим заходом в Антверпен за обещанной платой не подкинул никаких эпических проблем. Так, бытовуха. В основном трудности случились с размещением всего добытого в ограниченный объем корабельных трюмов, а еще дополнительные корабли докупать было не вариантом. С кораблями без магических двигателей и накопителей мы бы тащились не один месяц и наверняка загубили бы кучу народу. Утрамбовались. Впихнули невпихуемое.

Дома нас встречали как героев! Празднества, которые мои подданные устроили по этому поводу не стали обычной пьянкой, а были проведены в форме первого на нашей земле карнавала. Очень зрелищно! Я не стал на этом праздновании белой вороной. Светла заранее подготовила для меня шикарный костюм короля-рыцаря. Впрочем, у моих друзей жены постарались не меньше, и их костюмы выглядели так же богато и загадочно. Натанцевался впрок, на весь следующий год, потому что такие карнавалы решено было сделать в наших городах ежегодными. А еще несколько переборщил со сладким испанским фруктовым вином. Вот откуда Сангрия пошла! Вроде, пьется как компотик. Вкусно. Только ноги внезапно заплетаться начинают.

Домой мы возвращались сильно нетрезвой веселой троицей. К нам со Светлой присоединилась Боженка. Телохранители топали в отдалении позади, а мы, пошатываясь и распевая песни, шли по ночному Светлому.

Дальше почему-то воспоминания об этом вечере стали фрагментироваться. Вот яркий кусок, когда мы, дурачась, падаем все втроем на нашу огромную кровать и начинаем шутливо бороться. Следующий фрагмент — лицо Божены. Почему-то очень близко. Буквально глаза в глаза. Светик где-то рядом. Пытается щекотать меня, но мои рецепторы, притупленные алкоголем, почти не реагируют на ее действия. Еще одно воспоминание, как девушки в четыре руки раздевают меня, бранясь при этом по поводу доставшегося им алкоголика.

А потом я внезапно протрезвел. Вот, абсолютно. Даже жалко немного стало исчезнувшей из головы расслабляющей дымки. Мы обнимались с Боженой, а за ее спиной маячила моя супруга. Я вытаращился на нее, не в силах поверить, что это она подстроила все происходящее в этот момент с нами. Светик указала кивком головы на затылок нашей тыркуши и энергично закивала головой. Все понятно, что ничего не ясно. Я, кажется, только что получил отпущение предстоящего греха. А дальше инстинкты окончательно вытеснили из сознания остатки рассудка.

Когда порыв страсти в моей голове утих, я потянулся к своей супруге, все это время пролежавшей рядом со мной с другой стороны от Божены.

— Не сейчас, — шепнула мне жена. — Этот вечер должен стать для нее особенным.

Странно, зачем все это ей? Но послушно выполняю поручение.

Наконец, угомонились. Божена убежала в душ. Я спросил Светлу:

— Как все это понимать?

— Знаешь, как я боялась, что ты из похода привезешь себе какую-нибудь принцессу или королеву.

— Из королев там только одна Елизавета. И она старая уже.

— Можно подумать, для тебя это проблема. — Вот и пойми ее, не то восхитилась моими огромными магическими возможностями, не то заподозрила в геронтофилии.

— А с Боженой… зачем.

— Жалко ее стало. Она очень хорошая. И несчастная. Влюблена в тебя давно, а ты не замечаешь. Даже решила в качестве отговорки привезти себе старика кавалера, которому сто лет, как уже ничего не нужно. Так ты и тут постарался. Омолодил старичка. Она даже решила, что нарочно издеваешься. Приходила ко мне плакать. Это я подсказала ей, чтобы просто придралась к какой-нибудь мелочи и послала Лаврентия подальше.

— Ну, вы интриганки!

— А то!

— Жалеть-то не будешь потом? А то я тебя люблю, вообще-то.

— Скажи еще, что к Божене ничего не испытываешь.

— Ну, она мне нравится. Но ты для меня важнее.

— Вот, всегда так и думай. — Заключила Светик и зачем-то отвернулась.

А! понятно! Божена вернулась.

— Спасибо тебе, Ваня! — Поняв, что я не сплю, она чмокнула меня в щечку.

Ладно, раз никто не спит, расставлю все точки над и.

— Девчонки! А вы подумали, что даже в наложницы я взять Боженку не смогу. Она же православная.

— Для женщины, которая хочет замуж, религия не имеет никакого значения. Божена уже готова перейти в любую веру. Хоть этой самой скво стать.

Божена ничего не говорила, но ее молчание было красноречивее всяких слов.

— Ладно. Завтра зайдем к нашему попу. Может он посоветует, как из этой ситуации лучше выкрутиться.

— Все бы вам, мужикам, выкручиваться. — И Светла вновь принялась меня щекотать.

На этот раз алкогольная защита не сработала и я принялся, судорожно извиваясь и хохоча, вырываться из-под навалившейся на меня всем телом жены. Не вышло. К Светле на подмогу пришла Божена. В четыре руки они меня окончательно одолели. Пришлось сдаваться и просить пощады.

— Вот так! Чтоб боялся и не смел заводить никаких других женщин кроме нас с Боженкой!

А потом мы спали все втроем на одной кровати. Очень запоминающиеся ощущения, когда ты просыпаешься, а с обеих сторон на тебе посапывают две симпатичные женские головки. Мужики, ради таких вот мгновений, скажу я вам, и стоит жить!

С утра, как и обещался, отправился к нашему православному священнику. Тот по-русски уже хорошо наблатыкался, даром, что сам грек. Хоть и по-русски, но этот ханжа упорно не захотел меня понимать. Мол, грех это. И все. Если же слова простого пастыря внимать не желаем, то, по совету все того же попа, можем подавать прошение не кому-нибудь, а аж Константинопольскому патриарху. Угу, а то мне примера моего деда с его, затянувшейся по вине чернорясых женитьбой, недостаточно. Даже доводы о бесплодии прошлой супруги и проблемах с престолонаследием не помогали. А у меня и таких доводов, как у деда, не наберется. Васька то с Данилкой, вон, бегают.

Вернулся домой, обсудил создавшуюся перспективу со своими женщинами. И внезапно выяснил, что Светик насчет переквалификации Боженки в скво и не шутила вовсе. Она заранее просчитала ситуацию и даже с индейцами поговорила, как у них с вопросами веры обстоят дела. Дела обстояли неважно. Не было просто никаких вопросов, касающихся веры у этих простодушных детей природы. Точнее, где-нибудь на далеком юге, у ацтеков, вопросы бы обязательно появились, но не у нас в лесах. Тут полная свобода. Верь во что хочешь. Вот и придумал я, по примеру индейских героев Гойко Митича, веру в Маниту, великого духа, для своей избранницы. Так-то, признаюсь честно, никто из наших краснокожих про этого Маниту и слыхом не слыхивал. Ну, меньше будет религиозных заморочек с реально верующими.

Созвал я друзей, чтобы подстраховали, в случае чего, удвоил отряд телохранителей своей персоны, и отправились мы прямиком на центральную площадь, где городской бирюч — глашатай заместо еще не изобретенного радиорупора обретался. За денежку малую, он привлек внимание празношатающейся по случаю выходного дня толпы. Божена, убедившись, что люди смотрят, выступила вперед и прокричала:

— С этой минуты объявляю, что верую единственно в силу и мощь великого лесного духа Маниту!

И, пока народ не опомнился от неожиданно услышанной новости, я подхожу к ней и провозглашаю:

— С этой минуты заявляю свои права на эту скво, как на мою законную и любимую наложницу! Да будет так!

Минута тишины взорвалась первыми возгласами, среди которых преобладающими были «А что, так тоже можно было что ли?».

А потом была веселая круговерть свадьбы, поздравления друзей и подарки. Про подарки бы не упомянул, все же не бедный человек и всего в достатке имею, но …. Нельзя не упомянуть об этой прелести. Годунов со своими женами, Сумароков, Аль Сакр, друиды и еще несколько наших самых выдающихся магов скооперировались и сотворили мне в подарок нечто особенное. Формально, это чудо оставалось судном на воздушной подушке. По крайней мере, по его основному функционалу, это было действительно так. Но это как полотно кисти Тициана, что моя Светла отобрала из моих последних трофеев, чтобы повесить у нас в спальне, назвать просто тряпкой. Ведь формально это тоже, действительно так. Начнем с того, что корпус этого сложнейшего артефакта был сделан из ветвей чудо-деревьев, что растили друиды для создания нашего будущего флота. Ветви были все теми же друидами сращены в единый корпус с замысловатыми узорами и огромной кошачьей мордой спереди. Вообще, чем больше вглядываешься во внешний вид кораблика, тем больше понимаешь, что перед тобой именно эта самая кошка и свернулась клубком. Но это до того, как пилот чудо машины не подаст команды к началу движения. Тогда начинается действие следующих артефактов, уже разработанных в компании с Сумароковым. Иллюзии кошки, что проснулась, встает на лапы и начинает свой разбег. Очень красиво и грозно. А на полной скорости еще и искры начинают проскакивать вдоль корпуса и из-под лап виртуального хищника. Но и это еще далеко не все прибамбасы, внедренные магами в свой подарок. Судно на воздушной подушке может летать не только над сушей, но и над водной поверхностью. Все же артефакт из перьев наложницы Бориса полностью убирает вес самого суденышка. Беда могла бы случиться, попади я на своем низко летающем артефакте в морскую бурю. И на тот случай разработан и внедрен еще один артефакт, создающий десятиметровый пузырь штиля вокруг моего подарка. Тут уже Андрей Плещеев в компании с магами воздуха постарался. А еще это оказалось не совсем мирное судно. Лазерные лучи из глаз зверя и телекинетический щит, включаемый в случае возникновения угрозы, дополняли ансамбль специально для моей прелести разработанных артефактов. А еще накопители! И обычные, уже давно разработанные и применяющиеся, типа водных и воздушных, и новейший, огромной емкости, для удержания нейтральной маны, способной поддерживать в рабочем состоянии вообще всю систему артефактов моей «Багиры». А у вас были какие-то сомнения по поводу того, как я назову свою прелесть?

Классно вышло со свадьбой и самым лучшим в моей жизни подарком! И людям очень понравилось. Ведь не просто пьянка! Мои жены задумали и провели настоящий костюмированный бал. Все незамужние дамы визжали от восторга. А еще больше самого бала их всех умилило то, что прямо посреди свадьбы еще шесть девушек встало и провозгласило про свою веру в Великого Маниту. Один отец Филарет скривился, глядя на этих бесстыдниц, словно целый лимон зажевал. Еще бы, браки с наложницами вообще мимо его носа пролетали. Это какое ж умаление величия православной церкви внезапно нарисовалось! А вот нечего было права качать! У меня вообще в голове мысль зреет, взять пример с Генриха Восьмого с его англиканской церковью. Сразу и проблема с церковными кадрами исчезнет и церковной фронды можно будет больше не опасаться. А уж насколько общество укрепится, получив свою собственную внутригосударственную религию! Так, где тут мой склерозник? Срочно надо записать эту идею, пока под воздействием алкоголя она из головы не выветрилась.

Оказалось, не один я заметил взгляды полные ненависти, время от времени бросаемые в мою сторону нашим благообразным священником. Светла с Боженой отозвали меня в сторонку и, обрисовав картину, как она им самим виделась, задали сакраментальный вопрос:

— Что делать будем с попом-то? Ведь не иначе тоже начнет против тебя заговоры плести.

— Что делать, что делать…, — проворчал я, не желая в такой особенный день портить себе настроение этой проблемой. — Жить будем. Да! Будем жить!