Брутфорс 1

Глава 8

Через десяток сообщений я разобрался, что произошло. Два дня назад все университеты в едином порыве поменяли срок годности школьных экзаменов, и я остался за бортом. Как и Баклан. Как и целая куча народа, которая сейчас летела, ехала и плыла в сторону университетов. Вариант вернуться я даже рассматривать не стал. Когда меня куда-то не пускают, я сразу понимаю, что мне туда надо. Но кто же так делает?

Итого, мне надо было пересдать логику, математику и историю мира, которая заменила собой обществознание. История мира — что еще за зверь? Надеюсь, то же самое.

Баклан скинул ссылку на регистрацию на пересдачу. Ну что же, это мило. Университет сам примет у нас пересдачу, потому что зайти вместе со школьниками мы не успеем. Точной даты нет, ориентировочно середина июля. Осталось чуть больше месяца. Хоть я и был зол, но делать нечего — надо регистрироваться.

С другой стороны, может, это и к лучшему. Не то что экзамены отменили, а то, что я только сейчас об этом узнал. Не факт, что я бы поперся через полмира, зная про это. А сейчас поздно, я уже еду. И попробуйте меня не пустить.

Профессор Гелий вышел с очередного заседания, постукивая палкой. Он проигнорировал предложения обсудить события в неформальной обстановке, поскольку искренне не понимал, чем отличается формальная обстановка от неформальной, если в обоих случаях предлагается говорить об одном и том же. Высказываться по поводу нововведений он тоже не стал. На прошлой неделе ему исполнилось 95 лет, всю жизнь он проработал в академии, и за это время видел не одну смену курса. Ну надо учить андроидов вместе с людьми, будем учить. Отсев неизбежен в любом случае. Изменения процедуры вступительных экзаменов его только позабавило: заинтересованных абитуриентов ничто не остановит, а об остальных не стоило беспокоиться.

В последнее время его немного смущало, что он перестал различать студентов и молодых преподавателей, они все слились для него в единую бодрую массу. И сегодня, до середины заседания, куда на пять минут заскочила вестница прогресса, он был уверен, что перед ними выступила активная студентка, из тех, что всегда везде участвует, а потом растет по общественной линии. Только после того, как она ушла, и проректор прокомментировал ее выступление, профессор понял, что это была не студентка. Впрочем сути дела это не меняло.

Он прошел по коридору до конца, радуясь световым пятнам, которые в это время щедро заполняли пол и стены. Вечером, когда включали искусственное освещение, все становилось куда более ровным и скучным.

Зрение у него начало портиться всего лет десять назад, и это было обидно. Он надеялся дожить со своим зрением и слухом. Без долгих раздумий он согласился на установку управляющего кристалла, который должен был скомпенсировать потери. Однако технология оказалась несовершенной. Улучшение зрения было условным: пожалуй, только вблизи можно было отметить какие-то успехи, читал он по-прежнему без очков. Это было лучше, чем ничего, но изначально он надеялся на большее. Даже его собственная компетенция не смогла ему помочь укротить кристалл, всё, чего он добился, это сотрудничества между кристаллом и тростью, с которой теперь не расставался. Этот тандем функционировал достаточно пристойно, за исключением случаев, когда расходился во мнениях, куда следует идти хозяину. Причем это он считал себя хозяином, а они между собой невежливо именовали его юзером. Похоже, он перестарался, когда занимался перепрошивкой, дав им обоим слишком много самостоятельности. Хотя их переругивания его даже забавляли. Вот и сейчас кристалл рвался вести его по лестнице, чтобы дать старым глазам достаточно света, в то время, как трость требовала воспользоваться лифтом.

Профессор задумался. Из чувства противоречия он двинулся в дальний конец коридора, где располагалась большая терраса, чтобы посидеть там, перед тем, как вернуться к себе, в инкубатор. С некоторым удовлетворением он отметил замешательство устройств: на эту террасу он выходил редко, и сейчас они ускоренно искали в своей памяти такой маршрут и ответ на вопрос, что бы это значило. «А вот вам», — с удовольствием подумал он. Он физически чувствовал, как кристалл с тростью что-то вычисляют и советуются.

В этот час на террасе было немноголюдно. Профессор выбрал низкое деревянное кресло на самом солнечном месте и уселся в него, проигнорировав вопли трости «как мы будем отсюда вставать⁉» Где греться на солнце — он сам будет решать.

Оставшуюся часть пути я перелопачивал тактику и стратегию. Час назад меня больше всего волновало, на что я буду жить и как бы побыстрей закончить университет, лучше экстерном. Но теперь на первый план вырвались экзамены. Сначала надо сдать их. Общую программу я скачал еще на пересадке, поэтому до приземления пялился в нее, пытаясь понять, как вообще люди отвечают на эти вопросы.

Кира время от времени засовывала нос в мой планшет, но ничем помочь не могла. Если бы ей надо было поступать сейчас, ее школьные экзамены тоже бы уже не годились, но поскольку она всё закончила, ее это больше не касалось. Везет некоторым. Хотя связь была вполне пристойной, собрать информацию по экзаменам мне все равно не удалось. Так что я вздохнул и спрятал планшет, но выкинуть из головы предстоящее не получилось. Как сдавать-то эти экзамены? Я уж тыщу лет ничего не учил. А списать и тогда было нельзя, и вряд ли возможно сейчас.

Московский аэропорт встретил равнодушной прохладой и внезапно — запахом инжира. Я распрощался с попутчиками, Буста спешно уволокла мама, пока он не научился от меня еще чему-нибудь плохому, Кира упорхнула к загородным поездам, а я пошел изучать расписание. Надо было попасть в университет.

Прямой поезд до университета ожидался через час. Можно было поехать сейчас, с пересадкой, но я решил не торопиться и поехать напрямую. Так что я пристроился под табло и обнаружил в планшете еще три сообщения от Баклана.

Баклан: Привет! Ты прилетел?

Баклан: Когда приедешь?

Баклан: Я тебе могу все показать

Похоже, кому-то было очень скучно. О чем я ему и написал.

Баклан: Ага. Я тут один. Вчера приехало пятеро и все сразу отвалились, как только узнали про экзамены. Слабаки

Риц: Че, серьезно?

Баклан: Ну!

Риц: У меня поезд из аэропорта через час. И ехать еще столько же

Баклан: Супер!

В поезде народу было немного, я сел у окна и стал разглядывать родной город, который за восемь лет моего отсутствия только прибавил в пафосе. Впрочем пафос был сдержанным и холодноватым, и не бросался на тебя, как на Востоке, где на тебя выливались краски и запахи из каждого угла.

До университета я доехал даже быстрее, чем предполагал, всего минут за сорок, вышел на крытую голубым стеклом платформу и минут через пятнадцать дошел до административного здания, куда должны были являться желающие получить общежитие. Я желал.

На крыльце крутился мелкий чернявый парень, и я как-то сразу понял, что это Баклан и есть.

— Фига, ты длинный! — заявил он мне и протянул руку. — Баклан!

— Риц! — представился я. — И ничего я не длинный.

Хотел добавить «это ты мелкий», но не стал.

— Пошли оформляться! Я уже тут час торчу.

— Тебе совсем нечего делать? — засмеялся я.

— Совсем. То есть надо готовиться к экзаменам, но одному неохота. Ты что будешь сдавать?

— Логику, математику и историю мира.

— Во! И я! Давай вместе.

— Давай.

— Но сначала жизнь!

Сначала жизнь, точно. Мы прошли в главный офис, где за большим столом восседала суровая дама, затянутая в синий костюм. Она быстро сопоставила меня с моим же заявлением, информировала о необходимости пересдачи школьных экзаменов, обнаружила, что я уже зарегистрировался на пересдачу, и внезапно извинилась за возникшую ситуацию. Похоже, в университете никто этому был не рад.

— Мне очень жаль, что так вышло, но я уверена, что вы справитесь — сказала она.

Я улыбнулся.

— Почему вы думаете, что я справлюсь?

— Потому что все, кто точно не справится, отказываются сразу, — уверенно заявила дама.

Мы с Бакланом посмотрели друг на друга. Ага, первый фильтр мы прошли.

— А как это вышло? Почему так? — осторожно спросил я.

— Указание сверху, — дама поджала губы и всем своим видом дала понять, что этот разговор окончен.

Дама выдала мне карточку на вход в библиотеку, карточку в общежитие, карточку в столовую и карточку в прачечную с пятью приветственными стирками. Это было мило, потому что следующие пятьдесят стирок надо было покупать за талер, с которым прямо сейчас мне расставаться не хотелось. А за всеми подробностями отправила к коменданту общежития.

— Это новый корпус, он вам все и покажет.

Она глянула в экран.

— Как раз сейчас на месте, поторопитесь.

— О, пошли, — обрадовался Баклан. — Я с ним вчера не встретился, заселился сам. Вообще там всё понятно, но мало ли чего я пропустил.

Наш корпус оказался на самом краю территории университета, на границе с лесом. Между лесом и зданием скакали наглые толстые белки. Покормим их в следующий раз, когда будет чем.

Комендантом оказался веселый молодой парень, слегка моложе нас.

— О, перестарки! Пошли, всё покажу.

— Сам-то, — возмутился Баклан.

— Но-но, не надо тут. Я на втором курсе, а вы еще пока нигде.

Ответить на это было нечего. И правда пока нигде.

Мы вышли в коридор.

— Где вы торчали столько времени? — прищурился комендант. — Загорелые такие.

— Африка, — буркнул Баклан.

— Азия. Юго-восточная, — зачем-то добавил я.

— Понял, — кивнул комендант. Почему-то это произвело на него впечатление. — И чего, долго там?

— Шесть лет, — ответил Баклан.

— Восемь, — добавил я.

Комендант аж присвистнул.

— Класс! Привлечем вас к культурным мероприятиям.

У Баклана аж глаза вылезли на лоб.

— Чего? Каким мероприятиям?

— А то у нас есть народ, который дальше ста километров от столицы не отъезжал. Думают, что везде всё так, как здесь. Вот и расскажете, — пояснил комендант. — Да, кстати, я Шанкс.

Он протянул руку, мы с Бакланом по очереди пожали ее, и я понял, что я это протез.

— Не надо на меня так смотреть, — уловил мое настроение комендант. — Я руку потерял так давно, что не помню, когда она вообще была. За это мне по квоте досталась эта работа, а вам себе место еще придется поискать.

Тут нам опять было нечего сказать. Работу и правда придется поискать. Учитывая, что это сверхупорядоченный Север, и они тут обложены лицензиями с ног до головы, это может оказаться непросто.

— Так, пошли, пошли, — заторопился комендант. — Не зависаем! А то еще заблудитесь без меня!

— Да ладно, я вчера вообще сам заехал, — отмахнулся Баклан.

— Я видел, — ухмыльнулся комендант. — Пришел с утра, смотрю, на экране огонек болтается по коридору. То туда, то сюда. То в душ, то из душа. Чего ты там делал?

— Полотенце хотел найти какое-нибудь. Не нашел, так высох. На ходу.

— Полотенце и белье должны быть на кровати.

— Было только белье.

— Найдем и полотенца, — пообещал комендант.

Полотенца нашлись в стене нашего коридора по карточке коменданта. Радостно ухмыльнувшись, комендант сообщил, что этот замечательный ящик может открыть только он, а мы получаем по два полотенца и комплекту белья однократно, и должны будем их сами стирать. Прачечная в подвале, ее мы собирались посмотреть в последнюю очередь.

— Так, приветственные стирки вам выдали? — забеспокоился Шанкс.

— Выдали, — подтвердили мы.

— Вот и хорошо. Прачечная открыта круглосуточно.

Мы фыркнули.

— Зря смеетесь, раньше такого не было, и вечно были драки за время. А теперь нигде больше не закрывают, чтоб народ мог в любое время прийти. Но стирать можно только в своем корпусе, ваши карточки в другом не сработают.

Мы дошли до единственной пока открытой комнаты, куда заселился Баклан. В комнате стояло четыре кровати, Баклан уже занял место слева у окна, я кинул рюкзак на койку справа. Комендант повозился и настроил сенсорный замок так, чтобы он открывался и моей ладонью, и карточкой. Заодно закончил подстройку и для Баклана, вчера ему открыли вход только по карточке.

— Зачем так? — спросил я.

— По карточке комната обязана открываться, процедура. А по ладони лет пять назад сделали, потому что всем надоело, что каждую пятницу кто-нибудь ломится к себе в комнату ночью, а карточку то ли сломал, то ли потерял. Шум, вопли, соседи дают в морду. Поэтому теперь так.

Прикольно! Я первый раз видел устройство, которое с одинаковым энтузиазмом реагировало и на карточку, и на ладонь.

— Это Гелий предложил. И сказал, как сделать, — пояснил Шанкс.

— Гелий? — уточнил я.

— Профессор наш. Суперпрепод. Самый старый здесь и самый умный. Если вы хоть чуть-чуть в программах шарите, попробуйте устроиться к нему в инкубатор. Ему вечно там люди нужны, потому что он все время их выгоняет. Я в этом не алё, но у меня-то работа уже есть.

Я мысленно сделал пометку.

— А где его найти? — тут же спросил неугомонный Баклан.

— Или в кабинете, или в самом инкубаторе, или в основном корпусе, если есть заседание. Домой он уходит ненадолго. Я скину потом все три точки.

— А инкубатор в университете прямо свой? — удивился я.

Инкубаторами назывались крупные лаборатории, в которых разрабатывали и откуда выпускали в жизнь базовые программы. Собственно всё, что было накоплено у меня в планшете, появилось в результате работы того или иного инкубатора. Было их не так уж много, и новость о том, что в Старом университете есть свой инкубатор, была прямо таки отличной.

— Да, небольшой. Не такой, как Центральный, но зато классный. Гелий им много лет руководит. Если ты когда-нибудь ставил себе тестировщика, ну такого, под простые вещи, круглого, с щупальцами, то это наш, — Шанкс так расправил плечи, как будто сам его сделал.

— Ставил… — задумчиво сказал я. Как раз день назад и ставил. Северное происхождение этой штуки не вызывало сомнения, северная работа всегда отличалась, как бы так сказать, лаконичностью, но я не знал, что она была сделана здесь.

— Ну вот, — обрадовался комендант. — Тогда ты с нашей продукцией уже знаком! А, может, и сам еще крутых штук наделаешь. А ты?

Он повернулся к Баклану.

— Тоже шаришь?

— Еще как, — усмехнулся Баклан, впрочем, мне показалось, что он говорит о чем-то еще. Но в данный момент это было неважно.

Мы заглянули в мужской душ и прошли дальше по коридору.

— А какой лимит на воду? — спросил я.

Комендант с удивлением уставился на меня.

— Ну сколько времени можно принимать душ? — уточнил я. — И сколько раз в неделю?

— Да сколько хочешь. Хоть вообще не вылезай, никто не считает. Только не забывай ходить учиться, — хохотнул комендант.

Точно. Это же Север. Здесь воды хоть залейся.

— Знаешь, от такой роскоши я тоже отвык, — заулыбался Баклан.

— Роскошь… вода… — комендант помотал головой. — Вот так живешь, не осознавая… Короче, ни в чем себе не отказывайте!

Дальше мы посмотрели на комнату для занятий, выглядела она аскетично — ничего, кроме столов, стульев и нескольких мягких мешков по углам.

— Сюда приходят учить материал. Со своим планшетом или без него, — пояснил комендант. — На каждом этаже таких комнат две. Но если что-то серьезное читать, то лучше в библиотеку, там и тише, и доступ ко всем терминалам есть. Качать гораздо быстрее. Да, слышал, вам экзамены надо пересдавать, там вам какие-то книги привезли. Толстые!

Вот еще книг нам только и не хватало.

Потом Шанкс довел нас до серии тренировочных комнат под дополненную реальность. Было их всего три. Мы вошли в одну, и он потыкал в предустановленные программы.

— Здесь почти ничего нет, все очень простое, чисто размяться. Ни мячей, ни мечей, чтоб никто себе ничего не сломал. Все серьезное — в физкультурном корпусе. Честно говоря, сюда никто и не ходит.

Я подумал, что я-то сюда зайду. За время путешествия у меня затекло примерно всё.

Баклан потрогал коврики, лежащие в углу.

— Мягкие! Приду сюда спать, если соседи будут бесчинствовать.

— Да ну, — поморщился комендант. — С бесчинствами тут есть кому разобраться.

Он поднял свою искусственную руку вверх и что-то с ней сделал. Рука вздрогнула и выросла в огромную клешню. Такой и голову можно было бы оторвать. Ага, я понял, за что он получил эту работу. Рассказывайте мне про квоту.

— Но спи, если хочешь, это не запрещено, — добавил Шанкс и свернул руку. — Теперь глянем прачечную, и топайте в столовую. Здесь мы с вами всё посмотрели.

Мы спустились в подвальное помещение, вошли в зал со стиральными машинами и тут погас свет. Дверь за нами захлопнулась.