Брутфорс 1

Глава 22

— Спокойно, действуем по инструкции! — зазвенел из соседней комнаты голос Шведа.

Гелий с Марго двинулись к месту аварии, на ходу Гелий обернулся и скомандовал:

— Риц, берите планшет, будете на подхвате.

Я поспешил за ними.

Разорвало тестовую станцию. Даже не столько разорвало, сколько повредило, но зато с впечатляющими последствиями. Несмотря на то, что физические повреждения были не очень большими — у блока ожидания отвалилось соединение с основным корпусом, — на программном уровне творился ад. Вся комната была забита фрагментами программ разной степени крупности, различить, что к чему относится можно было только по тонким оттенкам цвета, выдающим авторский почерк. Я вспомнил, что третий вариант медузы, над которой я работал, в процессе приобрел зеленоватый оттенок, в отличие от золотистых первых двух. Я обреченно осмотрел месиво в поиске знакомого цвета, но не нашел. Или моя медуза еще не поступила в тестовый корпус, или ее уже разнесло совсем в лоскуты. Ладно.

Программный суп плескался по всему объему помещения, более мелкие фрагменты постепенно вытягивало в соседнюю комнату, Швед и Зима выкатили какую-то трубу и возились с ней, пытаясь то ли запустить, то ли сдвинуть с места.

Гелий и Марго вооружились рабочими очками.

— О, неееет! — застонала Марго. — Хуже, чем в прошлый раз.

Гелий взмахнул рукой, и четыре крупных фрагмента построились в ряд у его руки.

— Риц, откройте ваше внутреннее хранилище и складывайте всё, что мы вам будем давать. Каждый фрагмент отдельно.

Я открыл рот, намереваясь спросить, но Гелий тут же уточнил:

— Если покажется, что фрагменты сцепились по своей инициативе, разделяйте и складывайте в отдельные ячейки, потом разберем. Собрать обратно проще, чем разделять.

Я кивнул, активируя ячеечное хранилище. Но думать мне не пришлось, потому что Гелий с Марго разделяли слипшиеся фрагменты сами. Делать это приходилось очень быстро, потому что программные контуры стремительно проникали друг друга, образуя подчас редкостных уродов.

Вот и сейчас у меня перед носом проплыла помесь ежа с ужом, на ходу пытающаяся изобразить колючую проволоку. Я посмотрел, как действует Марго, прикинул, что вижу в ней три фрагмента, и подвел планшет, чтобы заселить каждый отдельно. Но тут у меня из-за плеча выскочила Влада с каким-то сачком и развеяла получившуюся структуру.

— Этого не спасти! — заявила она.

— Риц, не отвлекайтесь! — велел Гелий. — Берете фрагменты только у нас с Марго.

— Хорошо, — я вернулся к приему элементов из рук профессора.

Минут через двадцать мы собрали все крупное. Сложносочиненных перерожденцев уничтожили Марго с Владой, а Гелий кивнул Шведу с Зимой, и они запустили свою трубу, которая развеяла все мелкие фрагменты.

— Проверить остальные помещения, — велел Гелий.

Я думал, Швед сразу покатит куда-то пушку, но оказалось, что за проверку помещения отвечает светящаяся сетка, которая вылезла в самом начале, и ее писк раздался от входной двери. Вот теперь Швед с Зимой взялись за пушку, а я помчался за ними смотреть. Дверь была облеплена мелкими фрагментами программ, а по центру красовалась октаграмма.

За мной подошли и Гелий с Марго.

— Это что еще за символы? — нахмурившись, спросил Гелий.

— Это мое, — пискнула Зима. — Две версии вместе…

— Неспасаемо, — вынес вердикт Гелий, и Швед включил пушку.

Всё испарилась, и защитная сетка, предупредительно пискнув, исчезла.

— Хаос ликвидирован, — торжественно произнес Швед.

Все выдохнули.

— Так о чем мы говорили? — вспомнил обо мне Гелий.

— Почему нельзя допускать андроидов, — напомнил я.

— Да! Спасибо. Потому что у нас возникают неалгоритмизируемые ситуации. Причем если то, что вы сейчас видели, ерунда, в конце концов, здесь можно было бы все развеять на автомате, но бывают ведь и более сложные вещи.

— А почему тогда не развеять всё сразу? Зачем мы спасаем фрагменты, у которых точно есть копии?

— Потому что нас интересуют линии разлома. По большому счету, то, что сейчас произошло, лучше всего показывает точки уязвимости. Это лучший из возможных тестов, жаль, что повторять его регулярно в таком виде совершенно невозможно. В наших условиях на такой экзерсис не хватит ни сил, ни времени. Но зато сейчас, считайте, нам повезло. Авария произошла в рабочее время, мы большую часть собрали, и авторы получат те фрагменты, которые вы любезно собрали и изучат их. И вот это уже точно работа для людей.

Я даже посожалел, что моя программа не попала в спонтанный вылет. А что, если мне ее потом самому выпустить?

Гелий повернулся к лаборантам.

— А теперь скажите мне, кто опять перегрузил тестовую станцию? Это ведь она еще пятничную порцию не смогла переварить?

Швед нахмурился.

— Моя вина. Я не проследил. И не остановил новую загрузку. Но всё, что было отправлено сегодня, так и сидит во входящем блоке. Мы сейчас починим корпус и снова запустим.

— Уж, пожалуйста, — велел ему Гелий. — Марго, тебе не кажется, что мы с тобой заслуживаем чаю? Очень много волнений с утра. Думаю, это ты во всем виновата, не надо было так эманировать по поводу андроидов. Техника — она тоже чувствует.

— О, да! — фыркнула Марго. — Вали всё на меня. Пойдем, я угощаю, пока молодежь наводит порядок.

Гелий забрал со стола свою трость, и они с Марго торжественно отбыли, оставив нас с пушкой в размотанных проводах и тестовой станцией с дыркой в боку.

Я вызвался собрать станцию обратно, но Швед заявил, что он сам всё сделает, а я могу посидеть рядом и посмотреть. Всё равно это не в последний раз. Починка свелась к замене переходника и заняла примерно минут десять.

— И всё? — удивился я.

— Всё! — торжественно объявил Швед, отряхивая руки. — Запасные переходники лежат вон в том шкафу.

— А почему, если это так просто, их не меняют в плановом режиме?

— Меняют. Раз в квартал. Но последний раз меняли в прошлом месяце, поэтому совесть наша чиста. Или переходник был говно, или что-то из нашей продукции отличилось. Такое тоже бывает.

— Или и то, и другое, — подключилась Влада.

— Или так, — согласился Швед.

— А почему мы так ревностно всё зачищаем? — спросил я. — Ведь они же…

— Сами гаснут?

— Ну да.

— Потому что на самом деле вовсе не сразу. Некоторые упорные живут несколько часов.

— Да ладно! Всё, что я видел, гасло за несколько минут.

— Потому что ты видел наши готовые продукты. В них специально встроен блок самоуничтожения на случай, если они окажутся вне кристалла, а здесь такого нет. Это же рабочие варианты.

— Ой…

— Что, никогда не проверял свои программы на скорость распада? Вот поэтому от вас любителей одно зло. Не обижайся, шучу. Обычно они все-таки быстрее исчезают. Проблема не в этом. В мире полно дефектных кристаллов и ущербных программ, и если какой-то из кусков встретит такой кристалл и решит там поселиться, он легко выбьет оригинального обитателя, а что уж он потом устроит, никому неизвестно.

— Понял.

— Супер! Теперь перегрузи Владе всё, что вы с Гелием наловили, а я попробую запустить эту шарманку заново.

На консультацию по истории мира пришло гораздо больше народа, чем на прошлую встречу. Зал был практически полон. Баклан с Димой пришли первыми, за ними Софья с двумя друзьями-тумбочками, Макс примчался прямо с поезда, а Риц всё не появлялся. Макс положил рюкзак рядом с собой, чтобы занять ему место, но все равно приходилось отбивать поползновения всех, кто хотел задать удобное место с краю. Софья с верхнего ряда с интересом разглядывала наши маневры. Крепкий затылок Центуриона как и в прошлый раз маячил на первом ряду.

— Макс, давай сдвинемся на край, а Рицу придержим место ближе к центру. А потом быстро пересядем. Ты задолбаешься каждой собаке объяснять…

— Какой собаке? — подошли Анеуш с Питоном.

— Хищной, — улыбнулся Баклан.

— Рицу место заняли? — догадалась Анеуш. Они с Питоном пролезли вглубь ряда.

— Ну да, он куда-то делся.

— Макс, напиши ему.

Группа «Универ»

Макс: @Риц, ты где? Мы тебе место заняли. Ты придешь?

Но Риц не откликнулся.

— Напиши в нашу, может, эта у него на мьюте стоит? Заодно в выражениях можно не стесняться, — предложил Баклан.

— Вот возьми и сам напиши, — фыркнул Макс.

Группа «Экзамен лето»

Баклан:@Риц, куда ты делся? Сам больше всех рвался и сам и слился

Баклан:@Риц, осуждаем!

Баклан:@Риц, але! Уже препод на месте. Начинает вещать

Группа «Универ»

Софья: В инкубаторе сегодня днем произошла авария. Возможно Риц там. Я выясняю.

Баклан: Что?

Дима: Что?

Между тем в аудиторию прибыл заявленный преподаватель истории мира Валерий «Валент» Валентинов, подтянутый сорокалетний мужчина, в своем костюме больше похожий на сотрудника консалтинга, чем на университетского профессора. Никаких презентаций он запускать не стал, а сразу встал за кафедру, проверил микрофон и приступил.

— Дорогие абитуриенты, рад, что вы нашли время прийти на нашу встречу, постараюсь быть вам полезным. Отмечу, что наша встреча уже отмечена удачей, ведь прямо сейчас на улице поливает дождь. А мы с вами в идеальном комфорте обсуждаем судьбы мира.

И он показательно стряхнул капли с рукава пиджака. По залу прошли смешки, атмосфера потеплела. В этот момент в аудиторию прокрался мокрый как мышь Риц. Баклан замахал ему рукой, и друзья быстро подвинулись, освобождая ему место с краю. Риц с благодарностью кивнул и сел.

— Куда ты делся? — прошипел Баклан. — Что еще за авария?

— Закопался. Авария нестрашная. Мы пока порядок наводили, кучу времени потеряли. А вы писали мне? Я планшет в лабе оставил.

— Ну ты вообще!

— Ш-ш…

Группа «Универ»

Баклан: Риц говорит, авария нестрашная

Софья: Я тоже выяснила, что последствия ликвидированы.

Баклан:!!!

Вступление преподавателя к консультации началось с его заявления о несовершенстве названия предмета, что опять вызвало смешки в зале.

— Было бы логичней оставить прежнее название — обществознание. Но в связи почти с полной заменой материала, Министерства сочли, что сохранение названия вводило бы людей в заблуждение. Безусловно для школьников, которые начинают жизнь, так сказать, с чистого листа, это несущественно. Но важно для родителей, преподавателей и тех, кто будет вынужден этот предмет пересдавать. В этот момент разница будет ощутима. Итак, сам предмет истории мира ставит своей задачей дать представление о фрейме, в котором живет современное общество. Вижу, что здесь собрались взрослые люди, поэтому позволю себе быть честным с вами.

По аудитории опять пронесся шорох, абитуриентам понравилась обещанная честность. Преподаватель, между тем, продолжил.

— Школьная история в любом варианте и на любой территории представляет собой не столько набор фактов, сколько картину, которая позволит выпускнику адекватно ориентироваться в жизни. Поскольку мир сегодня стал единым как никогда, мы встали перед необходимостью сформировать общую для всех картину и наметить те пути, в которых будет развиваться человечество. Вот поэтому в материале так много, как вы любите говорить, идеологических моментов. На этом мое вступление закончено, предлагаю задавать вопросы.

Вопросы с задних рядов посыпались как горох.

— А если я не сдам, когда можно будет пересдать? А в этом году можно? А много ли будет вопросов о древних валютах? А почему нет никакой информации о тайном правительстве? А правда ли, что тесты одинаковые во всех регионах?

Валент улыбнулся и поднял руку.

— Я всё услышал, давайте притормозим, и я отвечу пока на заданные вопросы. На этой неделе только пробный экзамен, настоящий будет через три недели, поэтому ответ — да. Не только можно, но и нужно, результат этого экзамена, даже если он будет блестящим, к сожалению, засчитан не будет.

Аудитория захихикала.

— Вопросов о древних валютах не будет. Мы принудительно отсекли более ранние события, и назначили точкой отсчета 75-й год — момент введения общей валюты. Поэтому талер, и ничего кроме талера.

Кто-то попытался задать следующий вопрос, но Валент взмахом руки прервал говорящего.

— Терпение, друзья мои. Я еще не закончил с предыдущей партией. Информации о тайном правительстве нет, потому что и правительства такого нет. Всё очень явное, и вы можете получить информацию по любому ведомству в любой столице. Напомню, что главой исполнительной власти является председатель Совета регионов, которого избирают на пять лет. А как избирают его? Кто мне скажет?

— А его избирает Совет регионов! — раздался нестройный хор голосов из разных углов.

— Вот и отлично! Вы уже готовы к экзаменам! — широко улыбнулся преподаватель.

Аудитория еще немного взбодрилась и зашумела.

— Теперь о самих тестах. Вынужден признать, что они не совсем одинаковые. После долгих совещаний регионы решили, что некоторые вопросы для них важнее, чем другие, и поэтому северная версия отличается от восточной, западная — от южной, и так далее. Со временем мы преодолеем и эти различия, но не сейчас. Вот теперь я готов к следующей порции вопросов.

— Скажите, пожалуйста, — с верхних рядов раздался женский голос. — А чем вызваны разночтения в региональном толковании некоторых эпизодов? Я понимаю, когда есть разброс по темам. Но встречаются и радикально иные трактовки. Например, введение плавучих электростанций на Юге рассматривается как отрицательный пример сотрудничества, а на Севере — как положительный. Как предполагается сводить такие нестыковки, если мы все стремимся, эээ, к искренности и доброжелательности?

Баклан ухмыльнулся. Ему эта история была известна, он покосился на Рица, судя по выражению его лица, тому тоже. Тема с плавучими электростанциями была болезненной для Юга, потому что такая электростанция в случае неоплаты ее услуг, могла быть легко перемещена на другое место. Ну а принадлежали они в основном Северу, так что Северу-то было норм. Ну-ка, как этот Валент будет выкручиваться?

И Валент не подвел.

— Видите ли, в любом вопросе, как говорят, есть две стороны. А в данном — все четыре. Я лично склоняюсь к тому, что плавучие электростанции — все же положительный пример сотрудничества, поскольку одновременно с обеспечением энергии не происходит замораживания оборудования, если вдруг получателям энергии она стала не нужна. Это ведь честно? Не нужно — отдай тому, кому нужно.

— А Юг считает, что такая постановка вопроса не дает им возможности диктовать условия Северу…

— Именно! И, боюсь, что идеально гармоничная трактовка здесь невозможна, конфликты интересов всегда были и всегда будут. Но вы знаете, мне нравится ваша обеспокоенность. Если вы выберете своей специальностью наш предмет, у вас будет возможность смягчить неизбежные мировые противоречия и приблизить наступление полной гармонии! Я ответил на ваш вопрос? — преподаватель лукаво вгляделся в задние ряды.

Девушка не ответила, поэтому Валентин снова взмахнул рукой:

— Еще вопросы!

Больше задачек с подковырками не было, и примерно через час мы разошлись.

— Прикольный он, — прокомментировал Баклан по дороге в общагу.

— Ага, — кивнул почти высохший Риц. — Язык без костей.

— Чего там с электростанциями? — спросил Макс. — Чувствую, я всё пропустил.

— Да, это славное изобретение, есть деньги у региона — подгоняешь станцию к побережью, нет денег — отправляешь к другому. Не только наши, Восток тоже практикует. Гораздо меньше рисков, чем со стационарными. Те то простаивают, то вообще непонятно кому достаются.

— Как это прекрасно! А разве нельзя ее захватить? Пиратам, например?

— Да щас, захватили одни такие. Нет, там схвачено.

— Забавно… — протянул Макс.

— Макс, а ты-то чего пришел? — до меня вдруг дошло, что Макс историю мира не сдает.

— Да ты знаешь, я решил попробовать сдать. Есть один курс, на который требуют и ее.

— Риц, а что за авария-то? — вспомнил Баклан.

— Будешь смеяться, у нас программы разбежались. И почти все по дороге развалились.

— А твоя?

— А моя не участвовала. Сидела в блоке ожидания.

— Повезло!

— Да я вот теперь думаю — а так ли повезло? Мне рассказали, что такой побег программ — и есть оптимальный тест на крепость структуры.

— Ахаха, и ты хочешь теперь сам такое провести?

— Вот не знаю…