#Бояръ-Аниме. Имперец. Том 1 и Том 2

Том 2 Глава 19

— Мирный, вот объясни мне, почему если в городе что-то происходит, в этом обязательно оказываешься замешан ты? — спросил Серов, устало глядя на меня.

Мы сидели в его кабинете и гоняли кофеек, любезно сваренный Людочкой. Бумаг в помещении с моего последнего визита не уменьшилось. Даже, наверное, наоборот — увеличилось. Такими темпами, к следующему моему визиту вместо кабинета у Антона Васильевича будет архив.

— Я вообще за костюмом ехал, — ответил я, рассматривая опасно накренившуюся башню из канцелярских коробок с папками. — А не за приключениями.

— На отжатом у поляка «Руссо-Балте», — заметил Серов.

— Не отжатом, — поправил я особиста, — а выигранном в честном поединке. Который, кстати, сам поляк и спровоцировал. И это как относится к делу? — приподнял я брови.

— Возможно, что и никак. А может быть, и как-то, — мужчина тоже покосился на накренившуюся башню, и та нехотя прижалась к стене.

— Эти любезные люди что, его родственники? — уточнил я.

— Ну, если только очень дальние, — вздохнул Серов. — Вообще, эти, как ты выразился, «любезные люди» — члены частной наемной структуры Лисовски.

— Бандиты-наемники? — переспросил я, не поверив своим ушам.

— Просто наемники, — поправил Серов. — То, что они бандиты, я пока доказать не могу. Работают так, что комар носа не подточит. Косвенно за теми четырьмя трупами, которыми ты намусорил на Садовом кольце, очень длинный список нелицеприятных вещей от грабежей до изнасилований. Однако по факту предъявить им можно только административный штраф за превышение скорости, и то это не повод к депортации.

Лисовски тут что, местный Аль Капоне? Польский гангстер? Что, блин⁈

— Слов нет, — выдавил из себя, потому как пауза затянулась.

Слов действительно не было, были одни матерные междометия.

— А разве разрешены иностранные вооруженные формирования на территории Российской Империи? — осторожно уточнил я.

— Конечно, нет. Но кто сказал, что это иностранное вооруженное формирование? У них, между прочим, несколько вполне себе официальных контрактов от парочки наших родов есть, — ответил Серов. — Из тех, кто не может себе позволить собственную дружину.

— Хм…

— Понимаю твою растерянность, — кивнул собеседник. — Кровь молодая у тебя, горячая, не подумал, что скучный пшек может оказаться членом не просто сильного рода, а целой криминальной структуры. С первым еще можно было бы как-то урегулировать конфликт, опираясь на имперские законы. Со вторым уже сложнее.

— Что-то сильно много чести за пару сломанных по молодецкой дури рук устраивать стрельбу в центре столицы, — заметил я, покачав головой.

— Какая может быть честь у наемников, Мирный? — возмутился Серов. — Только банковский счет! А заказ наверняка взяли из религиозных соображений: какой-то безродный москаль обидел благородного поляка.

— Убить такого мало, — усмехнулся я.

— Ну, типа того.

Мы помолчали.

Я подумал о том, что городу явно не хватает камер на каждом шагу. Но до всеобщего видеонаблюдения местному техническому прогрессу еще ползти и ползти. А еще подумалось о том, что эти упыри от меня теперь точно не отстанут.

— Так и что делать-то, Антон Васильевич? — спросил я. — Еще пара таких перестрелок на улицах города, и вы ж сами из меня душу вынете.

Серов кинул на меня та-а-акой взгляд, что я сразу понял — сейчас мне сделают предложение, от которого нельзя отказаться.

— Ты, Сашка, парень умный, талантливый, — издалека начал мужчина, отчего я лишь закатил глаза.

— Ой, вот давайте только без этого. Я не девица, чтоб меня обхаживать и комплиментами осыпать.

Серов усмехнулся.

— Вот смотри, Мирный. Наемники Лисовски от тебя теперь точно не отстанут. Думаю, ты и сам это понимаешь.

Я в ответ кисло улыбнулся.

— Прищучить этих выродков формально не за что, — продолжил он. — Можно подергать на допросы, немного помариновать тут, но толку особо не будет, зато они, скорее всего, в результате станут злее и примутся охотиться за тобой с удвоенной силой. Ты, конечно, можешь сказать, что бояться тебе нечего: и двумя стихиями всех положишь, и снайперу в прицел плюнешь, и без парашюта полетаешь, и под водой дышать не будешь, а семьи у тебя нет, чтобы через нее давить, но…

— Да я не… — начал было возражать я, но пришлось захлопнуться.

Особист посмотрел на меня очень внимательно. Таким тяжелым, отеческим взглядом, каким смотрит батя или командир, прежде чем выписать люлей за нарушение субординации.

— Но исходя из моего опыта, в конечном счете, боюсь, мы найдем тебя в какой-нибудь канализационной трубе, — закончил свою мысль Серов. — Чисто статистически удача не на твоей стороне.

— Ну, судя по всему, мне пора подбирать костюм не для свиданий, а на похороны? — раздраженно спросил я.

— Нет, почему же? У меня есть отличное предложение, которое решит сразу все проблемы: и мои, и твои.

Пришлось изобразить живейший интерес, и Серов продолжил:

— Я сейчас оставлю на столе адрес, где наемники Лисовски квартируются. И выйду покурить, — сказал он. — Ты, как и всякий буйный молодой человек, у которого горячая кровь и острая жажда справедливости, туда наведаешься. Посмотришь, что да как, может, по душам побеседуешь с пшеками. Мои ребята, чисто случайно, конечно, тем временем будут курить за углом. И как только ситуация станет неконтролируемой, наши бойцы спасут подающего надежды студента от бесчинства польских наемников. Как тебе? Круто я придумал?

Круто — не то слово. Просто охренеть.

— Я это… — медленно проговорил я, внимательно смотря на собеседника. — Я, может, что-то не так понял… Но пока что выглядит так, словно вы мне предлагаете вашу работу за «спасибо» выполнить.

У Серова от такой наглости дернулся глаз.

Понятное дело, почему. Тут пацану без башни предлагают пойти и погеройствовать, а он решил поторговаться. Где это видано?

— Ладно, — нехотя произнес мужчина. — Чего ты хочешь?

Ну вот, совсем другой разговор.

По адресу, который я «подсмотрел» у Серова на столе, располагалось кафе. Это было отдельно стоящее строение на объездной магистрали города, чем-то напоминающей МКАД, только немного смещенной в пространстве.

Со стороны заведение выглядело как типичная шашлычка для дальнобойщиков с небольшим набором дополнительных услуг определенного характера. Учитывая, что прямо сейчас тут «голосовали» несколько потрепанных жизнью девиц и на парковке стояла пара фур, проезжая мимо, никак нельзя было заподозрить, что здесь укрывается банда польских наемников.

Пока я на ведомственной машине, разукрашенной под такси, ехал на место театрального действия, успел обдумать ситуацию в целом.

В этом мире Польша называлась Речью Посполитой, и ее также перманентно делили более сильные соседи, то выплевывая проблемные территории, то вновь откусывая обратно, когда без присмотра поляки начинали творить очередную дичь. Последний раз подобный акт кройки и шитья происходил сравнительно недавно, лет пятьдесят назад. Тогда остатки какой-то польской аристократической династии, имевшей птичьи права на престол, долго бегали по всем соседям, ноя и канюча, что они тоже имеют право на собственную государственность. Что поляки — это, вообще-то, чуть ли не лучшие друзья всем соседям, и будущие правители суверенной страны устроят у себя на территориях, которые соседи пожертвуют, особую экономическую зону для торговли между государствами, и вообще будут буферной зоной, чтобы никто ни на кого косо не смотрел.

К тому времени территории, которые слезно просил себе в управление польский народ, в бюджете Российской Империи были чем-то навроде черной дыры — деньги бесконечно утекали без результатов, малограмотное население регулярно саботировало вообще все: от восстановления промышленности до строительства медицинских учреждений. Вечно ходили разговоры, что у тех поляков, кому повезло оказаться на территории немцев, жизнь лучше и сытнее, и вообще. Про поляков на территории Османской империи в эти моменты не вспоминали, потому как они хоть и поляки, но христиане, а к неверным у турок был свой, особый подход.

В общем, ситуация складывалась такая, что из альтернатив было либо всех расстрелять, либо поездами раскидать несколько миллионов людей от Москвы до Японии. Либо отдать кайзеру со словами: «А теперь ты водишь».

Собственно, на фоне всех этих вариантов реанимация Речи Посполитой была не самым плохим выбором. Тем более что там перманентно находились наблюдатели от всех трех стран, да и вообще поляки были удивительно шелковыми первые лет тридцать.

Но все имеет свой срок годности, как говорится. И Польша тоже.

— Дорогой, приехали! — бодро сказал «таксист» с чистым кавказским акцентом.

Мужчина ободряюще подмигнул мне в зеркало заднего вида, и я вылез на дорогу.

Была уже глубокая ночь, казалось, что город спит. Объездная, конечно, абсолютно пустой не была, но те немногочисленные машины, что проносились мимо, создавали больше шума, чем действительно походили на транспортный поток.

Наемники Лисовца располагались в небольшом одноэтажном строении с вывеской «Бермуды», у которой половина букв не горела или моргала. Окна были зашторены, и хотя тусклый свет наружу пробивался, но силуэтов не обрисовывал. Серов сказал, что внутри от десяти до двадцати человек, но по моему опыту я рассчитывал минимум на тридцать.

Согласно хитрому сговору с представителями Лубянки, я должен был зайти, сделать заказ, немного подразнить гусей, и когда они начнут быковать, вызвать подкрепление. То есть просто выступить в качестве раздражающего элемента, чтобы подоспевшие бойцы Серова скрутили наемников. А потом правоохранительные органы, если не посадили бы всю шоблу под замок, так хоть выкинули бы с территории Российской Империи под видом нарушителей порядка.

Но Серов должен был понимать, что когда подряжаешь фрилансера на работу, тот может подойти к выполнению задачи творчески.

Пока я медленно шел к входной двери, ее петли начала покрывать изморозь. Железо тут было, конечно, получше, чем в конуре у Грифа, но и оно не выдержало сибирского мороза.

— Кто-кто в теремочке живет? — пробормотал я, и входная дверь с грохотом рухнула внутрь.

Внутри сидело… Ну, человек тридцать и сидело. Тридцать очень безрадостных поляков разной степени трезвости. И все они вылупились на меня.

— Господа, я прямо не знаю, что делать, — громко произнес я, оценив обстановку. — А как гласит пословица: в любой непонятной ситуации нужно делить Польшу.

Поляки от такой наглости охренели. Тишина была прекрасная, лишь музыка фоном что-то невнятное лялякала. И тут на наемников снизошло озарение.

— Да это же тот москаль, за которым Ежи с ребятами поехал! — выкрикнул один из них.

— Он самый, — усмехнулся я.

И поляки подорвались.

Согласно данным от Серова, магов тут не было. Собственно, поляки похватали оружие и решили банально угостить меня свинцом. Раздался удивительно дружный БАХ, а потом не менее дружный вопль боли.

— Ну что же вы, ребятушки, не учили технику безопасности? — ехидно осведомился я участливым голосом. — Кто ж с забитым дулом стреляет?

У тех ловкачей, кто повыхватывал огнестрелы первыми, я успел заморозить воду в стволе. Результат говорил сам за себя — наемники выли дурниной, лишившись пальцев, и были уже не противники. Но добить их возможности пока не имелось — осталось несколько человек, кто не стал даже доставать оружие: то ли из лени, то ли из осознания бессмысленности подобных телодвижений. Одного-то пацана тридцать профессиональных убийц точно смогут прибить, да?

Сюрпри-и-из.

Пока покалеченные пшеки пытались унять боль, кровь и панику, их более удачливые коллеги решили-таки добить меня старым добрым способом — задавить числом в рукопашном бою. Ведь маги — это в основном бойцы дальнего боя. Выйди с ними на короткую дистанцию, и ты победил.

Сюрпри-и-из два.

Я уклонился от летевшего мне в глаз ножа, и пока уворачивался, ко мне уже подскочил первый противник. Невысокий, коренастый мужик лет тридцати с уже кем-то хорошо подправленной рожей. В одной руке у него был зажат кастет, в другой — бабочка.

Ух ты, прям натурально девяностые!

Поставив блок на удар, я перехватил вторую руку нападающего и вывернул ее до характерного хруста. И так удачно получилось, что бедолага подставил свое горло прямо под следующее летящее в меня лезвие.

Ножичек пришлось вернуть в особливо меткого кинжальщика, стоявшего за барной стойкой.

Пока разбирался с этими любителями острых ощущений, ко мне уже подоспело двое следующих поляков. Ограниченное свободное пространство играло мне на руку, и эти двое больше мешались друг другу, чем реально могли нанести мне какой-то вред. Особенно учитывая то, что один из них бессмысленно махал ножом, а второй его немного побаивался.

Блок, захват, ХРУСТЬ.

Зубастый армейский нож нападающего входит ему же под подбородок, тело оседает, и следующему врагу этот же артефакт прилетает в глотку.

Ноющие статисты уже сообразили, что «москаль», за которым поехал Ежи, немного не та добыча, на которую они рассчитывали, и вообще сильно продешевили ребята с этим заказом, так что решили отползти по тихой грусти.

Но, увы, мы не в школе, когда можно поставить однокласснику синяк, извиниться, и все будет нормально. Ни одна падла не будет стрелять в меня и думать, что ей за это ничего не будет.

Будет. И еще как.

Я создал три дюжины ледяных пуль перед собой и отправил их хаотично носиться по помещению, разбивая бутылки, стаканы и безмозглые польские головы.

Спустя две минуты все стихло, но для очистки совести я все же прошелся по залу, проверяя наличие недобитых. Но таких не было.

Зато обнаружилась очень малоприметная и тем интересная дверца. При беглом осмотре такое и не заметишь, конечно, но у меня был богатый опыт работы на стройке в студенчестве, и поэтому вытертая краска у досок рядом с глухой стеной вызывала некоторые вопросики.

Я достал телефон из кармана и вместо условного звонка набил текстовое сообщение.

«Ребята, вам лучше присоединиться к вечеринке, пока все не выпили»

А сам выбил замаскированную под стену дверь.

Створка была прекрасная, толстая, а помещение внутри отделано великолепными звукоизоляционными материалами. И нет. Это была не пытошная. Это был кабинет командира отряда, или кто там у них за старшего.

В небольшой комнатке было зверски накурено, в центре разместился стол, за которым три человека разыгрывали партию в покер.

Первый, потянувшийся за стволом, упал сразу с ледяным ошметком в глазном яблоке.

Второй был более умным — попытался залезть под стол. Точнее, он думал, что умнее, потому что с развороченным ледяной шрапнелью горлом залезать под стол нельзя, можно только заваливаться.

Третий — судя по невозмутимости, командир этого балагана мертвецов — сидел, не шевелясь, и смотрел на меня немигающим взглядом.

— Кто вас нанял? — спросил я.

Мужчина молчал, сжав губы в тонкую полоску.

— Кто вас нанял, что убить меня? — уточнил я свой вопрос.

Поляк не отвечал, лишь следил за мной глазами.

— Не заставляй меня спрашивать третий раз, тебе не понравится, — предупредил я.

Мужчина лишь усмехнулся уголком рта, и в тот же миг его ладони, лежащие на столе, оказались пришпилены к сукну ледяными кинжалами. Он заголосил, запрокинув голову.

— Кто. Вас. Нанял? — процедил я, теряя всякое терпение.

Наемник посмотрел на меня безумным от боли взглядом и проговорил:

— Кто нанял, наймет еще, щенок. Мы знаем, что такое честь, москаль!

— У наемников нет чести, — усмехнулся я. — Только банковский счет.

Мужик взвыл — я льдом разбил ему колено, обходя комнату по периметру, ища что-то, за что можно зацепиться, чтобы задать конкретные вопросы.

— Ты — псина, — проговорил я. — Продажная псина, пшек. У наемников даже хозяина нет, вы ж как шлюхи, ложитесь под любого, кто больше заплатит.

Мужик скулил, а я замер перед тумбочкой, на которой лежали какие-то бумажки, и бездумно окинул их взглядом. А когда прочитал — охренел от найденного.

— И ты, псина, если бы не пожадничал и не взял дополнительный заказ на одного безродного пацаненка, и дальше бы сидел тут и строил свои грандиозные планы, — произнес я, оборачиваясь к пришпиленной жертве. — И, может быть, даже что-то успел бы воплотить в жизнь.

Через открытую дверь тем временем раздались звуки шагов, короткие команды, а потом растерянные возгласы.

— Я здесь! — крикнул я, даже не собираясь выходить из комнаты.

По крайней мере, до тех пор, пока сюда не явится Серов, и я не покажу ему планы террористических атак на столицу.