#Бояръ-Аниме. Имперец. Том 1 и Том 2

Глава 12

У этой Москвы и той было много разного, но и много общего. Например, Хамовники здесь тоже были одним из самых мажористых районов, где прикупить квартирку, а то и домик мечтал каждый уважающий себя богатый человек империи. Большая Пироговская улица все так же рассекала район на две части, по одну сторону которой толпились разного рода медицинские учреждения: от НИИ до училищ. Новодевичий монастырь все так же менял квартиру на последний приют при постриге, а между элитных домов ютились не менее элитные питейные заведения. Одно из таких и принадлежало роду князей Ермаковых.

Это было трехэтажное здание из темного кирпича с мансардой. Небольшие окна, черепичная крыша, узкая входная дверь и суровая охрана на входе в одежде с гербами Ермаковых. Вход в заведение украшали ретро-фонари и небольшой козырек, под которым даже один человек бы не спрятался от дождя. Называлось заведение «Северное сияние», что в целом отвечало сибирским корням владельцев.

Само здание «Северного сияния» стояло прямо на первой линии, а потому съезжающиеся на вечер благородные и просто богатые образовывали затор. Как пояснил Ермаков, полиции приходилось закрывать глаза на это безобразие только из любви к народу и регулярным подношениям в виде необременительных бутылок с редкими напитками.

На входе уже толпилось какое-то количество людей и, судя по тому, что я видел, вход был один для всех без разделения на благородных и простолюдинов.

— Рады приветствовать вас, княжич! — хором поздоровались вышибалы, щелкнув каблуками.

Алексей кивнул своим людям, отчего те на мгновение расцвели, точно девицы на смотринах, но быстро вернули себе суровый вид и принялись аккуратно, но уверенно теснить очередь, чтобы мы могли пройти. Удивительное дело, но никто даже пикнуть не посмел.

Я ожидал увидеть внутри что-то максимально пафосное, с вензелями и золотом. Что-то соответствующее статусу княжеского заведения, чтобы каждого входящего сшибало наповал ощущением дороговизны и богатства. Но интерьер меня приятно удивил и равнодушным не оставил.

Стены в здании были скупо оформлены декоративной штукатуркой и выкрашены в темные цвета, освещали пространство все те же косившие под старину фонари, внутри которых желтым светом неярко светили лампы с декоративной загогулиной вместо ламп накаливания. Внутри не было никаких сложных конструкций, тяжелых хрустальных люстр и дорогой парчи. Собственно, межэтажных перекрытий как таковых внутри тоже почти что не было. Напротив входа располагалась барная стойка от края до края, пересекая все здание поперек. Несколько настольных фонарей стояло и на барной стойке, создавая соответствующую атмосферу.

А вот за барной стойкой до самого потолка мансарды высился огромный открытый шкаф, заставленный бутылками. И где-то на уровне второго этажа у шкафа вместо части секций были огромные клетки, в которых извивались полуголые девицы: кто с шарфами, кто с перьями, кто с чем-то поинтереснее.

Парни на пару минут зависли, прям топчась у входа и перекрывая движение в обе стороны, — так хороши были девицы. Нарышкина тоже смотрела с интересом, хотя и украдкой. А вот Демидова, как настоящая княжна, делала вид, что ничего особенного не происходит. Одна из самых очаровательных заповедей этикета, которая хоть и отмирает в современном обществе, но еще держится в силу разных сословных причин, — игнорирование!

Я покосился на девушек: все-таки они аристократки, а тут гоу-гоу танцовщицы бьются в оргазмических конвульсиях под музыку. Но ни Демидова, ни Нарышкина в обморок не упали и вообще не подавали никаких признаков конфликтов воспитания с жестокой реальностью.

Меж тем к Ермакову подлетела администратор, улыбаясь во все декольте, радостно покланялась хозяину и попросила следовать за ней на межэтажные балконы, обвивающие барные шкафы, но оставляющие прекрасный вид на толпу снизу.

— Нам наверх, — громко сказал Алексей, и тут я таки наконец заметил сдержанную сибирскую роскошь.

Мебель.

Мебель в помещении была такая, что впору выставлять в Эрмитаже, которого тут не существует. Диванчики с резными ножками, столешницы с инкрустацией из дорогих пород дерева, стулья с подлокотниками. Мягкая мебель обтянута дорогим натуральным шелком с каким-то цветочным орнаментом. В общем, ощущение одноразовости интерьера меня не покидало всю дорогу до посадочного места. Один неудачно набравшийся маг или просто веселая компания, и вся трехэтажная конструкция с веселым грохотом ухнет вниз, если только бутылки не приклеены.

И я вот проверять бы не стал, а Тугарин Змей не постеснялся.

— Алма-а-аз! — закатила глаза Нарышкина.

Бутылки, кстати, были не приклеены, и Юсупов поставил на наш стол первый пузырь — коньяк в круглой плоской бутылке.

— Ну еще скажи, что тебе самой не хотелось подбежать и пнуть этот шкаф посильнее, — весело ответил татарин.

Боярышня хихикнула, а Ермаков сделал вид, что все так и задумано.

За счет того, что колонки были направлены на первый этаж, мы не рисковали получить контузию, а также вполне могли разговаривать, не переходя на крик.

— Как вы приобрели это заведение? — спросил Нахимов оглядываясь.

На втором этаже за столиками помимо нас сидело еще несколько компаний, в основном молодые аристократы. Но были и дети богатых промышленников в компании девиц, не обремененных нормами морали.

— Отец захотел, чтобы я поупражнялся в управлении каким-нибудь простым делом, прежде чем выйти на работу в семейные предприятия, — ответил Ермаков.

А у богатых аристократов тренировка на кроликах выглядит как элитный бар в центре столицы. С другой стороны, я, например, отца парня понимал. Вот отучится он в университете, потом еще сколько-то лет послужит на благо Родины, а потом надо бы и семью кормить. А если глава семьи кроме как троекратное «ура!» ничего не умеет делать, то род быстро пойдет по миру, каким бы богатым ни был.

— И как? — оживился Лобачевский. — Нравится? Мне вот отец тоже хочет вручить дочку по производству микросхем, а я как-то больше по программному обеспечению, — закончил он мысль немного печально.

— Ну, это бар, здесь не может не нравиться, — сдержанно улыбнулся Ермаков. — Но головной боли с избытком. Каждая пятница заканчивается каким-нибудь веселым балаганом, доводя отделение местной полиции до белого каления.

— Я бы тоже от бара не отказался, — вздохнул Новиков немного мечтательно. — Но мне светит лишь канцелярская должность в управлении по управлению всеми управлениями.

— Понимаю тебя, самому геодезия и бурение поперек горла, а куда деваться — семейное дело, — печально вздохнул парень.

В этот момент милая официантка, одетая в наглухо застегнутую рубашку с пиджаком и ультракороткую юбку, принесла нам меню. Меню здесь было оформлено в виде узкой гармошки в плотной обложке, раскладывающейся в большой лист, исписанный с двух сторон каллиграфическим почерком. Раскладывая эту конструкцию, я ожидал увидеть в содержании что-то типа крутона за три бакса.

Каково же было мое удивление, когда в разделе «суп» обнаружился милый сердцу борщ, в «салатах» — то самое оливье, а в «горячем» — простой, русский кусок хорошенько прожаренного мяса и целый раздел с пирогами.

— Ну как? — спросил Ермаков, оглядывая присутствующих довольным взглядом.

— Друг мой, ты определенно знаешь все печали и чаяния нашей страны, — ответил Нахимов. — Расстегаи с семгой и старая добрая водка. А где все эти остромодные канапешки на один укус и размазанная тонким слоем по тарелке капелька картофельного пюре с трюфельным маслом?

— Ты знаешь, когда отец только вручил мне торжественно бумаги от этого заведения вместе с напутственными э-э-э… словами для ускорения моего взросления, тут было все, как в лучших ресторанах Парижу. Дорого, чопорно и безвкусно. Но Дарьюшка предложила мне гениальную идею, — Ермаков приобнял засмущавшуюся княжну за плечи, — и это позволило сделать качественный прорыв.

— А ну-ка! — Юсупов подался вперед, изображая внимание.

— В первый день владения я переоделся и просочился в заведение как простолюдин.

— И что, никто из персонала не узнал в лицо? — с сомнением спросил Новиков.

— Откуда бы? — отмахнулся Ермаков. — Я же тут ни разу не был, только отец. И то, кажется, лишь когда документы оформлял при покупке. Так вот, переоделся и просочился. И, знаете, это оказался довольно интересный опыт!

— И смелый эксперимент, — заметила Нарышкина. — Случись что, семейный герб бы не защитил.

— Маша, Алексею предстоит служить на флоте, что ему какая-то ночь в баре, — с гордостью в голосе за своего жениха осадила подругу княжна Демидова.

Нарышкина хмыкнула, а Ермаков продолжил:

— Посидев тут ночь, послушав людей, большая часть из которых на самом деле простолюдины, нувориши и их свита, я понял, что надо менять концепцию заведения. Смена кухни, небольшое изменение интерьера…

— То есть тут не всегда было так жизнерадостно? — улыбнулся я, кивнув на темные стены.

— Что ты, тут были ужасно дорогие и просто ужасные обои, какое-то нелепое изобилие тканевых занавесок, огромные люстры из хрусталя… — начал описывать Ермаков все модные пережитки прошлого века. — В общем, весь этот пафос сильно давил на людей, мешая им тратить деньги. Зато теперь… — княжич улыбнулся с видом хищника, поймавшего резвую добычу в когти, —…теперь дела идут прекрасно.

— С чем бы мы тебя и поздравили, если бы нам принесли хотя бы один бокал, — заметил Лобачевский.

После этих слов бокалы на столе образовались моментально, словно телепортировались. А еще выпивка, холодные закуски и прочая снедь для разогрева, пока мы ожидаем горячее. Девушки заказали себе какие-то хитрые коктейли, а мы с парнями оказались единодушны в выборе — классика бессмертна, а потому водка в красивых, запотевших от холода графинах украсила наш стол. Трофейный коньяк было решено оставить до следующего раза — напиток был качественный, но под настроение сегодняшней встречи определенно не подходил.

— Что ж, господа, — поднявшись, произнес Ермаков, держа в руке маленькую стопку с золотой каймой по краю. — Я рад, что в нашей прекрасной компании случилось такое славное пополнение. Мне будет не страшно покидать стены Университета будущей весной. Я уверен, наше дело останется в надежных руках. И вне зависимости от того, где мы и кто мы, я надеюсь, каждый из нас всегда будет помнить, на чем стоит наше прекрасное государство. А стоит оно на нашей силе и чести, коих каждому из присутствующих здесь было даровано немало!

После таких красивых слов нельзя было не встать и никак нельзя было не выпить. Даже девушки поднялись со своих мест и приложились к напиткам, а уж мы-то с парнями лихо опрокинули каждый по стопке.

— Ну-с, — потер руки Ермаков, усаживаясь обратно, — Змий, наливай!

Там же, те же, спустя несколько часов

Что и говорить, не все аристократы умели пить.

Например, бедолага Лобачевский, которому хватило трех стопок, чтобы выдать длинный монолог об объектно-ориентированном программировании и значительном влиянии информационных технологий на нашу жизнь в ближайшем будущем. Я вот был с ним категорически согласен, особенно учитывая то, что застал в другом мире этап оплаты хлебушка часами, вот только парень после этой душераздирающей и мозговыносящей речи быстренько уснул, свернувшись калачиком на диване. Нарышкина заботливо укутала парня пледом, стребованным с персонала, и гения никто более не тревожил, продолжая заливать глаза.

Сама Нарышкина, как ни странно, не пила. Точнее, девушка регулярно прикладывалась к бокалу, но подозрительно не пьянела, и я быстро заметил, что она почти не пьет. Демидова, впрочем, тоже не сильно далеко ушла от подруги — княжна тянула и тянула коктейль через трубочку, хотя в стакане было больше растаявшего льда, чем алкоголя.

Девушек я понимал, сам дочери в свое время вычерпал маленькой ржавой ложечкой все мозги, чтоб в общественных местах да в неизвестных компаниях не вздумала пить, а уж тем более пить разлитое непонятно кем. Тут хоть компания была известная и место приличное, но груз ответственности за собственную добродетель на их плечах лежал немаленький. Одно дело, когда в светской хронике возникнет заголовок «Княжич такой-то надрался и буянил». И совсем другое, если будет написано «Княжна такая-то налакалась и вела себя, как шальная императрица». Даже Нарышкина, которая хоть и мечтала отделаться от навязанного брака, но хотела сделать это красиво, а не скандально.

Нахимов, как потомственный военный, обладал даром пить и не пьянеть. Такие просто в один момент падают лицом в стол и пока не проспятся, к жизни их вернуть не может даже ведро ледяной воды. Ермаков с каждой новой стопкой терял весь свой сдержанный лоск и пафос, превращаясь в совершенно обычного человека. Тот самый Леха, сосед по лестничной клетке, с которым мы били из рогатки фонари во дворе и вместе получали звездюлей от отцов.

Новиков четко знал свою дозу приемлемого алкогольного опьянения и, достигнув ее, пить дальше наотрез отказался, предпочитая закусывать.

А вот мы с Тугариным, как настоящие богатыри, мерялись силушкой богатырской. На определенном этапе Юсупову стало скучно просто пить, и он решил, что самое время составить компанию пернатой девице в клетке, заставив Ермакова взвыть в голосину. Татарина мы, конечно, кое-как угомонили, но этому парню сегодня остро требовались приключения. И он знал, как соблазнить меня составить ему компанию.

— Александр, есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — громким шепотом произнес Алмаз.

В этот момент все участники мероприятия дошли до такого прекрасного состояния, когда никто уже не заметит, что кто-то шушукается отдельно от общего диалога.

— Излагай, — не стал сразу отказываться я.

— Есть одна очень интересная тема, где можно раздобыть деньжат для поддержания штанов.

— Вот как? — усмехнулся я. — Дай-ка угадаю: тема очень интересная и не очень законная?

— А ты кое-чего соображаешь! — радостно воскликнул княжич.

— И насколько незаконная? — прищурился я, догадываясь, в какую сторону клонит парень.

— Ну… — протянул он. — Это смотря как поймают. Участникам мало что грозит.

— А тебя уже ловили?

— Обижаешь! — возмутился парень.

— И как много там можно заработать для поддержания штанов? — прищурился я, размышляя, достаточно ли во мне алкоголя для такой авантюры.

Алмаз окинул меня оценивающим взглядом и ответил:

— На новый костюм поднять можно.

— И только? — прищурился я.

— А дальше — как пойдет. Зависит от твоих талантов. Но я тишком раздобыл запись с той потасовкой, у тебя талант — мое почтение!

Ага, талант. Дар божий просто.

— И к чему же этот талант ты предлагаешь мне приложить? — спросил я, уже зная ответ.

— Подпольные бои без правил, — хищно оскалили татарский Змий. — Никакой магии, чистая сила и скорость. Я сам время от времени люблю там поразмяться. Ну, знаешь, чтобы над душой не стояли блюстители этикета и хороших манер.

Я кинул взгляд на часы. Два ночи — самое время для принятия эпохальных идиотских решений. Съездить к бывшей, сходить в магазин за хлебушком, стрельнуть сигаретку у гопоты, поменять вентиль в кране — все, что может разбавить скучные, серые будни, должно начинаться в два ночи. Желательно с пивом в руках.

Пива не было, была водка, последний кусочек сала на черном хлебушке, шикарный бар и агрессивное желание вернуть себе возможность покупать билеты в бизнес-класс.

— Ладно, — согласился я, — пойдем разомнемся.