Боксер 3: назад в СССР

Глава 9

По всей видимости, в этот вечер поход в столовую отменялся и должен был быть заменен трапезой на природе. Во всяком случае, вернуться к ужину мы уже точно не успевали. Ну и замечательно. Насидеться в столовой мы еще успеем, а тут — свежий воздух, расслабленная обстановка и возможность получше познакомиться с новым для себя коллективом. Да и вообще, какая столовка может сравниться с ухой на природе, да еще и сваренной из только что, собственноручно пойманной рыбы?

— Значит, так, — Антон Сергеевич взглянул на часы. — Сейчас все идем вон в тот лесок и собираем подходящие дрова для костра. Часы у кого-нибудь есть? Отлично. На все про все вам полчаса. А вы, — затормозил он меня и Леву, — погодите. Для вас есть особое задание.

Я удивился — какое еще «особое задание» может быть в подготовке к разведению костра, да еще в таком, как бы это помягче сказать, странном составе — я и Лева? Хотя да, он-то не знал об истории наших непростых взаимоотношений в лагере. Мы для него — два новичка из одного города, значит — товарищи.

— Вы запомнили поворот к речке, когда мы сюда подъезжали? — спросил нас Антон Сергеевич, когда остальные ребята, перекрикиваясь между собой, удалились в сторону леса.

Мы кивнули.

— Ну вот. Если идти отсюда и выйти к этому повороту, то по левую руку будет булочная, а где-то через квартал — овощной. Зайдете и туда, и туда. Купите три буханки хлеба, чтобы на всех хватило, а еще — лука, моркови и картошки.

С этими словами Антон Сергеевич полез в карман и извлек два рубля и большую сумку-авоську.

— Вот, это вам с запасом, — пояснил он, — езжайте на великах, чтоб побыстрее. Как раз ребята принесут дрова, а вы уже вернетесь с продуктами. Такую ушицу заделаем — век потом вспоминать будете!

Антон Сергеевич мечтательно закатил глаза и аж причмокнул от предвкушения будущей ухи. Мы взяли у него деньги и сумку, сели на велосипеды и погнали в сторону магазинов.

Всю дорогу мы молчали — ни Лева, ни я пока не понимали, как себя вести наедине друг с другом. Вроде бы, в лагере мы были антагонистами, и каждую минуту один мог ожидать любой подлянки от другого. Но ведь тут мы договорились на время отложить наши, скажем так, разногласия до тех пор, пока не освоимся в новом коллективе, в котором, к тому же, некоторые старшие не прочь устроить дедовщину. А теперь вот нас вдвоем отправили за провизией на целую ораву динамовцев, как будто мы были закадычными приятелями. Такое стремительное мелькание разных статусов наших взаимоотношений сбивало с толку, и, не знаю, как Лева, а лично я решил попросту забить на все эти размышления и действовать, как говорится, по ситуации.

Ситуация, кстати, не заставила себя ждать. Мы спокойно ехали параллельно друг другу, наслаждаясь прекрасной солнечной погодой и живописным уголком старой (во всяком случае, для меня) Москвы, как вдруг какой-то резкий голос моментально вывел меня из раздумий о красоте родной природы.

— Э, пацаны! А ну стоять! — послышалось откуда-то справа, и через секунду чья-то рука схватила руль моего велосипеда так внезапно и крепко, что я едва не грохнулся на землю. — Ты не слышишь, что ли, чего тебе говорят? Оглох? Стоять!

Голос был жестким, но как будто бы не вполне естественным. Что это, почему? Вдруг я понял, почему мне так показалось: так обычно разговаривают подростки, которые изо всех сил хотят казаться здоровенными мужиками, но их выдает ломающийся голос, дающий петуха в самый неподходящий момент. Да и бравада их была лишь тонкой, грубо намалёванной маской, из-под которой то и дело показывалась глубинная неуверенность. Бабушкин вот тоже хочет казаться супер-крутым, но он, по крайней мере, уже действительно взрослый.

Здесь же, подняв голову, я обнаружил четверых худощавого вида пацанов лет шестнадцати, которые, остановив нас с Левой, теперь выжидательно смотрели, как будто проверяя реакцию и сообразительность их добычи.

Впрочем, несмотря на свою худощавость, эти деятели действительно были поздоровее нас, во всяком случае, на вид. Наверняка они занимались каким-то силовым спортом, ну или просто тягали гантели по утрам: об этом красноречиво говорили начавшие оформляться мышцы на руках. Хотя мышцы-то мышцами, но ими же и владеть еще надо уметь… Похоже, нам придется это их умение проверить в деле.

— Что такое, ребят? — стараясь выглядеть спокойным, спросил я. — Что вы хотели?

— Мы много чего хотели, — сплюнув сквозь зубы, ответил один из них. — А конкретно от вас — деньги на кассу, велики на землю — и свободны.

— Чего? — возмутился Лева. — А больше тебе ничего не надо?

— Слышь, — обратился один из незнакомцев к другому, — они, похоже, не понимают. Наверно, думают, мы тут пошутить решили.

— Вы че, действительно глухие или придуриваетесь? — поддакнул второй, пока еще двое медленно обходили нас с разных сторон. — Тебе русским языком сказали: бабки сюда, велики на землю — и валите подальше!

Мда, окружили они нас грамотно. Видать, не в первый раз этим занимались. Я уж, честно говоря, и думать забыл про такую вот уличную шпану, которая промышляла подобными наездами. Все-таки совсем уж отмороженные головорезы, которые могли искалечить и ограбить кого угодно, вплоть до стариков, к моменту моей старости практически исчезли, а остальные нападали, в основном, на подростков. А когда я последний раз был подростком? То-то и оно.

Ну да ничего. Значит, придется припомнить и эти навыки.

— Дырку тебе от бублика, а не велик, — сказал я с вызовом. — Родителей попроси — может, и купят. А чужое отбирать нехорошо.

— Не, ты слышал, — заржал тот хмыреныш, который меня остановил. — Он мне еще морали тут читать собирается! Что такое хорошо и что такое плохо! Крошка сын к отцу пришел, да? А ну гоните бабки и велики, вам сказали! Последний раз по-хорошему говорю! Иначе зубов не досчитаетесь и вообще поковыляете отсюда прямо в травмпункт. Адресок подсказать?

Все это время я украдкой поглядывал на Леву. Уж он-то, как вечный задира и хулиган, по идее, должен был бы первым дать отпор зарвавшейся шпане. Но Лева почему-то молчал и только в ответ поглядывал на меня. Нет, он не выглядел запаниковавшим и парализованным от испуга — скорее, он прикидывал, как лучше действовать в сложившемся положении. А может быть, он боялся, что запаникую я, как самый младший, сморожу какую-нибудь глупость — и придется ему и самому из заварушки выпутываться, и меня еще спасать? Что же, сейчас я его удивлю.

Ничего я не сморожу. Потому что дальнейшие разговоры были бессмысленны. Договариваться с теми, кто этого не хочет, да еще имеет как минимум численное преимущество — дело безнадежное. Пора было начинать применять на деле то, чему меня хорошо учили в прошлой жизни и чему я теперь приехал по-новому учиться в Москве. Я демонстративно-нерешительно поглядел по сторонам, как бы растерявшись от таких недвусмысленных предложений — и еще раз убедился, что нападавшие заняли довольно четкую позицию: по одному спереди и сзади каждого из нас. Отлично. И очень удобно.

Ничего больше не выжидая, я резко двинул правым локтем, попав точно по носу тому, кто стоял сзади. Из его разбитого носа хлынула кровь. От неожиданности он схватился за нос и заорал. Я быстро применил удушающий прием, зажав его дурную башку рукой и тут же со всей силы отправив его отдыхать, валяясь по земле. Стоявший спереди бросился на меня с кулаками, но я вовремя перехватил его занесенную надо мной руку. Еще один удушающий, пара контрольных по подбородку — и он уже лежит рядом со своим товарищем.

Лева тоже не терял времени даром. Правда, он, как старший, поступил проще: взял своих гавриков и с размаху столкнул их лбами. Повторив эту нехитрую процедуру раза три, он убедился, что в ближайшие как минимум полчаса никакого сопротивления не последует, и взглянул на меня.

— Не сильно ты их? — спросил я.

— Не боись, не помрут, — усмехнулся Лева. — Ты-то своих тоже неслабо приложил. Ну и правильно, будут знать, как к честным парням соваться. А то ишь, разбежались — велики им подавай. А ты, кстати, молодец! Я, честно говоря, подумал, что мне сейчас за двоих махаться придется.

Ну вот, как я и думал. «Ты меня еще в настоящем деле не видел», — хотел ответить я, но сдержался.

— Обратно все равно лучше бы поехать какой-нибудь другой дорогой, — почесал я в затылке.

— Это да, — кивнул Лева. — Да я знаю здесь объездные пути. Не первый раз уже. Так что погнали в магаз, а обратно я покажу, где ехать.

— Вам это не поможет, — раздался уже не такой бодрый голос с земли. — Мы вас запомнили. Вы динамовцы, у вас значки, мы видели. Так что я брата позову, он из армии только что пришел, он вам бошки поотрывает.

— А у меня кореш всех таганских пацанов знает, он такую толпу приведет! — прерывая стоны, заявил с земли второй отдыхавший. — Вам кранты, короче! Не спрячетесь!

— Слушайте, помолчали бы, а, — возмутился Лева. — Нет, ты посмотри на них — только что огребли по полной программе, и еще что-то там пытаются доказать!

Не обращая внимания на стоны и угрозы, сменявшие друг друга у наших новых знакомых, мы сели на велосипеды и поехали в магазин — благо ехать оставалось уже недалеко. Мы сильно отвлеклись на общение с местным контингентом, и, скорее всего, ребята уже натаскали дров, развели костер и теперь ожидали только нас с продуктами, поэтому нужно было поторапливаться. Быстро и почти без очереди — от этой московской достопримечательности мы оказались спасены — всё закупив, вскоре мы, по очереди потряхивая сумкой, помчались обратно. По пути, как и планировали, сделали небольшой крюк, чтобы снова не нарваться на эту четверку юных бармалеев. Тумаки там не смертельные, а вот разозлить неудачный грабёж их должен был, так что нового общения с ними нам точно не хотелось.

— Ну наконец-то! — поприветствовал нас Антон Сергеевич. — Ребята, где вы ездите? Как будто пешком ходили, а не на великах! Мы вас тут уже заждались!

На берегу речки уже вовсю дымился костер, и импровизированная подставка под кастрюлю вместе с самой кастрюлей действительно ждала только нас.

— Так очереди ведь, Антон Сергеевич, — рассудительно ответил я.

Благо рожи у нас остались небитыми.

— Это да, — согласился тренер и протянул руку за сумкой. — Ну, давайте, что вы там привезли.

Я отдал Антону Сергеевичу авоську, Лева вынул из кармана сдачу. Содержимое нашей сумки (кроме хлеба, разумеется), было почищено, нарезано и заброшено в кастрюлю, в компанию к кускам пойманной рыбы. Да, ребята без нас времени зря не теряли!

Мы расселись на земле кругом и стали ждать, пока приготовится наша пища богов. Я переводил взгляд с костра, потрескивавшего дровами и выпускавшего ароматный дым, на небо, на котором солнце уже вовсю намекало о том, что близится вечер. Как же все-таки здорово, что Антон Сергеевич вытащил нас на эту рыбалку! Как ни крути, а вот такие посиделки на берегу реки, да еще с костром и с едой собственного приготовления — это ни с чем не сравнимый отдых. Как будто уходит все наносное, вся суета. И вот ты чистенький, беленький под широким небом.

Впрочем, это, наверное, во мне говорило мое «Я» из прошлой жизни — пенсионеры склонны к таким сентиментальностям. Вот Антон Сергеевич, мой ментальный ровесник, должен был сейчас тоже что-то подобное ощущать. Новый же я не мог дождаться, когда будет готова наша уха — очень есть хотелось после драки. И момент, когда Антон Сергеевич объявил о начале трапезы и раздал всем ложки и походные миски с ухой, показался даже торжественным.

М-м-м! Уха получилась настолько вкусной, что мы даже не обращали внимания на кипяток — лопали ее, обжигаясь, но все равно торопясь съесть еще хотя бы ложку этого удивительного лакомства.

А Антон Сергеевич тем временем вовсю расписывал нам перспективы участия в предстоящих соревнованиях.

— Имейте в виду, орлы, — говорил он, наливая добавки тем, кто уже справился с первой порцией. — Это не просто очередные выступления — вышел, отбарабанил программу и ушел. Там, помимо грамот, еще будет возможность заработать и настоящие спортивные звания. Поэтому я бы на вашем месте поднажал на тренировки.

— А мы тут пока на уху нажимаем, — хихикнул кто-то. — Кстати, вместо тренировки!

— Сегодня — исключение, — согласился Антон Сергеевич. — Ничто человеческое спортсменам не чуждо, и отдых на природе, как и здоровая и полезная пища, тоже важны. Более того — незаменимы! Но все-таки главное занятие в нашей жизни — это спорт! И все остальное должно быть подчинено ему. Ну или, по крайней мере, хотя бы не мешать.

— А вот вы сказали, что будут спортивные звания, — задумчиво произнес Лева. — А что, мастера спорта СССР тоже можно будет получить?

— Ну, если выполнишь нормативы — то хоть международного класса, — улыбнулся в ответ тренер. — Способен — пожалуйста! Но! Здесь важно не переборщить.

— Это в каком смысле? — не понял юный динамовец. — Что, разве у нас какие-то ограничения по количеству званий на всё «Динамо»?

Я тихо хмыкнул в тарелку и тут же снова занял рот душистым супом.

— Таких ограничений, конечно, нет, — спокойно, с едва заметным смешком ответил Антон Сергеевич. — Не переборщить — в том смысле, что если переоценишь себя, надорвешься — придется на долгое время забыть не то что о спортивных званиях, а и о спорте вообще. Восстановление будет долгим, да и после него в большой спорт возвращаются единицы. Так что нужно, конечно, стремиться к выбранной цели, но при этом трезво оценивать собственные возможности. Ну и, естественно, следить за своим организмом. Чутко реагировать на его сигналы, если что. Да и самому не устраивать своему телу ненужных встрясок, — с этими словами Антон Сергеевич со значением посмотрел на Дениса Бабушкина.

Денис вовсю наяривал уху и сделал вид, что не понял намека и вообще не слышал последних слов тренера.

— Значит, мы будем тренироваться с расчетом на звания? — не унимался Лева.

— Тренироваться мы будем с расчетом на результат, — строго посмотрел на него Антон Сергеевич. — А вот каким он будет — тут уж у каждого по-своему. Если потянешь на звание — молодец! Если пока нет — значит, будешь тренироваться дальше и готовить себя к следующим соревнованиям. Они ведь не раз в столетие проходят — на каких-нибудь уж точно блеснешь!

— Ага, а если не блеснешь — тогда уже и вообще ничего дальше не захочется, — удрученно проворчал кто-то.

— Если тебе от одной-двух неудач ничего дальше не хочется — тебе в спорте не место, — Антон Сергеевич назидательно поднял палец вверх. — Запомните все: неважно, сколько раз ты упал, важно, сколько раз ты поднялся! Многие сдаются раньше времени, а ведь в конечном итоге побеждает в нашем деле тот, кто встает и идет дальше, не обращая внимания на то, сколько раз он уже упал и кто как на это отреагировал.

В круге у костра на миг воцарилась тишина.

— Еще бы всегда получалось вставать, — заметил тот же удрученный голос.

— Ну, дружок, это уж от тебя самого зависит, — развел руками Антон Сергеевич. — Только ты можешь знать, что тебе по-настоящему нужно, и настраивать себя на желаемый результат. Ну а если один-два раза попробуешь и не получится — это еще ничего не значит. Звания — они, знаешь ли, на то и звания, что даются редко и не всем. И в большинстве случаев не сразу, кстати. Зато у каждого есть возможность проанализировать свои ошибки и в следующий раз попробовать с новыми силами.

— Миш, подержи мою миску, а, — раздался шепот мне прямо в ухо, и Сенина рука впихнула мне свою посуду с ухой.

— Зачем? А ты куда? — не понял я.

— Ну куда, сам подумай, — замялся Сеня, удивляясь моей непонятливости. — В кусты, чуть подальше отойду.

Пока Сеня ходил «до ветру», я боролся с хулиганским искушением поменять наши миски местами — в моей-то ухи уже почти не оставалось, а он только что взял себе вторую порцию. Но честность и благоразумие взяли верх над аппетитом. Впрочем, не исключаю, что Сеня вовсе не заметил бы подмены, потому что вернулся он бегом и с выпученными глазами.

— Миха, прикинь, — возбужденно зашептал он мне на ухо. — Там девки голые купаются!

— Где? — не поверил я.

— Ну я прошел туда дальше, — Сеня махнул рукой, показывая направление, — ну, знаешь, в кусты, чтоб не видно было, вот так вдоль берега, получается, прошел. Стою, делаю свое дело, вдруг голову поднял и через кусты увидел! Представляешь, совсем голые, вообще! Прямо здесь!

— Да ладно, — поддел его я, — Небось выдумал все, а теперь хочешь, чтоб тебе завидовали.

— Не веришь — пойдем, покажу, — с этими словами Сеня взял из моих рук обе миски с ухой и поставил их на землю. — Только, если что, спокойно идем — вроде как ты меня попросил показать, где пописать можно!

С учетом моей прошлой жизни вряд ли меня можно было удивить голыми девками. Но все-таки теперь я находился в юном организме, который уже начал бурлить от возрастных изменений. И неизбежная реакция на само словосочетание «голые девки» не заставила себя ждать. Стараясь выглядеть равнодушными перед нашей компанией (еще не хватало, чтобы за нами увязались табором все пацаны!), мы тихонько прошествовали вглубь кустов.

— Гляди, гляди! — торопливо зашептал Сеня, показывая пальцем куда-то в сторону берега. — Вон они!

Я напряг зрение, чуть раздвинул заросли — и действительно заметил, что прямо в нескольких метрах от нас в речке голышом купались несколько девчонок! Несмотря на то, что они были примерно нашего возраста, и их тела еще не оформились окончательно, все женские прелести уже были, как говорится, налицо и призывно манили независимо от воли их обладательниц.

— Вот это да! — не успокаивался Сеня, пихая меня в бок. — Смотри, смотри, а вон та, справа! Вот это ничего себе!

— Да тише ты, — откликнулся я. — Они же услышат!

— Да ничего они не услышат, мы же шепотом, а они там плещутся! — ответил Сеня и тут же с оглушительным треском наступил ногой на какие-то сухие ветки, невесть откуда взявшиеся в этих зарослях у воды. Кто-то тоже, что ли, собирал хворост для костра и так и не донес?

Впрочем, доразмышлять, откуда здесь хворост, я не успел. Треск не мог не донестись до купающихся прелестниц. Одна из них повернула голову в нашу сторону, подозрительно сощурилась и встретилась своим взглядом с моим.

— А-А-А-А-А-А-А! — как сумасшедшая завопила она. — Там пацаны!

С диким визгом девки бросились врассыпную. Выскочив на берег, они спешно начали одеваться, путаясь, где чьи шмотки.

— Побежали отсюда, — толкнул меня Сеня. — Они сейчас сюда пойдут. Или, может, не сюда, а куда-нибудь к своим старшим. Или к нашему тренеру. Хоть как — попадет нам с тобой по первое число!

— Хочешь — иди, — флегматично ответил я. — А я, между прочим, тоже писать хочу. А из-за тебя…

— Ну, как знаешь, — сказал Сеня и тут же торопливо исчез.

Признаться честно, я немного обманул своего приятеля. Остался я не потому, что мне хотелось в туалет. Просто мне почему-то казалось, что сейчас может произойти что-то неожиданное, полузапретное и потому вдвойне заманчивое. Пацанское любопытство, что с ним сделаешь!