Боксер 3: назад в СССР

Глава 16

По счастью, Сеня дрых как убитый. Его сон не смогла нарушить ни скрипнувшая дверь, ни моя коленка, которой я с размаху наткнулся на эту дверь, закрывая ее в темноте. Я даже позавидовал ему: спит себе спокойным, безмятежным сном, из всех проблем — только что по мамке скучает. Эх, приятель, знал бы ты, что там дальше, во взрослой жизни!

Так. Сам-то я пробрался — это половина вопроса. Для начала надо было спрятать бутылку. Хорошо еще, что Бабушкин, видимо, всё-таки сейчас отдыхал в обезьяннике и не видел. Не придумав наспех ничего лучшего, я просто положил вискарь в глубину своей тумбочки, забросав сверху разной одеждой. У нас хоть и строго с дисциплиной, но все-таки не армия, проверок тумбочек нет, а отец вряд ли в ближайшее время будет повторять свой контрольный вояж. Так что, если ни в какие скандалы не влипать, то эта бутылка может пролежать там до того момента, когда я буду отсюда съезжать (когда-нибудь это же все равно случится).

С бутылкой разобрался. Теперь нужно тихонько раздеться и лечь, наконец, спать. А то уже третий час ночи, между прочим, а утром подъем и тренировка. Я снял футболку, повесил ее на стул, машинально сунул руки в карманы брюк, на автомате проверяя, не забыл ли там что-нибудь. Вдруг правая рука нащупала в кармане какую-то бумажку. «Рубль, что ли, завалялся?» — удивленно подумал я. Хотя откуда бы? Не так уж много у меня этих рублей, чтобы не помнить, сколько и куда я положил. Но это был не рубль. Неожиданно я извлек из кармана сложенный в несколько раз клочок тетрадного листа. Это что еще за новости? Таким листочкам у меня уж точно неоткуда было взяться!

Я развернул листок, оказавшийся запиской. Черт бы побрал эту темноту — ничего в ней толком не разглядишь! Я воспользовался отсутствием дорогого соседа Бабушкина и перебрался на его кровать — туда как раз падал лунный свет, можно было хоть книги читать.

«Если хочешь, приходи завтра к 16…00 ко входу в Парк Горького, встретимся. Буду ждать. Л.»

Вот тебе раз. Ленка приглашала меня на встречу! Ну чудная, а. Нет чтобы прямо сказать, мол, сегодня уже поздно, давай завтра увидимся. Ну а с другой стороны, было в этом что-то волнующее.

Волнующее. Вот именно. А мне сейчас как-то не до волнений, честно говоря. Я еще раз перечитал записку и задумался. «Если хочешь, приходи…» Хотел ли я? Ну, конечно, то, как я разволновался, говорило само за себя. Тянуло меня к этой непутевой девчонке почему-то. Но если поразмыслить трезво, то вообще-то все эти недоотношения надо было срочно прекращать. Я сюда приехал, чтобы стать боксером-чемпионом. Об этом ни на день нельзя забывать. Конечно, это совсем не значит, что я полностью отрезал для себя другие стороны жизни. Друзья, увлечения, девушки, а впоследствии, как стану совершеннолетним, и собственная семья — все это я не то что не отрицал, а всей душой приветствовал. Но все же главным в моей жизни на этом этапе оставался бокс, а все остальное я был намерен отбирать по принципу «мешает боксу или нет».

И по этому критерию Ленка никак мне не подходила. Жених-неадекват, нездоровые увлечения, склонность ко всяким игрищам и интригам — все это грозило ущербом для нервной системы, а значит, и для профессии. Я еще из тренерской работы помню, насмотрелся тогда на такие случаи: загуляет какой-нибудь парень с разбитной девицей, вроде, поначалу ему весело и хорошо, и работа спорится заодно, а потом начинается: то ей с ним скучно, и он ее ублажить пытается, то она в открытую заигрывает с другими мужиками, а он ее вернуть хочет… А ведь начиналось все примерно так же, как у меня сейчас с Ленкой — полунамеки, полуфлирт, встречи на грани дозволенного, опасность в виде соперника. Буря эмоций, жизнь ключом — а потом она же, тем же ключом да по голове. А спортсмены обычно — парни видные, девицы вот такие на них лезут не хуже комаров в летний сезон.

Нет, не надо мне этого. Забравшись под одеяло и спрятав записку обратно в карман штанов, я задумался, как бы мне повежливее избавиться от Ленкиного внимания, да еще так, чтобы самому при этом не краснеть и не бледнеть? Ругаться и грубить ей я не хотел: плохого она мне ничего не сделала — наоборот, от ментов вон спасла, а то, что играется — ну так девочка же она, в конце-то концов, а не докладчик на партсобрании. Так что на встречу, наверное, нужно все-таки сходить и все ей спокойно объяснить.

Да, именно спокойно. С утра схожу на тренировку, как следует поработаю в зале, потом, если силы останутся, еще чуть-чуть самостоятельно попашу. И тогда к моменту нашей встречи у меня просто ресурсов не останется на то, чтобы переживать и волноваться. Приняв такое решение, я почувствовал внутри такую легкость, что быстро заснул и спал, наверное, не хуже Сени.

Наутро я еще раз удостоверился в своей правоте. Вот когда я наглядно представил себе состояние Бабушкина, который с похмелья отказывался идти на тренировки. Я-то вчера не выпивал — только съел полкусочка торта и полночи не спал — а все равно и координация, и выносливость была уже совсем не такой, как обычно. И спать порой хотелось с такой силой, что я всерьез подумывал отпроситься, сославшись на плохое самочувствие. Но делать этого я все же не стал. Во-первых, если по каждому поводу давать слабину и убегать из зала, то хрен мне, а не Олимпиада и чемпионство. А во-вторых, не хотелось привлекать к себе излишнее внимание тренера. Пара-тройка вот таких эпизодов, когда я отпрашиваюсь с тренировки, а сам после обеда улепетываю в город в неизвестном направлении — и меня точно запишут в последователи моего соседа Бабушкина. Поди потом доказывай, что ты не верблюд.

Кстати, самого Дениса на тренировке не оказалось. Видимо, разбирательства в милиции оказались долгими. Уж не знаю, как он их там будет умасливать, но после того, что я вчера увидел, у меня не было ни малейших сомнений, что эта компания отмажется в полном составе и даже штрафа себе не заработает.

Антон Сергеевич тоже не обошел вниманием отсутствие Бабушкина, отпустив по этому поводу пару колких замечаний и напомнив, что такой подход к делу с каждым разом лишает нас шансов стать хорошими профессиональными спортсменами.

— Так что, пока не поздно, — завершил тренер свою воспитательную речь, — советую каждому крепко подумать и сделать свой окончательный выбор. Или «я живу, как хочу, со всеми удовольствиями и развлечениями, но забываю при этом о профессиональном спорте», или «я сознательно ограничиваю себя в доступных радостях, зато становлюсь гордостью Динамо и страны». Совмещать не получится, и если кто-то сейчас думает иначе, то пусть подумает и о том, что ресурсы организма не безграничны. И разбазаривать их в пустоту — большая глупость.

Я опять подумал: интересно, что бы сказал Григорий Семёнович, и почему мы его пока на тренировках не видим? Впрочем, меня-то уговаривать было не надо — такой выбор передо мной и изначально-то не стоял, а уж после опыта вчерашнего вечера я только сильнее в нем укрепился. Даже после такой незначительной поблажки — и то, наверное, восстанавливаться придется пару дней. Что уж говорить о чем-то большем. Нет, всё серьёзно, ставки слишком весомы.

Тренировка подходила к концу, и я уже с нетерпением поглядывал на входную дверь, дожидаясь момента, когда можно будет принять душ, переодеться и ехать на встречу с Ленкой. Нужно было обозначить ей свой выбор раз и навсегда.

— А еще у меня для вас есть новость — надеюсь, приятная, — неожиданно продолжил Антон Сергеевич. Все удивленно уставились на него. Какие еще могли быть новости?

— Что, в рацион все-таки добавят черную икру? — сострил неугомонный Шпала.

— Ты еще осетрину себе потребуй, — по-доброму подколол его Антон Сергеевич, и все сдержанно захихикали. — Нет, новость заключается не в этом. — Он помолчал, торжественно оглядев нас, и выдал: — Григорий Семенович возвращается к работе и с завтрашнего дня приступает к исполнению своих обязанностей!

Ну, вот и отлично. Я почувствовал, как, побеждая застывшую усталую мину, по лицу разливается улыбка. Динамовцы одобрительно загудели. «Григорий Семеныч — нормальный мужик!», «Ну наконец-то, я уж думал, и не дождемся!». Пока остальные обменивались впечатлениями от услышанного, я потихоньку вышел из зала и направился в душевую. Мысли о предстоящей встрече не давали мне покоя.

Обед в столовой я проглотил, даже не заметив, чем нас сегодня, собственно, кормили. Но, проходя мимо вахтерши, я вдруг услышал:

— Миша? Задержись-ка на секунду! — с этими словами тетя Лида стала рыться в наваленных на ее столах записках и письмах, которые через нее передавались всем обитателям общаги.

Я удивленно подошел к ней — что ей может быть нужно от меня-то? Мы даже не общались никогда особо — так, «здрасте –здрасте», разве что по делу что-нибудь. Тем временем тетя Лида выудила из груды бумажек запечатанный конверт, перечитала имя адресата и протянула его мне со словами:

— На вот, тебе письмо! По-моему, от девушки! — с хитрой улыбочкой добавила она. — Видишь, совсем недавно приехал, а у тебя уже поклонницы появились!

«Мне? Письмо? От какой еще девушки⁇ Какие поклонницы? Неужели Ленка не ограничилась запиской?» — подумал я, но, взглянув на конверт, изумился еще сильнее. В поле «отправитель» значилась некая Яна. Что за Яна, какая еще Яна?

Наспех поблагодарив вахтершу и пробежав по лестнице в свою комнату, я перебирал в голове девчонок, которых я успел увидеть за время этой новой жизни, и вдруг вспомнил. Яна — это же та девочка, которая строила мне глазки в лагере! Ну точно, как я мог забыть! А ведь действительно забыл — с такой круговертью событий не то что девчонку — родственников забудешь.

В номере, в котором, по счастью, в это время никого не было, я распечатал конверт и углубился в чтение. Яна писала, что сейчас живет в Москве и что мне нужно срочно с ней связаться. К небольшому письму прилагался номер домашнего телефона. Хм. Это что еще за шуточки? С ней-то мне зачем связываться? Если она просто хотела меня увидеть — так бы и написала. Скучаю, мол, давай встретимся, если ты не против. А здесь — «срочно», «нужно»… Может, у нее что-то случилось? Но опять же, я-то здесь при чем? У нее наверняка есть к кому обратиться в случае чего.

Ладно. Чего тут из пустого в порожнее переливать да варианты придумывать. Позвоню ей и все выясню. Я по-быстрому переоделся, причесался и, придирчиво взглянув на себя в зеркало — все-таки на встречу с девушкой иду, хоть и прощаться! — вышел из комнаты, взяв с собой письмо с телефонным номером.

— Теть Лид, можно позвонить? — спросил я больше для проформы, берясь за телефонную трубку.

— А чего ж нельзя-то, милок, звони, коли надо! Письмо-то, небось, не просто так пришло, — улыбнулась вахтерша.

Я кивнул и набрал номер.

— Ой, я так рада тебя слышать! — защебетала Яна в телефонной трубке, когда я набрал ее номер и назвал себя. — Как ты, как у тебя дела, освоился в Москве-то?

Так. Вот эти бессмысленные и бесконечные разговоры ни о чем в мои планы не входили. Уж по крайней мере, не сегодня — это точно.

— Ян, ты что хотела-то? — по-деловому спросил я. — Ты написала, что мне нужно с тобой срочно связаться. Что-то случилось?

— Не то чтобы случилось… — голос Яны сразу стал серьезным. — В общем, у меня просто есть кое-какая информация для тебя. Очень важная.

Это ещё что за новости. Я думал, может, её спасать надо, а тут что?

— Ну так говори.

Еще чуть-чуть, и я начну нервничать от нетерпения. Такие многослойные словесные прелюдии я жутко не любил. Если есть что сказать — говори сразу и не трать время, а нет — тогда зачем вообще эту кашу заваривать?

— У меня со временем сегодня туго, а телефон общий, я не могу его долго занимать, — обозначил я.

— Понимаешь, это не телефонный разговор, — Яна явно замялась, — я не могу это сообщить по телефону. Мы можем встретиться?

Ах ты черт! Еще этого мне не хватало. Я вскинул руку и посмотрел на часы. С Ленкой я встречался в четыре, сейчас было полтретьего, на дорогу — минут сорок. В принципе, небольшой запас времени у меня еще оставался.

— Ладно, — ответил я. — У меня в четыре назначена встреча, я сейчас как раз поеду туда. Ты где живешь? Успеешь подойти к трём — пятнадцати ко входу в Парк Горького?

— Да! — радостно воскликнула Яна. — Я как раз в паре кварталов от него!

— Ну вот и отлично. Значит, в 15−15, и прошу тебя, не опаздывай, у меня потом еще дела.

Я повесил трубку, снова поблагодарил тетю Лиду и побежал к метро. В общем-то, я все довольно неплохо рассчитал. Вряд ли Яна начнет мне пересказывать многочасовые истории, так что четверти часа для нее вполне хватит. А если повезет, то и за десять минут управимся. В результате у меня должно еще остаться плюс-минус полчаса, за которые я прогуляюсь по окрестностям, упорядочу свои мысли в голове и настроюсь на разговор с Ленкой. К ней я должен прийти уверенным, спокойным и без потеющих и дрожащих от волнения рук.

Яну я узнал сразу, хотя по сравнению с лагерем она сильно изменилась. Нарядная, с новой прической. Красивая. Я сразу почувствовал разницу в своем восприятии. Ленка была явно не подходящей для меня парой, вела себя вызывающе, и общение с ней наверняка обещало мне множество неловких ситуаций. А то и не просто неловких, а таких, из которых мне придется выкручиваться с потерями. И уж со словом «жена» (в смысле, чья-то будущая) Ленка не ассоциировалась вообще никак. Я это понимал, но меня к ней тянуло какой-то животной силой. А Яна была совсем другой — если можно так выразиться, в рамках социальных норм. Она вела себя как обычная девушка и вряд ли шаталась по сомнительным компаниям с вредными привычками. Если на минуту забыться и пофантазировать, то вовсе не исключено, что из нее могла бы получиться идеальная спутница жизни. И казалось бы, какие тут вообще могут быть раздумья?

Но, несмотря на то, что Яна тоже была очень красивой, вот не тянуло меня к ней и все! Я не испытывал даже десятой доли того, что чувствовал по отношению к Ленке.

— Привет! — Яна улыбалась чуть застенчиво, но заливший ее щеки румянец выдавал ее истинные эмоции.

— Привет. Так что там у тебя за информация-то? — я ответил, может быть, и сухо, но меня правда напрягало, когда вот так внезапно вызывают на встречу с непонятными целями и перспективами. Особенно когда планы на день уже устаканились.

Яна снова замялась, как час назад по телефону.

— Ну… Ты знаешь, откровенно говоря, у меня никакого особенно важного дела и не было, — призналась она. — Мне просто очень захотелось тебя увидеть. А ты человек занятой и вряд ли просто так приехал бы на встречу. Вот я и подумала, что, наверное, лучше пойти на такую хитрость, и вот так тебе сказала. Ты не обижаешься на меня?

С этими словами Яна посмотрела на меня глазами, полными надежды.

«Черт бы тебя побрал!» — разозлился я. «И вот ради этого надо было устраивать такую интригу, как в любовных романах? Я несусь как угорелый, боясь опоздать, гадая, что произошло, а тут, оказывается, все просто, как три копейки! Что за существа эти женщины — не могут, что ли, русским языком объяснить, чего они хотят? Вместо этого вечно какие-нибудь спектакли устраивают, а ты потом разгребай!».

Я шумно выдохнул, что не укрылось от девушки.

— Не обижаюсь, — сдержанно ответил я. — Но Яна, давай с тобой на будущее договоримся. Если ты захочешь меня увидеть — так и говори, прямо. Тогда мы назначим встречу в более подходящее время и в более подходящем месте. И мне не придется ломать свои планы, думая, что случилось что-то ужасное. Договорились?

Яна смущенно кивнула и взяла меня под руку. Это что еще такое? Впрочем, сразу прощаться было бы как минимум невежливо, и я решил, что прогуляюсь с ней, как и планировал, минут десять, а там уже буду ждать Ленку. Мы зашли в парк и начали вспоминать лагерь. В какой-то момент Яна прервала поток историй и, заглянув мне в глаза, спросила:

— Миш, а ты вообще в жизни кем хочешь стать?

Странный вопрос, учитывая, куда она мне написала письмо!

— Чемпионом мира по боксу, — полушутя, полусерьезно ответил я. — Ты думаешь, я просто так в «Динамо» приехал? Бокс — мое все, я хочу быть в этом деле первым!

— Здорово! — призналась Яна. В ее голосе слышались даже нотки искреннего восхищения. — А потом?

— Что потом? — не понял я.

— Ну, я слышала, что спортсмены рано на пенсию уходят, — объяснила она. — Ты же не будешь в пятьдесят или, тем более, семьдесят лет выходить драться.

— А, ты в этом смысле, — улыбнулся я. — Ну, потом у каждого своя дорога. Кто-то становится тренером, кто-то идет на административную работу и мемуары пишет, кто-то просто дома сидит. Это уж кого что привлекает.

— А что привлекает тебя? — девушка со мной откровенно заигрывала, пытаясь заодно сверить свои планы на жизнь с моими.

— А я еще не решил, — ответил я. — Сейчас у меня есть конкретная цель, и я к ней иду. Ну а там видно будет.

Конечно, я был все еще зол на Яну за ее увёртки. В конце концов, это можно было расценить в том числе и как неуважение — в двадцать первом веке психологи это вообще назвали бы манипуляцией в чистом виде и, пожалуй, в этом случае они были бы правы. Но ведь разговор приятный, и, если бы не предстоящая встреча с Ленкой, я бы, пожалуй, с удовольствием провел с Яной весь вечер.

Ленка!! Я взглянул на часы и обомлел. 15.53!! Вот это ничего себе! Я же совсем забыл! Яна настолько меня заговорила, что я чуть было не пропустил ту встречу, на которую, собственно,изначально и ехал. Так, нужно срочно разворачиваться к выходу и прощаться с этой телефонной обманщицей. На днях позвоню ей и назначу уже нормальную встречу, где и пообщаемся не спеша. А может, и не позвоню, не решил еще. Но сейчас нужно как можно быстрее идти к Ленке.

— Ян, — твердо сказал я. — Мы с тобой загулялись, а у меня сейчас здесь недалеко встреча. Я тебя предупреждал, кстати. Так что давай потихоньку прощаться, а на днях я тебя наберу. Хорошо?

— Хорошо, — ответила она. — Давай я с тобой до выхода дойду, мне все равно в ту же сторону.

Вот лиса, а. Почему-то я согласился, хотя лучше было, наверное, этого не делать. Мало ли, вдруг Ленка придет пораньше и увидит меня с другой девушкой? Хотя, собственно, а что в этом такого? Я никому из них ничего не обещал и ни с кем из них никаких отношений у меня не было. А значит, я могу хоть каждый час свободно встречаться с новой девчонкой. Почему я вообще должен кому-то что-то объяснять? Тем более после выкрутасов обеих.

Мы уже почти подошли к выходу, когда я все-таки сказал:

— Ян, мне действительно нужно бежать. Ты иди домой, а мы с тобой на неделе созвонимся и еще раз встретимся, как я и говорил. Хорошо?

— Хорошо, — сказала Яна. — Ты только обязательно позвони.

— Позвоню, не волнуйся, — пообещал я.

Я посмотрел на нее, прощаясь, и собирался уже притопить в одиночку ко входу, как вдруг застыл как вкопанный. Яна, кажется, тоже замерла, внезапно почувствовав всю неоднозначность ситуации.

Впереди, в нескольких метрах, стояла Ленка и смотрела прямо на нас. Появилась она, как обычно, внезапно.