Боксер 3: назад в СССР

Глава 11

После отцовского визита мне пришлось начать заниматься боксом с ещё большим упорством, чем до этого. Отец напрочь опровергал все стереотипы о шахматистах как о меланхоличных безынициативных ботаниках. Судя по его поведению, человек он был решительный и готовый проявить характер в любой ситуации, где задевались его представления о жизни. И раз уж он приехал, чтобы меня забрать, только потому, что ему что-то там показалось, то уж тем более его не остановят мои успехи, если они будут меньше чемпионских.

С этого дня я практически перестал покидать зал — за исключением, конечно, того времени, которое отводилось на другие обязательные здесь занятия. Когда я уж совсем уставал, и тело изо всех сил сигнализировало мне, что дальнейшие экзерсисы чреваты плохими последствиями, я садился на скамью и наблюдал, как тренируются другие. Это, кстати, тоже было своего рода тренировкой: я подмечал разные тактики в занятиях, анализировал ошибки, прикидывал, что сам мог бы перенять в своей работе. И потом, отдохнув, возвращался к тренировкам уже с новыми идеями, которые тут же пытался воплотить в жизнь.

Таким образом, я постоянно пробовал новое для себя. Что-то приживалось, что-то нет, но в любом случае я не останавливался в своем движении вперёд, а это в любом виде спорта — главное.

В целом в моих тренировках все шло по моему же плану. Прогресс был заметен и мне, и Антону Сергеевичу, и другим динамовцам. Некоторые из них не упускали случая меня подколоть — мол, неужели хочешь попасть на Олимпиаду и заменить собой всех спортсменов Советского Союза? Но такие подколки меня уже не задевали. Я попросту перестал обращать на них внимание. Все мое существо было подчинено только одной цели — стать первым в своей весовой, и как можно скорее.

Конечно, по сравнению с тренировками в лагере, в «Динамо» была настоящая пахота. Лагерь — он и есть лагерь, там даже спортивные тренировки рассчитаны больше на отдых, чем на что-то серьезное. Да и, учитывая возраст, нагрузки нам тоже давались детские. Здесь же я оказался уже в новой для себя возрастной группе, и программа занятий тоже, мягко говоря, отличалась.

— На том свете будете отдыхать! — любил приговаривать Антон Сергеевич, когда кто-то из пацанов давал слабину или пытался схалтурить.

Конечно, так думал не только он. Я не сомневался, что, когда к занятиям вернётся Григорий Семёнович, он тоже скажет что-нибудь в этом духе, так что мы услышим над ухом метафорический свист бича. Одним из новшеств стала круговая тренировка. Когда-то, в прошлой жизни, я уже использовал ее в своей тренерской работе. Хотя вообще-то она долгое время была несправедливо забыта, но, как говорится, все новое — хорошо забытое старое. Чем она хороша, так это тем, что работает и на силу, и на скорость боксера. Для этой тренировки подбираются упражнения, развивающие основные группы мышц — плечевого пояса, туловища и мышц ног.

А самое главное — выполнять ее приходится в определенном темпе, который нельзя сбавлять. Вот и выходит, что за короткое время прокачиваются все нужные группы мышц. И какое бы упражнение ни выполнялось: прыжки через лавку, скручивания, выбрасывание штанги, запрыгивание на тумбу или что-то еще — тонус тела должен быть максимальным.

Даже если б я попытался это кому-то пересказать, звучало бы непросто. Такой режим действительно некоторые выдерживали с трудом. Кто-то «срезался» на толкании ядра, кто-то — на бросании тяжелого медицинбола. Зато сразу видно, в чём ты слаб.

Однако время уже вовсю шло к осени, и для руководства настал момент позаботиться не только о нашем уровне как спортсменов, но и об общем образовании.

— Завтра собираемся внизу в полдевятого утра, — объявил Антон Сергеевич, выстроив нас после очередной тренировки. — Это касается всех, без исключений, — он выразительно посмотрел на Бабушкина.

Денис, по обыкновению, скосил глаза в сторону, как будто его эта реплика никоим образом не касалась.

— А что, опять на рыбалку поедем? — с вызовом спросил Шпала.

Я тихо хмыкнул. Наши ребята вообще довольно быстро освоились в новом для себя коллективе и положении, недолго проходили в новичках. Теперь мы общались со всеми на равных, а некоторые порой позволяли себе даже несколько вызывающее поведение — привычное с пионерского лагеря.

— Нет, — строго взглянул на него Антон Сергеевич. — Рыбалка — это развлечение, и бывает она у нас нечасто. Все-таки у нас здесь не рыболовный кружок.

— Ну вот, а я хотел щуку поймать, — притворно расстроился Шпала.

Динамовцы заржали: поймать голыми руками щуку — это что-то, скорее, из разряда сказок, и было непонятно, пошутил Шпала или же он просто не имел ни малейшего представления о рыбах и рыбалке в целом. Особенно если учесть, что в прошлый раз он сумел отметиться только парой совсем мелких рыбешек.

— Поймаешь еще, — ответил ему тренер. — Вот на пенсию выйдешь — и рыбачь себе сколько хочешь, хоть каждый день. А учитывая, что спортсмены на пенсию выходят рано, у тебя в распоряжении еще полжизни останется. Успеешь поймать и щуку, и вообще хоть всех рыб, которые водятся в Советском Союзе. А завтра нам предстоит важное и ответственное мероприятие. В ПТУ, с которым дружит наше общество, будет день открытых дверей. Познакомитесь со своими преподавателями и с учебным планом. А кто уже знаком — освежите в памяти, а то у меня есть подозрение, что это не совсем то, о чем вы думаете постоянно. Хотя если тебе угодно, — обратился Антон Сергеевич к Шпале, — можешь это тоже называть рыбалкой. Будете ловить знания. Кто больше всех поймает — тот и молодец.

— Пэтэу-у-у? Это что же, — озадаченно почесал он в затылке, — нас на всяких токарей и фрезеровщиков, что ли, будут учить? А как же бокс?

Все опять засмеялись. На самом деле все объяснялось намного проще. Молодых спортсменов отдавали учиться в ПТУ, чтобы они не тратили время в обычной школе. Такая практика позволяла уже спустя пару лет спокойно и без экзаменов поступить в институт физкультуры и спорта. В училищах спортивная молодежь числилась номинально, однако рамки приличия соблюдать все же было надо. По крайней мере, появляться хоть раз в месяц на лекциях и сдавать экзамены, зная хотя бы часть материала, было обязательно.

Но для некоторых это было новостью. Ну да, конечно, я-то помнил об этой практике еще из прошлой жизни. Но ведь остальным рассказывали об учебе, когда мы еще только сюда отправлялись! Вероятно, кто-то из пацанов считал, что если твоя основная деятельность — бить и получать удары по голове, то уметь ею ещё и работать уже не обязательно.

Видимо, поэтому на следующее утро в ПТУ, значительная часть динамовцев нашей возрастной категории озиралась, как будто попала в другое измерение. Я слушал, как они изумленно галдели, и поражался: никогда нигде не учились, что ли? С другой стороны, благодаря тому, что этот день открытых дверей был для нас дополнительным приключением, настрой у всех был даже немного торжественный. Хоть какой, а «выход в свет» — не все же в спёртом воздухе тренировочного зала торчать. И даже от Бабушкина в этот день разило перегаром не так сильно, как обычно.

В актовом зале училища нас собрали и рассадили в свободном порядке, благодаря чему наша динамовская ватага разбилась на компании по интересам. То тут, то там слышались вспышки приглушенного гогота: кто-то увидел привлекательную фигуристую преподавательницу, кто-то разглядел что-то забавное на плакатах наглядной агитации, стройно висящих на стене. Ну а кто-то выстраивал предположения, чем можно будет развлечься в редкие дни посещения этого заведения.

Заведение, кстати, было весьма удобным в смысле планировки — ориентироваться здесь было довольно просто. Еще когда нас вели в актовый зал, я начал запоминать, что где находится. Здание было выполнено в форме простой геометрической фигуры — не помню, как она называется, но выглядит это так, как будто к букве «Т» внизу приделали еще одну горизонтальную линию. Поэтому в двух этажах профтехучилища было довольно сложно заблудиться, даже если постараться это сделать специально.

— … обучение в нашем училище, ребята, поможет вам сделать окончательный выбор будущей профессии, — доносился со сцены монотонный бубнеж. Строгая дама средних лет, одетая в в такое же строгое, как и она сама, но при этом торжественное платье темно-бордового оттенка, рассказывала о преимуществах ее ПТУ. — У нас вы сможете во всех деталях ознакомиться с особенностями технических профессий. Каждая из них в нашей стране очень востребована! Как вы знаете, рабочий класс в Советском Союзе является правящим классом. Об этом писали и Карл Маркс, и основатель нашего Советского государства Владимир Ильич Ленин. Поэтому после того, как вы окончите наше училище, перед вами будут открыты все дороги! И даже если случится так, что кто-то решит получать высшее образование по какой-нибудь другой специальности, все равно те знания, тот заряд нашей пролетарской сознательности, который вы получите здесь, останутся с вами на всю жизнь!

По-видимому, это была или директриса, или завуч, или кто-то еще из училищной «верхушки». Их речь всегда отличалась казенностью и исключительной скучностью. Причем так было во все времена: и в СССР, и в России 90-х, и в двадцать первом веке. По сравнению с некоторыми экземплярами эта тетка была еще ничего, хотя… «заряд пролетарской сознательности» — это надо же было такое завернуть! Это вам, конечно, не Тамара — пионервожатая, даже когда говорила лозунгами, совершенно искренне в них верила и как-то по-особому заряжала эти слова. Ну да ладно, пусть их, завучей. Высокой литературы от них все равно никто и не требует. В конце концов, все прекрасно понимают, что все эти мероприятия — чистая формальность, причем для обеих сторон. Разница только в том, что наши «абитуриенты» могут себе позволить зевнуть посередине речи, а она — нет. Хотя по голосу несложно угадать, что настроение у нее примерно такое же.

— Слушай, пойдем погуляем, а? — неожиданно толкнул меня в бок Шпала.

— В смысле — погуляем? — не понял я. — Куда? Тут же вон и Антон Сергеевич, и вообще… смотрят, чтобы никто никуда не вышел. И на входе тоже стоят.

— Да хоть по зданию пошатаемся, — откликнулся Шпала. — Скажем, что в тубзик, а сами по коридорам пробежимся, посмотрим, что у них и как. Давай! А то, не знаю, как ты, а я сейчас здесь усну. Все равно ничего полезного не говорят.

Я огляделся. Кажется, все присутствующие в зале боролись с сонным оцепенением так же, как и Шпала. Даже преподаватели время от времени разминались, не вставая с места и стараясь быть не замеченными. Только Антон Сергеевич и другие сопровождающие абитуриентов были начеку и не позволяли себе никакой дремоты. Их можно было понять и даже посочувствовать: ответственность за такой малоуправляемый табор — это тот еще подарочек… Но нам не надо было следить ни за кем, кроме себя самих, а уж с собой-то мы как-нибудь справимся.

— Пошли, — решился я и начал осторожно пробираться к выходу. Шпала пошел за мной.

— Куда это вы собрались? — с подозрением спросил Антон Сергеевич вполголоса, перехватив нас у самой двери в зал.

— Да мы в туалет, Антон Сергеевич, — ответил я как можно простодушнее. — Здесь же все долго, второй час уже сидим, какой организм это выдержит.

Шпала благоразумно молчал и моргал в пол.

— В туалет, говорите? — тренер внимательно посмотрел нам в глаза. — Ну ладно. Идите, только не задерживайтесь.

Горячо пообещав Антону Сергеевичу управиться со своими делами как можно быстрее, мы со Шпалой вывалились в коридор. В пустых коридорах было гораздо прохладнее, чем в битком набитом актовом зале, и можно было, по крайней мере, перевести дух.

— Ну что, куда направимся? — спросил меня Шпала.

— А чего ты меня-то спрашиваешь? Твоя же была идея, — поддел его я и, подумав, ответил: — Пойдем на второй этаж поднимемся. Там, наверно, учебные классы. Может, чего-нибудь интересного увидим.

Мы взбежали по лестнице наверх и отправились бродить по коридору. Учебный год еще не начался, и из-за закрытых дверей не доносилось никаких обрывков лекций. Разве что иногда слышался какой-нибудь шум — в классах, видимо, шла уборка перед началом учебы. Я и Шпала с любопытством разглядывали плакаты на стенах, посвященные разным специальностям, которым здесь обучают. Улыбчивый и заботливый рабочий на картинках обучал несмышленых парней тонкостям ремонта и производства всего на свете. Завершался этот стенной комикс, естественно, полной победой в воспитании нового молодого специалиста. Теперь уже ему предстояло развивать советскую промышленность дальше.

— Ну что, — почесал в затылке Шпала, когда мы изучили текст плакатов от и до. — Пойдем в другое крыло? Может, там тоже что-нибудь почитать можно?

Одно крыло от другого отделял только небольшой крытый переход. А от нечего делать и плакаты годились как чтиво. Туда-то мы и направились и почти уже завернули в переход, как откуда-то сбоку послышался чей-то голос:

— А ну-ка стоять!

«Ну вот, не успели поступить, как уже начнут прорабатывать за отсутствие дисциплины», — успел подумать я. Однако все оказалось намного интереснее. Повернувшись к источнику звука, я увидел неожиданное: двоих парней из той компании, которая пыталась отжать велосипеды и деньги у нас с Левой. И хотя сейчас они были не в полном составе, настроение мое омрачилось. Раз они тут, значит, учиться будем вместе. А значит, придется разруливать конфликты еще и с этой стороны. Мда, я-то представлял себе олимпийскую подготовку немного иначе. Ну да ладно, идеальных условий никто не обещал. Придется работать с тем, что есть.

— Чего надо? — недружелюбно ответил я.

— Слышь, — один из местных толкнул локтем второго, — он еще спрашивает. Чепушила, ты из себя дурачка-то не строй! Где там твой приятель? Тоже здесь?

— А он перед тобой отчитываться не обязан, — отрезал я. — Где ему надо, там он и находится.

— Ишь борзый какой, — ухмыльнулся второй. — Ты че, думаешь, если один раз тебе повезло, так и всю жизнь везти будет? Ни хрена. Ты нас очень сильно огорчил. Поэтому жди теперь. За такое отвечать придется. Ходи и оглядывайся, понял?

Он дёрнул губой, пытаясь показать, что он тут — хозяин ситуации. Вышло, конечно, совершенно идиотски.

— Ладно, хорош языком чесать, — сказал первый. — Надо с ними обоими толковать, а не по отдельности. А то сговориться еще успеют. Короче, я так понял, вы сюда поступать собрались? Ну поступайте, поступайте, ребятки. Мы вас встретим как полагается.

— О-ох, вы даже себе представить не можете, в какое дерьмо вы встряли и насколько крепко, — мечтательно улыбнулся второй. — И дружку своему передай. Вам тут такое месиво устроят — мамочки замучаются творожок в больничку таскать.

— Ладно, чего ты нагнетаешь, — подхватил первый. — Сейчас напугаешь деточек, они передумают сюда поступать и побегут домой, к мамочке, штанишки менять.

Парочка упырей заржала на весь коридор и, развернувшись, удалилась. Да, не ожидал я такого поворота!

— Слушай, Мих, а это кто вообще? — с недоумением спросил меня Шпала, когда силуэты этих придурков скрылись за поворотом. — Куда ты успел здесь встрять-то?

Я вкратце пересказал ему, как мы с Левой съездили за продуктами для ухи и почему тогда задержались. Сам Лёва, видимо, не успел этим приключением с корешем поделиться.

— М-да, это, похоже, серьезно, — задумчиво протянул Шпала. — Видишь, они вас даже запомнили, хотя вы у них точно были не единственными, кого они пытались обчистить. Значит, обиделись сильно.

— На обиженных воду возят, — отозвался я. — Ладно, пошли назад. Плакаты потом еще успеем порассматривать. А сейчас возвращаться надо, а то мы уже долго в туалет с тобой ходим.

Мы спустились по лестнице. Отсюда было два пути: направо — обратно в актовый зал, а налево — на выход.

— Слушай, ты иди, — засуетился Шпала, — а я чуть попозже подойду.

— Не понял? — сказал я. — А ты-то куда?

— Да я это… — Шпала покрутил головой по сторонам, и, убедившись, что никто его не видит и не слышит, приглушенно сообщил: — Я тут за угол сбегаю, покурю, пока Антон не видит. А ты, если что, скажи, что меня понос прошиб, ну или что-нибудь в этом духе!

— Ладно, — кивнул я. — Только не задерживайся сильно!

Воспитывать чужих великовозрастных детей не входило в мои планы, тем более что теперь я и сам был, по сути, ребенком, хотя и превращающимся в подростка. Поэтому нездоровые увлечения своих новых знакомых я старался никак не комментировать — главное, чтоб ничего похуже не задумали. Но вот внутри меня не покидало удивление. Ведь вы же спортсмены — мало того, вы попали в один из престижнейших спортивных обществ страны (хотя слова «престиж» здесь еще никто не знал)! Это ведь такой шанс сделать крутую спортивную карьеру, развить свое тело, фактически — вылепить нового себя! Вместо этого один бухает чуть ли не каждый день, другой курит за углом, пока тренер не видит… Нет, я, конечно, понимаю, что никто не святой, но если это для вас настолько важно, то можно было бы обойтись и без стремления в «Динамо»…

С такими мыслями я подошел к дверям актового зала и едва не получил ими же по носу: поток выбегающих оттуда абитуриентов чуть не смел старые деревянные двери своим напором. Получается, пока мы со Шпалой изучали внутреннее убранство этого дворца для будущих пролетариев, скучное мероприятие уже закончилось. Ну и слава богу! Заодно и мне не придется придумывать для Антона Сергеевича причину опоздания Шпалы — в такой толпе еще попробуй найди, кто где.

Я отыскал в этой куче-мале своих и пристроился к ним, как будто я и не отделялся от коллектива. Но тренер все-таки был начеку, и его сильная рука уже спустя мгновение схватила меня за предпречье.

— А Шпала где? — прокричал Антон Сергеевич, пытаясь перекрыть шум толпы.

— Не знаю, — нарочито равнодушно пожал я плечами. — Мы сейчас в толпе разминулись. Но мы вместе были, все в порядке!

То, что в порядке далеко не все, стало ясно почти сразу. Краем глаза я увидел скрюченную фигуру Шпалы, медленно ковылявшую к нам, держась за стенку. Этого еще не хватало! Я и остальные динамовцы тут же рванули к нему.

— Шпал, чего случилось? — спросил Лева на правах старшего товарища. По лицу Шпалы была размазана кровь, и из носа падали всё новые капли.

— Да там эти… — с трудом проговорил Шпала, беря у кого-то протянутый носовой платок. — Короче, которые вас с Михой встретили, когда вы для ухи продукты ездили покупать…

— Вот черт! — завелся Лева. — И тут достали! Где это было?

Шпала молча показал рукой за угол.

— А ну погнали! — скомандовал Лева. — Сейчас мы им устроим веселую жизнь. Ишь смелые какие — толпой на одного!

Компания динамовцев под нашим с Левой руководством высыпала на улицу, но, разделившись и обежав все здание с двух сторон, мы никого подозрительного не обнаружили.

— Ну и чего будем делать? — немного растерянно произнес Лева, обращаясь ко мне. — Откуда эти придурки здесь взялись-то вообще?

— Судя по всему, они здесь учатся, — ответил я. — Мы сейчас как раз встретили двоих из них в коридоре.

— Да? — поднял брови Лева. — И что, они тоже вас избить хотели?

— Да нет, пока просто угрожали, — ответил я. — Сказали, что будут разговаривать со мной и тобой, когда поймают нас вместе. Просили тебе передать, что мы с тобой крупно попали, и чтоб теперь мы ходили и оглядывались.

Передал я это всё без издёвки и бравады — та шпана всё-таки была силой, с которой стоило считаться.

— Ну, положим, это мы еще посмотрим, кто в результате оглядываться начнет, — со злобой сплюнул Лева. — Я смотрю, когда их меньше или хотя бы столько же, они драться не суются и вообще приятнейшие молодые люди. Знаем мы таких.

— Ну так подкараулят же, — возразил я. — На это-то у них ума точно хватит. Вспомни, как мы с ними в первый раз встретились.

— Это да, — согласился Лева. — Погоди, а Шпалу-то они тогда за что? Его ведь с нами в тот раз не было.

— Видимо, они запомнили, что он со мной, и поняли, что мы из одной компании, — предположил я. — А раз из одной компании, то, вроде как, и отвечать будет каждый. До тех пор, пока мы не… кстати, даже не знаю, чего они в конечном итоге хотят-то.

— А это неважно, — Лева серьезно посмотрел мне в глаза. — Главное, что они этого не получат. Ты же не будешь отмазываться от этой шараги?

— Ты про училище, что ли? — уточнил я и, получив утвердительный кивок Левы, — ответил: — Конечно нет. Я теперь из принципа сюда пойду. Мало того, что они условия ставят, они и наших ребят, которые вообще не в курсе, избивать начали. Этого просто так оставлять нельзя!

— Не оставим, — сказал Лева. — Осталось только придумать, как им ответить так, чтобы отбить охоту на нас зубы скалить.

— Ничего, придумаем, — ответил я. — Не впервой.