Боксер 3: назад в СССР

Глава 13

Оглядываясь по сторонам, я не переставал удивляться тому, насколько голые бетонные стены можно приспособить под, выражаясь языком будущего, молодежные тусовки. Тот диван, который приволокли сюда мы с Бабушкиным, был уже, можно сказать, последним штрихом к картине места встреч. Посреди этой крыши, которую образно можно было бы назвать и залом, стоял довольно приличный стол, окруженный стульями. На этом столе были расставлены тарелки с домашними салатиками, стаканы и здоровенная бутыль самогона, а к одному из стульев была прислонена гитара — ребята сегодня явно что-то отмечали.

В пользу последнего предположения говорила и музыкальная техника: чуть поодаль от стола располагался катушечный магнитофон, подключенный к усилителю и огромным колонкам. Уж не знаю, как они в заброшке умудрились решить вопрос с электричеством — если я правильно понял, кто-то притащил военный электрогенератор. «Значит, здесь собирается не просто шантрапа с улиц, а люди из небедных и привилегированных семей», — подумал я. «Такие вещи просто так в магазине не купишь, а если и купишь — вряд ли станешь по заброшкам таскать».

Такой вот у их коммуны домик на дереве, с удобствами.

— Так, пацаны, я не поняла, вы чего расслабились-то? — раздался звонкий Ленкин голос. — А диван на место ставить кто будет — я, что ли?

— Так кто-нибудь бы сказал еще, где его место, — хмыкнул один из гостей.

Ленка огляделась.

— Вон там пока поставьте, — она махнула рукой куда-то в сторону. — За стульями пусть пока стоит, вдруг кому-то прилечь понадобится. А там дальше видно будет.

Двое парней тотчас же перенесли диван на указанное место и с победным видом уселись на нем, откупорив по бутылке пива. Бабушкин всячески делал вид, что меня не знает и вообще я не с ним, а как-то сам приблудился. Я невольно усмехнулся: в принципе, чего-то подобного я от него и ожидал. Он не из тех людей, которые дорожат своим окружением — если только это окружение не может ему дать каких-нибудь желаемых благ. Такой персонаж легко пообещает тебе с три короба, когда ему что-то от тебя нужно, будет улыбаться и даже угождать, но в момент о тебе забудет, получив желаемое. Зря только о ракушке ему рассказал, хотя… кто его знает, может, это как-нибудь потом и сработает.

В компании я остался один. Понятное дело, для Бабушкина я был просто глупый малолетка, которого можно, конечно, иногда использовать, но общаться с ним на равных — увольте: скучно и вообще не круто. Ну а остальные меня попросту еще не знали… хотя чего уж там, все они тоже были на пару-тройку лет постарше меня, а в этом возрасте два-три года — огромная разница.

И что мне оставалось делать? Уйти? Это было бы, во-первых, как-то глупо — пришел, огляделся и ушел. Тем более, что меня уже видела здесь Ленка, и выглядеть перед ней «лохом» мне совсем не хотелось. А во-вторых, тогда получилось бы, что я просто подорвался по первому зову Бабушкина, оттащил за бесплатно тяжеленный диван и тут же тихо свалил подальше, чтобы не мешать ему развлекаться. Это уж было бы совсем унизительное положение. И если на остальных в этой компании мне было, по большому счету, наплевать (за исключением Ленки) — вряд ли мы с ними пересечемся где-то еще — то Бабушкин из этого сделает только один вывод: мной всегда можно пользоваться по своему усмотрению. А с такими установками о спокойной жизни в общежитии можно было забыть навсегда. Тут закон простой, тот же самый, что и в пионерском лагере: как себя поставишь с самого начала — так к тебе и будут относиться.

Нет уж. Если я, пусть и случайно, затесался в эту компанию, нужно постараться проявить здесь себя по максимуму. Тогда и старшие пацаны уважать начнут, да и, чем черт не шутит — может, и с Ленкой что-нибудь получится со временем. Девчонки в этом возрасте не особо-то вдумываются во всякие тонкости, им важнее, что скажут в компании сверстников. Так что у меня был двойной стимул достойно показать себя.

— Да ты садись, не бзди, — один из парней с пивом, глядя на меня, хлопнул по дивану рукой. — Ты с Денисом пришел — значит, свой. Как тебя зовут-то хоть?

— Михаил, — ответил я, присаживаясь на диван между двумя любителями пенного напитка.

— Я Андрюха, — протянул мне руку парень и кивнул на своего приятеля: — А вот он — Дима. Он только-только из армии пришел, мы это дело и решили отметить. Дембель он, понял?

Я кивнул. Чего же тут было не понять. То-то я смотрю, этот Дима как будто постарше всех остальных здесь выглядит. Еще бы, ему уже целый двадцатник! Они его небось воспринимают уже как взрослого здорового мужика, даже если сами — его ровесники.

— И часто вы так здесь собираетесь? — спросил я Андрюху, чтобы поддержать разговор.

— Бывает, — пожал он плечами. — Ты не смотри, что сегодня здесь стол, это в честь Димки все. Так-то мы не каждый раз бухаем. Наоборот, мы тут собираемся подискутировать на разные темы, тут некоторые даже лекции читают, если тема всем интересна. Вот, например, в прошлое воскресенье обсуждали международные отношения. Ты слышал, что Англия, Франция и США нарушили четырехстороннее соглашение по Западному Берлину? А мы, между прочим, за мир боремся.

— И что, вы прямо по каждой новости вот так дискутируете? — мой вопрос получился настолько же глупым, насколько и подозрительным.

Незнакомца, интересующегося такими вещами, в СССР вполне могли счесть за провокатора. Но задал я его скорее от изумления: как-то уж не сочетались в моих представлениях обстановка веселой молодежной тусовки с алкоголем и такие серьезные дискуссионные клубы.

— Ну хотя это тема сложная, согласен, — поспешил поправить себя Андрей. — Чаще мы тут о музыке разговариваем. Кому удается достать какие-нибудь зарубежные книжки или журналы — «Роллинг Стоун» там или «Мелоди Мейкер» — тот приносит их сюда, и мы их вместе читаем.

— Так ведь все это… в киосках не купишь, — осторожно заметил я.

Андрей посмотрел на меня с удивлением.

— А зачем киоски? Кто туда ходит вообще? Вон видишь, Серега, — он кивнул в сторону одного из пацанов, который выглядел самым ухоженным и лощеным в этой компании. — Вот у него батяня — фарцовщик, мы через него все это и достаем. И шмотки, кстати, тоже. Конечно, в школу или там в институт на лекции в фирмЕ не походишь — сразу начнется: комсомольские собрания, статьи в стенгазетах… Но на танцы сгонять — самое оно.

Судя по всему, авторитет Бабушкина здесь был непререкаем. Ну или, по крайней мере, ему здесь безоговорочно доверяли. В советское время фарцовка была уголовным преступлением, за такие занятия можно было легко и просто уехать лет на десять, а то и побольше. И вот так откровенно рассказывать незнакомому человеку, кто занимается фарцовкой — для этого нужно было очень сильно доверять собеседнику, ну или тому, кто его привёл. А может, они просто пока только выглядят взрослыми, а сами — беспечные подростки, которым уже начал ударять в головы алкоголь… Но в любом случае получалось, что Бабушкин был не таким уж простым балбесом, каким его пытался представить нам Антон Сергеевич. Надо будет, пожалуй, присмотреться к нему повнимательнее.

— Ну что, потанцуем? — услышал я громкий голос.

К магнитофону подошел один из гуляющих — видимо, тут он был за диск-жокея и уже успел поставить на магнитофон какую-то катушку. Не дожидаясь ответа, он нажал на кнопку воспроизведения, и заброшку огласили звуки афроамериканского фанка. Да, в это время такая музыка как раз набирала обороты: от рока в его чистом виде, которые широкие слои ещё и не слышали толком, многие среди модной молодёжи уже успели устать. А вот фанк с его воздушной атмосферой, да еще диско с четким танцевальным ритмом подбирались к пику своей популярности.

Насколько я помнил сценарии дембельских гулянок-вечеринок, на них обязательно должно быть море алкоголя и прочих, скажем так, плотских удовольствий. Ну, насчет напитков все было ясно — бутыли самогона, которую они сюда притащили, этой компании хватило бы на то, чтобы плотно пьянствовать дня три. Растущим организмам для опьянения нужно не так много, а в этой емкости явно было несколько литров. А ведь у них имелся еще и запас пива. А вот что касается остальных плотских утех… я почему-то поймал себя на мысли, что мне будет неприятно, если с Ленкой кто-нибудь… От неожиданности я даже вздрогнул и посмотрел на Ленку, отыскав ее глазами в компании. Она весело хихикала с пацанами, не замечая меня.

Кстати, этот Димка-дембель вел себя с ней довольно фамильярно и даже фривольно. Несколько раз он развязно окрикивал ее, пару раз хватал за руку — не злобно, а, скорее, весело, но все же мне показалось, что их отношения выходят далеко за рамки чисто приятельских. Правда, никаких поцелуев и обниманий я пока еще за ними не заметил, но все же… могут они быть парочкой?От этой мысли я почему-то начинал слегка нервничать. Или этообычная наглость дембеля, готового накинуться на все, что движется, после двух лет вынужденной аскезы?

М-да. Я чуть не хлопнул себя рукой по лбу. Неужели я на нее запал? Нет, в этом, конечно, ничего такого не было — наоборот, нормальная и естественная реакция. Только вот мне сейчас все эти шуры-муры были ни к чему, учитывая мое пока еще шаткое положение в «Динамо». Черт возьми, да о чем я вообще! Учитывая нашу разницу в возрасте — а она явно была старше года на два или даже больше — Ленка на меня в этом смысле и не посмотрит, так что проблема решится сама собой! Это для меня она — совсем девчонка. Ну или… Ладно, после разберемся, война план покажет.

Вечеринка, между тем, была еще в самом начале. На последний этаж заброшки заходили все новые и новые гости — в какой-то момент я даже сбился со счету. Одеты они были все довольно прилично и вообще не производили впечатления маргиналов.

«Да куда же я в итоге попал?», — размышлял я, глядя на очередное пополнение нашей компании. «Отовариваются они явно не в общих магазинах, а у фарцовщиков ведь вещи стоят дорого. Навар за опасность — это логично. Значит, все здесь — люди небедные. При этом интересы у них, можно сказать, как у интеллигенции — политика, музыка, мода…»

Больше всего меня в этом смысле поразил, конечно, Бабушкин. Его имидж, сложившийся в «Динамо», плохо сочетался с этой компанией. Но ведь как-то он туда попал?

— Это все, конечно, здорово, но уже устарело, — донесся до меня чей-то возбужденный голос. — Это все для папиков. Нет, я не в том смысле, что это плохая музыка, но сейчас нужно новое, свежее! Ты вот слышал новый альбом «Аббы»? Вот это вещь! Я с собой пленку принес, потом поставим. Ты обалдеешь, какие там песни бронебойные!

— Да что ты все с этой «Аббой» носишься, — недовольно поморщился второй меломан. — Это же все эстрада, пустышки. Они сегодня есть, а завтра их никто не вспомнит. Так, ногами подрыгать на дискотеке и утром забыть.

— А спорим, их и в нашей старости слушать будут? — не успокаивался первый.

— Пф! Я даже спорить с тобой не буду! — презрительно фыркнул второй. — Ты что, думаешь, если слащавые голоса да приторные мелодии, хоть и на синтезаторах — значит, уже стоящая группа, что ли? Да это однодневка, на один сезон! Вот Битлы — это да!

— Застрял ты в своих Битлах, старик, — снисходительно возразил первый. — А время вперед идет, и музыка меняется…

В другом углу пацаны хвастались своими обновками. До меня доносились обрывки их восторженных фраз: «Глянь, какую рубашенцию отхватил!», «А посмотри, какие джинсы!», «Сто пятьдесят рублей всего — и такая вещь!».

Сто пятьдесят рублей за одну вещь. Полторы, а то и две средних советских зарплаты в эти годы — и это для них «всего»! Да, чтобы выделиться в такой компании, придется крепко постараться. Ничем материальным я их удивить не могу — положим, теперь я знаю их фарцовщика и могу при случае сослаться на Бабушкина, но денег-то на такие покупки у меня пока что все равно нет. И пока сам не раздобуду — и не будет. Значит, придется придумывать что-то другое.

Внезапно музыка оборвалась. Танцующие по инерции сделали еще несколько движений и с недоуменным видом повернулись к диск-жокею.

— Ты чего? — вразнобой спросили сразу несколько гостей. — Где музыка-то?

— Сейчас, ребята, сейчас, — диск-жокей, как раз отошедший в сторону, чтобы перекурить, спешно бросился к магнитофону. Понажимав разные кнопки и несколько раз проверив питание, он начал осматривать механизм, комплекс колесиков и зажимов, куда вставлялась лента, и вскоре вынес свой вердикт: — Хана. Пленка зажевалась. То ли пассики менять надо, то ли колесико это дурацкое барахлит…

— Ну ёлки-палки, ну я же тебе вчера несколько раз напомнил, чтобы ты лентопротяжку проверил, — протянул Андрюха. — Так сложно было, что ли? Теперь вот сиди на празднике в тишине.

— Да я сейчас, — оправдывался диск-жокей, доставая сумку с какими-то инструментами, — я быстро, сейчас все исправим…

— Быстро он, — проворчал Андрюха и ткнул меня в бок. — Вот скажи мне, Миха, как такие люди называются, а? Я ему вчера раз пять сказал — проверь, проверь! Техника — дело хрупкое, в любой момент заклинить может! А он мне — «да ладно», «да ладно»… Вот и приплыли с его «да ладно»!

— Ребята, — Ленка возникла рядом так же внезапно, как при нашем знакомстве у речки и сегодня из-за стены. Видимо, эффектные появления были ее отличительной чертой. — А давайте, чтобы в тишине не скучать, кто-нибудь на гитаре поиграет, а? А мы вместе подпоем, если слова знать будем. Кто у нас тут гитарист, кто хочет?

— Я, — как будто невидимая сила подбросила меня с дивана вверх. Я встал и услышал свой голос словно со стороны. — Я сыграю, где гитара?

— О-о, да ты у нас еще и музыкант? — Ленка игриво прищурилась, и я сразу услышал напряженное покашливание Димы-дембеля. — Ну давай, раз ты такой смелый. Удиви нас хорошей песней. А мы пока тарелки с салатиками освежим, а то аппетит у всех, я смотрю, нешуточный.

С этими словами она вручила мне гитару. Не сказать, что я был прямо таким уж хорошим гитаристом — бренчал что-то в компаниях при случае, но даже в наших спортивно-тренерских сборищах находились умельцы и покруче. Впрочем, среди людей, отмечающих дембель товарища, особой виртуозности и не требовалось. Настроение поддержать — это да.

Только вот что бы мне такого спеть? Как назло, все песни, которые я знал, повылетали у меня из головы. Я сделал вид, что настраиваю инструмент, а сам в этот момент судорожно пытался вспомнить хоть сколько-нибудь подходящий репертуар. Не слишком старый, не слишком современный — нельзя петь песни из будущего. Из своей прошлой юности я более-менее неплохо помнил репертуар ВИА, но, судя по интересу здешней публики к «фирменной» эстраде, за это музыкальное направление могли и отобрать гитару. Тогда Высоцкий? Вроде бы, универсальный вариант. Но, как на грех, из его песен в памяти всплывали лишь военные да мрачные, вроде «Коней привередливых». Не самый адекватный подарок на праздник, мне кажется. Что же тогда?

Может быть, не заморачиваться и вспомнить дворовый репертуар? Уж эти-то песни пелись всеми подряд, и даже самый снобистски настроенный рокер или дискотечник после стакана-другого нет-нет да и подпевал про голубей, целующихся на крыше, или про иволгу, тоскующую в малиннике. Да, пожалуй, это будет самое оно — и общеизвестное, и без особых претензий. Что в итоге? Пауза затягивается, надо выбирать. Я решил взять первый ля-минорный аккорд и запеть то, что придет в голову — а там уж куда кривая вывезет.

Рука уверенно ударила по струнам, и неожиданно для себя самого я запел:

Дым сигарет с ментолом,

Пьяный угар качает…

Только в процессе исполнения я сообразил, что всё-таки хватил лишку, и эта песня — во всяком случае, в этом варианте — появилась лишь в девяностых годах, а нынешняя молодежь могла знать из нее если только строчки припева, которые кочевали из песни в песню. Да и слова про сигареты и пьяный угар от человека, который не курит, не пьет и вообще еще не дорос до «ласканий», воспеваемых в песне, звучали довольно забавно. Возможно, именно поэтому на мое пение поначалу никто не обратил внимания. Как раз в этот момент, по выражению Ленки, «обновились салатики» на столе, а в стаканы снова полился самогон, и, поднимая очередной тост, никто не обращал внимания на фоновую музыку.

А когда я ее обнимаю,

Все равно о тебе вспоминаю,

— пел я, глядя на Ленку, и мне показалось, что это место в песне мне удавалось лучше всего.

Чтобы не думать о том, какое впечатление я произведу своей песней, я прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что я целиком и полностью во власти вдохновения. На самом же деле все было намного проще: песню я знал назубок, и о том, что спеть в следующий момент, можно было не беспокоиться. Поэтому я пытался продумать план своих дальнейших действий в общении с новыми знакомыми. Все-таки моей задачей было не просто интересно провести время сегодня, но и произвести задел для последующих встреч. Что-то подсказывало мне, что эта модная и нескучная компания еще сыграет какую-то важную роль в моей жизни.

Увлекшись этими размышлениями, я не заметил, как моя песня закончилась, и я взял заключительный аккорд.

— Ну ты даешь, Мишаня! Здорово! — услышал я восхищенный Ленкин голос.

Я открыл глаза и обомлел. Передо мной молча стояла вся компания — я даже не заметил, в какой момент они перестали разговаривать между собой и начали слушать меня. Ого! ИЛенка впереди всех. А это приятно… «Получилось, получилось!» — радостно свербило в мозгу.

— А что это за песня-то хоть? Где взял? — посыпались вопросы.

— Да я и не помню уже, слышал где-то, — уклончиво ответил я.

А что мне было им говорить? «Привез вам эту песню из 1992 года»?

— Напишешь потом слова и аккорды? — спросил кто-то.

— Напишу, конечно, — согласился я, про себя отметив, что теперь и я чем-то их заинтересовал.

Со стороны лестницы послышались шаги и приглушенные голоса. Я напрягся. Вроде бы, все, кто должен, были уже на месте, и никто не упоминал, что мы ждем кого-то еще. Не хватало, чтобы меня тут накрыл наряд милиции, вызванный соседями за громкую музыку. Этим-то ребятам чего — у них вон родственники и друзья с такими связями и деньгами, что от чего угодно отмажут. А мне придется возвращаться к шахматам, а этот вариант я даже не рассматривал.

Но оказалось, что состав гостей действительно ожидало пополнение. И какое!

— Всем физкульт-привет! — услышал я веселый голос, и в наш «досуговый клуб» вошли еще четверо парней. Тот из них, кто шел первым, бережно держал на вытянутых руках сумку с чем-то круглым.

— Ой, ой, неужели это то, о чем я думаю! — захлопала в ладоши Ленка.

— А ты не думай. Ты доставай давай, — гость с важным видом протянул ей свой багаж, и на свет был извлечен огромных размеров домашний торт.

— Мамки наши на пару полдня пекли, — пояснил еще один пришедший и вдруг повернулся ко мне. Увидев меня, он с вытянутым от изумления лицом толкнул в бок первого, а тот, в свою очередь, остальных. Эта немая сцена продолжалась несколько секунд.

Я был удивлен не меньше, чем они. Ну разве мог я, собираясь «в одно место» вместе с Бабушкиным, предположить, что здесь соберутся едва ли не все, кого я успел встретить за недолгое пребывание в столице Советского Союза? Сначала Ленка выпорхнула из-за стены, как ни в чем не бывало…

А теперь и тот криминальный квартет, который сначала пытался отобрать у меня деньги и велик, а потом угрожал неприятностями в ПТУ, в полном составе глазел на меня в роли гвоздя вечерней программы, пытаясь сообразить, что все это означает.